| Каталог икон на сайте PravIcon.com Православные иконы Богородицы, Христа, ангелов и святых Икона Пресвятой Богородицы " Аристократуса " Описания иконы Описание иконы Пресвятой Богородицы Аристократуса Источник: Сайт lib.pstgu.ru АРИСТОКРАТУСА Особый интерес представляет наклонная поза Младенца Христа, почти лежащего в объятиях Богоматери, как на изображении " Анаперсон " , или " Недреманное Око " . Поза Младенеца имеет возможное литургическое истолкование как образ Заклания, рукой Богоматери добровольно предлагаемого и приносимого во искупление. Младенец, свободно возлежащий на руке Богоматери, связан с образом Евхаристической Жертвы, возложенной на алтарный престол. По мнению Е. Цигаридаса, скрещенные ноги с обнаженной пяткой являются обязательной частью символики жертвенного искупления в иконографической традиции XIII века, что позже станет характерным иконографическим элементом для серии критских икон XV и XVI веков. Богоматерь Аристократуса монастыря Ватопед является свободным переосмыслением иконы Одигитрии, с характерными иконографическими чертами, указывающими на будущее искупление и крестную смерть Христа. Наиболее близким этому образу Богоматери с Младенцем является изображение Аристократусы синайского м[...] Описание иконы Аристократуса Источник: Сайт " Чудотворные иконы Пресвятой Богородицы " , автор - Валерий Мельников По некоторым источникам переводится как «В левой руке Держащая». Особенностью иконы является наклонная поза Младенца Христа, как например, на изображении «Недреманное Око». Поза Младенца имеет возможное литургическое истолкование как образ Заклания, рукой Богоматери добровольно предлагаемого и приносимого во искупление грехов человечества. Младенец, свободно возлежащий на руке Богоматери, связан с образом Евхаристической Жертвы, возложенной на алтарный престол. Богоматерь «Аристократуса» Ватопедского монастыря является свободным переосмыслением иконы «Одигитрии», с характерными иконографическими чертами, указывающими на будущее искупление и крестную смерть Христа. Богослужебные тексты (молитвы, тропари, кондаки, величания, акафисты) В этом разделе записей пока нет. Описание: Богоматерь Аристократуса; Византия; XIII в.; местонахождение: Греция. Афон. Ватопедский монастырь; 43 x 57.5 см.; материал: дерево, золото (сусальное), пигменты натуральные; техника: золочение, полировка по золоту, темпера яичная Файл 23425.jpg: Размер: 2826x3824, 10.81 MPix, 5576 Kb. Дата: 2014-02-16, участник [ apolinarije ]. Рейтинг изображения: 5 (531) , (18) . Описание: Богоматерь Аристократуса; Кипр. Место происхождение не определено; XII в.; местонахождение: Кипр. Киккос. Музей Свято-Киккского монастыря; 67 x 99 см.; материал: дерево, золото (сусальное), пигменты натуральные; техника: золочение, рельеф лепной(пастилья), темпера яичная Файл 24306.jpg: Размер: 1371x2000, 2.74 MPix, 1582 Kb. Дата: 2014-10-06, участник [ tol ]. Рейтинг изображения: 2 (317) , (13) . |
| Описание иконы Пресвятой Богородицы Аристократуса Каталог икон на сайте PravIcon.com Православные иконы Богородицы, Христа, ангелов и святых Меню сайта Начальная страница Иконы Богородицы Иконы Иисуса Христа Иконы Ангелов Иконы Святых Минейные иконы Модерация Опознание икон Новое на сайте Оффлайн-каталог Аудиозаписи канонов О проекте / конт@кт Помочь сайту Форум Пользователь Работаем анонимно. Вход Регистрация Описание иконы Пресвятой Богородицы Аристократуса Эта страничка относится к разделу Икона Пресвятой Богородицы Аристократуса АРИСТОКРАТУСА Особый интерес представляет наклонная поза Младенца Христа, почти лежащего в объятиях Богоматери, как на изображении " Анаперсон " , или " Недреманное Око " . Поза Младенеца имеет возможное литургическое истолкование как образ Заклания, рукой Богоматери добровольно предлагаемого и приносимого во искупление. Младенец, свободно возлежащий на руке Богоматери, связан с образом Евхаристической Жертвы, возложенной на алтарный престол. По мнению Е. Цигаридаса, скрещенные ноги с обнаженной пяткой являются обязательной частью символики жертвенного искупления в иконографической традиции XIII века, что позже станет характерным иконографическим элементом для серии критских икон XV и XVI веков. Богоматерь Аристократуса монастыря Ватопед является свободным переосмыслением иконы Одигитрии, с характерными иконографическими чертами, указывающими на будущее искупление и крестную смерть Христа. Наиболее близким этому образу Богоматери с Младенцем является изображение Аристократусы синайского монастыря Святой Екатерины последней четверти XIII века. XIII в. Монастырь Ватопед (Афон) Источник: Сайт lib.pstgu.ru Статья опубликована участником [ tol ] 2012-05-30, последний раз редактировалась участником [ tol ] 2014-10-05. Со временем любая информация устаревает. Если Вы нашли ошибки или устаревшие сведения в этой статье, сообщите об этом . В основной раздел " Икона Пресвятой Богородицы Аристократуса " . Начальная страница Иконы Иисуса Христа Иконы Пресвятой Богородицы Иконы ангелов Иконы святых Конт@кты |
| Галактрофусса (Млекопитательница) – тип Богородицы, изображаемой восседающей на престоле и кормящей грудью Младенца Христа. Сложился не ранее XII столетия. Особенное распространение получил не в Византии, где возник, а в западной католической традиции. У святых отцов, в Словах на богородичные праздники, многократно упоминается млекопитательство богоматери. Тип Галактрофуссы был наиболее прямым доказательством истинности человеческой природы Христа, причастности Его к земной жизни. то есть непреложности Воплощения. Символическое прочтение Галактрофуссы определено идеей человечности Богоматери, прообразования «человеческим» детством Спасителя непреложности, реальности будущих его мук на кресте. Возможен и аспект Богородицы – Церкви, кормящей верных. Гликофилусса (Ласкающая Богоматерь, Богоматерь Умиление) – буквально обозначает «сладко лобзающая»; тип Богородицы с Младенцем, сидящим на Её руке и прижимающимся щекой к Её щеке. По общераспространённому мнению, именно такой была наиболее чтимая святыня Влахернского храма в Константинополе, хотя наряду с Ласкающей Богородицей в этом храме были иконы и других типов. Тип Гликофилуссы, сформировавшийся в конце XI–XII вв., прообразует крестную жертву Спасителя как высшее выражение любви Бога к людям. Одновременно объятия Богоматери обозначают мистический союз Церкви с её Владыкой – Христом. Среди ранних прообразов Гликофилуссы – Богоматерь с Младенцем на фреске в церкви Санта Мария Антиква (рубеж VII и VIII вв.). Но самое широкое распространение этот тип получает в XII в., в связи с характерными «гуманистическими» тенденциями эпохи, спорами о крестной жертве и формированием, так называемой, Страстной литургии. Богородица Гликофилусса может представлять собой стоящую, восседающую на престоле фигуру или полуфигуру. Позиции Младенца также могут иметь особенности. В зависимости от этого тип и поза Гликофилуссы входят в композиции других иконографических типов (Аристократуссы, Элеусы, Эпискепсис, Дексиократуссы, Толстой, Федоровской, Донской и др.). |
| К другому полюсу пластического стиля относятся образы подчёркнуто миловидные, внешне привлекательные, грациозные и изящные. В основе такого рода образов лежала идея демонстрации по земному понятой красоты горнего мира, стремление нравиться. Явный эстетический вкусовой оттенок далеко не всегда противоречит серьёзным содержательным основам искусства такого типа. Нечто подобное происходило в памятниках поздней готики «мягкого» стиля, с его золотыми Мадоннами и прекрасными ангелами. Оттенок светского изящества, благородной куртуазности сказывается и в образах византийского искусства, вроде бы весьма далёких от готики. Художественные средства этого варианта стиля XIII в. тоже апеллируют к пластике, но пластике не резкой, не перенасыщенной светотеневыми контрастами, а более естественной, и лишь слегка «структурированной». Этот вариант стиля отличается большей внешней подвижностью, хрупкой и беглой игрой тонких складок. Он не чужд прихотливой линейной орнаментики в драпировках. Цвет отличается нарядностью (преобладают нежно-зелёные и тёплые розовые оттенки) и светлостью, активно применяются золотые атеисты или тонкие белильные разделки. Фактура письма выглядит рыхлой, текучей. Свет и тень не противопоставлены, а мягко проникают друг в друга. Тени на ликах иногда кажутся прямо-таки размытыми. Всё то, что призвано подчеркнуть небесное происхождение образов – крылья ангелов, драгоценность одеяний Спасителя и Богоматери, прорабатывается со вкусом и подробностями. К ангельской теме в XIII в. вообще заметен повышенный интерес. Именно в ангелах внешняя Схожесть с человеком была соединена с природой нематериальной, поэтому в XIII в. не только любили изображать небесных вестников, но и задавались вопросами бытового характера: как они, например, поглощают пищу. Круг таких образов начинается с росписи Храма Св. Иерофея в Мегаре, где в куполе представлены грациозные ангелы, склонённые Перед Спасителем. Фрески Мегары принято котировать концом XII в., между тем и типы ликов, и характер пластики, и звучный цветистый колорит заставляют усомниться в ранней датировке. К этому же кругу относятся синайские «Богоматерь на престоле с предстоящими ангелами», «Богоматерь Аристократусса» из триптиха (середина XIII в.), «Архангел Михаил» и «Апостол Пётр», входившие в состав деисусного чина и др. |
| Автор говорит, что «Кашеварова росла дико среди ухаживаний военного своего батюшки за деревенскими бабами и, подросши, уехала в Петербург, где возилась с медицинскими студентами, родила ребенка в каком-то подвале и, наконец, брошенная шаршавым либералом, возвратилась просвещать народ (курсив подлинника)». У нее «в комнате два человеческих скелета, карты с изображениями типов обезьян, анатомические рисунки и портреты Дарвина и Сеченова » (77). И перед всеми-то этими страстями отцу Алмазову довелось петь тропарь и предлагать к целованию крест, от чего Кашеварова отказалась и на вопрос о религии отвечала, что ее «религия — труд» (78). Словом, она, как патентованная нигилистка, в бога не верит; но тогда зачем же она приходила в церковь? — можно думать, как будто нарочно, чтобы возненавидеть «идеального священника» и отомстить ему, заставя его у себя дома петь тропарь перед скелетами, обезьянами и портретом Сеченова… Это с ее стороны очень коварно: но зачем же г. Ливанов повел своего священника в такой дом и заставил петь там перед такими страшилищами? Нынче и не «идеальные», а весьма обыкновенные, но благоразумные священники не навязываются с праздничными хождениями в те дома, где их не жалуют и не приглашают, и эти священники хорошо делают, что так осторожны. Зачем же идеальный священник добивался петь в доме Кашеваровой, которая его не звала петь? — Это, кажется, не резонно. Но можно думать, что он все это делает с тем, чтобы «штудировать среду», так как его бойкая светская жена при приближении праздника сказала ему (74): «Ныне, наконец, случай тебе познакомиться с твоими прихожанами — помещиками», а идеальный священник у своей жены в послушании. И вот «заложен был троичный фаэтон отца Алмазова, в котором с дьяконом и пономарем он отправился по чину (?) к помещикам». — «Приехали прежде всего к Скалону (опять фамилия всем известная) , тонкому и богатому аристократу, гвардейцу в отставке». У аристократа духовных прежде всего держат в передней; потом вводят в зал, где были у хозяина гости: исправник, становой, дворянский заседатель и почтмейстер уездного города (75). |
| Три ночью оставил Филиппополь, поджег армянский квартал и занял твердыню Стенимак с горстью своих храбрецов. Генрих же, заняв гарнизонами Русий, Визу и Аркадиополь, отдал город Апр фракийскому аристократу Феодору Врана, единственному, по словам Вилльярдуэна, греку, державшему сторону франков. Он и женился на Агнессе Французской, сестре короля Филиппа Августа и юной вдове двух греческих царей. Врана выделялся из той фракийской аристократии, которая хотела служить латинскому императору, и заставил с собою считаться. Его род происходил из Адрианополя, известен и в XIV и в XV в. Между греческими крупными землевладельцами-властелями, наложившими свою руку на судьбы монархии Комнинов и Ангелов, выделился ряд мелких динатов, на развалинах греческого царства утвердивших свое благополучие и новую политическую роль. Одни из них, как упомянутый Врана, действовали через латинян и под их флагом. Прочнее оказалось, но труднее на первых порах было положение тех, кто опирался на свой народ, как Ласкарь. Катастрофа Фракии явилась поворотным моментом в настроении греков. Они опомнились – хотя и поздно, – увидев настоящее лицо Калоянна, ими нареченного желанного императора, на сторону которого склонился сам старый патриарх Иоанн Каматир, скрывшийся в Дидимотих. Калоянн теперь хвалился именем Грекобойцы, припомнив царя Василия II Болгаробойцу. Греки толпами начали покидать лагерь Иоанницы. Уцелевшие их архонты (крупные землевладельцы) снарядили Михаила Костомира с товарищами в Константинополь к Ф. Врана, прося его стать посредником между ними и Генрихом. Они уже сами предлагали латинскому императору Адрианополь и Дидимотих, прося лишь не отдавать эти города венецианцам: настолько последние угнетали население. Генрих вошел с греками в соглашение и отдал на ленном праве оба города Феодору Врана и его супруге Агнессе Французской. Точнее, Генрих заставил сделать это самих венецианцев. В венецианских архивах сохранилась грамота 23 , по которой подеста венецианцев Зено назначает капитаном Адрианополя и всего округа до реки Кавротома 24 счастливейшего кесаря и благороднейшего Комнина Феодора Врана, под условием платить ежегодно 25 фунтов мануиловских червонцев и выставлять, по требованию подеста, 500 всадников, из коих 200 панцирных, не притеснять венецианцев, живущих в Адрианополе; всякие новые приобретения земель делить с венецианцами полюбовно. |
| Недолго продолжалось его томление в монастыре. Он скоро снял с себя рясу, оставил монашеские обеты и вырвался на свободу, и из Валериана стал Василием Орловым. Но жизнь его на свободе, по выходе из монастыря, стала ещё хуже и плачевнее, чем в монастыре. В монастыре он имел, но крайней мере тёплый угол и даровой кусок хлеба. А на свободе у него не было ни кола, ни двора, и ничего, чем бы он мог спокойно питать себя. Он записался в полтавские мещане, и до конца жизни жил в Полтаве, ведя жизнь жалкого босяка пропойцы. Не имея ничего за душой, он часто становился в ряду нищих, и протягивал руку за подаянием от прохожих, а что получал, все нёс в кабак. Раз, после какого-то собрания или обеда у ректора семинарии, преподаватели семинарии, между которыми были и ученики Валериана, по выходе из комнат ректора, увидели, что в ряду нищих, толпившихся около дверей ректорских и ждущих себе какой ни будь подачки, стоит и Василий Орлов, бывший Валериан. Они воротились назад, позвали к себе Василия Орлова и решились как ни будь помочь ему, чтоб высвободить его из того грязного омута, в котором он вращался, сделали складчину и сшили ему приличный костюм. Потом он, как умнейший, но несчастный магистр, рекомендован был в домашние учители, кажется, самому губернатору. Явившись к аристократу, которому он был рекомендован, в трезвом виде и в приличном костюме, он своей бойкой речью, которой он хорошо владел, мог произвести доброе впечатление на человека, мало его знавшего, и понравившись вельможе, был принят им в домашние учители. Но что потом? Двух недель не мог удержать его у себя вельможа, как ни старался угождать и снисходить ему, и вынужден был отказать от своего дома, или говоря проще, прогнать его. После короткого пребывания в людях Василий Орлов опять очутился между небом и землёю и пристал к своей босяцкой среде, – сшитый ему костюм не замедлил пропить, и свою наготу прикрывал каким-нибудь тряпьём, выпрошенным у кого-нибудь. Мне как-то случилось видеть бывшего инспектора Академии Валериана в том печальном положении, до какого он довёл себя, и в котором прозябал многие годы, без всякой надежды на улучшение своей участи. |
| В доме Тютчевых он пробыл семь лет; там одновременно трудился над переводами в стихах латинских и итальянских поэтов и над воспитанием будущего русского поэта». Трудно сказать, кому повезло больше, – поповичу Амфитеатрову или же аристократу Тютчеву, «необыкновенные дарования» которого, как вспоминал он, «изумляли и утешали меня; года через три он уже был не учеником, а товарищем моим». Почти одновременно и сам учитель стал вольнослушателем в Московском университете, а в 1815 году сдал экзамен на степень кандидата. После поступления Тютчева в университет он будет продолжать ездить с ним на лекции. В 1820 году он перешел воспитателем к четырнадцатилетнему Андрею Муравьеву и, защитив диссертацию на степень магистра, стал преподавать в университетском Благородном пансионе. В том же 1820 году он дебютировал в печати с переводами «Георгик» Вергилия под псевдонимом Раич, являвшимся, вероятно, девичьей фамилией матери-сербки, – не случайно К. Полевой называл его «сербом по происхождению». Именно Раич познакомил Тютчева и Андрея Муравьева друг с другом и со своими новыми учениками в Университетском пансионе. Так образовалось Общество друзей Раича, в которое вошли юные поэты Благородного пансиона при Московском университете и самого университета: Владимир Одоевский, Степан Шевырев, Михаил Погодин, Дмитрий Ознобишин, братья Киреевские, Алексей Хомяков, Михаил Максимович, Михаил Дмитриев и другие; позднее – Михаил Лермонтов, Семен Стромилов, Лукьян Якубович. Собирались сначала в доме Андрея Муравьева и в библиотеке Благородного пансиона, в котором жил Раич, а затем в небольшом деревянном домике самого Раича близ Сухаревой башни, приобретенном для него братом, митрополитом Киевским Филаретом. В альманах вошло двенадцать стихотворений самого Семена Раича, в том числе отрывок из его перевода «Освобожденного Иерусалима» и «священная идиллия» на библейскую тему «Вифлиемские пастыри»; шесть стихотворений – его первого воспитанника Федора Тютчева (самая большая тютчевская подборка до пушкинского «Современника» 1836 года); пять – его второго воспитанника Андрея Муравьева; десять – Дмитрия Ознобишина, исполнявшего обязанности Общества друзей и соредактора Раича в издании «Северной Лиры». |
| – Икона как раз была объединяющим фактором, и восприятие иконического – общая основа культуры, это было доступно и простому крестьянину, и интеллектуалу-аристократу. С другой стороны, конечно, были разные иконы, и мы знаем, что в Византии существовала некая иерархия эстетического, и образованные люди вполне оценивали красоту иконы и изящество письма. Сохранился рассказ византийского интеллектуала Михаила Пселла о том, как он ворует иконы из храма. Он объясняет, что ворует не те иконы, которые в драгоценных окладах, и совсем не потому, что они дорого стоят, а именно потому, что, видя невероятную красоту, не может удержаться. Уверен, что эту красоту в значительной степени воспринимали и очень простые люди. Нам сейчас это трудно представить в нашем обществе, где со времен Петра существуют две культуры: народная и аристократическая. Образованный класс был выведен из национальной культуры и погружен в культуру иноприродную, при том условии, что основная масса народа, то есть, более 90 процентов, остались в культуре традиционной, в культуре византийского типа. На протяжении нескольких столетий Россия жила в ситуации двух разных систем ценностей. Для образованного класса в его системе ценностей икона как таковая вообще не имела никакого значения, была не замечаема и в каком-то смысле презираема. Открытие иконы как явления искусства и духовной жизни происходит в конце XIX века. В этом огромную роль сыграли старообрядцы, которые были первыми собирателями икон и которые установили иерархию ценностей в иконописании, например, увидели отличие образов XV века от поздней традиции. В дальнейшем происходит эстетическое открытие иконы – главным образом в культуре авангарда, который увидел в иконописи оригинальное формотворчество, практически не видя духовных смыслов. Осознание того, что икона – это совершенно другой способ восприятия мира, отличный от просто религиозной картины, появились не так давно. Для обычного человека икона – разновидность религиозной картины, и не более того. Хотя между религиозной картиной, к примеру, «Явление Христа народу» Александра Иванова и, допустим, «Троицей» Андрея Рублева лежит пропасть. Это два совершенно разных явления по типу восприятия мира. Нормальному человеку не придет в голову молиться на великую картину Александра Иванова. Он будет ее подробно рассматривать, изучать, вспоминать какие-то тексты. |
| Оставалось только добить врага, после чего Сицилию вновь можно было назвать «византийской». Но Стефан оказался настолько неискусен, что дал возможность остаткам разбитой арабской армии бежать в Африку. В гневе Маниак высказал тому претензии, военачальник высокомерно ответил – плебей аристократу, и Георгий, не удержавшись, ударил заносчивого наглеца по лицу. Стефан тотчас написал донос Иоанну Орфанотрофу, будто бы Маниак пытается захватить власть. В покои больного императора вбежали все родственники Пафлагонцы, скорбя и стеная по поводу опасностей, угрожавших им при удачной попытке сменить держателя власти, и василевс не устоял. В результате Георгий был отозван в столицу, Стефан сделался правителем Сицилии и в скором времени растерял все приобретения римского оружия. Обычно лучшие представители Македонской династии всегда отделяли личные интересы и обиды от государственных проблем, но Михаил IV этого сделать не сумел. Политика возврата аристократии былых привилегий не могла не сказаться на экономике государства и его боеспособности. А потому в скором времени границы оказались открытыми для врагов, которых вокруг было множество. В 1035 и 1036 гг. Македония и Фракия подверглись жестокому набегу печенегов, уведших множество пленных за Дунай. А некоторые славянские племена, почувствовав слабость центральной власти, начали постепенно откладываться от Византии. Весной 1040 г. произошло восстание великого жупана сербов, женатого на внучке Болгарского царя Самуила. Он прогнал византийского стратига Феофила Эротика и разбил фемное войско, направленное на усмирение восставших. В этом же несчастном для римлян году Иоанн Орфанотроф имел неосторожность решить финансовые проблемы Римского государства за счет болгар. Все прежние льготы и права, дарованные Болгарии еще императором Василием II, были отозваны. Непосильное налоговое бремя упало на плечи болгарских крестьян, не отошедших еще до конца от тягот минувших войн. Тяжелее всего было то, что отныне болгары обязывались уплачивать налоги деньгами, а не натурой. Разумеется, для них это было гораздо сложнее. |
|
|
