| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АНТОНИЙ РАФАИЛ ЭПАКТИТ [серб. Ahдohuj Рафаил Епактит] (кон. XIV - 1-я пол. XV в.), серб. книжник. Прозвище Эпактит, сообщаемое им в заглавии «Похвального слова святому князю Лазарю Сербскому», по наиболее убедительному предположению означает «пришелец», «странник» (от греч. παχτς). Дж. С. Радойчичем высказывалось мнение о происхождении А. Р. Э. из эпирского г. Лепанто (Навпакт, разговорное новогреч. ρδβλθυοτεΕπακτος). «Пришелец» в Сербии, А. Р. Э. мог быть греком, владевшим слав. лит. языком, болгарином и даже сербом, долгое время жившим среди греков и получившим хорошее визант. образование. Единственное известное его сочинение - «Похвальное слово святому князю Лазарю Сербскому» - написано А. Р. Э., судя по указанию в эпилоге, в 1419-1420 (6928) гг. и сохранилось в ряде списков XVI-XVIII вв. Повествовательная часть «Похвального слова» бедна историческими сведениями, его отличает высокий риторический стиль, усложненная конструкция фраз и изобилие синонимических эпитетов, а также большое число непереведенных грецизмов, в т. ч. весьма редких. А. Р. Э. наряду с Константином Костенечским считается наиболее ярким представителем стиля «плетения словес» в южнослав. лит-ре XIV-XV вв. Соч.: Похвала кнезу Лазару//Споменик Cpnckoj Kpaлebckoj Академии. Београд, 1890. 3. С. 81-88; Качановский В. В. История Сербии с половины XIV до конца XV в. К., 1899. Т. 1. С. 349-359; Српски списи о кнезу Лазару и косовском бojy. Крушевац, 1968. С. 292-310; он же. «Слово о светом кнезу Лазару» Ahдohuja Рафаила//Стара српска Београд, 1976. С. 147-179. (Зб. ucmopuje 10). Лит.: Enciklopedija Jugoslavije. Zagreb, 1955. T. 1. S. 99; Radoji i Dj. Sp. Drei Byzantiner, altserbische Schriftsteller des 15 Jh.//Akten des XI Intern. Byzantinisten Kongress, 1958. Münch., 1960. S. 504-506; то же на серб. яз.: С. Творце и дела старе српске Титоград, 1963. С. 247-248; Кашанин М. Српска у веку. Београд, 1975. С. 392-393; Д. Ucmopuja старе српске Београд, 1980, 19902. С. 197-199. А. А. Турилов Рубрики: Ключевые слова: НИКОЛАЙ (Никола; 2-я пол. XIII в.- после 1329), игумен мон-ря Студеница (ок. 1329), серб. писатель и книгописец-каллиграф |
| В 1402 г. М. управляла страной, когда Стефан принимал участие в военных действиях османов против эмира Тимура (Тамерлана). В 1403 г. она вновь ездила ходатайствовать за сына перед османским султаном Сулейманом, одним из наследников Баязида. В этот период младший сын М. Вук собирался перейти на сторону османов, поэтому мать поехала в Серры, чтобы «сдаться добровольно» султану, вернуть младшего сына и помирить его со Стефаном. Поездка к османскому двору была весьма опасна из-за возможного гнева султана и разбоев на дорогах. Главной ее целью было снятие обвинений со Стефана в неверности и укрепление его отношений с султаном. Как только ей удалось при османском дворе добиться успеха, туда для продолжения переговоров приехал Стефан. Т. о. она способствовала заключению мирного договора Стефана с Сулейманом и добилась временного примирения Стефана с Вуком (после ее смерти отношения между ними окончательно испортились) и племянниками Джурджем и Лазарем, сыновьями Вука Бранковича (см. в ст. Бранковичи ). Ее влияние на гос. политику, общественную и религиозную жизнь гос-ва было весьма значимо и во время присутствия деспота Стефана в стране. Перед смертью она приняла вел. схиму с именем Евфросиния и была похоронена в нартексе собора монастыря Любостиня. Хотя сведений о ее офиц. прославлении не сохранилось, почитание М. широко распространилось в Сербии и тесно связано с почитанием кн. Лазаря: ее имя неоднократно упоминается во мн. богослужебных и четьих текстах, посвященных мужу. В них рассказывается о ее происхождении, жизни с князем, о горе после его гибели и заботах о судьбах детей и Сербии. В похвальное «Слово о св. кн. Лазаре» Антоний Рафаил Эпактит включил т. н. Плач кнг. Милицы, который считается вершиной средневек. серб. поэзии ( Слово о св. кн. Лазару Ahдohuja Рафаила//Зб. ucmopuje Београд, 1976. Бр. 10. С. 147-149). В анонимном «Историческом» (повесном) слове о кн. Лазаре надгробный плач М. над телом мужа «достигает возвышенности классических библейских плачей пророков Иеремии и Давида» ( Д. Ucmopuja старе српске Београд, 1980. С. 195). В отношении авторства этого слова серб. исследователи долго колебались между М. и ее старшим сыном, но в итоге остановились на 2-м варианте (Там же. С. 193). В «Троношском родослове» XVIII в. сообщается о чудесах, к-рые происходили от мощей М.,- истечении св. мира и многочисленных исцелениях. В серб. фольклоре М. (в соответствии с поздним фольклорным титулом кн. Лазаря) устойчиво именуется царицей. В 1942 г. была составлена отдельная служба М. как преподобной. |
| Художественная структура этих произведений вызывает ассоциации с литературно-житийным стилем «плетения словес», некогда последовательно сближаемым со стилем Андрея Рублёва. На самом деле подлинная аналогия «плетению словес», хитро слаженному, деликатно дробному, строящемуся на повторах и нюансах смысла, конечно, не монументальное искусство Рублёва, а анализируемые произведения. Душевные движения, фиксируемые в живописи этого круга – камерные, связанные не с масштабом борений или откровений, а с каждодневной кружевной вязью анализа и рефлексии сердечных помыслов, с пристальным взглядом на человека и его внутреннее устройство. Уже здесь отражено то внимание к тончайшей вибрации сердца, которое станет основной темой «запоздалого» русского исихазма Нила Сорского . Памятники Моравской Сербии относятся к последнему периоду сербской самостоятельности, перед окончательным захватом территории Сербии турками. Хронологические границы этого периода определены трагическим поражением сербов в Марицкой битве (1371) и битве на Косовом поле (1389), и разгромом сербской армии при Смедереве (1459). Рядом с современным Белградом сербские князья основали новую столицу на реке Мораве. Здесь строились храмы, основывались монастыри, возводились крепости. Новая столица князя Стефана Лазаревича и созданные им монастыри стали крупнейшими в православии культурными центрами по осмыслению и фиксации православного наследия на границе между исламом и католическим Западом. Сюда стекалась интеллигенция с уже захваченных турками, или находящихся в преддверии захвата греческих и славянских территорий. Эмигранты Григорий Цамблак и Константин Философ (болгары), старец Исайя и Никодим Гречин с Афона, Антоний Эпактит и Дмитрий Кантакузин из Константинополя составили цвет интеллектуальной элиты двора князя Стефана. Переписывание литургических и богослужебных книг, житийной литературы, огромная филологическая работа, осуществлявшаяся в Поморавье, стали основой для сохранения православной традиции в преддверии многовекового турецкого порабощения. О символическом осмыслении происходящих процессов свидетельствовало само название созданного князем Стефаном монастыря – Ресава-Манассия, посвящённого сыну Иосифа Прекрасного. Манассия был рождён в египетском пленении, и его долгом было сохранение веры отцов во враждебном окружении. «Египетский плен» – ветхозаветный символ невозможности исповедания истинной веры, ожидал сербов на долгие столетия вплоть до XIX в. Таким образом, имя монастыря – Манассия, призвано было олицетворять твёрдость веры, твёрдость камня основания Церкви, её единство, несмотря на окружающие обстоятельства. Для князя Стефана монастырь Ресава-Манассия – символ твердыни православной веры и место погребения, мавзолей. Последняя постройка сербских владык своим обликом заставляет вспомнить важнейшие в сербской истории храмы – Великую церковь в Студенице и монастырь Дечаны. |
|
|
