| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ИТАЛИЯ. V Церковная музыка Средние века Благодаря географическим условиям и различным культурным влияниям церковное пение в позднеантичной и раннесредневек. И. развивалось в рамках неск. родственных традиций, связанных с местными особенностями совершения богослужения: староримского пения - в Центр. Италии, амвросианского пения - в Медиолане (Милане) и окрестностях и собственных певч. традиций - в Аквилее (см. ст. Аквилейский обряд ) и Равенне на севере, беневентанского пения (см. в ст. Беневентанский обряд ) - на юге. В греч. мон-рях Юж. Италии, Сицилии и Рима, а также в городах, находившихся под властью Византийской империи (в частности, в Равенне), богослужебное пение следовало визант. традиции или испытало влияние последней (см. разд. «Церковное пение» в ст. Византийская империя ). Предание приписывает меры по упорядочению богослужебного пения неск. Римским папам, начиная с Дамаса I (366-384), в частности свт. Григорию I Великому (590-604) - создание репертуара, впосл. названного его именем, и основание корпорации римских певчих - schola cantorum. Однако эти сведения являются легендарными. Так, источники той эпохи не содержат свидетельств об особом интересе свт. Григория к вопросам церковного пения, а совр. исследователи считают, что schola cantorum появилась только во 2-й пол. VII в., следов., любая певч. реформа, для к-рой требуется совместная работа певчих над репертуаром, до этого времени была невозможна ( Dyer. 1993 ; McKinnon. 1995. P. 201-202). Вероятно, ранее в Риме, а в др. итал. традициях и в более поздний период сложные песнопения исполнялись только солистами, что допускало определенный элемент импровизации; мелодии же простых песнопений, исполнявшихся общиной, были неизменными. Усилиями schola cantorum в Риме началось формирование единого корпуса праздничных песнопений - проприя мессы , в основном завершившееся при папе Григории II (715-731) ( McKinnon. 1992). Разделение на сольное и общинное пение для богослужения оффиция засвидетельствовано в ранних монашеских уставах - в «Regula magistri» (нач. VI в.), составленном для неизвестного мон-ря в окрестностях Рима, и в Уставе прп. Венедикта Нурсийского для мон-ря Монте-Кассино (30-е гг. VI в.) (см. изд.: Forman, Sullivan. 1997). В последнем подчеркивается, что сольное пение, как и чтение, необходимо поручать только тем братьям, к-рые своим пением могут назидать слушающих (Reg. Ben. 38). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Интроит (входное песнопение) 1-го воскресенья адвента. Антифонарий XI в. (Б-ка мон-ря Санкт-Галлен. Sang. 339. P. 33) Появление А. относится к IV - сер. VI в. и, вероятно, связано с галло-испан. церковной традицией. У св. Илария Пиктавийского (сер. IV в.) и в 4-м прав. Собора в Сарагосе (Испания, 380) упоминается особый период (3 недели) перед праздником Богоявления, аскетический характер к-рого, возможно, был связан с подготовкой оглашенных к предстоявшему таинству Крещения (Righetti. P. 50). Сохранились 2 гомилии Максима , еп. Туринского (нач. V в.), озаглавленные «In Adventu Domini» (О Пришествии Господа), но их тексты не приурочены к к.-л. времени церковного года. В кон. V в. еп. Перпетуй Турский установил в своей епископии правило поститься по понедельникам, средам и пятницам в течение 40 дней, начиная с дня памяти св. Мартина Турского - 11 нояб. (Григ. Тур. Ист. франков. X 31). О приготовлении к Рождеству говорится в нек-рых проповедях Цезария Арльского (502-542), а собрание гомилий свт. Григория I Великого (590-604) начинается с проповеди на 2-е воскресенье А. Особые молитвы для месс периода А. содержатся в Равеннском свитке (V-VI вв.), а также в древнем Геласия Сакраментарии (VI-VII вв.), согласно к-рому А. длился 5 недель. Впосл. А. был сокращен до 4 недель, что засвидетельствовано для Италии в Капуанском лекционарии 546 г. (ркп. из Фульды), а для Рима - в Григория Сакраментарии (кон. VI - 1-я треть VIII в.), окончательно такая продолжительность была утверждена в XI в. папой Григорием VII . В богослужении галликанского и испано-мосарабского обрядов особые мессы для воскресений А. впервые встречаются в VII в. По 9-му прав. Собора в Маконе (Галлия, 583), мессы должны были совершаться в те дни, к-рые столетием ранее были определены в Туре как постные (см. выше). В X-XI вв. свои особенности богослужения А. были в беневентанском (молитвы в Бенедикционале Вармунда) и кельтском (песнопения - тропы ) обрядах. С началом вытеснения галликанского обряда римским (VIII-IX вв.) и последующим распространением рим. обряда на Западе богослужение А. подвергается унификации по рим. образцу, что было закреплено в XIII в. в миссале Римской курии, окончательно же - Пием V в 1570 г. Свои особенности сохранил лишь амвросианский обряд . |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ГАЛЛИКАНСКОЕ ПЕНИЕ обобщенное название различных певч. стилей, характерных для региональных разновидностей галликанского обряда . Т. зр., в соответствии с к-рой термин «Г. п.» применим для обозначения др. певч. традиций Зап. Церкви ( амвросианского пения , староиспанского или испано-мосарабского пения , беневентанского пения (см. в ст. Беневентанский обряд ) и др.) в наст. время выходит из употребления, что не отрицает связей галликанского стиля с др. древнейшими видами церковного пения и в отд. случаях использования одних и тех же текстов и мелодий. Границы распространения Г. п. совпадают с территорией галльских провинций Римской империи (включая часть Сев. Испании). Г. п. достигло наибольшего расцвета в Нарбоне, Тулузе, Лионе, Арле и Отёне, т. е. в городах, развившихся еще в рим. эпоху и ставших крупными литургическими центрами древней Галльской Церкви. В VIII-IX вв. вместе с введением в Галлии (как и во всем гос-ве Каролингов) римского обряда Г. п. выходит из употребления и сменяется григорианским пением . Однако нек-рые галликанские песнопения вошли в новый певч. репертуар и повлияли на его стилистические особенности. После романизации церковной жизни Галлии отдельные службы или распевы могли сочиняться по старым галликанским образцам. Стиль церковной музыки, распространенный во Франции XVII-XVIII вв. и также называемый галликанским, или старогалльским (vieux gaulois), пением, ничем, кроме названия, с древним Г. п. не связан. Источники Прелегенда «Prosperum iter» (Paris. Bibl. Nat. lat. 776. Fol. 135v, нач. XI в.) Прелегенда «Prosperum iter» (Paris. Bibl. Nat. lat. 776. Fol. 135v, нач. XI в.) Начало вытеснения Г. п. из обихода приходится на период в истории лат. церковного пения, отмеченный полным господством устной традиции. В период введения (IX в.; по нек-рым гипотезам - кон. VIII в.) и распространения ранней невменной нотации (2-я пол. IX в.- Х в.; в нек-рых регионах позднее; см. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание БЕНЕВЕНТАНСКИЙ ОБРЯД [лат. ritus beneventanus], зап. богослужебная традиция, бытовавшая в ср. века в г. Беневент (совр. Беневенто , Юж. Италия) и его окрестностях до вытеснения рим. обрядом . Источниками для изучения Б. о. являются литургические рукописи X-XIII вв., отличающиеся от соответствующих памятников рим. традиции по текстам, рубрикам и мелосу песнопений. Характерными признаками богослужебных книг Б. о. являются также особый вид шрифта, выработанный здесь на основе рим. курсива в VIII в., и особая система певч. нотации. Ареал распространения этих книг шире, чем границы Беневентского гос-ва, он простирается на восток до побережья Адриатического м. Значительными культурными центрами этого региона, обладавшими собственными рукописными школами, были бенедиктинское аббатство Монте-Кассино (в XI в. здесь было усовершенствовано беневентанское письмо), мон-ри св. Викентия на Вольтурне и св. Софии в Беневенте, паломнический центр Монте-Сант-Анджело, города Аверса, Бари, Капуя, Неаполь, Салерно и Троя. Характерные черты богослужения Благословение пасхальной свечи. Миниатюра. Богослужебный свиток беневентанского обряда (Troia III). XII–XIII вв. Благословение пасхальной свечи. Миниатюра. Богослужебный свиток беневентанского обряда (Troia III). XII–XIII вв. Во всех литургических памятниках Б. о. использован лат. перевод Псалтири, отличающийся от Вульгаты , т. н. Старая Римская Псалтирь. В воскресные и праздничные дни на мессе полагалось 3 чтения - ветхозаветное (пророческое) и 2 новозаветных (апостольское и евангельское), к первым двум пелись градуалы , к третьему - тракт (аллилуйный стих). Тексты евангельских перикоп также несут на себе следы древнего Доиеронимова перевода. В нек-рые из дней памятей святых полагались чтения из их житий. Перед Причащением звучал призыв к целованию мира: «Offerte vobis pacem» (Давайте друг другу [целование] мира) и ответ: «In nomine Christi» (Во имя Христа). Чин мессы отличался от рим. 5 изменяемыми молитвами - это 2 коллекты перед литургическими чтениями, молитва после Евангелия (oratio post Evangelium; свидетельством о существовании в рим. мессе подобной молитвы, исчезнувшей, по-видимому, до VI в., служит наличие возгласа «Помолимся» в более поздних чинах, вплоть до тридентского), секрета (тайная [молитва]) и заключительная молитва (oratio ad complendum). |
| Евангельские чтения для воскресений Великого поста полагались те же, что и в амвросианском и древнем рим. (догригорианском) обрядах: во 2-е воскресенье - о самарянке, в 3-е - об Аврааме, в 4-е - о слепом, в Страстное воскресенье (Dominica de passione) - о воскрешении Лазаря. Для Пальмового воскресенья имелось 2 формуляра мессы: Missa sicca (Сухая месса) и Missa palmarum (Пальмовая месса), за ней следовала Missa de passione (Страстная месса). В Страстную пятницу совершались 2 поклонения Кресту. В Великую субботу звучало 6 чтений, между 5-м и 6-м происходило освящение свечи. Это последование записывалось на особом пергаменном свитке, носящем название «Exultet» (incipit пасхального гимна, исполнявшегося диаконом); длина такого свитка могла превышать 6 м, известны образцы: XI в. из Бари (Bari I) и Монте-Кассино (хранится в Ватиканской б-ке; см. в изд.: Le Codex 10673. P. 447), XII-XIII вв. из Трои (Troia III). Музыкальные особенности Нотация, используемая в Антифонарии как для мессы, так и для оффиция, соответствует древней рим. и отличается от григорианской. Беневентанское пение в отличие от григорианского не имело системы осмогласия . Мелос беневентанских песнопений характеризуется небольшим амбитусом (4-5 ступеней), частой повторяемостью муз. фраз и каденций, преобладанием поступенного движения, подвижностью и отсутствием жесткой зависимости от словесного текста. Всем песнопениям, независимо от их литургической функции и жанра, свойствен орнаментальный стиль. Диакон с амвона провозглашает пасхальный гимн «Exultet». Миниатюра. Богослужебный свиток беневентанского обряда (Troia III). XII–XIII вв. Для Б. о. было характерно сохранение архаических рим. литургических особенностей (прежде всего относящихся к предпасхальному периоду церковного года), вышедших из употребления в Риме уже в VII в. Среди таких особенностей можно отметить отсутствие в Градуале мессы «Omnes gentes» (Все народы) в ряду воскресений после Пятидесятницы, а также назначение в нек-рые дни 3 литургических чтений на мессе. В целом чин воскресений после Пятидесятницы соответствует чину, содержащемуся в Лекционарии (Comes) из Вюрцбурга, структура к-рого восходит к догригорианской практике ( Hesbert. Les séries d " evangiles). Григорианская традиция церковного пения повлияла на беневентанскую не позднее нач. IX в.: с этого времени встречаются местные службы, мелос песнопений к-рых составлен по рим. образцам. В песнопениях, содержащихся в Миссалах и Градуалах XI-XII вв., пересеклись 3 певч. традиции: старая беневентанская (до IX в.), рим. григорианская и подражающая ей южноиталийская, синхронная этим памятникам. |
| (Ordines, Consuetudines и т. д.) описывали порядок исполнения песнопений в течение литургического года. В них изложены местные особенности исполнения Г. п., разнообразие к-рых относится к характерным признакам средневек. богослужения. Эти уставы используются при определении места создания певч. книг; опыт, накопленный литургической наукой, часто позволяет определить это место предельно точно. Музыкально-теоретические трактаты IX-XVI вв. содержат не только описание композиционных признаков отдельных песнопений и мелодических семейств, но и нек-рые мелодии, не сохранившиеся в практических источниках. К трактатам примыкают тонарии ( Huglo. 1971) - каталоги песнопений, где их мелодии классифицированы по принципу модальной принадлежности (см. разд. «Григорианский октоих»). Исторические документы эпохи средневековья - хроники, грамоты, богословские и научные трактаты, письма и т. д.- включают огромный и лишь частично освоенный наукой материал по истории Г. п. в контексте церковной и социальной жизни зап. мира, о взаимосвязях григорианики с др. видами средневек. искусства и богословской мыслью того времени. История Раннее средневековье Лотарингские невмы. Градуал «Ex Sion» (Пс 49. 2) в Антифонарии мессы. X в. (Лан. Франция. Bibl. municip. 239. Fol. 9) Лотарингские невмы. Градуал «Ex Sion» (Пс 49. 2) в Антифонарии мессы. X в. (Лан. Франция. Bibl. municip. 239. Fol. 9) На исходе патристической эпохи для Зап. Европы было характерно многообразие литургических обрядов и певч. стилей (см. Амвросианское пение , Беневентанский обряд (разд. «Церковное пение»), Галликанское пение , Испано-мосарабское пение , Староримское пение ); попытки Римской кафедры внести единообразие в литургическую жизнь этого времени неизвестны. Распространение рим. богослужебных обычаев на Север относится к VIII в. и связано с оформлением союза между Римом и пришедшей к власти в гос-ве франков династией Каролингов. Встреча папы Стефана II и кор. Пипина Короткого в 754 г. была ознаменована не только политическим союзом против угрожавших Риму лангобардов, но и решением привести литургическую жизнь королевства в соответствие с обычаями Рима. Во Франкское королевство были доставлены первые рим. богослужебные книги. В 760 г. брат короля еп. Ремигий Руанский обратился в Рим с просьбой о присылке певчих рим. певч. корпорации (Schola cantorum). Папа Павел I (757-767) отправил на Север не только рим. канторов, но и певч. книги - Антифонарий и Респонсориал (MGH. Epp. Т. 3. P. 529). В это время возникли певч. школы по рим. образцу, особое значение принадлежит школе при кафедральном соборе г. Меца - главного города Лотарингии; рим. пение вводилось здесь уже во 2-й трети VIII в., при еп. Хродеганге († 766), возглавлявшем Франкскую Церковь. Расположение Меца в центре романо- и германоязычных территорий королевства способствовало распространению нового певч. стиля на Восток и на Запад. |
| О взаимовлияниях с галликанским обрядом свидетельствует, напр., сходство молитвы praefatio мессы на Рождество Христово в беневентанском Миссале X в. (Benev. VI. 33) с аналогичной молитвой в галликанской традиции (Missale francorum/Ed. L. K. Mohlberg. R., 1957. P. 171, 174). Сохранились рукописи (напр., Vat. Ottob. lat. 3), содержащие песнопения с беневентанской нотацией, надписанные как «амвросианские» (cantus ambrosianus). Хотя из сообщения о запрещении папой Стефаном X († 1058) «амвросианского пения» в Монте-Кассино следует, что в этом регионе и в эту эпоху «амвросианским» могли называть всякое пение, отличное от рим. (Chronicon Cassinense. II 94), исследователи находят в этих рукописях амвросианские (а также визант.) элементы. Характерные для миланской традиции обозначения интроита и оффертория - «ingressa» и «offerenda» - засвидетельствованы и в памятниках Б. о. (напр. в Градуалах: Benevento. Archivio di Stato. VI. 40, VI. 38, VI. 35). Схожей с амвросианской является и беневентанская схема воскресных евангельских чтений. Влияние визант. обряда имело место, вероятно, в VI-VIII вв. (в этот же период визант. песнопения появились и в пасхальной вечерне старого рим. обряда), проявилось в наличии в беневентанских рукописях (напр. Vat. lat. 4470, X в.) антифонов на поклонение Кресту в Великую пятницу на лат. и греч. языках, к-рые являются заимствованиями из визант. обряда, напр. «O quando in cruce confixerant» - «λδβλθυοτεΟτε[σε] σταυρ προσλωσαν» ( - тропарь 2-го гласа на 9-м часе Великой пятницы) ( Wellesz. P. 72-73). Ист.: Baumstark A., Dold A. Vom Sakramentar Comes und Capitulare zum Missale. Beuron, 1943; Le Codex 10673 de la Bibliothèque Vaticane, Fonds Latin (XIe siècle). S. l., 1931. Berne, 1971r, 1995r (Paléographie musicale; 14); Le codex VI. 34 de la Bibliothèque capitulaire de Bénévent (Xie-XIIe siècles). Tournai, 1937. (Paléographie musicale; 15); Gamber K. Codices liturgici latini antiquiores. Fribourg, 1968. Pars 2. P. 77-78, 217, 253; Loew E. A. A New List of Beneventan Manuscripts//Collectanea vaticana. 1962. T. 2. P. 211-244; Huglo M. Liste complementaire de manuscrits bénéventains//Scriptorium. 1964. T. 8. P. 89ff.; Le Missel de Bénévent VI-33/Introd. par J. Hourlier, tables par J. Froger. Berne, 1983. (Paléographie musicale; 20); Les Manuscrits en écriture bénéventaine de la Bibliothèque capitulaire de Bénévent. P., 1984. Vol. 1.; Ottawa; P.; Turnhout, 1997. Vol. 2, 3; Beneventanum troporum corpus/Ed. J. Boe and A. E. Planchart. Madison (Wis.), 1989-1994. 2 vols; Benevento, Biblioteca capitolare: [Codex] 40: Graduale/A cura di N. Albarosa e A. Turco. Padova, 1991; Les témoins manuscrits du chant bénéventain/[Sous la dir. de] T. F. Kelly. Solesmes, 1992. (Paléographie musicale; 21). |
| Лит.: Thodberg Ch. Der byzantinische Alleluiarionzyklus. Cph., 1966. (MMB. Subs.; 7); Manik L. Das arabische Tonsystem im Mittelalter. Leiden, 1969; Husmann H. Eine alte orientalische christliche Liturgie: Altsyrisch-melkitisch//OCP. 1976. Vol. 42. P. 156-196; Strunk O. The Tonal System of Byzant. Music// Idem. Essays on Music in the Byzant. World. N. Y., 1977. P. 3-18; Αλυγιζκης Α. Η κταηχα στν λληνικ λειτουργικ μνογραφα. Θεσ., 1985; Герцман Е. В. Канонизация ладотональной системы// Он же. Визант. музыкознание. Л., 1988. С. 175-199; Школьник М. Г. Проблемы реконструкции знаменного распева XII-XVII вв. (на мат-ле визант. и древнерус. Ирмология): Канд. дис. М., 1996. С. 18-73; Troelsgård Ch. A New Source for the Early Octoechos?: Papyrus Vindob. G. 19.934 and Its Musical Implications//Byzantine. Musical Culture: Proc. of the 1st Intern. Conf. of the American Society of Byzant. Music and Hymnology. Pittsburg, 2008. P. 668-679; idem. Byzantine Neumes: A New Introd. to the Middle Byzant. Musical Notation. Cph., 2011. P. 60-75; Gerlach O. Im Labyrynth des Oktochos: Über die Rekonstruktion mittelalterlicher Improvisationspraktiken in liturgischen Musik. B., 2009; Лозовая И. Е. Модальный комплекс певч. текстов анафоры и система октоиха//Гимнология. М., 2011. Вып. 6. С. 330-343; она же. О содержании понятий «глас» и «лад» в контексте теории древнерус. монодии//Там же. С. 344-359; она же. Столповой знаменный распев (2-я пол. XV-XVII вв.): формульная структура: Мат-лы к спецкурсу истории рус. музыки XI-XVII вв.: Учеб. пособие. М., 2015; Фрейсхов С. Раннее развитие богослужебной системы 8 гласов в Иерусалиме//Вестн. Екатеринбургской ДС. 2014. Вып. 2(8). С. 201-238; Chaldaeakes A. A New Reading of John Laskaris " «Explanation and Modulation of the Musical Art»: Towards a Critical Edition of Laskaris " Theoretical Treatise//Гимнология. М., 2017. Вып. 7. С. 31-62. И. В. Старикова На Западе На Западе система из 8 церковных ладов появилась в период введения григорианского пения в империи Каролингов (2-я пол. VIII-IX в.), очевидно, под влиянием визант. О. или даже являлась прямым заимствованием его. В более ранних зап. традициях - староримском пении , амвросианском пении , беневентанском (см. Беневентанский обряд ), испано-мосарабском пении - О. отсутствует. Ряд особенностей древнейших памятников григорианского пения (нетипичные амбитусы и финалисы, акценты на аномальных звуковысотных уровнях, неожиданное повышение или понижение высоты тона, различные надписания у неясных в ладовом отношении мелодий, общие мелодические формулы в разных ладах, редко встречающиеся ладовые обозначения в певч. рукописях до сер. X в.) может указывать на то, что первоначально принцип О. применялся к уже существовавшему корпусу песнопений как средство его систематизации и теоретического осмысления, а не для создания новых мелодий ( Jeffery. The Earliest Octoechoi. 2001. P. 161-163, 173). |
| —90— субботы в воскресенье. Начало же дела и воскрешения в обряде. Обряд Догмат – заповедь, как призыв к делу ещё мысль. Как мысль, догмат доступен немногим, немногим понятно требование воскрешения. Обряд – воплощение догмата-заповеди. «Обряд есть средство, помощью которого догмат, как заповедь, переходит в действительность, обряд есть переход от трансцендентного к имманентному, от Христа к христианскому, от внутреннего, таинственного, к явному, материальному» 1573 . В обряде вся сущность религии, единство догматического и нравственно-эстетического. И так, обряд – выполнение клятвенного обещания сынов, дело веры. Как дело веры, обряд доступен всем, лишь в нём универсальность догмата-заповеди. Православие, как религия всемирная, все-народно-образовательная и есть религия истово-обрядовая 1574 . «Обряд есть произведение всех благоговейных способностей всего народа, тогда как догмат есть произведение только мысли и притом мысли лишь немногих» 1575 . Но обряд, как символическое дело, должен быть заменён естественным общим делом. Православие, выполняя долг действительного воскрешения, принимает обряд, как проект действительного дела, как проект вне-храмовой Пасхи 1576 . Признавая обряд, Православие воплощает в себе истину католичества. Но если для католичества в обряде, как и в догмате, смысл религии, то для Православия догмат и обряд – лишь призыв к делу. В этом же преодоление протестантства. Таков общий смысл обряда. Раскрытие его содержания и значения в храмовом богослужении. Храм. Весь мир – действительный храм. Истинное храмовое служение борьба за жизнь со смертью. Первый Сын Человеческий, принявший вертикальное положение, – строитель —91— храма – тела своего. Воскрешение – храмовое строительство. Иисус Христос воскрес: это было создание храма. Всеобщее воскрешение и есть создание христианского всемирного храма. Смерть была и есть. Люди разрушаю храмы тел друг у друга и создают искусственные храмы. В этом созидании – печаль о умерших и не братски живущих и проект воскрешения, печаль земли и соединение её через печалование с небом. Сын человеческий, как образ Троицы – храм; он сам, печалующийся, изображает из себя крестное знамение, знамение покаяния и объединения, молитву 1577 . «Изобразив крест из себя, молящийся изображает крест вне себя в увеличенном виде, в виде храма, т.е. даёт ему свой образ» 1578 . Крестное знамение, как истинная молитва – символ единства, проект нашего Всеединства. Храм не только дом молитвы; он сама молитва о мире всего мира. Как образ истинного Сына Человеческого – храм объединяет небо и землю 1579 . «храм есть подобие всего мира, но мира, в котором нет смерти, в котором всё воскрешено, хотя лишь художественно только, ибо для Бога нет мёртвых в действительности, а все живы; для нас же они (мёртвые) живы лишь художественно» 1580 . |
| В момент падения большевиков в России, а еще лучше на тот случай, если они откажутся от своей церковной политики, должна появиться новая организация, зрело обдуманная, во всех частях подготовленная, снабженная большими средствами и техническим аппаратом. Эта сила должна привлечь к себе усталые сердца русских людей и церковно их объединить под сенью Рима. Такой силой и должен стать «восточный обряд». «Восточный обряд» это не больше, как новое возглавление старого Православия. Это окончательное подчинение Риму наследников Византии. Рим не верит силе православного вселенского сознания, не верит соборному началу православных людей, с этими качествами Рим не умеет обращаться. В делах духовных он знает только принуждение, и он желает принудить православный Восток признать его распорядительные права. Обряд – это есть форма, знаменующая собою определенное содержание. С действиями обряда связаны такие исключительные моменты, как пресуществление Святых Даров. В западной и восточной литургии это отнесено к различным моментам. Совершенно различно отношение Запада и Востока к литургическому языку. Восток построен на живой нации и живом языке. Западная церковь живого языка не выносит. С другой стороны, примат римского епископа проистекает из примата самой римской церкви, и поэтому ясно, что «достоинство и первенство римского престола, с точки зрения его примата, было постепенно распространено и на его обряд». Бенедикт XIV в коституции Esti Pastoralis от 1742 года категорически запрещает перемену западного обряда на иной. Латинский обряд «ввиду своих высших свойств, потому что это обряд св. римской церкви, матери и руководительницы всех церквей, превалирует над обрядом греческим, в особенности на итальянских землях, где греки подлежат юрисдикции латинских епископов. Поэтому не разрешается по каким бы то ни было основаниям переход с него на обряд греческий, и даже принятый греками без апостолического разрешения не может быть оставлен» 125 . История борьбы иезуитов за «восточный обряд» лучше всего свидетельствует о том значении, какое Рим придавал обряду, и вообще категорически нельзя сказать, «что более трудно – смена восточного на латинский обряд или латинского на восточный» (Там же). |
|
|
