| Статистика Даниил Катунакский, старец Даниил Катунакийский (мирское имя Димитриос Димитриадис; 1846, Смирна, совр. Измир, Турция - 8.09.1929, Афон), основатель монашеского братства Данилеев на Афоне. Род. в благочестивой семье оружейника, был младшим ребенком в семье, имел 2 братьев и 3 сестер. С детства отличался незаурядными способностями, блестяще окончил уч-ще в Смирне, т. н. Евангелическую школу (где обучался Никодим Святогорец). В юношеские годы под духовным рук. 2 мирян Димитриадис почти наизусть выучил Добротолюбие. Чтение аскетической лит-ры пробудило в нем тягу к монашеству. Первым духовником Димитриадиса стал некий святогорец, в то время подвизавшийся на подворье Хиландарского мон-ря в Смирне. Когда юноша открыл ему свое желание, прозорливый пастырь предрек, что он будет афонским монахом. Внезапная смерть отца вынудила юношу заняться торговлей, чтобы помогать матери и сестрам. По прошествии нек-рого времени Димитриадис принял окончательное решение оставить мир. В возрасте 19 лет вместе с другом он тайком покинул дом. Они обошли много монастырей (Мега Спилеон, Кехровунион на о-ве Тинос и др.). Много лет спустя Димитриадис стал духовником игум. мон-ря Кехровунион Феодосии. На о-ве Парос он встретил прп. Арсения Паросского, к-рый благословил его отправиться на Афон в мон-рь вмч. Пантелеимона. Однако из-за неблагоприятного ветра корабль, направлявшийся на Св. Гору, бросил якорь в гавани Смирны. После 9-месячного отсутствия Димитриадис навестил родной дом и испросил у матери благословение на монашество. Известно, что его благочестивая мать скончалась в 1892 г., удостоившись заранее знать день своей кончины. Когда Димитриадис прибыл в монастырь вмч. Пантелеимона, в обители было ок. 250 монахов, русских и греков. Игуменом мон-ря с 1832 г. был архим. Герасим из Драмы. Юношу приняли в обитель не сразу, а только убедившись в его смирении. Первым его послушанием была забота о 85-летнем старце Савве в исихастской каливе за пределами монастыря; кроме того, Димитриадис трудился у 2 монахов-болгар, изготавливавших мешки и корзины. |
| В Николо-Корельском монастыре богомольцы, после увоза Арсения, стали посещать его подвальную келью и там молиться, как в святом месте. Создалось вскоре тут же и сказание, будто Арсений увезен отсюда в Сибирь «в Камчадалы». А там около Верхнеудинска, на горе «у Троицы в Забайкалье» могила Арсения, над которой 8 мая народ сходится совершать панихиду. Местные историки установили, что почитаемый тут Арсений скончался годом позднее (в 1773 г.). Но и непрерывное местное почитание его и сказания о чудесах, соединенных с его памятью, не могли перевесить яркости памяти и почитания Арсения Мациевича. Имя последнего перенесено сюда в Забайкалье и покрыло имя Арсения местного, сибирского. А именно, на обратной стороне иконы, повешенной над могилой Арсения в Забайкалье, значится: «На месте сем погребен в 1771 году (!?) смиренный иеромонах Арсений, бывший митрополит Ростовский и Ярославский и сего достоинства лишен». Такова сила всероссийской народной памяти о борце всероссийского значения. «Дело» об Арсении зачислено в разряд «секретнейших». Им интересовались люди не с государственной, а с чисто духовной точки зрения. Влеклись к лику незабытого еще в живой памяти старого поколения «духовному» (а никак не экономическому) исповеднику люди русского мистицизма начала XIX в. В 1827 г. дело об Арсении найдено в кабинете императора Александра I. Художникам заказывались портреты Арсения уже тюремного периода в мужицком треухе и полушубке. Мистик-масон И. В. Лопухин в своем имении устроил Арсению в мистическом стиле сложный памятник. На высоком берегу над озером построена маленькая келейка размеров Ревельского каземата Арсения, названная «пустынька»: «в памятник несчастиям некоторого Андрея, знаменитого твердостью духа и страданием своим». На стене написан крест с архиерейскими митрами на его трех концах. В четырех углах креста: 1) кандалы, 2) надломленный архиер. жезл, 3) закрытая книга, и 4) горящий трикирий. В аллее у келейки камень с надписью: «Священной памяти Арсения-страдальца, 1813 года апреля 14 дня». Это день осуждения Арсения. У одного из заливов озера, в беседке тоже написано: «уголок этой воды может горячему воображению напомнить о том морском заливе, на берегу коего, в заклепах мрачного затвора Арсений-страдалец провожал последние дни свои». Вся местность слыла под именем: «Арсениева Орлиная Пустынь». Павел (Канючкевич) митрополит Тобольский и Сибирский |
| Автор тщательно собрал печатные и рукописные данные для этого периода жизни и деятельности Арсения Могилянского и значительно восполнил, а инде исправил обращающиеся в литературе об этом сведения. Наибольшую ценность имеют сведения, относящиеся ко времени настоятельства Арсения в Троице-Сергиевой лавре. Но историческое освещение некоторых фактов (событий) из жизни Арсения Могилянского может быть иное, чем какое дается о. Шпачинским. Остановимся на самом главном в жизни Арсения за указанное время. Это главное – необычно быстрая его карьера. Отец Шпачинский объясняет возвышение Арсения вниманием к нему императрицы Елизаветы Петровны, как к „весьма красноречивому проповеднику“, каковых проповедников „императрица весьма любила и отличала“. Но Арсения Могилянского нельзя назвать выдающимся проповедником, как это можно видеть даже из тех образцов его витийствования, которые приводятся нашим автором (стр. 22–28). Это первое. А затем, как бы не преувеличивать „проповеднические дарования и ораторские приемы“ Арсения Могилянского, едва ли они могут быть поставлены в какой-либо уровень с теми милостями, какими осыпаем был императрицею проповедник. Для наглядности сгруппируем во едино некоторые из этих милостей, сведения о которых рассеяны отцом Шпачинским по разным местам его сочинения. 10 октября 1742 года Елизавета Петровна приказала иеродиакона Арсения Могилянского «произвести 17 октября в придворной церкви в иеромонахи; около этого времени он назначен был и придворным проповедником. 11 января 1744 года Арсений назначен был ректором Троицкой семинарии и архимандритом Троице-Сергиеваго монастыря, в каковой сан он и был посвящен 29 числа того же месяца. 8 февраля того же года императрица назначила Арсения членом Св. Синода. 8 июня того же 1744 года она приказала посвятить его в сан архиепископа Переславля Залесского, для чего восстановлена была эта считавшаяся уже упраздненною епархия. При этом Троицкий Сергиев монастырь оставлен был в ведении Арсения и тогда же переименован в Троице-Сергиеву лавру. |
| Так с благословения игумении мать Арсения стала ходить в келлию схимницы. Эти посещения вследствие разных духовных потребностей скоро стали почти ежедневными. Убедившись, как благотворно действует на душу учение схимницы, Арсения отдалась ей вполне, как своей духовной наставнице. Немало пришлось ей при этом потерпеть разных оскорблений со стороны сестер и даже самой игумении. Думаю, причиной их была зависть. Как ни смиряла себя мать Арсения, как ни желала она быть никем незамеченной, она все же занимала исключительное положение в монастыре, и среди сестер, вероятно, немало было таких, которые сами искали сближения с нею. Разумеется, им не нравилось, что она не только обратила внимание на схимонахиню Ардалиону, но даже прибегала к ней за советом, как к духовной матери. Не понимая безусловной преданности, которую мать Арсения стала выказывать схимнице, они осуждали последнюю за ту власть, какую она возымела над нею. Некоторым не нравилось еще и то, что мать Арсения, не жалевшая ничего для схимницы, не зная, чем выказать ей свое расположение, взяла всю родную семью Ардалионы на свое попечение, воспитывала ее сирот-племянниц и помогала всем им своими средствами. Сама игумения была тоже недовольна таким сближением матери Арсении со схимницей, часто укоряла последнюю и не раз выговаривала самой Арсении. Мать Арсения, ценя больше и выше всего спасение души и видя для себя несомненную пользу от слов схимонахини, терпеливо переносила все эти неприятности, не изменяя своих отношений к ней. Видя это, игумения сказала ей однажды: " Так как ты часто ходишь к схимнице, то уж лучше возьми ее к себе в келлию " . С радостью приняла мать Арсения это слово, и на другой же день после обедни прямо из церкви с палочкой в руке старица Ардалиона перешла на жительство в ее келлию. Монашеское нестяжание Ардалионы было так велико, что кроме двух-трех духовных книг она ничего не взяла с собою. С этого дня мать Арсения, не уповая больше на свои собственные подвиги, отдала вполне себя, свою жизнь, свою келлию, как и все, что имела, на волю своей наставницы. " Если я буду плохой послушницей, - говорила она, - то вы можете выгнать меня из келлии " . И это были не одни слова. Мать Арсения, действительно, до самой смерти схимонахини сохраняла к ней глубокую веру и послушание, почти беспримерное в наше время, а между тем жизнь со схимонахиней была нелегка. " Нас не по легкой дорожке вели, и слово, полное духовной любви, не имело никогда покрова деликатности " , - говорила впоследствии матушка. |
| Момент был слишком важен, дело шло о нарушении одного из основных прав церкви, и, повторяем, мы не видим ничего законопреступного в том, что один из более видных представителей иерархии, может быть правильно, как думало большинство, а может быть неправильно отстраненный от непосредственного участия в высшем церковном управлении, пишет Св. Синоду доношение, в котором напоминает своим сослужителям, во имя священнейших интересов церкви и их непременнейших обязанностей, о долге их знания. 5. Суждение о способе выражения и образе речи в доношениях Арсения Наконец, может быть, будучи правильно по существу и легально по форме, доношение Арсения не было законно по изложению и слововыражению? Правда, речь Арсения несколько наркотически действует на слух современного читателя и ничего подобного, по изложению и языку, не может явиться в области современной официальной письменности. Но, нам кажется, странно было бы судить в этом случае о деле по современным понятиям и воззрениям с точки зрения современных литературно-деловых нравов и обычаев. – Язык, которым написаны оба донесения Арсения – язык всех прочих сочинений Арсения, не имеющих ничего общего с вопросом о церковных и монастырских имуществах: его двух полемических трактатов – против раскола и против протестантства, язык его докладов императрице Елисавете Петровне, принятых и одобренных последней, язык его доношений Св. Синоду по делу об архимандрите Владимире Каллиграфе 166 , принятых без всяких замечаний Св. Синодом к рассмотрению и соответственному распоряжению. Мало того: это язык проповедей Стефана Яворского , Феофана Прокоповича и самого св. Димитрия Ростовского . 6. Солидарность Арсения со св. Димитрием Ростовским Г. Соловьев, говоря о раздражительном тоне доношений Арсения, с особенной силой указывает на противоположность, какая, по его мнению, существует в этом отношении между ним и св. Димитрием. Трудно представить себе что-нибудь более ошибочное, чем это суждение почтенного историка. Приснопамятный ростовский святитель, предшественник Арсения по кафедре, был не только одного духа со своим преемником, но и одного образа мыслей по тем вопросам, о которых трактуется в доношениях Арсения. |
| 7 апреля св. Синодом подан был императрице доклад, в котором выразилось все усердие членов св. Синода, как можно больше обвинить Арсения. В этом докладе св. Синод не только исчислил все вины Арсения настоящие и прошедшие, но еще взвел, на него обвинение в ложности его показаний при допросе и неискренности его раскаяния. Говоря о том, что Арсений, «всепокорнейше и всеподданнейше припадая к ногам ее величества, просит прощения и помилования», если его донесения понимают, как оскорбление величества, члены св. Синода внесли в доклад следующие слова: «оное его, митрополита, показание не истинное, ибо по показанию находившегося при нем для письма канцеляриста Жукова копии с обоих донесений в синод были отправлены в Москву к двум знатным персонам». 109 Таким образом, св. Синод поставил дело так, что то что могло служить к смягчению вины Арсения, ставилось ему новым обвинением и увеличивало тяжесть наказания. За все вины, исчисленные в докладе, св. Синод решил «лишить Арсения архиерейства и клобука и послать в отдаленный монастырь под крепкое смотрение и бумаги и чернил ему не давать». 110 Арсений сначала был сослан в Никольский Корельский монастырь, а после второго суда над ним, переведен в Ревельскую крепость. Но общественное мнение и главным образом симпатии духовенства и монашества были на стороне Арсения, как святителя, гонимого за правду. Об этом свидетельствует множество сказаний о нем, в которых он обыкновенно окружается ореолом святости и величия; об этом же свидетельствует и старание правительства всеми мерами скрыть место ссылки Арсения и как-бы уничтожить его имя из числа живых. Интересно читать, какие строгие инструкция давались конвоировавшим Арсения офицерам при переводе его из Никольского монастыря в Ревель. «Не вступать ни в какие разговоры с арестантом», не спрашивать его о имени, не допускать до разговоров с другими, ни под каким видом не ездить через Москву» 111 и пр., и все это под страхом строжайшего наказания. Это показывает, что Екатерина очень хорошо понимала, что протест Арсения Мацеевича заключает в себе мысли и желания не его одного, а почти всего духовенства, и сознавала, что если не примет всех предосторожностей относительно Арсения, то протест духовенства может быть общим и вызовет немало затруднений для нее. |
| С разрешения Преосвященного Ректора Академии частью занимались, частью осматривали академическую библиотеку: Директор Императорского Московского Коммерческого Училища Профессор Д.В. Цветаев, Протоиерей В.Ф. Остроухов, Преподаватель 5-й Московской гимназии А. Лебедев , Слушательница Археологического Института Μ. С. Боровкова, Доктор славянской филологии Берлинского Университета А. Круазэ ван-дер-Коп (A. C. Croiset van-der Kop.), Преподаватель Волынской Духовной Семинарии Ф. С. Владимирский; Преподаватель Лебединской классической —325— гимназии H.Μ. Гальковский, Преподаватель Псковской Духовной Семинарии Η. И. Серебрянский. б) Список пожертвований, поступивших в фундаментальную академическую библиотеку в 1907–1908 учебном году: 1) От Арсения, Архиепископа Харьковского, книги: а) Желательные церковные реформы на предстоящем Всероссийском поместном соборе. Харьков, 1907 – в двух экземплярах; б) Багрецов, Очерк архипастырской деятельности Арсения, Архиепископа Харьковского, во время управления Казанской епархией. Харьков, 1905; в) 1–5 годы святительского служения Арсения на Харьковской епархии. Харьков, 1904–1908; г) Сборник церковно-патриотических поучений. Харьков, 1905; д) Собеседования Архиепископа Арсения на XX съезде духовенства Харьковской епархии. Харьков, 1907; е) Торжественное празднование 25-летия служения Архиепископа Арсения в епископском сане. Харьков, 1907; ж) К 25-летию архиерейского служения в священном сане Архиепископа Арсения, Харьков, 1908; з) Празднование 40-летия священнослужения Архиепископа Арсения. Харьков, 1908; и) К 40-летию служения в священном сане Архиепископа Арсения. Харьков, 1908. 2) От Димитрия, Архиепископа Казанского, книги: а) Яблоков, Село Болгары. Казань, 1905; б) Устав церковного историко-археологического общества Казанской епархии. Казань, 1906; в) Открытие церковного историко-археологического общества. Казань, 1907; г) Поминовение св. патриарха Гермогена в Казани. Казань, 1907; д) Поминовение св. патриарха Гермогена и воспоминание о нём в Казани. Казань, 1907; е) Св. патриарх Гермоген. Казань, 1907; ж) Яблоков, Г. Свияжск. Казань, 1907. |
| Между тем в службе святителю, помещённой в служебной Минее под 2 марта, нигде не говорится о Твери, как родине святителя Арсения, и если бы действительно Тверь была родным городом его, то составитель службы (1483) Феодосий, инок Тверского Желтикова монастыря, без сомнения упомянул бы о сем, тем более что Феодосий жил в обители св. Арсения спустя только 70 лет, когда могли бы существовать лица, если не лично знавшие св. Арсения, то слышавшие об его жизни от своих родителей, современников его. В высшей степени странно и непонятно, что святитель Арсений, возвратившийся на родину (лет через 20–30) никого из знакомых ему не встретил в Твери, и что князь и жители Твери, умоляя митрополита Киприана о поставлении к ним во епископа Арсения, ни словом не обмолвились, что он им присный, родной.... В недавно изданной В. И. Успенским и г. Целепи Выписки из лицевого Царственного Летописца (град св. Петра, 1900) об избрании св. Арсения на Тверскую кафедру кратко сказано: «И едва умолиша протодиакона митрополита Арсения, быти епископом Твери, бояшеся вражды и многих браней... (л. 13). Святитель Арсений, как южнорусс, видимо и в Твери всей душой предан был своей родине и в своей епархии желал устроить что-либо напоминавшее о дорогом Киеве. Так он устроил монастырь, в котором, как и в Киево-Печерской Лавре, соборный храм был посвящён Успению Пресвятой Богородицы. – В воспоминание о великих основателях Лавры пр. Антонии и Феодосии, св. Арсений в своей обители устроил тёплый храм в честь сих святых и всего собора Киево-Печерских преподобных. (Подробнее о родине святителя Арсения епископа Тверского см. статью В. И. Колосова в Тверских епархиальных Ведомостях за 1904 г. В Месяцеслове русских святых Архиепископа Димитрия (март) допущена та же ошибка о родине св. Арсения, что и у тверских историков». 3 Служба пр. Ефрему в прежних церковных Уставах (Типиконе) помещалась в Служебной Минее под 28 января, и затем исправители Типикона в 1641 г. зачеркнули празднование (повсеместное) пр. Ефрему и указано отправлять оное в его обители и там, «где рассудит екклесиарх». |
| Записки Арсения о его путешествии заключают в себе три части: в первой: статейный список – описание путешествия, когда где был; вторая: о граде Иерусалиме – описание святых мест; третья: тактикон, «како греки церковный чин и пение содержат». В списки Арсениева Проскинитария внесены раскольниками дополнения и перемены ко вкусу вражды их против православия. Арсений и сам не был в состоянии отличить, что в современных обыкновениях востока зависело от тяжких обстоятельств церкви, страждущей под гнетом и мечем магометанства; и нерассудительно осуждал Иерусалимскую церковь за маловажные особенности или за беспорядки частных. лиц. Патриарх Паисий присылал в Москву жалобу на него к царю за дерзкие и грубые отзывы которые позволял он себе делать в Иерусалиме. Верную оценку Проскинитарию его делал Саровский иеромонах Мелетий, поверявший их на месте (Путешествие в Иерусалим, М., 1798 г.). Часть Проскинитария издана Сахаровым (т. II Сказаний Русск. народа. СПб. 1842 г.). Обозрение Проскинитария у Муравьева (в предисловии к 4-му изд. Путешествия его, стр. 38–73). Сеятели раскола сочинили прение соборного старца Арсения с Греки в 158 году, несходное впрочем по спискам. Это прение писано не Сухановым. В предисловии его сочинитель говорит: «Дивную оную повесть предлагаю оного соборного великого старца Арсения. Повелением царевым посылан дывный оный муж старец Арсений в Иерусалим». После того понятно, что в прении говорят от лица Арсения, что только хотелось говорить суеверу сочинителю, и чего никак нельзя согласить с Проскинитарием Арсения и с историею. С такою же невежественною дерзостью раскольники испортили разными вставками и Проскинитарий Арсения. Более благотворно было для св. церкви второе путешествие Арсения на восток. 1654 г. царь и Никон отправили Арсения на Афон для приобретения греческих книг. Арсений привез с собою более 500 рукописей (предисловие к служебнику, М., 1655 г.). Из одного Иверского монастыря получено Арсением до 150 книг (Черткова Библ. II, 434–435). В описи 1658 г. |
| Как уже говорено выше, у нас в XVII веке приобрел громкую известность, благодаря своему участию в событиях жизни русской церкви за это время, один грек по имени Арсений, которого современники так и звали «Арсением греком» и за которым это имя осталось и во всех письменных памятниках. Современники, поступая так, быть может, желали отличить его от других деятелей Арсениев, бывших в то время в Москве, – киевлянина Арсения Сатановского и Арсения Суханова . Этот Арсений грек, приехав в Москву в числе свиты иерусалимского патриарха Паисия, был оставлен в Москве именно для «риторского учения» и занимался этим делом еще до своей ссылки в Соловки. «Как де был на Москве, – говорил в 1650 году Степан Олябьев, один из числа Московской учащейся молодежи, – Арсений грек, которого сослали на Соловки, и он Степан хотел было учитца по латыни»; как сослали его, он перестал учитца и азбуку изодрал 40 . Этот Арсений грек занимался педагогическою деятельностью в Москве и по возвращении из Соловок. Протопоп Московского Казанского собора Иван Неронов в 1655 году говорил патриарху Никону : «ты его (Арсения грека) взял из Соловецкого монастыря на смуту и устроил того яко учителя, пачеже к тиснению печатному правителя» 41 . В 1657 году брат Арсения грека на обычном допросе в Путивле показал, что едет в Москву с своими старцами «по письму родного брата своего старца Арсения, который учителем на печатном дворе у патриарха Никона » 42 . Кроме того и другие современные свидетельства не оставляют сомнения в том, что известный деятель Никонова времени Арсений грек в бытность свою в Москве по возвращении из Соловок занимался и педагогической деятельностью. По моему мнению, этого именно Арсения грека и разумеет Олеарий; т. е. Арсений грек, учитель греко-латинской школы, о котором говорит Олеарий, есть известный деятель времени патриарха Никона Арсений грек. Теперь – когда же открыта греко-латинская школа этого Арсения грека? Арсений грек приехал в Москву 26 января 1649 г. и все время пребывания в Москве патриарха иерусалимского Паисия числился в числе свиты патриаршей и даже вместе с прочими членами ее получил как «уставщик» патриарший на прощальной аудиенции, данной царем патриарху, «царское жалованье». |
|
|
