| Это не просто. Это не пропаганда в чистом виде. Но именно это, по большому, и действует. А.Карлов: Отец Всеволод, мы с вами, так получилось, по московским меркам, даже земляки. Мы росли в районе Гольяново, родились в один и тот же год. В районе была одна церковь — Зосимы и Савватия; когда мы с вами росли, ее не было, там была макаронная фабрика. Откуда взялось в вас это? Насколько я знаю, ваш отец — профессор-агностик. О. Всеволод: Жесткий агностик, да. Я бы все-таки назвал его атеистом. Электронщик. Я бы назвал его даже атеистом, да, вот так вот. А.Карлов: Откуда у вас это все взялось? Где вы это почерпнули? О. Всеволод: Вы знаете, я, конечно, что-то читал в атеистической литературе в школьные годы. В 8 лет я самостоятельно, не без использования опыта отца, но самостоятельно, начал слушать «Голос Америки», в том числе, проповеди известных священников. Это был и отец Дмитрий Дудко … А.Карлов: Все рок-музыку слушали, а он проповеди. О. Всеволод: …это был и отец Виктор Потапов. Ну, я тоже рок-музыку слушал, но проповеди я также слушал. Тем не менее, все это не сделало меня верующим человеком. Я просто пришел однажды в храм, мне было 13 лет, это был, тогда Патриарший, Богоявленский собор, и я понял, что я здесь останусь. Вот так просто. Буквально через день я сказал священникам этого храма, что я хотел бы креститься, потом поступать в семинарию, потом стать священником. Хохот стоял невероятный. Все говорили: «Ты что? Время сложное! Последние времена…» Был 1981 год, какая там семинария… А.Карлов: Дома об этом никому не говорили? О. Всеволод: Довольно быстро сказал. Конфликт определенный в семье, конечно, был, особенно с отцом, но вот так… Однажды решил, что останусь, и пока остаюсь. А.Карлов: Но ведь в 1982-м могли получить… О. Всеволод: 1981-й даже… А.Карлов: В 1982-м могли получить комсомольский билет. О. Всеволод: Нет. Значит, так было. Я пытался выйти из пионерской организации и… А.Карлов: Что не устраивало? О. Всеволод: То, что это атеистическая организация. Это было примерно в 8-м классе, то есть мне было примерно 13 лет. Я в школе открыто |
| Д.Дибров: В нашем внутреннем монологе мы должны эту самую свободу и проявлять. А вот Саша рассказывал про случай, до слёз приятный. Так человеку хочется богоявления, так хочется. Саш, как там.. О. Всеволод: И лишиться свободы тоже хочется? А.Карлов: Нет-нет, дело вот о чем. Я внимательно следил сейчас за ситуацией. Случайно, правда, наткнулся в одной социальной сети. Там это вызвало хохот. У одних хохот, у других приятие, у других резкое неприятие. Вы ведь знаете, что в Новгородской губернии замироточила икона Путина. О. Всеволод: В Нижегородской. А.Карлов: В Нижегородской, да. О. Всеволод: Вы знаете, обычная штука. Обычная штука. Как известно, секта… А речь идет именно о секте, потому что это группа людей не имеет ничего общего с Православием… Д.Дибров: Как туда попала икона Путина? О. Всеволод: …постольку поскольку она верит в переселение душ, там есть некая дама, которая… А.Карлов: Светлана Фролова. О. Всеволод: Да, так ее зовут. Она когда-то была, по-моему, товароведом или кем-то в этом роде. А.Карлов: Директор торгово-закупочной базы Горьковской железной дороги. В 1996 году была осуждена за мошенничество. О. Всеволод: Вот. Д.Дибров: А тогда и клизму поставят за иконку-то! А вот как большевики подозревали. О. Всеволод: Она, наверное, более умная. Она нашла бизнес поприбыльнее. Секта — это бизнес не сильно менее доходный, чем торговля наркотиками или порнографией, или организация проституции. Так вот, любая секта, чтобы раскрутиться, обычно использует — или, скажем так, самая удачная секта — использует известные имена. Растафарианство все закручивало вокруг имен Боба Марли и императора эфиопского Хайле Селассие I. Есть в Кении псевдокатолическая секта, которая объявила святым Барака Обаму. Ну, вот, здесь тоже решили сыграть на имени Путина. А.Карлов: Как вы это откомментировали? О. Всеволод: Очень просто. После этой истории об этой организации вдруг вспомнили. Она как-то, лет пять, наверное, была подзабыта, а сейчас опять о ней везде пишут, везде говорят. К сожалению, это идеальный способ раскрутки секты, и люди опять пришли туда к ней в этот ашрам, где они ожидают исцеления, ожидают разного рода чудес. Так что, ничего нового нет под солнцем в этом отношении. |
| Временно доступен: протоиерей Алексий Уминский о Великом посте и сути христианства (+Видео) В Евангелии нет ничего такого, чем человек мог бы себя успокоить по-настоящему в этой жизни. Все не так. Блаженны плачущие. Блаженны нищие духом. Блаженны, когда вас гонят. Радуйтесь и веселитесь. Молитесь за своих врагов. Господи помилуй, разве человек может для себя такого пожелать? 19 марта, 2013 В Евангелии нет ничего такого, чем человек мог бы себя успокоить по-настоящему в этой жизни. Все не так. Блаженны плачущие. Блаженны нищие духом. Блаженны, когда вас гонят. Радуйтесь и веселитесь. Молитесь за своих врагов. Господи помилуй, разве человек может для себя такого пожелать? Гостем нового выпуска программы «Временно доступен» стал духовник Свято-Владимирской православной гимназии, настоятель храма Святой Троицы в Хохлах, ведущий телепередачи «Православная энциклопедия» протоиерей Алексий Уминский. Александр Карлов: Отец Алексий, прошу Вас. Сзади Вас находится стена наших видеоблогов. Собеседники, которых Вы наверняка хорошо знаете. Они так или иначе будут участвовать в нашей беседе, либо по Вашему желанию, либо… Прот. Алексий Уминский: Я как-то особо не вижу, кто там. Александр Карлов: Я вам сейчас расскажу. Смотрите, Андрей Дементьев. Прот. Алексий Уминский: Да, Дементьев, узнаю. Александр Карлов: Он будет говорить про душу. Андрей Козлов — про любовь. Николай Усков — про религию. Андрей Кураев — про священников. Прот. Алексий Уминский: Это Кураев там такой красивый? Александр Карлов: Да. Андрей Мерзликин — про исповедь. Марк Захаров — про желания. Прот. Алексий Уминский: Про желания. Александр Карлов: Александр Никонов — про Православие. Максим Леонидов — про русских и Алан Чумак — про чудо. Вот уже кто в чудесах разбирается больше других. Прот. Алексий Уминский: А в Православии, конечно, Никонов больше всех. Дмитрий Дибров: Здравствуйте, дорогие друзья. Вопрос. Почему это я поститься должен, когда такая прелесть только что была с блинами, с тройками. Что там еще? С гитарой, медведями, цыганами — а тут постись. Давайте лучше мы поговорим с батюшкой, с отцом Алексием, в миру Уминским, и давайте мы узнаем, зачем это все нужно лично для вас, а то может показаться, что для батюшки нужно, чтобы вы постились, то есть об этом, обо всем подумаем. Здравствуйте, батюшка. |
| Я против того, чтобы человек, приходящий в Церковь, был уверен в том, что есть ответы на все вопросы. Поэтому, в том числе, пост — это довольно уставная вещь. Потому что устав поста складывался столетиями, скажем, в монастырских обителях, причем довольно таких строгих, как обители Египетской пустыни или обители Палестинских пустынь, Константинопольские, Студийские монастыри, где вот эти Уставы жизни монастырей, это были Уставы жизни определенного духовного уровня людей, свободно и вольно избравших для себя очень такой суровый жизненный путь, подвиг. И вот эти все уставы — что есть, во сколько есть, какое количество, с маслом, без масла, сухоядение или вообще полный пост, они все время касались конкретных обителей с очень таким конкретным уровнем жизни. Поэтому, если мы сегодня попробуем применять вот эти уставы во всей полноте к нашей жизни, к человеку, живущему в Москве в 21-м веке, мы рискуем сильно повредить его не только физическое, но и психическое здоровье. Александр Карлов: О правилах и канонах Великого поста мы еще поговорим сегодня. Отец Алексий, Вы-то сами как к Богу пришли? У Вас сугубо светское образование, насколько я понимаю. Прот. Алексий Уминский: Не только светское, но и духовное. Александр Карлов: Изначально было. Прот. Алексий Уминский: Изначально светское. Александр Карлов: Семья, по-моему, у Вас тоже светская, в которой Вы воспитывались? Прот. Алексий Уминский: Да. Александр Карлов: Расскажите. Прот. Алексий Уминский: Более того, я воспитывался в семье вполне атеистической, вполне такой традиционной семье. Мама — учитель, папа — инженер. Александр Карлов: В партии состояли? Прот. Алексий Уминский: Да, папа состоял в партии, а мама — нет. Мой первый опыт встречи с Богом был уже когда я учился в педагогическом институте. Просто я встретил людей, которые думали по-другому, которые позволяли себе думать не так, как думают все, потому что я был еще уверенным таким комсомольцем, каким-то активистом комсомольским был. И в этом себя чувствовал вполне комфортно. В институте я встретил людей, которые стали моими хорошими близкими друзьями, которые думают по-другому, и вот это первое удивление, что можно думать по-другому, для меня было каким-то открытием, откровением в тот период. |
| А.Карлов: Ну, как… Они ответить не смогут, но задать тон беседе — легко. Лайма Вайкуле будет говорить про слабости, Николай Усков — про священников, Константин Рябчуков — про сильную руку власти, Юрий Поляков — про чудо, Игорь Угольников — про мужчин и женщин, Владимир Войнович — про любовь, Александр Никонов — про православие, Дмитрий Маликов — про вечные ценности и Армен Джигарханян — про выборы. О. Всеволод: То есть, все эти люди научились или умели раньше говорить кратко? А.Карлов: Ну, с помощью волшебного… О. Всеволод: Это означает либо близость конца света, либо то, что Россия наконец становится прекрасной и очень удобной для жизни и будущего страной. А.Карлов: Дмитрий Александрович… Д.Дибров: Здравствуйте, дорогие друзья. Очень хорошо, когда протоиерей Чаплин становится такой же востребованной фигурой на мирском телевидении, как и те, кому это положено по профессии: всякие там телеведущие или всякие телепевцы. Очень и очень важно. Значит, мы уже теперь не думаем, что гром потому, что пророк Илья ездит по тучам на колеснице, но, значит, всё-таки в образе русского священнослужителя что-то нам с вами крайне актуальное для нашего прагматического мира видится. Это очень хорошо. Спасибо, что вы пришли. О. Всеволод: Ну, собственно, всегда было так, просто не было телевидения. Но всегда священник был очень востребован. И в девятнадцатом веке, и в начале двадцатого века особенно. Когда, между прочим, были серьезные столкновения на социальной почве. Многие священники (я не имею в виду известного священника Гапона), а большинство нормальных, хороших священников пытались сгладить социальные противоречия. Давали людям возможность работать и зарабатывать. Хорошо это или плохо — я не знаю. Для меня — плохо. Для людей… Не знаю, может быть, какую-то пользу приношу. Но это вообще нормальное состояние священника: успевать одновременно, ну, как минимум, в пять мест, лучше — в десять. А.Карлов: Отец Всеволод, вот вы оговорились, когда сказали что вам плохо? О. Всеволод: Единственно, что есть определенный диссонанс в том, что наша Церковь не одобряет клонирование, некоторых священнослужителей в порядке исключения стоило бы клонировать. Вот отца Андрея Кураева точно, как минимум, шестьдесят штук надо сделать. |
| Человек имеет свою ценность только тогда, когда он связан с Богом. И мы видим, что когда человека от Бога отрывают, такой человек вообще ничего не стоит. Вообще — пылью, грязью под ногами становится, если человек не связан с Богом. Человек без Бога — такой, что с ним можно делать все, что угодно. Он становится такой массой. Когда человек ищет Бога, он может ошибаться и часто ошибается. Но если он ищет Бога, пускай он его ищет. Александр Карлов: А если найдет там, спасется ли? Прот. Алексий Уминский: А это я не знаю. Это я не знаю. Александр Карлов: Качество связи не зависит от оператора? Прот. Алексий Уминский: Вопрос спасения — это вопрос Суда Божия. Я знаю доподлинно, что во Христе и в Православии мы достигаем спасения, что Господь наш — Спаситель, он так и зовется — Спаситель. Он нас спасает своей крестной жертвой. Поэтому наш спасительный путь — это христианство, это Православие. Мы знаем, что с точки зрения нашей истины иные веры или иные конфессии не являются истинными. Мы понимаем, что они ошибочны. Но как человек ищет Бога, и как каждый человек его находит — это тайна. Для меня — это тайна. Александр Карлов: Важнейший вопрос, который сейчас стоит перед Русской Православной Церковью, какой обсуждается сейчас в верхах? Самый главный, самый важный. Прот. Алексий Уминский: Таких вопросов сегодня немало. В моем представлении сегодня наиболее острый и серьезнейший вопрос — это наша миссия, это наша открытость, это наше слово, обращенное за оградой Церкви к обществу, которое смотрит на Церковь сегодня с настороженностью, с огромным интересом, может быть — с большой надеждой и ожиданиями. Которое хочет видеть Церковь открытой, Церковь — понятной, Церковь — милующей, Церковь — ходатайствующей за людей, которые находятся в бедственном положении. Мне кажется, сегодня это вопрос языка и отношений, которые могли раскрыть все богатство, всю красоту нашей Церкви перед теми, кто этого еще не видел и не знает. Александр Карлов: В финале нашей программы, если можно, всем нашим зрителям напутствие от вас. |
| Дмитрий Дибров: Конечно. Прот. Алексий Уминский: Вот он был уверен, что я получаю зарплату от государства. И многие так думают. Все считают, что Церковь с государством давно срослись. Наверное, настолько срослись, что и зарплату священники получают. Священники не получают даже зарплату от Патриархии. Александр Карлов: На что же вы живете? Прот. Алексий Уминский: Получают свое содержание от прихода. Есть приход, в котором есть прихожане. Эти прихожане содержат церковь. Эти прихожане фактически за свой счет, за свои пожертвования, за то, что они покупают свечи в храме, за то, что они кладут в церковную кружку какие-то деньги за крестины, за отпевание, за какие-то другие требы. Этим, собственно говоря, содержится Церковь, которая содержит сам храм, потому что отопление, электричество, пятое-десятое. Церковь содержит храм еще как исторический памятник. Конечно, время от времени, очень редко, какой-то бонус от Правительства Москвы — если это храм-памятник, поступает, но этих денег всегда не хватает на реставрацию. Отреставрировать храм, скажем, 17-го века, как мой храм — нарышкинское барокко, как вы понимаете, это очень непросто. Со всех сторон очень непросто. И третье, на самом последнем месте, стоит содержание самого священника, плюс всех, кто в храме присутствует: хор, уборщики, уборщицы, кухарка — если надо батюшку покормить, и сам священник. Поэтому, что остается. Александр Карлов: Была такая поговорка: «Каков поп — таков приход». Получается все наоборот: «Каков приход — такое благосостояние?» Прот. Алексий Уминский: Совершенно верно. Александр Карлов: Какие драки должны быть, простите мирское оценочное мнение, какие драки должны быть между священниками за благополучные приходы, чтобы устроится туда? Прот. Алексий Уминский: А не может быть драк, потому что сам священник в этом никакого участия не принимает. Александр Карлов: А как принимается решение? Прот. Алексий Уминский: Это епископ правящий, наш Святейший Патриарх, он назначает священника на приход. У нас было так. Мне достался приход 20 лет назад в самом плачевном виде. Хотя это центр Москвы и нарышкинское барокко, как я уже сказал, но нам приходилось своими руками в 90-е годы из алтарей унитазы выносить. Храм был на несколько этажей поделен. Я не помню уже, что там было, можно долго перечислять, но надо все это было делать своими собственными руками. Я не могу сказать, что в тот период кто-то когда-нибудь захотел быть настоятелем подобного храма. И могу сказать, что 80% священников, получившие храмы в тот период, никогда не хотели быть настоятелями такого рода храмов, потому что это были руины и развалины. |
| А.Карлов: Я вернусь к этой картинке светлого будущего с Майбахом. Но если педагог по Закону Божьему будет подъезжать, ну, пусть не на Майбахе, но на BMW с мигалкой, то ведь все так же? О. Всеволод: Такого просто никогда не будет. Во-первых, сельский священник и городской священник почти никогда на Майбахе с мигалкой или на чем-то еще с мигалкой не сможет подъехать. Кстати, в Церкви нет ни одной мигалки, вот чтобы вы знали. Меня особенно радует, что обличают обличают Церковь в различном богатстве, как правило, люди не бедные. Вы сначала раздайте свое богатство, а потом обличайте. А.Карлов: Но все-таки, такие упреки существуют, они не беспочвенны? О. Всеволод: Они практически беспочвенны. Иногда Церковь действительно в представительских целях, для того, чтобы иметь возможность принять какого-нибудь муфтия не хуже, чем это делает Папа Римский, имеет специальный представительский апартамент, какие-то залы, еще что-то такое. Но это все не принадлежит нашим церковным людям. Более того, архиереи, епископы, наместники монастыря — это монахи, которые ни семье ничего не передадут, и никто из нас ничего не унесет в иной мир. Как правило, московский священник элементарно беден. Вот я в качестве настоятеля храма получаю, по-моему, 20000 рублей, обычный священник 15000 рублей. Это в Москве. А в сельской местности бывают зарплаты 5000 рублей, 10000 рублей. Как правило, такому священнику машину кто-нибудь подарит. Это не Майбах, конечно, будет. Как правило, это будет иномарка, относительно исправная, так сказать, но новая. А.Карлов: Это пожертвование, получается? О. Всеволод: Да, но я практически знаю только, наверное, десятую долю священников, которые машину покупают. Остальным дарят. А.Карлов: Я вот о чем хочу поговорить. В католических традициях есть такая штука, называется индульгенция. В наших православных традициях такого нет. Мы знаем о том, что большие пожертвования делают прихожане состоятельные. Мы также предполагаем, что, к сожалению, состояние это не всегда, мягко говоря, было заработано праведным путем. Так на что же рассчитывают эти жертвователи. |
| Царство Небесное — это где моя мама? Царство Небесное — это там, где я буду со своей женой и со своими детьми? Царство Небесное — это то место, где Христос, Которого я знаю и в жизни, не видев в лицо никогда глазами, в какой-то момент мое сердце вот так очень сладко, болезненно пронзил, и я уже не могу успокоить свое сердце. Духовник Свято-Владимирской православной гимназии, настоятель храма Святой Троицы в Хохлах, ведущий телепередачи «Православная энциклопедия» протоиерей Алексий Уминский отвечает на вопросы ведущих программы «Временно доступен». Александр Карлов: Давайте тогда разберемся, что такое ад и что такое рай? Прот. Алексий Уминский: Давайте разберемся. Александр Карлов: Нам раньше геенну огненную рисовали, вроде как верили. Прот. Алексий Уминский: Если рай — это языковский санаторий, то не дай Бог. Александр Карлов: Где все это расположено? Прот. Алексий Уминский: Сначала здесь, прежде всего. Начинается все здесь. Когда Христа спросили: скоро придет Царство небесное, где это Царство Небесное? Он говорит: Царство Небесное внутри вас». И вот все начинается здесь. Когда человек, и это связано, в том числе, с целью поста, чтобы вот здесь, наконец то, что-то такое, Царство Небесное в тебе родилось. Царство Небесное — это такое слово, которое уже навязчиво звучит. Мы привыкли уже к такой идиоме и не представляем, что такое Царство Небесное. Где это? На облаках, в каком-то космосе где-нибудь? Конечно, мы понимаем, что это не имеет своего географического расположения, Царство Небесное. На ракете туда не долетишь. Александр Карлов: А как тогда жить по правилам Церкви? Мы не знаем сколько звезд в отеле в этом раю. Прот. Алексий Уминский: Хочется о Царстве Небесном узнать что-то иное. Там ли моя мать сейчас? Это мне очень важно знать. Там ли моя мама? Я думаю, что там, конечно, уверен, но все-таки это тайной остается, и мне это очень важно, потому что это моя любовь. Там ли моя любовь, в этом Царстве Небесном, которая на этой Земле мне дала самые главные и важные знания о том, как я должен жить, кто я такой вообще на свете, что вообще во мне бурлит и здесь понятно. |
| Каким ужасным может быть человек — все знают. И в Церкви он может быть таким же ужасным, как и вне Церкви. Но вот каким прекрасным может быть человек, история Церкви за это время показала потрясающе. Александр Карлов: Хорошо. Тогда недавняя история. Этот жуткий шум вокруг строительства мечети в Москве. Прот. Алексий Уминский: Что-то я его, видимо, не услышал. Александр Карлов: Средства массовой информации усиленно работали над этим, люди протестовали. Как относится Русская Православная Церковь, во-первых, к факту, что люди иной веры хотят иметь места, где они могут возносить молитвы своему богу на территории, где они живут. И пусть это будет соседство православной церкви и мечети. Прот. Алексий Уминский: Мне кажется, совершенно нормально. Для истории России это было всегда нормально, и для Москвы это было всегда нормально. В Москве, слава Тебе, Господи, существуют несколько сохранившихся исторических мечетей. Тут неподалеку, в Татарском переулке, есть одна из них. По-моему, для большого города, для такого мегаполиса, как Москва, это совершенно естественное явление — иметь в Москве синагоги, иметь в Москве мечети, иметь в Москве католические храмы, иметь в Москве возможность буддистам помолиться в своем храме, по-моему, это нормально. Александр Карлов: Хорошо. Тогда каково ваше отношение к тому факту, что люди, которые могли бы прийти в христианство, уходят в другие религии? Это что — пропаганда у тех сильнее, или они могут что-то дать нам то, что не может дать православная Церковь? Прот. Алексий Уминский: Вы знаете, это всегда выбор человека. Сегодня этот выбор в больше степени обозначен. Сегодня человеку гораздо более доступны и книги, и источники, и те священные писания той или иной религии, в которых он может сам для себя находить какие-то истины. Я не вижу здесь большой проблемы. Я думаю о том, что человек ищущий, по-настоящему ищущий — это очень хороший человек, сразу хочу сказать. Человек, который стремится искать Бога — это человек, который идет по пути своего… Он делает себя человеком по-настоящему. |
|
|
