| Алексей Нестерук Содержание Предисловие к русскому изданию Предисловие Введение. Православие и наука: особый опыт Глава I. Святоотеческое богословие и естественные науки: исторические вехи Введение Проблема в ее историческом контексте Христианские апологеты и греческая религиозная философия Философия и наука в сотрудничестве ради истины Вера как условие знания Истолкование природы Законы природы Преображение природы От единообразия в природе к Слову (Логосу) Божьему. Святой Афанасий Преподобный Максим Исповедник о логосах мироздания Отстраненность от природы и любовь к ней Латинская церковь и естественные науки Августин Гиппонский и естественные науки Наука как служанка богословия в трудах Августина «Семенные причины» и естественный закон у Августина Отличия греческого подхода к естественным наукам от латинского Глава II. Особое место богословия по сравнению с другими науками: святоотеческое понимание против современного Богословие как опыт богообщения: как святые отцы понимали богословие Неизбежность мистического аспекта в богословии Уникальность богословия Церковные определения как границы веры Апофатизм православного богословия Человеческая способность, делающая богословие возможным, и ее роль в богомыслии Что в богословии может быть соотнесено с наукой? Воплощение Христа как основание богословия «Сравнение» богословия и науки Духовный ум и посредничество между богословием и наукой Православное богословие и философия Православное богословие и наука: эпистемологическая формула Глава III. К богословской методологии посредничества с наукой Философия и апофатизм Научный монизм и апофатизм Антитетическая диалектика и антиномический монодуализм Апофатическое богословие и трансцендентальная философия Возражения Канта на доказательство бытия Божьего из замысла мира Святоотеческий ответ Канту: от монистического субстанциализма к обусловленной онтологии Логосы творения и мироздание Логосы творения и антиномии Ипостасное измерение в религиозных умозаключениях, сделанных из наблюдения за тварным миром Вселенная как «во-ипостасная» в Логосе Божьем Глава IV. |
| Новости Пасха. Воскресение Христово. Осталось 22 дня Пояс Пресвятой Богородицы – Христос Прп. Симеон Новый Богослов Третий справа пояс назывался «зони» - женский пояс, именно носимый вокруг талии. Таков и П ояс Пресвятой Богородицы Пояс Пресвятой Богородицы – Христос Прп. Симеон Новый Богослов Перевод отрывков с древнегреческого по TLG монаха Макария, номера гимнов мы приводим по SC - Святая Гора Афон Несомненно, что П ояс Пресвятой Богородицы – не только святыня, но и символ. На Афоне греки называют этот пояс «агиа зони» - Святой Пояс, так он упоминается и в Предании. Интересно заметить, что термин «зони» указывает на женский пояс, носимый вокруг талии. У греков был и другой типично женский пояс «тениа», коим подпоясывались под грудью. В отличии от него пояс «зони» иногда символизирует брачную одежду. Прп. Симеон Новый Богослов сравнивает Христа с поясом Богоматери . Пояс Пресвятой Богородицы – Христос, такое аллегорическое прочтение можно обнаружить в Гимнах этого Мистика. Христос рассматривается как «царственный пурпурный Пояс». Однако если анализировать конструкцию «царственный пурпурный пояс и самодержавная десница» в контексте античных представлений , то необходимо вернуться к натурфилософским взглядам эпохи. Дело в том, что, по свидетельству Ахилла Татия, долгое время красота пурпура была для людей недоступной, ведь ее скрывала маленькая раковина (подобная Евангельскому горчичному зерну или крохотной жемчужине у прп.Симеона) в своей глубокой сердцевине (А. Тат. II 11, 4-8). По этой причине о пурпуре говорилось как о недоступной тайне , выраженной термином апорритос -- «запрещенный, запретный» или же «невыразимый, недопустимый». Впоследствии этот термин займет важнейшее место в апофатической лексике (1.230), а в богословии прп. Симеона станет излюбленным катафатическим описанием Божественной славы (28.187, 28.368) и, в конечном итоге, таинственного мистического брачного (58.106) соединения с Возлюбленным (33.128). Следует заметить, что « пояс кристально прозрачный, усыпанный драгоценными камнями», также связан с брачной символикой и составляет античный «комплект» с брачной одеждой из пурпура (А. Тат. II 11, 4-8). |
| Киприан (Керн) ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ Глава Первая КУЛЬТУРНЫЙ ФОН ЭПОХИ A. ОБЩИЕ БЫТОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ B. БОГОСЛОВСКАЯ ТРАДИЦИЯ С. ФИЛОСОФСКАЯ ТРАДИЦИЯ D. МИСТИЧЕСКАЯ ТРАДИЦИЯ Глава Вторая СВЯТООТЕЧЕСКОЕ УЧЕНИЕ О ЧЕЛОВЕКЕ АПОСТОЛ ПАВЕЛ МУЖИ АПОСТОЛЬСКИЕ АПОЛОГЕТЫ Св. Юстин Философ Татиан Ассириец Ермий Философ Афинагор Св. Феофил Антиохийский Тертуллиан Св. Ириней Лионский АЛЕКСАНДРИЙСКОЕ БОГОСЛОВИЕ Климент Александрийский Ориген Св. Мефодий Олимпийский Глава Третья СВЯТООТЕЧЕСКОЕ УЧЕНИЕ О ЧЕЛОВЕКЕ. ЭПОХА ТРИНИТАРНЫХ СПОРОВ Св. Афанасий Александрийский Св. Василий Великий Св. Григорий Богослов Св. Григорий Нисский Св. Иоанн Златоуст Немезий Емесский АНТРОПОЛОГИЯ ХРИСТОЛОГИЧЕСКИХ СПОРОВ Св. Кирилл Александрийский Антиохийское Богословие Василий Селевкийский Леонтий Византийский Преп. Анастасий Синаит Глава Четвертая СВЯТООТЕЧЕСКОЕ УЧЕНИЕ О ЧЕЛОВЕКЕ АНТРОПОЛОГИЯ ПУСТЫНИ Преп. Макарий Египетский Преп. Исаак Сирин АНТРОПОЛОГИЯ МИСТИКОВ Ареопагитики Св. Максим Исповедник Преп. Симеон Новый Богослов АНТРОПОЛОГИЯ БОГОСЛОВСКИХ СИНТЕЗОВ Св. Иоанн Дамаскин Св. Фотий, патриарх Константинопольский († 891) ЧАСТЬ ВТОРАЯ СИСТЕМАТИЧЕСКАЯ Глава Пятая БОГОСЛОВСКОЕ УЧЕНИЕ СВ. ГРИГОРИЯ ПАЛАМЫ АПОФАТИЧЕСКОЕ БОГОСЛОВИЕ РАЗЛИЧИЯ В БОЖЕСТВЕННОЙ ТРОИЦЕ ЧИСЛО ЭНЕРГИЙ ЭНЕРГИИ И ИПОСТАСИ ЭНЕРГИЯ И СУЩНОСТЬ КОСМОЛОГИЯ МИРОВАЯ ДУША ХРИСТОЛОГИЯ Глава Шестая ПРИРОДА ЧЕЛОВЕКА И СТРОЕНИЕ ЕГО Глава Седьмая ОБРАЗ И ПОДОБИЕ БОЖИЕ Глава Восьмая ОБÓЖЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА ЧТО ЕСТЬ ГРЕХ, КАК ФЕНОМЕН ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ? ПЕРВОИСТОЧНИК ГРЕХА УЧЕНИЕ О СТРАСТЯХ УЧЕНИЕ О МИРЕ, КАК СРЕДОТОЧИИ СТРАСТЕЙ ПОДВИГ МОЛИТВА ВОСХОЖДЕНИЕ К ФАВОРСКОМУ СВЕТУ Библиография Сокращения notes 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 |
| Разделы портала «Азбука веры» Оглавление Богословие (греч. θεολογα от греч. θες — бог (Бог) и λγος — слово: слово от Бога, слово о Боге, слово, обращенное к Богу) — 1) слово (Откровение) Бога о Себе, Его отношении к миру; о мире, призвании и предназначении человека; 2) практика богообщения , духовная жизнь; 3) слово (учение) Церкви о Боге; о мире как объекте Божьего Творения и Промысла ; о человеке как образе и подобии Божьем ; 4) название, прилагаемое к научным дисциплинам, исследующим отдельные направления учения Церкви о Боге и богопочитании (Догматическое Богословие, Нравственное Богословие, Литургическое Богословие и т. д.). Как развивался термин «богословие»? В дохристианскую эпоху богословами именовались люди, которые «свидетельствовали» о «богах». В первые времена существования Церкви термин «θεολογα» – «богословие» – нередко относили к содержанию Священного Писания. Кроме того, с развитием христианства этим термином стали обозначать учение о Боге-Троице, о Боге-Слове – Господе Иисусе Христе. Наконец, со временем под богословием стали подразумевать совокупность наук о Боге и Его отношении к миру и, в частности, к человеку; о мире и человеке, как объекте творения и Промысла Божия; о путях и средствах спасения человека; о христианской этике; о формах и способах богослужения и богопочитания; об истории Церкви; о последних судьбах мира и пр. Какие богословы сыграли важнейшую роль в формировании православного богословия? В самом строгом значении слова Богословом является Бог, ибо только Он знает Себя во всей полноте и открывает Себя людям в той мере, в какой считает уместным. В особом значении слова Церковь обозначает именованием «Богослов» евангелиста Иоанна Богослова, святителя Григория Богослова и преподобного Симеона Нового Богослова . Между тем, к богословам в широком значении слова принадлежит большое количество представителей Церкви. Помимо названных лиц это и отцы-каппадокийцы – святители Василий Великий , Григорий Богослов, Григорий Нисский , Афанасий Великий , Кирилл Александрийский , Иоанн Златоуст , Григорий Палама , преподобные Максим Исповедник , Иоанн Дамаскин , и многие, многие другие. Что такое апофатическое и катафатическое богословие? |
| А. Бодров, М. Толстолуженко Сергей Чурсанов. Основные понятия троичного учения великих каппадокийцев и богословское понимание человеческой личности 178 Учение о Пресвятой Троице, сформулированное в IV веке великими каппадокийцами – святителями Василием Великим (329–379), Григорием Богословом (330–389) и Григорием Нисским (335–394), задает богословские основы христианского понимания Бога и отношений с Ним. В ходе прояснения тринитарного учения и его частных аспектов святыми отцами IV века были сформированы богословские понятия лица (πρσωπον), ипостаси (πστασις), индивида (τομος), особенности (δωμα), самобытности (τ καθ ατ), образа существования (τρπος τς πρξεως), отношения (σχσις), природы (φσις) и сущности (οσα), ставшие узловыми не только для триадологии, но и для христологии, а значит, – и для всей понятийно-терминологической системы православного богословия. Опираясь на учение о Христе как втором Лице Пресвятой Троицы, ставшем истинным совершенным человеком, и на понимание человека как образа Божьего, призванного к достижению подобия своему первообразу, ведущие православные богословы веков, среди которых особое место занимают В. Н. Лосский (1903–1958), архимандрит Софроний (Сахаров) (1896–1993), священник Думитру Станилоаэ (1903–1993) и митрополит Иоанн (Зизиулас) (род. 1931), сосредотачивают пристальное внимание на сотериологических аспектах святоотеческой триадологии. При этом они формулируют выводы, задающие основу христианского понимания человека и определяющие, таким образом, богословские подходы к решению актуальных вопросов богопознания, церковной жизни и межличностных отношений. Цель настоящей статьи заключается в выявлении и систематизированном представлении значения основных аспектов святоотеческого понимания Отца, Сына и Святого Духа как трех божественных Лиц, или Ипостасей, для христианского восприятия человека в качестве не просто одного из сотворенных существ, детерминированных в своем существовании собственной природой, но и как образа Божьего, призванного в общении с Богом к восприятию сверхприродных личностных измерений жизни «с избытком» 179 . В заключение на основании конститутивных характеристик личностного образа бытия, следующих из узловых аспектов святоотеческого понимания божественных Лиц, в статье предложено апофатическое богословское определение понятия человеческой личности. |
| архим. Сильвестр (Стойчев) Тема VIII. Свойства Божии Ты бо еси Бог неизреченен, недоведом, невидим, непостижим, присно сый, такожде сый... Литургия свт. Иоанна Златоуста §17 Апофатический и катафатический способы богопознания В ходе споров о богопознании святыми отцами неоднократно поднимался вопрос о способах богопознания. По сути, у большинства христианских авторов практически с первых веков присутствует учение о путях богопознания. Своеобразного апогея эта тема достигла в Corpus 93 Areopagiticum 94 , а завершена была в сочинениях свт. Григория Паламы в его дискуссии с оппонентами. Таким образом, было сформулировано учение об апофатическом (отрицательном) и катафатическом (утвердительном) способах богопознания 95 . В принципе, подобного рода методологию можно встретить и вне христианского богословия: у античных философов, в некоторых философских системах Индии, в средневековой исламской и иудейской философии. Поэтому следует дифференцировать собственно апофатику и катафатику как дискурсивный метод, имеющий место практически во всех религиозных учениях мира в целом и в православном богословии в частности. В первом случае катафатический метод сведен к признанию за Божественным утвердительных наименований, а апофатический – к отрицанию за Божественным всех тварных категорий, всех ограничений. По сути, в данном случае, это метод чисто интеллектуальный. Причем апофатика и катафатика находятся в диалектическом взаимоотношении, корректируя друг друга. В церковном предании хотя и присутствует подобный интеллектуалистский подход у некоторых авторов, например, у Климента Александрийского , однако в целом эти методы, и прежде всего, апофатический, носят аскетико–мистическое содержание: «В сфере аскетики и молитвенной практики апофатизм выступает как призыв к непрестанному восхождению, очищению, «безвидности» ума» 96 . Это различие методов имеет свое основание в Самом Боге: в Его Божественной сущности и Его Божественных энергиях. Бог по сущности непознаваем, а значит и неописуем. Следовательно, нельзя узнать, какова есть Божественная сущность, но можно сказать, чем не есть Божественная сущность. Очевидно, что Бог , будучи совершенным, не может быть ничем ограничен, соответственно, Его сущность может быть «описана» в категориях отсутствия ограничений: вечный (отсутствие ограниченности во времени), вездесущий (отсутствие ограниченности в пространстве) и т. п. |
| Божья любовь и свободный выбор человека Наш личный Бог – это не бог философов и скептиков, но Бог отцов наших, являющий собой личность, а не идею. 5 ноября, 2014 Наш личный Бог – это не бог философов и скептиков, но Бог отцов наших, являющий собой личность, а не идею. «Бог есть любовь», – говорит нам евангелист Иоанн (Ин. 4:8). И это, поистине, как нельзя лучше Его характеризует, дает возможность нам, людям, понять, что есть Бог. Согласно святому Дионисию Ареопагиту и, конечно, апофатическому богословию нашей Церкви, Бог превышает все человеческие понятия. Он не является ни душой, ни словом, ни силой, светом, жизнью, сущностью, временем, наукой, правдой, царством, мудростью, благостью… Но, тем не менее, беру на себя смелость сказать, что здесь необходимо сделать исключение для слова «любовь». Ведь Бог – это не что иное, как любовь. Бог отцов наших, единственный истинный Бог – не карающий и не «справедливый», в соответствии с тем, что вкладывают люди в эти понятия. Он не похож ни на справедливого полицейского, который охраняет порядок, детально записывая все наши нарушения, ни на справедливого судью, дело которого судить беспристрастно, чтобы обличить и наказать виновного, подать ему пример, вершить справедливость и правопорядок. Наш Бог не является «справедливым» с этой точки зрения. И горе нам, если бы это было так. Бог – это наш Отец. Наш Бог «есть любовь». Однако многие задают вопрос, выражающий человеческое непонимание и слабость: «Почему же тогда в мире существует столько скорбей, несправедливостей и бед, если “Бог есть любовь?”». В качестве ответа мы могли бы привести слова блаженной памяти отца Епифания Феодоропулоса: «Мир без Христа – это не что иное, как театр абсурда. Без Христа ты не можешь ничему дать объяснения. Откуда скорби, несправедливость, неудачи, болезни, почему, почему, почему? Тысячи “почему”. Поймите, человек, с его ограниченными суждениями, не может приблизиться к ответу на все эти вопросы. Они объясняются только с помощью Христа. Они подготавливают нас к вечности. Возможно, там мы и удостоимся узнать ответы на некоторые наши вопросы…» (о. Епифаний Феодоропулос “Разговор с марксистом”. Каламата, 1989. С. 20). |
| И.Ц. Миронович Лекция 13. Первое мессианское пророчество Кланяюсь всем вам и приветствую после значительного перерыва, когда много из нашей главы улетучилось, но кое- что и осталось. Вот в прошлый раз мы говорили с вами, что Слово стало плотию и обитало среди нас, полное благодати и истины; и мы видели Его – видели славу Его, как единородного от Отца. И вот, чтобы мы не думали, что мы способны видеть Само Божество, 18-й стих Пролога заканчивается такими словами: Бога не видел никто никогда, – добавим: по Его божественной природе. Поэтому вы встретитесь с многими определениями Божества, но по существу все эти определения, все эти наименования будут говорить только об одном: чем Бог не является по Своей природе. О Нём можно говорить только в терминах апофатического богословия с отрицанием «не»: неизреченный, неизъяснимый, неуловимый, несказанный, невидимый и в то же время близкий и самый близкий к душе человека. Вон какое – скажет Макарий Египетский , – и нигде Господь не обитает с этим творением в такой близости, как с единым человеком. И вот парадокс: этот человек, наделённый от Бога необычайными дарованиями, наделённый царской способностью, царственным божественным даром свободы, нарушил и, можно сказать, включил не только себя, но и всё в страшную трагедию, от которой страдает весь И вот вся тварь, – как скажет Апостол Павел в Послании к Римлянам ( Рим. 8:18–23 ), – ждёт от нас обращения, ждёт подлинного покаяния, чтобы мы изменили отношение и к самим себе, и к окружающей нас природе, к растительному, к стихиям; особенно страдают животные – ни в чём не повинная тварь. Посмотрите, как над ними издеваются, сколько тоски, печали в их глазах. Они смотрят и не понимают, как эти двуногие существа, то есть мы, могут к ним так относиться. И всё это проистекает об безбожия – от бездуховности, – потому что никакая культура, никакой разум необлагодатствованный не даст таких плодов. А вот только в Церкви, только в религии человек изменяется и опять обретает тот утраченный образ, потому что Господь – основатель Церкви: назначение-то всего было – Церковь ! Не сам по себе, а должен стать Церковью. |
| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Аннотация Самое известное произведение великого греческого богослова. «Вера Церкви» это система православного богословия, развивающая христианскую философию в апофатическом и персоналистическом ключе, в противостоянии современной западной мысли, но творчески используя её достижения. Яннарас пользуется в основном Хайдеггером (во многом эпигонски), выкладками психоанализа и другими современными течениями мысли. Стратегия «Веры Церкви» (рецепция современной философии, мышление обращенное к неверующему миру) есть стратегия Святых Отцов. Древние Отцы формулировали христианское послание на языке стоицизма и неоплатонизма, по заповеди ап. Павла «быть всем со всеми». Русская философия выполняла эту задачу в XIX и пер. пол. XX вв. Сейчас она легла на плечи западного Православия (не в последнюю очередь на греческое, чьим представителем является Яннарас). «Вера Церкви» это действительно замечательное введение в православное богословие, особенно для тех кто хочет понять Православие в рамках современного мышления, кто хочет думать, а не просто кричать на противников (независимо от сторон). «Вера Церкви» написана очень просто, но не теряет от этого своей глубины. Яннарас так характеризует замысел «Веры Церкви»: «Задача автора предлагаемой вниманию читателя книги заключается не в том, чтобы убедить его в своей правоте или же заставить возможных противников изменить их точку зрения. Это не «апология» христианской веры, ставящая перед Собою цель привлечь на свою сторону как можно большее число сторонников. Автор стремился к другому: четко разграничить то, что есть христианская вера, и то, что ею не является; по мере возможности устранить недоразумения, связанные с сегодняшним пониманием церковной истины; очистить ее от посторонней шелухи, которую часто принимают за саму истину. Нашей задачей было рассказать об этом простым и понятным языком, доступным, как говорится, «обыкновенным людям» и, в особенности, обыкновенным «интеллектуалам». Именно современный интеллигент является, как правило, виновником и жертвой возникающей путаницы. Отрезанный от живых корней веры, порой даже психологически подавленный формальной семейной религиозностью, преследуемый воспоминаниями — увы, слишком часто негативными — о безвкусном школьном катехизисе, он отбрасывает то, что принимает за христианскую веру, так и не узнав самой веры. Но если в один прекрасный день человек все-таки захочет выяснить, что же именно он отбрасывает, то здесь ему может пригодиться подобная книга, типа словаря или элементарного учебника, излагающая материал с помощью привычных для нашего сознания терминов и понятий.» |
| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Непостижимое «Непостижимое. Онтологическое введение в философию религии» — главная книга Франка, шедевр религиозной философии. Гениальная концептуализация апофатического Боговедения. Целостная система христианской философии: гносеология, антропология, онтология, богословие. И главное — Непостижимое не как чёрная дыра, а — полнота реальности, то, что превыше знания, что ближе к нам, чем мы сами, то, что даёт бытие сущему, само не являясь бытием. Франк медленно, «кропотливо» (так и хочется сказать: «по немецки»; Франк — один из немногих русских философов вполне освоивших классическую школу философии) постигает «непостижимое» на разных «уровнях». Непостижимое вписано в малейшую складку реальности. Интересны историко-философские параллели. Франк осознанно следует святоотеческому богословию в его апофатической традиции и его западной трансляции в лице Николая Кузанского. Очевидно преемство с русской философии, школой всеединства. «Техника» остается «немецкой» (классического периода). Тождество мистики и рациональности — вечная основа философии, разорванное лишь в Новое Времена. Бросается в глаза родство с основными течениями западной философии: поворотом к экзистенции, диалогу как фундаментальной категории. Исход из экзистенции при приоритете онтологического интереса (при чем бытие не понимается как сущее, оно — не-сущее) делает философию Франка принципиально тождественной философии Хайдеггера. Все эти влияния, осознанные и неосознанные, совпадения предстают в «Непостижимом» в удивительно цельном, продуманном и самобытном синтезе. Семен Франк Непостижимое Онтологическое введение в философию религии Attingitur inattingibile inattingibiliter Николай Кузанский Посвящается моей жене ПРЕДИСЛОВИЕ Всякое предисловие есть, собственно, послесловие – и притом нужное скорее автору, чем читателю. Книга должна говорить сама за себя; но автору простительно его желание, передавая книгу читателю, обратиться к нему и с личным словом. |
|
|
