| Первое свидетельство о церковной деятельности М. относится к 314 г. Вероятно, он председательствовал на Анкирском Соборе , созванном с целью разрешения проблем, возникших после Великого гонения на христиан ( Parvis. 2006. P. 11-30; согласно иной т. зр., основанной на указаниях нек-рых манускриптов, на этом Соборе председательствовал еп. Виталий Антиохийский ( Hefele, Leclerq. Hist. des Conciles. T. 1/1. P. 300-301). Во всяком случае в этот период М. уже возглавлял Анкирскую кафедру. В 325 г. он принял участие во Вселенском I Соборе в Никее и решительно поддержал осуждение учения Ария ( Epiph. Adv. haer. 72. 2; Athanas. Alex. Apol. contr. ar. 23, 32). В нач. 30-х гг. IV в. М. вновь оказался вовлечен в богословскую полемику: он написал трактат, направленный против субординационистского учения о Пресв. Троице Астерия Софиста . В этом сочинении М. также подверг критике богословие Оригена и ряда влиятельных восточных епископов, включая Евсевия Никомидийского, Евсевия Кесарийского, Павлина Тирского и Наркисса Неронианского ( Euseb. Contr. Marcel. I 4). М. был обвинен в приверженности монархианству Евсевием Кесарийским, написавшим для опровержения его богословской позиции 2 полемических трактата. Полемическое сочинение против учения М. было также составлено преемником Евсевия на Кесарийской кафедре Акакием ( Epiph. Adv. haer. 72. 6-10). В 335 г. на Соборах в Тире и Иерусалиме М. отказался поддержать евсевиан (партию последователей Евсевия Никомидийского), попытавшихся лишить кафедры свт. Афанасия Великого. В свою очередь богословские взгляды М. были подвергнуты участниками Соборов жесткой критике. В 336 г. М. был осужден и низложен евсевианами на Константинопольском Соборе в присутствии имп. св. равноап. Константина Великого ( Hilar. Pict. Fragm. hist. III 3; Euseb. Contr. Marcel. II 4; Socr. Schol. Hist. eccl. I 36; Sozom. Hist. eccl. II 33). В 337 г. М. скорее всего вернулся на короткое время на свою кафедру, но, как предполагают некоторые исследователи, в 338 или 339 г., после восшествия на престол имп. Констанция II , на небольшом Соборе в К-поле состоялось повторное рассмотрение дела М. и он вновь был осужден ( Hanson. 1988. P. 218). |
| § 179. Астерий Амасийский: жизнь его. Астерий епископ Амасии, что в Понте, воспитан был в Антиохии 1254 . Молодой, с отличными талантами, Скиф, купленный богатым антиохийским учителем грамматики, в воротное время столько успел в науках словесных и правоведении, что изумлял собою Греков и Римлян; н у сего то скифа Астерий, по собственным словам его 1255 , слушал уроки; а потом занимал он должность адвоката 1256 . На кафедру Амасийскую Астерий вступил после Евлалия, прославившегося подвигами исповедника во время Валента, и с одушевлением христианского витии исправлял нравы, испорченные арианством 1257 . В одной из бесед своих, обличая скупость, он представляет на вид своим слушателям, как во время Юлиана, страсть владеть чужим доводила некоторых до того, что «меняли веру, как одежду»; примеры, прибавляет он, сохранил слух «нашего века» 1258 . В беседе на новый год, пастырь, изображая суетность замыслов человеческих, представлял в пример, как и Златоуст, внезапное падение евнуха Евтропия (случившееся в 399 г.): «в прошедшем году, говорит пастырь, замышлял он дела гигантские, а ныне покрывается малою частичкою земли» 1259 . След. беседа говорена была в 400 г. Амасийский пастырь, «проповедник Православия, трудолюбивый наставник добродетели, жилище благочестия», скончался в глубокой старости» 1260 , вероятно в 404 году. 1254 Он был одним из преемников Григория чудотворца , и именно после Евлалия (Созом. 7, 2). Фотий писал (Amphiloch. quaest. 125. ар. Combefis. in auct. p. 281. ap. Montfauc. in Bibl. Coisl. p. 346), что Астерия Амасийского не надобно смешивать: а) с Астерием жестоким арианином епископом Кирским, который по молитве св. Юлиана Аввы, как пишет и Феодорит (hist. rel. с. 2), поражен был внезапною смертию; б) с Астерием, учеником Аввы Юлиана, который ок. 370 г. был сам Аввою обители, о чем также пишет Феодорит (hist. rel. 2); в) Столько же не надобно смешивать и с Астерием Каппадокийцем, который из Софиста обратился было к христианству, но при Диоклетиане в 304 г. был язычником, потом обращенный М. Лукианом напрасно домогался епископского сана (Филат. 2, 15. Сокр. 1, 36), и был исступленным защитником арианства, в пользу которого писал сочинение, толковал псалмы, Евангелие, послание к Римлянам (Иерон. de Script. cap. 94. 96. Созомен Η. E. 2, 33); г) Наконец еще известен Астерий Скифопольский, которого Иероним считает между толкователями псалмов. Ер. 83. ad. Magnum. Ep. 74. ad. Augustin). 1259 P. 78. См. о Златоусте. Другой пример внезапной перемены, представленный Астерием, Руфин, лишенный головы в 395 г. Читать далее Источник: Историческое учение об отцах церкви : [В 3-х т.]/[Соч.] Филарета, архиеп. Черниговского и Нежинского. - Санкт-Петербург : тип. II-ro Отд-ния собств. Его. Имппер. Вел. Канцелярии, 1859./Т. 2. – VIII, 384 с. (В 1-м изд. т. 2 напеч. в тип. Акад. наук; Т. 3 - в тип. В. Безобразова и К°). Вам может быть интересно: Поделиться ссылкой на выделенное |
| «Осанну» пели не только люди, но и ангелы, не только встречавшие, но и ближайшие ученики 29 . «…Чудо новое и удивительное, возлюбленные. Разве с Иисусом было только множество учеников, одни двенадцать? И как множество здесь обозначается в Евангелии? Значит и ангелы с Ним были и Божественные Силы у Него научались, не так ли?» – читаем в том же источнике. Подобно тому, как отроки пели «Осанну», и мы должны при встрече со Спасителем отложить всю свою злобу 30 . «Серафимами воспеваемый младенцами прославляется. Ибо, говорит, одеяниями они устилали дорогу, а другие, отсекая ветви с деревьев, начинали делать то же самое. И одни продвинувшись вперед, а другие следуя, кричали: Осанна сыну Давидову, благословен грядущий во имя Господне, осанна в вышних. Поэтому и мы, отложив всякий нечистый помысел и постыдные пожелания и лукавство злодеяний, и восприняв неискушенный злом помысел вместе с теми отроками со светлыми светильниками встретить Спасителя Христа, истинного Бога нашего». При описании Входа Господня в Иерусалим святые отцы и христианские писатели подчеркивали как идею царского величия Спасителя, так и Его крайнее смирение. Так, согласно свт. Кириллу Иерусалимскому , пребывание Бога Слова на престоле означает не восседание на простом деревянном престоле, а на царском 31 . Значит, и «Осанна» звучала царская. Но еще более сильно подчеркивается смиренный характер Входа Спасителя. Простота и бедность осла, с одной стороны, и отроков, с другой, делают хвалу «Осанна» нелицеприятной и искренней. По описанию Астерия Софиста, Спаситель входит в Иерусалим, «не взяв белого коня, не позаимствовав золотую упряжь, не вступив на блистающую белизной колесницу, чтобы иудеи не сказали, что отроки увидели цараский вид и как отроки оказались обманутыми и как царя Его восхвалили, но потому на осле как бедный и нищий сидит и как Царю Ему восхищаются отроки, говорящие: Осанна сыну Давидову, чтобы и бедность вида осла и несовершенство младенцев сделали хвалу не подлежащей клевете» 32 . В добавление к этому Спаситель воссел на осла неукрощенного (πλος δμαστος), чья кротость еще более подчеркивала чудо входа Господня в Иерусалим 33 . |
| Будет правильным отметить и влияние на свт. Амвросия его старшего современника: Астерия Софиста 11 , ритора из Каппадокии (ум. ок. 341 г.). От Астерия Софиста сохранились гомилии и комментарии на псалмы, в которых, в частности в комментарии на псалом 5 (hom. 6), проводятся параллели между Иосифом и Спасителем: Иосиф был прекрасен ликом и о Христе пророк говорит, что Он прекраснее всех сынов человеческих; как братья клеветали на Иосифа, так и иудеи клеветали на Христа: одного продали измаилитам, Другого израилитам; Иосифа раздели братья, с Христа сняли одежду воины. Трактат открывается подробным описанием нравственных черт патриарха (1. 1–4), далее святитель говорит о родительской любви (2. 5–6), переходя к типологическому толкованию в рассказе о снах Иосифа (2. 7–8). Прообразом новозаветных событий служат и сны Иосифа, и то, что его отец Иаков послал Иосифа к братьям (3. 9–13), и продажа его братьями (3. 14–18), и продажа Иосифа Потифару (4. 19–21), и преследование его женой Потифара (5. 22–25), лживое обвинение, по которому он был брошен в темницу (5. 26 – 6. 28), встреча там двух евнухов и толкование их снов (6. 29), святитель напоминает об «истинном 12 Толкователе не сна, а истины» (6. 31). Свое повествование свт. Амвросий прерывает рассуждением о мимолетности земной власти («всякая мирская власть – сон») и напоминанием о недавних событиях: казни евнуха Каллигона 13 (6. 30) и голоде в Италии (6. 33, 7. 38), сравнивая его с голодом, который предвещал Бог во сне фараону, а Каллигона с ветхозаветными злодеями: Доиком и Аманом (6. 35). Свт. Амвросий продолжает рассказ о главном виночерпии и сне фараона (7. 36–39), осмысляя предсказанные семь лет изобилия как семь лет жизни этого мира, после которых наступят будущие времена и «бесконечный покой». Далее святитель объясняет таинственный смысл наград фараона Иосифу: перстня, одежды, золотой цепи, колесницы (7. 40) – и сравнивает Иосифа, питавшего хлебом тех, кто приходил к нему, с Господом Иисусом, Который «отворил Свои житницы» (7. 41–42). Иаков посылает в Египет за хлебом своих сыновей, кроме младшего, Вениамина (8. 43–45). |
| Вместе с Евсевием кесарийским и Патрофилом скифопольским, Павлин был одним из главных деятелей того палестинского собора, который по просьбе Ария предоставил ему и его последователям право иметь свои богослужебные собрания в Александрии, как они делали их раньше, хотя и быть в подчинении у Александра и постоянно молиться о том, чтобы удостоиться мира и общения с ним 4 . В заимствованном из Συναγωγ συνδων Савина ираклийского сообщении об этом соборе у историка Созомена имя Павлина тирского стоит на первом месте; следовательно, он едва-ли не был преседателем этого собора, хотя самый собор, по всей вероятности, собрался в Кесарии палестинской, и его естественным председателем был бы митрополит Кесарии – Евсевий. Но сам Евсевий относился к Павлину с таким высоким уважением, что было вполне естественно, если он уступил ему первое место на этом соборе. Трех вождей этого палестинского собора: Павлина, Евсевия, и Патрофила, нужно думать, имеет в виду и св. Александр александрийский , когда в своем обширном послании к «единодушному» и соименному ему епископу фессалоникскому говорит о «поставленных в Сирии трех епископах», которые соглашались с Арием и его сообщниками и тем «подогревали их на худшее» 5 . С догматическим направлением Павлина знакомят нас несколько – только, сохранившиеся у Евсевия, сообщения Маркелла анкирского. По его словам, Павлин, один из «мудрейших отцов» для софиста Астерия, который называет его «блаженным Павлином», называл Христа то «вторым Богом», то «тварью» и в своем письме (πιστολ) [к Александру александрийскому ?] ссылался как на своего учителя, на Оригена , и приводил из него такое место, где Ориген доказывал нематериальность рождения Сына. От Маркелла же мы узнаем, что Павлин был некогда и в самой Анкире и вел там беседу с Маркеллом 6 . Отсюда ясно, что Павлин был такой же богослов-оригенист левого крыла, как и его друг Евсевий кесарийский и его деятельный сотрудник Патрофил скифопольский, что он принимал деятельное участие в агитации в пользу Ария, вел диспуты с самыми убежденными его противниками и по-видимому даже предпринимал с этою целью далекие путешествия 7 . |
| Укажем на основные положения системы Астерия-софиста. Астерий отказался от Ариева различения двух Слов Божиих – Слова по причастию (Христос) и Собственного для Бога; Слово Божие для Астерия это только Христос. Однако, согласно Астерию, Богу присуща внутренняя Премудрость и Сила, посредством Которой Он сотворил тварный мир. Видимо, Астерия не совсем устраивала позиция Ария относительно того, что Бог является непознаваемым и невыразимым, а Сын не может знать Свою сущность. Вместе с тем Астерий стремился оспорить слова свт. Александра Александрийского о том, что смысл понятия «нерожденность» невыразим. Астерий считал, что если свт. Александр, как ему казалось, делает акцент на невозможности установления точного значения того существенного признака, который отличает область Божественного от сотворенного, то необходимо провести работу над определением этого признака. Астерий следующим образом определяет нерожденное: «Нерожденное есть то, что не сотворено, но всегда существует» 72 ; «Нерожденное есть то, что не имеет причины бытия, но само является для возникшего [=рожденного] причиной их возникновения» 73 . Таким образом, соглашаясь некоторым образом с пониманием свт. Александра Александрийского , что понятие «нерожденности» не тождественно просто представлению об отсутствии начала во времени, Астерий добавляет некий положительный признак для определения нерожденности, а именно, что в отношении нерожденного нельзя говорить о его создателе, т. е. что нерожденное не имеет причины для своего существования, но само является причиной для иного. Астерий не делал акцента на учении об изменяемости Сына, характерном для Ария, которое вносило сотериологический элемент в доктрину последнего (поскольку, согласно Арию, если Сын изменяем, то Он в определенном смысле равен остальным людям), но разрабатывал космологическую составляющую христологической концепции Ария. В системе Астерия элиминируется представление о Сыне как о существе, по особенностям своей природы близком ко всем людям, и, хотя Астерий говорит о Сыне как об одном из людей, он рассматривает Его в качестве первой из тварей по чести и близости к Богу. Важной является специфика переосмысления Астерием арианского понимания применения понятия «отцовства» в отношении Бога, что связано также и с пониманием Христа как Сына Божия. Арий утверждал, что Бог не может называться Отцом до того, как он создал-родил Сына, и потому Бог был Отцом не всегда; в понимании Астерия, Бога и до рождения Сына (Христа) можно называть Отцом, так как существование Сына, когда Его актуально еще не было, имело место в замысле Отца – вследствие полноты Божественной жизни, могущей распространиться в направлении дарования бытия Сыну. Учение о том, что Бог является Отцом и до рождения Сына (Христа), рожденного «из ничего» посредством воли Отца, Астерий разделял со своим товарищем по братству лукианистов Феогнисом Никейским – видимо, это учение было популярно в школе Лукиана. |
| В произведении можно проследить влияние александрийской школы — особенно Филона Александрийского и Оригена – на некоторые экзегетические приемы свт. Амвросия 1471 . Эта тенденция находит выражение и в трехуровневом прочтении библейского текста: буквальный, моральный (нравственный) и мистический 1472 . Термин moralis используется Амвросием для обозначения нравственного смысла и сопоставляется с термином mysticus 1473 . Как отмечает французский патролог Ж. Даниелу 1474 , типология Иосиф — Христос не была свойственна александрийской школе, Ориген лишь упоминает об этом (hom. in Ex. 1.4), в то же время такая типология встречается уже у Мелитона Сардийского (hom, pasch.) и у западных авторов: Иринея Лионского (adu. haer.) и Тертуллиана (adu. Marc.), об этом пишет св. Ипполит Римский в своем сочинении «De benedictionibus Isaaci et Iacobi». Будет правильным отметить и влияние на свт. Амвросия его старшего современника: Астерия Софиста 1475 , ритора из Каппадокии (ум. ок. 341 г.). От Астерия Софиста сохранились гомилии и комментарии на псалмы, в которых, в частности в комментарии на псалом 5 (hom. 6), проводятся параллели между Иосифом и Спасителем: Иосиф был прекрасен ликом и о Христе пророк говорит, что Он прекраснее всех сынов человеческих; как братья клеветали на Иосифа, так и иудеи клеветали на Христа: одного продали измаилитам, Другого израилитам; Иосифа раздели братья, с Христа сняли одежду воины. Трактат открывается подробным описанием нравственных черт патриарха (1. 1–4), далее святитель говорит о родительской любви (2. 5–6), переходя к типологическому толкованию в рассказе о снах Иосифа (2. 7–8). Прообразом новозаветных событий служат и сны Иосифа, и то, что его отец Иаков послал Иосифа к братьям (3. 9–13), и продажа его братьями (3. 14–18), и продажа Иосифа Потифару (4. 19–21), и преследование его женой Потифара (5. 22–25), лживое обвинение, по которому он был брошен в темницу (5. 26 — 6. 28), встреча там двух евнухов и толкование их снов (6. 29), святитель напоминает об «истинном 1476 Толкователе не сна, а истины» (6. 31). Свое повествование свт. Амвросий прерывает рассуждением о мимолетности земной власти («всякая мирская власть — сон») и напоминанием о недавних событиях: казни евнуха Каллигона 1477 (6. 30) и голоде в Италии (6. 33, 7. 38), сравнивая его с голодом, который предвещал Бог во сне фараону, а Каллигона с ветхозаветными злодеями: Доиком и Аманом (6. 35). |
| «Так они из усердия к ереси 1462 упорно держались своего мудрования. Но вы», -пишет св. Афанасий в своем послании, – «не смущайтесь тем, и дерзости их не почтите за истину. Они и сами себе противоречат и, отложившись от отцов, не стоят в одном мнении, но влаются умом, так и иначе различными образами меняясь в мыслях. Оспаривая собор Никейский, сами составляли много соборов, на каждом излагали веру и не устояли ни в одном изложении, да и никогда не перестанут поступать так потому, что худо пишут, и не обретут премудрости, которую возненавидели. И посему необходимо мне приложить здесь, частью что написано Арием и что мог я собрать из их изложений на разных соборах, чтобы вы знали и подивились, по какой причине не стыдятся они упорствовать против вселенского собора и против отцов своих». После таких общих отзывов об арианских соборах и изложениях веры, составленных на этих соборах, св. отец подробно излагает «хулы Ария» 1463 и первых его последователей 1464 , с таким отзывом в заключении: «вот часть того, что Ариевы последователи изблевали из своего еретического сердца« 1465 ; приводит затем мудрование Евсевия Никомидийского, Евсевия Кесарийского , Георгия Лаодикийского и других сеятелей или поборников арианства, с таким отзывом: «так они писали, как будто каждый спорил и состязался, кто из них увеличить нечестие ереси и покажет ее в наибольшей наготе» 1466 ; приводит выдержки из «сочинения некоего Астерия из Каппадокии, многоглавого софиста, одного из последователей Евсевиевых, в прежнее гонение при деде Констанциевом принесшего жертву идолам», – из «сочинения, написанного в угодность последователям Евсевиевым, равняющегося по дерзости жертвоприношению», совершенному сочинителем 1467 . «Вот за что они подвизаются», – восклицает затем св. отец, – «вот ради чего восстают на древний собор! Сошедшиеся на Никейском соборе предали анафеме арианскую ересь, которую они старались поддержать. Посему-то ариане софиста Астерия, принесшего жертву, выставили защитником своего нечестия, чтобы сладкоречием своим вводить в заблуждение простодушных. И ныне все приводят они в движение и смятение, думая, что, если каждый месяц они будут составлять соборы, то определение, произнесенное на арианскую ересь, со временем перестанет быть действительным... Не устали они составлять частые соборы против вселенского собора.... Так собираются они в Иерусалиме и пишут следующее» ... |
| Ересь нашла себе самую удобную почву и стала распространяться с таким успехом, что в короткое время разделила весь христианский мир на две половины, арианскую и православную, и грозила ниспровержением всего христианства. Для прекращения ее требовались чрезвычайные и решительные меры. Созванный по этому поводу в Никее вселенский сбор (325 г.), осудив лжеучение Ария, впервые дал точное определение о втором Лице Св. Троицы, признав Его истинным Богом, единородным Сыном Бога Отца, рожденным из Его существа, равным и единосущным Ему 25 , и это определение получило догматическое и обязательное значение для всей христианской Церкви. Пораженное на вселенском соборе арианство, однако, не прекратилось, напротив, продолжало распространяться. Еретики не хотели подчиняться никейскому вероопределению. Главнейшим пунктом, которому они особенно противились, было учение о единосущии ( μοουσα) Сына Божия с Отцом, казавшееся им савеллианством. Подозрение их к этому пункту православного учения еще более усилилось, когда некоторые из ревностных защитников никейского символа в своей полемике с противниками его дошли до отрицания ипостасного различия между Отцом и Сыном и стали учить о Св. Троице в смысле Савеллия или Павла Самосатского. Так, Маркелл, епископ анкирский 26 , увлекшись полемикой против одного из приверженцев арианства, софиста Астерия, утверждал, что Слово от вечности пребывает в Боге, как принцип Его самосознания, как божественный ум λγος ( νδιθετος), Оно тождественно с Ним и не имеет отдельного бытия 27 ; в творении Оно проявляется, как его действительная деятельность ( νργεια δραστικ или λγος προρικς) 28 , но еще не может назваться Сыном или образом Божьим; Сыном Божьим Оно становится только с момента своего воплощения в лице Иисуса 29 ; при конце мира Оно снова возвратится к покою ( συχα) в Боге, и царство Христово разрешится в царство Отца 30 . Эти монархианские идеи, высказанные Маркеллом в пылу полемики против Астерия, были повторены и еще с большей последовательностью развиты учеником его, Фотипом, епископом сирмийским 31 . |
| 19) И отважившись так хулить Спасителя, не удовольствовался он тем, но простер хулы на Него еще далее, говоря: «Сын есть один из всех; потому что Он первый из созданных и единое из умных естеств. И как солнце в видимом мире есть одна из вещей видимых, и по повелению Божию сияет всему миру: так Сын, будучи одним из умных естеств, и сам светит и сияет для всех сущих в мире мысленном». И еще говорит он, что «было, когда Сын не был», пиша так: «Отец до рождения Сына имел предварительное познание, как раждать; потому что и врач до врачевания имеет познание, как врачевать». И еще говорит: «по благотворной щедрости создан Сын и по избытку сил сотворил Его Отец». И еще: «если воля Божия простерлась на все по порядку творения, то явно, что и Сын, как тварь, по изволению Божию получил бытие и сотворен». Все это написал один Астерий; но с ним разделяли мудрование его и сообщники Евсевиевы. 20) Вот за что они подвизаются, вот ради чего возстают на древний Собор! Сошедшиеся на Соборе написали не что–либо подобное им, а напротив того, предали анафеме арианскую ересь, которую старались они поддержать. Посему–то ариане софиста Астерия, принесшаго жертву, выставили защитником своего нечестия, чтобы неудержимо говорил он против Господа и сладкоречием своим вводил в заблуждение простодушных. Невежды сии не знали, что делают это сами против себя. Зловоние идольской жертвы, принесенной их защитником, еще более обнаружило христоборную ересь. Посему и ныне все приводят они в движение и смятение, думая, что, если многих умертвят и каждый месяц составлять будут Соборы, то определение, произнесенное на арианскую ересь, современем перестанет быть действительным. Кажется, что не знают они также, или и знают, но притворяются незнающими, что и до Никейскаго Собора ненавистна была ересь сия, когда полагали ей начало Артема, а прежде него сонмище Каиафы и тогдашних фарисеев. Но и всегда ненавистно, и не престанет быть ненавистным, это христоборное сборище, потому что вожделенно имя Господне, и вся тварь преклоняет колена и исповедует, яко Господь Иисус Христос в славу Бога Отца (Флп. 2, 11). |
|
|
