| 1. Вступление Что влечет нас к Преподобному Сергию, как ни к кому другому? Разве мало было постников и чудотворцев на нашей земле?! Разве мало было молитвенников? Но наше сердце неизменно и особо влечется к Преподобному Сергию. Это потому, что Преподобный Сергий, сын радости (Варфоломей в крещении), стал тем особым печальником земли Русской, молитвами которого стоят города. Он – то святое семя, ради которого хранится десницей Божией русский народ. Он – духовный вождь и Ангел-хранитель России. Он – наш отец, воистину духовный отец, от которого мы рождаемся не телесно, но духовно. Как сказать о том, кто жил уединенно в непроходимой безводной пустыни, наполненной змеями, а ныне это град, к которому беспрестанно, днем и ночью, стремится множество людей, ныне это страна, где по молитвам его изошло множество источников и нет змей вокруг обители, доколе раздается звон колокола? (29, с. 9–10). Как сказать о Лавре его? Ведь «здесь, в Лавре именно, хотя и непонятно как, слагается то, что в высшей смысле должно называть общественный мнением, здесь рождаются приговоры истории, здесь осуществляется всенародный и, вместе, абсолютный суд над всеми сторонами русской жизни (...) Здесь ощутительнее, чем где-либо, бьется пульс русской истории, здесь собрано наиболее нервных, чувствующих и двигательных окончаний, здесь Россия ощущается как целое» (42, с. 4). Трудно найти слова о Преподобном Сергии, но сейчас, в предпразднество 1000-летия Крещения Руси, особенно необходимо. «Чтобы понять Россию, надо понять Лавру, а чтобы вникнуть в Лавру, должно внимательный взором всмотреться в основателя ее, признанного святым при жизни, «чудного старца, святого Сергия», как свидетельствуют о нем его современники» (42, с. 7–8). 2. Избранник и ученик Пресвятой Троицы Всякое жизнеописание Преподобного Сергия начинается с описания знамения, которое еще до его рождения возвестило о том, что он будет учеником и служителей Святой Троицы. В один воскресный день благочестивая Мария, будущая мать Преподобного Сергия, которая в то время носила его еще во чреве, «пришла в церковь к Божественной литургии и смиренно стала, по тогдашнему обычаю, в притворе церковном вместе с прочими женами. Началась литургия; пропели уже трисвятую песнь, и вот, незадолго пред чтением святого Евангелия, вдруг, среди общей тишины и благоговейного молчания, младенец вскрикнул у нее во чреве, так что многие обратили внимание на этот крик. Когда начали петь Херувимскую песнь, младенец вскрикнул в другой раз, и притом уже столь громко, что голос его был слышен по всей церкви. Понятно, что мать его испугалась, а стоявшие близ нее женщины стали между собою переговариваться, что бы мог означать этот необыкновенный крик младенца? Между тем литургия продолжалась. Священник возгласил: «Вонмем! Святая святым!» При этом возглашении младенец вскрикнул в третий раз, и смущенная мать едва не упала от страха: она начала плакать...» (19, с. 3) 1 . |
| 22 января 1982 года исполнилось 100 лет со дня рождения профессора Московской Духовной Академии, богослова, мыслителя и ученого- энциклопедиста священника Павла Александровича Флоренского. Его многочисленные работы, некоторые из которых были опубликованы лишь в последние 15 лет, проложили пути в самых различных областях человеческого знания: Богословие и история философии, филология и этнография, искусствоведение и история, физика и математика, электротехника и биология равно находили свое место в исследованиях отца Павла. Для него самого, впрочем, не существовало дробления единого знания на привычные нам разделы. Уникальность работ священника Павла Флоренского состоит как раз в том, что он синтезировал знания самых различных областей в единое. Для отца Павла это было не искусственным процессом, а природным даром, развитым еще в детстве. В автобиографической заметке для энциклопедического словаря «Гранат» священник Павел Флоренский указывал, что свою жизненную задачу он понимает «как проложение путей к будущему цельному мировоззрению» (Энциклопедический словарь русского библиографического института «Гранат», изд. 2-е, т. 44. М., 1927, с. 143). Биографические сведения, предваряющие «Указатель печатных трудов священника Павла Флоренского », должны: 1) помочь исследователю творчества отца Павла изучать его работы в конкретной связи с фактами его жизни и историческими условиями; 2) показать общественную позицию отца Павла, его сознательное и активное участие в культурном и научно-техническом строительстве страны после Октябрьской революции 1917 года. Священник Павел Флоренский родился 9 января 1882 года около местечка Евлах Елисаветпольской губернии (ныне Азербайджан), где его отец, инженер путей сообщения, Александр Иванович Флоренский (30 сентября 1850 – † 22 января 1990), строил участок Закавказской железной дороги. Вся семья жила в товарных вагонах па месте будущей станции. А. И. Флоренский, сын врача, был русским, костромичом. Мать, Ольга Павловна, урожденная Сапарова (Сапарьян; 25 марта 1859 – †30 октября 1951), происходила из древнего и культурного армянского рода, поселившегося в Грузии. В числе ее предков были и грузины. Кроме Павла, в семье Флоренского было еще 6 детей: Юлия, врач-психиатр; Александр, геолог-минералог, искусствовед; Ольга, художница, поэтесса; Елизавета, художница, педагог; Андрей, военный инженер; Раиса, художница. |
| Гимнографическая деятельность Русской Православной Церкви после восстановления Патриаршества (1917–1988) Источник Скачать epub pdf (Доклад, прочитанный в 1988 году на III конференции, посвящённой Тысячелетию Крещения Руси) Обозреваемый период гимнографической деятельности Русской Церкви делится на два периода: 1) 1917–1945; 2) 1945–1988. В первый период можно наметить три основных группы служб: 1) Богородичные; 2) связанные с деятельностью Поместного Собора 1917–1918 гг.; 3) написанные по особым побуждениям. Иконам Пресвятой Богородицы за период 1917–1945 написаны следующие службы: «Державная» (явилась 2 марта 1917) – первая служба (и акафист) составлена с участием Святейшего Патриарха Тихона (†7.04/25.03.1925), вторая служба – Владимиром Васильевичем Богородским. Служба, составленная Святейшим Патриархом Тихоном, должна быть признана одним из лучших образцов православной гимнографии. Одни тексты составлены от первого лица и открывают перед нами душевное состояние песнотворца, другие тексты, как монументальные картины, показывают состояние Церкви того времени, исполнены молений о прощении грехов и помиловании, а также прославляют державное заступничество Пресвятой Богородицы. Вот, например, как необычайно начинается великая вечерня: «И рыдах, и взывах к Тебе, Владычице, но не возмогл есть глас мой и како умолю Тя? Сама убо даждь ми молитву и сохрани раба Твоего… " (стихира глас 4). Канон службы – драгоценное свидетельство смирения, стойкости и веры Святейшего Патриарха Тихона: «Аз из глубины зол моих вопию Ти, и не премолчит стон мой пред Тобою; виждь, о, виждь, Владычице Дево и не отвержи мене, услыши убо вопль гласа моего…». «Обольсти мя змий, клеветник бо есть…»; «Горьким плачем моим, яко воду, излию сердце мое…»; «Аз, егда и во уздех, но Тобою, Отроковице Чистая, выну свободь есмь, и не в страх ми умаление мое есть…»; «Слово лестче положиша на мне врази мои и сокрушает мя рог непокоривых. Друзи мои и тии оставиша мя, но не остави мене и Ты, Владычице…»; «Из печи разжжения моего, яко из адова пламени, вопию Ти: Владычице Дево, окропи мя росою слез Твоих…». Невозможно остаться равнодушным к стенаниям этой службы, которая удивительно соединила в себе и Богодухновенное творчество, и документальность личного свидетельства. |
| История подготовки магистерской диссертации епископа Сергия (Голубцова) «Живописное и иконописное направления в церковной живописи и их онтологическая оценка» Источник Аннотация Публикуются и анализируются документы, посвященные полемике епископа Сергия (Голубцова) и Л. А. Успенского по проблеме существования в православной Церкви двух иконописных направлений – «традиционно византийского» и «живописно-реалистического». отправной точкой полемики послужили тезисы еп. Сергия для Родосского совещания 1961 года, в которых оправдывается наличие в православии обоих путей иконописи и допустимость внесения в живопись церковного национального элемента и особенностей русского стиля. Позиция Л. Успенского , который считал «живописно-реалистическое» направление «итальянским стилем» и бледным подражанием римо-католическому религиозному искусству, подвигла еп. Сергия приступить к написанию диссертации по этой проблематике. Архиепископ Сергий (Голубцов) родился в 1906 году в семье профессора церковной археологии московской духовной академии А.П. Голубцова . владыка был иконописцем и реставратором. Тема его кандидатского сочинения также посвящена церковному искусству: «способы воплощения богословских идей в творчестве преподобного Андрея Рублева». Во время подготовки магистерской диссертации владыка Сергий (Голубцов) был епископом новгородским и старорусским, с 1959 по 1967 год. В 1961 г. на острове Родос состоялось Первое Всеправославное Совещание 1 . Заранее была выдвинута для разработки и обсуждения тема: «Изучение путей к упрочению и развитию богослужебной жизни Православной Церкви и традиционного византийского и вообще православного искусства в различных его выражениях (церковная музыка, иконография, архитектура, священная утварь и облачение и т. д.)». Не удивительно, что председатель отдела внешних церковных сношений московской патриархии епископ Никодим (Ротов) обратился именно к владыке Сергию с просьбой представить проект документа от делегации русской православной церкви, однако личная скромность и унаследованная от отца научная тщательность заставили Владыку Сергия первоначально отказаться от предлагаемого поручения. |
| Посетивший Троице-Сергиеву лавру в XVII веке, именно 11 июня 1655 года, архидиакон Антиохийского патриарха Павел Алеппский отзывается о ней с величайшим восхищением как о прекраснейшем месте всей земли. Церковь же Святой Троицы «так прекрасна», по его словам, «что не хочется уйти из нее». Нам нет нужды заподозривать искренность этого суждения: ведь Павел Алеппский писал не для печати, а исключительно для себя и для своих внуков, и лишь в наше время его впечатления стали общим достоянием. Неправильно было бы отвести это свидетельство и ссылкой на восточное красноречие писателя: ведь если арабская фантазия его, а точнее сказать огнистость восприятий, способна была видеть в окружающем более художественных впечатлений, чем притуплённая и сыроватая впечатлительность северян, то одинаковой оценке подвергалось все виденное, и среди всего лавра оказывается на исключительном месте; очевидно, она и была таковою. Это свидетельство Павла Алеппского невольно проверяет на себе всякий, кто прожил достаточно времени возле «Дома Пресвятыя Троицы», как выражаются наши летописцы. При туристском обходе лавры беглому взору впервые развертывается не подавляющее количественно, но действительно изысканное богатство художественных впечатлений от нее. Есть, однако, и гораздо более тонкое очарование лавры, которое охватывает изо дня в день, при вживании в этот замкнутый мир. И это очарование, теплое, как смутная память детства, уродняет душу лавре, так что все другие места делаются отныне чужбиной, а это – истинною родиной, которая зовет к себе своих сынов, лишь только они оказываются где-нибудь на стороне. Да, самые богатые впечатления на стороне скоро делаются тоскливыми и пустыми, когда потянет в Дом преподобного Сергия. Неотразимость этого очарования – в его глубокой органичности. Тут – не только эстетика, но и чувство истории, и ощущение народной души, и восприятие в целом русской государственности, и какая-то трудно объяснимая, но непреклонная мысль: здесь, в лавре именно, хотя и непонятно как, слагается то, что в высшем смысле должно называть общественным мнением, здесь рождаются приговоры истории, здесь осуществляется всенародный и, вместе, абсолютный суд над всеми сторонами русской жизни. Это-то всестороннее жизненное единство лавры, как микрокосма и микроистории, как своего рода конспекта бытия нашей Родины, дает лавре характер ноуменальности. Здесь ощутительнее, чем где-либо, бьется пульс русской истории, здесь собрано наиболее нервных, чувствующих и двигательных, окончаний, здесь Россия ощущается как целое. |
| Почти тридцать лет жизни отец Павел провёл в одном из удивительных мест нашей родины, которое он называл «маковцем – средоточною возвышенностью русской культуры» (В достохвальный «Маковец» 2 . [Письмо от] марта 1925 г.). Сначала это были годы учебы (1904–1908) и преподавания (1908–1919) в Московской Духовной Академии, потом напряженный, исполненный патриотизма труд в Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой Лавры (1918–1920), а затем время, когда деятельность отца Павла прямо не была связана ни с Лаврой, ни с Академией, но вдохновлялась и поддерживалась сложившимся ранее духовным строем. Почти тридцать лет отец Павел прожил сначала в стенах Лавры, как учащийся Академии, а затем в непосредственной близости от неё, в Сергиевом Посаде. Не удивительно, что он духовно сроднился с Лаврой и сумел проникновенно показать её смысл и значение для России. «Есть тонкое очарование Лавры, – писал отец Павел, – которое охватывает изо дня в день, при вживании в этот замкнутый мир. И это очарование, тёплое, как смутная память детства, уродняет душу Лавре, так что все другие места делаются отныне чужбиной, а это – истинною родиной, которая зовёт к себе своих сынов, лишь только они оказываются где-нибудь на стороне. Да, самые богатые впечатления на стороне скоро делаются тоскливыми и пустыми, когда потянет в Дом Преподобного Сергия. Неотразимость этого очарования – в его глубокой органичности. Тут не только эстетика, но и чувство истории, и ощущение народной души, и восприятие вцелом русской государственности, и какая-то, трудно объяснимая, но непреклонная мысль: здесь, в Лавре именно, хотя и непонятно как, слагается то, что в высшем смысле должно называть общественным мнением. Это-то всестороннее жизненное единство Лавры как микрокосма и микроистории, как своего рода конспекта бытия нашей Родины, даёт Лавре характер ноуменальности. Здесь ощутительнее, чем где-либо, бьётся пульс русской истории, здесь собрано наиболее нервных, чувствующих и двигательных, окончаний, здесь Россия ощущается как целое» (27, с. 4). |
| Скачать epub pdf Павел Александрович Флоренский родился в Евлахе (Елисаветпольская губерния) 9 января 1882 года, в день памяти святителя Филиппа, митрополита Московского. Он был крещен, вероятно «на дому», 9 октября 1882 года священником Захарией из тифлисской Давидовской церкви и получил имя в честь святого Апостола Павла. Святителя Филиппа и Апостола Павла отец Павел Флоренский всю жизнь считал своими Небесными покровителями. Флоренские (или Флоринские-Галичи) были «виленского происхождения» и находились в вассальном отношении к Радзивиллам. Затем они переселились в Слободскую Украину, где по большей части перешли в духовное сословие, затем далее на север, в Переяславскую епархию. Оттуда началось расселение этого рода, причем одни его ветви стали снова светскими (вероятно, малороссийское казачество), а другие остались в духовном звании. Все это относится к XIV-XVI векам. Переселение Флоренских в Костромскую область связано с русско-польскими войнами начала XVII века. По семейному преданию, один из предков Флоренских – малороссийский казак Михайло Флоренко вместе с другими казаками воевал на стороне Польши, был схвачен, казнен, и голову его посадили на кол. Событие это относится примерно к 1609 году, когда поляки и казаки под командованием польского воеводы Лисовского захватили город Юрьевец. Пытаясь переправиться на левый берег Волги, захватчики были разбиты жителями Коряковской волости, которым помогал их Небесный заступник – преподобный Макарий Унженский. Многие из нападавших были захвачены в плен. Среди них, вероятно, находились и родственники Михайло Флоренко, которые, вразумившись чудом преподобного Макария, покаялись и после освобождения остались при церкви Рождества Пресвятой Богородицы Пречистенского погоста Коряковской волости (ныне село Завражье Кадыйского района Костромской области). По клировым ведомостям имена предков отца Павла – священнослужителей при церкви Рождества Богородицы Пречистенского погоста Коряковской волости известны с XVIII века: диакон Иоанн (начало – середина XVIII века) – диакон Афанасий Иванов (1732 – около 1794) – диакон Матфей Афанасьев (1757 – около 1830?). Сын диакона Матфея – дьячок Андрей Матфеев (1786–1827) около 1812 года, еще при жизни отца, перешел на освободившееся место при церкви Рождества Христова в селе Борисоглебском, которое находилось в семи километрах от села Пречистенский погост. Его старший сын Иоанн (1815–1865) окончил Луховское Духовное училище и в числе лучших учеников – Костромскую Духовную семинарию. Однако именно он прервал родовое служение Флоренских Церкви. |
| Часть 1 Глава 1. Научно-музейная деятельность Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой лавры (1918–1920 гг.) Жизнь Сергиева Посада с первых послереволюционных лет пошла в нескольких различных направлениях: вся верующая Россия, неожиданно оказавшись бессильной, следила за тем, устоит ли Троице-Сергиева лавра перед натиском безбожия и кучки распоясавшихся местных комиссаров, поддерживаемых органами ЧК из Москвы. Используя терминологию отца Павла Флоренского, можно сказать, что и тех и других интересовал собственно культ, вне его взаимосвязи с культурой, понимаемой в широком смысле слова как деятельность человека. Узкий круг специалистов древнерусского искусства, наоборот, интересовала лишь «сохранность памятников» Троице-Сергиевой лавры, которые могли погибнуть при столкновении русской культуры с идеологией большевистского государства. «Этому способствовала пропаганда нигилистического отношения к культурному наследию ультралевыми деятелями, считавшими себя специалистами по «пролетарской культуре». Пролеткультовцы видели в уничтожении памятников архитектуры и искусства, особенно монастырей и церквей, средство борьбы с пережитками прошлого. Они были готовы «сбросить с корабля современности» все, что создавалось народом до революции, и зачеркнуть все достижения культуры» 2 . Но и тех и других интересовала лишь определенная часть культуры, намеренно отрывавшаяся и от культа, и от других областей культуры, и от самой русской жизни. Отец Павел Флоренский и другие члены Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой лавры по своим мировоззренческим убеждениям, вере, жизненному опыту и профессиональным знаниям не могли ограничиться ни одной из этих позиций. Они понимали, что пространство культа и пространство культуры настолько родственны, что их нельзя разделять. Культ как средоточие культуры вбирает в себя из нее все лучшее, а как порождающий культуру сам должен воздействовать на нее. Личная причастность членов Комиссии по охране Лавры к православному культу и православной культуре заставляла их с равной напряженностью бороться как за сохранение Троице-Сергиевой лавры в качестве живого, действующего монастыря и всеми силами препятствовать ее закрытию, так и за то, чтобы ее богатейшие историко-художественные памятники достойно вошли в пространство русской культурной жизни. |
| Скачать epub pdf Русские университеты – Отец Андроник, в своей «Автобиографии» отец Павел пишет, что был воспитан «в полной изоляции от представлений религиозных и даже от сказок». То, что интеллигенция того времени в подавляющем большинстве была далека от религии, известно. Но почему ребенку в интеллигентной семье не читали сказки? – Я думаю, это объясняется просто. Отец его – инженер-путеец – много времени проводил на природе и детям своим старался привить практические взгляды на мир, естественнонаучные. Да и сказки в то время – в конце XIX века – не издавались так широко. Не уверен, что их можно было купить в Тифлисе, где жила семья Флоренских. Наверное, их больше пересказывали. – Розанов говорил, что русский человек больше формируется не в университетах, а под воздействием бабушек и нянь. – Это очень красивая концепция возрастания Пушкина. У отца Павла, его братьев и сестер была своя воспитательница – тетя Юля, родная сестра отца. Она, в отличие от брата, сохранила веру, читала с племянниками Евангелие и даже водила семилетнего Павла причащаться в Батуми – он об этом пишет в своих воспоминаниях. То есть какие-то зерна религиозности она в его душу заронила. А отец, опять же по воспоминаниям отца Павла, занимал промежуточную позицию. Как человек дела, он противостоял нигилистическому времени. Одно время он занимал пост заместителя министра путей сообщения Закавказья, но чиновничьи обязанности его тяготили. Он любил работать как практик. И практика уберегла его от соблазна нигилистическими идеями. Но характерное для того времени увлечение позитивизмом он разделял. Его отец, дед отца Павла, закончил Костромскую семинарию, но потом поступил на медицинский факультет Московского университета. Тогда, в начале XIX века, некоторых выпускников семинарии направляли учиться в университет, но, по семейному преданию, дед отца Павла пошел туда наперекор направлению – направили его в Духовную академию, и даже митрополит Филарет вызывал его и уговаривал остаться в академии. Он не остался, променял священство на науку – произошла, как пишет отец Павел, измена алтарю. |
| Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. В нынешнем евангельском чтении, братья и сестры, мы слышали о том, как Господь изгнал беса из человека, который страдал этой одержимостью в течение многих лет. Прежде чем приступить к изъяснению этого повествования, нам необходимо обратить внимание на то, что отношение к бесам, отношение к дьявольской силе бывает различно по мере того, на какой нравственной ступени стоит общество. В христианском обществе для христианина, для всех людей, которые живут, объединённые любовью ко Христу, нет большего врага спасения, нет другого источника погибели, чем дьявол и его слуги. Когда же общество начинает отходить от Христа, тогда отношение к дьяволу начинает незаметно меняться. И общество может дойти до того, что, отказавшись от Христа, оно начинает прославлять самого сатану, дьявола. К великому сожалению, в нашем обществе ныне мы уже встречаемся с некоторыми людьми, которые именуют себя сатанистами, которые говорят, что недостаточно служить добру, а для того, чтобы осуществить свои цели, они готовы служить самому сатане, источнику зла. Такие люди совершают страшные убийства, нападения на христианские церкви, нападения на беззащитных людей и оправдывают себя тем, что каждый человек волен избирать себе ту веру, которую он хочет. Эти лживые люди утверждают, что свобода человека состоит не в том, чтобы свободно следовать за Христом, а в том, чтобы каждый человек мог выбрать или добро, или зло. Такие мысли и, тем более, такие страшные действия, когда они убивают на глазах у всех людей, не оказывающих им сопротивление, им внушает, ими действует сам источник зла – дьявол. Никто другой не может им этого внушить. Но страшно не только это. Страшно то, что в нашем обществе появились такие сатанисты, и мы узнаём из различных сообщений о том, что там или там были убиты христиане. И сатанисты не скрывают, что это сделали они, всё наше общество молчит, и только внутреннее негодование охватывает малую часть христиан. Это говорит о том, что действительно в целом христиане ныне сейчас в России занимают весьма малое и малое место. Конечно, место определяется не количеством. Но если бы мы сохранили в целом в народе свою веру, то несомненно, что действия сатанистов вызвали бы такое возмущение во всём обществе, что невозможно было бы повторение их действий, и никто бы не решился себя признать последователем сатаны. |
|
|
