| За свою жизнь святой Иоанн Лествичник имел опыт всех трех форм монашеской жизни. Сначала, по всей видимости, он предпочел промежуточную форму монашества, избрав своим духовным наставником некоего авву Мартирия. Через три года, когда Иоанну было девятнадцать или двадцать лет, авва Мартирий отвел его в часовню у подножия Моисеевой горы и там, по обычаю того времени, постриг его в монахи. Спускаясь с горы, они встретили Анастасия, настоятеля главного монастыря, который никогда прежде не видел Иоанна. «Откуда этот юноша? – спросил Анастасий, – и кто постриг его?» «Я», – ответил Мартирий. «Удивительно! – воскликнул настоятель, – кто бы мог подумать, что ты постриг в монахи игумена Синайской горы!». Иоанн Лествичник и авва Мартирий продолжили свой путь и навестили известного отшельника Иоанна Савваита, который омыл ноги Иоанна Лествичника и поцеловал ему руку, а на авву Мартирия и внимания не обратил. Ученик Иоанна Савваита был возмущен, но когда посетители ушли, старец объяснил ему: «Поверь мне, я не знаю, кто этот юноша, я приветствовал игумена Синайской горы и омыл его ноги». Через сорок лет эти предсказания сбылись. Авва Мартирий, по всей вероятности, умер вскоре после того, как Иоанн стал монахом 4 . После этого юноша стал отшельником и удалился в пустыню Фола, в которой был монастырь, и поселился в восьми километрах от крепости. Но он жил не в полном уединении, так как в непосредственной близости жили и другие монахи. Даниил Раифский, биограф Лествичника, пишет, что в продолжение нескольких лет, которые Иоанн прожил в отшельничестве, он получил дар слез и непрестанной молитвы. Он спал очень мало и проявлял разумную умеренность в посте, потому что взял в привычку есть все, что позволял монашеский устав, но в очень малых количествах. Со временем о нем узнали и стали почитать как духовного наставника, к нему стали часто заходить братья-монахи, и до такой даже степени часто, что порицатели стали называть его болтуном и сплетником. Поэтому Иоанн целый год хранил молчание и только единожды согласился заговорить с посетителями, так как те сильно приступали к нему, и как раз с теми самыми монахами, которые его осуждали. |
| Однажды Мартирий с Иоанном пришли к Анастасию Синаиту . Анастасий, увидев Иоанна, спросил Мартирия: – откуда у тебя такой ученик? – Я постриг его! – отвечал Мартирий. – Ты постриг игумена горы Синайской! – сказал с удивлением Анастасий. Ещё случилось, что Мартирий пришёл с Иоанном к Иоанну Савваиту в пустыню Гуддийскую; тогда Иоанн умыл ноги не Мартирию, а ученику его Иоанну и поцеловал руку его. Стефан, ученик Иоанна Савваита, спросил учителя: – почему ты умыл ноги не учителю, а ученику? – Я не знаю, кто этот молодой инок, – отвечал Иоанн, – но я принял игумена горы Синайской и ему умыл ноги... Все эти предсказания сбылись в своё время. Девятнадцать лет Иоанн жил вместе с Мартирием. По прошествии этого времени Мартирий скончался, и Иоанн решился подвизаться в самом строгом уединении и, посоветовавшись с преподобным Георгием Арселаитом, после продолжительной молитвы, удалился в самую уединённую пустыню, называвшуюся Фола, бывшую в углублении долины, при подошве Синая. Отсюда он ходил в храм, бывший в двух часах пути от его кельи, каждую субботу и воскресенье – для приобщения святых Таин. Трудно было бы изобразить все подвиги Иоанна в этой пустыне, где он проводил жизнь истинно ангелоподобную. Без сомнения, он сам в это время проходил все те степени нравственного усовершенствования и восхождения к Бого-подражательному бесстрастию, какие он показал и начертал в своём творении, называемом «Лествица, возводящая на небо». Покаяние и сердечное умиление были так сильны в преподобном Иоанне, что молитва его была постоянно сопровождаема слезами 277 . Эти святые слёзы производили в его душе чудные последствия, как это видно из его собственных слов; в одном месте своей «Лествицы» он говорит: – «как огонь сожигает и уничтожает хворост, так чистая слеза омывает все нечистоты, наружные и внутренние». И ещё: «те, которые получили дар слёз, проводят каждый день своей жизни в духовном празднестве, и печаль их заключает в себе утешение и облегчение так же неизбежно, как воск в соте заключает в себе мёд». |
| Источником великого подвижничества свят. Анастасия Синаита является христианское воспитание, полученное среди благочестивой семьи. Запав глубоко в душу дитяти, оно сказалось в юноше определённым стремлением посвятить себя на служение Богу, вследствие чего Анастасий и поступил в монастырь. Посетив однажды Синайскую гору для поклонения св. местам, узнав великих подвижников Синайских, Анастасий так пленился здешней иноческой жизнью, что пожелал остаться здесь навсегда и предался с усердием подвижнической жизни по примеру прославивших до него своей жизнью обитель Синайскую. Таким образом достиг он звания пресвитера и игумена горы Синайской. Между тем, в это время, когда по причине Евтихианской ереси и разных выделившихся из неё сект, в православной Церкви происходили большие смущения, побуждаемый пламенной любовью к истине, Анастасий не ограничился подвижничеством в пустыне, но, глубоко зная св. Писание и писания св. отцов, решился выступить на защиту Православия. Он несколько раз покидал своё любимое уединение на Синае и путешествовал по Сирии, Палестине и Египту – с целью борьбы с еретиками. Беседами с ними частными и прениями при многочисленном стечении народа Анастасий вразумительно действовал на них и, присоединяя к проповеди своей чудотворения (однажды во время засухи молитвами своими испросил спасительный дождь), он многих из еретиков обратил в православие. Св. Анастасий скончался в глубокой старости (около 686 г.). Он был известен многими сочинениями, в которых видна его большая начитанность и знание отцов Церкви. Верования Анастасия выражаются между прочим в следующих словах из «Слова» его на неделю Фомы: «видевшие Христа во плоти считали Его за пророка, а мы хотя и не видели Его телесными очами, но, когда ещё были отроками и детьми, познали в Нём Бога, научились исповедовать Его Владыкой вселенной, Творцом веков, сиянием Славы Отчей. Святое же Евангелие Его слушаем с такой верой, как бы видим Самого Христа. Когда же видим на иконе изображение только Божественного подобия Его, как Самого Его, призирающего на нас с неба, чтим, поклоняемся и припадаем». |
| – Сей блаженный Иоанн, когда ему минуло 16 лет возраста телесного, – совершенством же ума он и тогда уже уподоблялся тысячелетнему, – предал себя Великому Архиерею-Богу, как непорочную и добровольную жертву. Тело свое вознес он на Синайскую гору, а душу – на гору небесную; видимо восшед на гору, он приблизился к небесной высоте, умом созерцая Бога невидимого. Устранившись мира, он с самого начала возлюбил украшенную смирением кротость, как начальницу «мысленных отроковиц» 2261 , как учительницу добродетелей. Он отсек вольность и гордыню и, восприяв на себя благолепное смиренномудрие, при самом вступлении в иноческую жизнь внимательным рассмотрением отгнал от себя сего обманщика – самоугодие и самоуверенность. Подклонив свою выю, он вверился искусному духовному наставнику 2262 , желая под его руководством безбедно прейти опасную пучину страстей. Отрешившись от мирского жития, Иоанн стал вести себя между иноками, как малолетний, не умеющий говорить, отрок, как будто душа его не имела ни своего разума, ни своей воли, но совершенно лишена была естественных ей свойств. А что всего удивительнее – при обширной своей учености Иоанн оставался смиренным иноком, возлюбив небесную простоту и не превозносился своим любомудрием, смиряя себя для Бога. Наставником и руководителем преподобного Иоанна – как говорит о том Синхрон 2263 – был авва Мартирий. Когда на 20-м году его жизни Мартирий постриг Иоанна в иноческий образ, то авва Стратигий 2264 в этот день предсказал о нем, что он будет великим светилом вселенной – что потом и сбылось. Однажды авва Мартирий, с учеником своим Иоанном, пришел к великому Анастасию Синаиту ; увидев их, Анастасий сказал авве Мартирию: – Скажи мне, Мартирий, откуда у тебя ученик сей, и кто постриг его в иночество? – Раб он твой, отче, и я постриг его, – отвечал Мартирий. И сказал Анастасий с удивлением: – О авва Мартирий! Ты постриг игумена Синайской горы. В другое время, также взяв с собою сего Иоанна, наставник его авва Мартирий пошел к великому старцу Иоанну Савваиту , который жил тогда в пустыне Гуддийской. Как скоро увидел их старец, встал, налил воды, умыл ноги Иоанну и облобызал руку его; авве же Мартирию не умыл ног. Когда после этого ученик старца Савваита Стефан спросил старца: |
| Некоторые, уязвляясь завистью, называли Иоанна говорливым и пустословом. Таковых образумив самым делом, всем доказал, что вся может о укрепляющем всех Христе ( Флп.4:12 ). Соблюдал же молчание в продолжение целого года; почему порицатели обратились в просителей, говоря: «заградился источник присно текущей пользы – ко вреду общего всех спасения». И уступил просьбам их сей нелюбитель прекословии, и снова начал держаться прежнего своего правила. Потом все, дивясь всем его во всем преспеяниям, как новоявленного некоего Моисея, силою возвели его в должность – управлять братией; и не обманулись добрые ценители, поставив сей светильник на начальственном свещнике. Приближается он к горе, вступает в недоступный мрак, восходя по умным степеням, приемлет богоначертанное законоположение и созерцание; отверзает уста слову Божию, и привлек Дух ( Пс.118:131 ), отрыгнул слово благо ( Пс.44:2 ) от благого сокровища сердца ( Мф.12:35 ). И достигает предела видимого жития, путеводствуя сих израильтян – иноков, одним только соделавшись не подобен Моисею, и именно, вшествием своим в горний Иерусалим, тогда как Моисей, не знаю почему, не достиг и дольнего Иерусалима. О духовных же его наставлениях свидетельствуют весьма многие, именно – все те, которые чрез него спаслись, и доныне спасаются. Превосходный свидетель о мудрости сего премудрого и о подаваемом им спасении – новый Давид; 6 свидетель – и доблий Иоанн, преподобный наш пастырь, которым от лица паствы будучи умолен, сей новый Боговидец Синайский, снизшедши к нам помыслом с горы, объявил нам богописанные скрижали свои, содержащие в себе наружно деятельное, а внутренно – созерцательное, руководство. В немногих словах покусился я заключить многое; потому что и витиями похваляется краткость повествования. О том же авве Иоанне, игумене горы Синайской, или Лествичнике Однажды, авва Мартирий с аввою Иоанном пришел к Анастасию великому, и он, увидев их, говорит авве Мартирию: «скажи, авва Мартирий, откуда отрок сей, и кто постриг его? Мартирий отвечает: «раб он твой, отец, и я постриг его». И говорит Анастасий: «чудное дело, авва Мартирий! Кто бы мог сказать, что постриг ты игумена Синайского? И не ошибся святой муж; потому что, по прошествии сорока лет, Иоанн стал нашим игуменом. |
| Зато, когда после четырехлетнего искуса св. Иоанн принял невозвратно обет иноческий, прозорливые святые мужи предрекли, что ему суждено стать не только великим подвижником, но и руководителем подвижников. Один весьма благочестивый игумен по имени Стратегий, присутствовавший при самом обряде пострижения преподобного Иоанна, по внушению свыше предсказал, что новопостриженный будет одним из великих светил в мире. Святой Иоанн продолжал оставаться в послушании у своего руководителя, и тот, видя его необычайное преуспеяние в добродетелях и духовном разуме, решился сводить его к одному из величайших отшельников этой пустыни по имени Анастасию. Увидев св. Иоанна Лествичника , Анастасий спросил у Мартирия, кто постригал его, т.е. кто принимал от него обеты иноческие. Когда Мартирий ответил, что он сам постригал своего послушника, Анастасий возразил с удивлением: «Кто подумал бы, отец мой, что ты посвятил Богу будущего игумена Синайской горы?» После этих двух предсказаний, последовавших одно за другим, Мартирий, желая, без сомнения, испытать, не откроется ли Дух Божий устами еще одного знаменитого отшельника, Иоанна, прозванного Савваитом 9 , повел св. Иоанна в пустыню Гудде, где пребывал Савваит. Этот великий отшельник умыл Лествичнику ноги прежде, чем его духовному отцу, и даже поцеловал ему руку. Стефан, ученик Иоанна Савваита, удивленный таким предпочтением, попросил у своего старца объяснения. Отшельник ответил, что он принял в этом молодом иноке будущего игумена Синайского. Девятнадцать лет упражнялся св. Иоанн с удивительным смирением в подвиге послушания, когда Бог призвал к Себе его духовного отца. Тогда он возымел намерение посвятить себя жизни отшельнической (уединенной), к которой приготовил себя долгим трудом преуспеяния в молитве. Но, не доверяя еще своим собственным познаниям, хотя и имел их так много, что мог наставлять других, он предварительно хотел посоветоваться с одним святым старцем, Георгием Арселаитом 10 , который и одобрил его намерение. Тогда святой Иоанн оставил гору и удалился в пустыню, которая находилась в углублении долины и называлась Фола. |
| Когда он так в слезах рассуждал с самим собой, ночью перед ним предстали два экскувита и сказали: «Поверь, человек, старец не был еретиком и не имел никакой вины, но [подлинно] есть раб Христов. Но ты, – как ты не понимаешь, что мы родились вместе, вместе служили земному царю как воины, вместе отреклись [от мира], вместе были погребены и вместе предстаем Христу. А ты разделил нас и положил между нами другого». Видя и слыша это, брат был убежден и прославил Бога. I, 10 Авва Мартирий, постригший святого отца нашего игумена, некоторое время обитал в заливе святого Антония на той стороне Красного моря. И когда он там пребывал, случился набег неких диких варваров на обитателей тамошних гор: варвары опустошили место и убили шесть отцов. 19 Среди них был и авва Коном, муж прозорливый и облеченный даром пророчества. Авва Мартирий, взяв тела убиенных, положил их в одной пещере, вход в которую завалил большой плитой и замазал известью; [на плите] начертал имена святых. Спустя некоторое время он пришел посмотреть, не подкопали ли [вход] в гроб гиена или какой-либо другой дикий зверь. Придя, он нашел, что и надписи, и защита гроба находятся в сохранности, но, отвалив [плиту] и войдя внутрь, обнаружил, что два тела – аввы Конона и еще одного великого старца – куда-то перемещены Богом, а куда – знает только Он один. I, 11 Тот же самый авва Мартирий, когда он постригал святого отца нашего игумена Иоанна, достигшего двадцатилетия, взял его и пошел к столпу нашей пустыни Иоанну Сав[в]аиту, проживающему в пустыне Гудда и имеющему жившего с ним ученика – авву Стефана Каппадокийца. 20 Когда старец Сав[в]аит увидел их, то он, встав, налил воды в небольшой таз, омыл ноги ученика и поцеловал ему руку, а авве Мартирию, его [духовному] руководителю, ног не омыл. Это ввело в соблазн авву Стефана. Когда авва Мартирий и его ученик удалились, то Иоанн, прозорливым оком видя соблазн своего ученика, сказал ему: “Почему ты соблазнился? Поверь, я не знаю, кто этот отрок, но я принял игумена Синая и игумену омыл ноги”». |
| Другие, напротив, подстрекаемые завистию, называли его (преподобного Иоанна) излишне говорливым и пустословом. Но он вразумил их самих делом и показал всем, что вся может о укрепляющем всех Христе (Фил. 4, 12); ибо молчал в течении целого года, так что порицатели его превратились в просителей и говорили: заградили мы источник приснотекущей пользы, ко вреду общего всех спасения. Иоанн же, чуждый прекословия, послушался и снова начал держаться первого образа жизни. Потом, все, удивляясь преуспеянию его во всех добродетелях, как бы новоявленного Моисея, поневоле возвели его на игуменство братии и, возвысивши сей светильник на свещник начальства, добрые избиратели не погрешили; ибо Иоанн приблизился к таинственной горе, вшедши во мрак, куда не входят непосвященные; и возводимый по духовных степенях, принял богоначертанное законоположение и видение. Слову Божию отверз уста свои, привлек Духа, отрыгнул слово, и из благого сокровища сердца своего изнес слова благие. Он достиг конца видимого жития в наставлении новых Израильтян, т.е. иноков, тем одним отличаясь от Моисея, что вошел в горный Иерусалим, а Моисей, не знаю как, не достиг земного. Дух святой говорил его устами; свидетелями этому служат многие из тех, которые спаслись и до ныне спасаются через него. Превосходным свидетелем премудрости сего премудрого и подаваемого им спасения был новый оный Давид Свидетелем того же был и добрый Иоанн, преподобный наш пастырь (Раифский игумен). Он и убедил сего нового боговидца усильными своими просьбами, для пользы братий сойти помышлением с горы Синайской и показать нам свои богописанные скрижали, в которых наружно содержится руководство деятельное, а внутренно - созерцательное Таким описанием покусился я в немногих словах заключить многое; ибо краткость слова имеет красоту и в искусстве витийства О том же авве Иоанне, игумене Синайской горы, то есть Лествичнике. (Повествует один монах Синайский, который был, как и Даниил Раифский, современником преподобному Иоанну) Некогда авва Мартирий пришел с аввою Иоанном к Анастасию великому; и сей взглянув на них, говорит авве Мартирию: " Скажи, авва Мартирий, откуда этот отрок, и кто постриг его? " Тот отвечал: " он раб твой, отче, и я постриг его " . Анастасий говорит ему: " О, авва Мартирий, кто бы подумал, что ты постриг игумена Синайского? " И святой муж не погрешил: по прошествии сорока лет, Иоанн сделал был нашим игуменом. |
| И спустя сорок лет [этот Иоанн] стал нашим игуменом, согласно пророчеству старца. 21 I, 12 Не только авва Иоанн Сав[в]аит, но и авва Стратегий Затворник, хотя он и никуда не выходил, видел авву Иоанна в день, когда того постригал игумен авва Анастасий, 22 сходящим со Святой Вершины. Позвав авву Мартирия и самого отрока, [Стратегий] сказал старцу: «Скажи мне, авва Мартирий, откуда этот отрок и кто постригал его?» Авва Мартирий ответил ему: «Он, отец, мой ученик и твой раб, а постригал его игумен авва Анастасий». Тогда авва Стратигий сказал ему: «О, авва Мартирий, кто осмелится сказать авве Анастасию, что сегодня он постриг [будущего] игумена Синая?» 23 Достойно, подлинно и справедливо святые отцы пророчествовали о всесвятом отце нашем Иоанне. Ибо он украсился и просиял всякой добродетелью, так что отцы места этого прозвали его вторым Моисеем. По крайней мере, когда сюда пришли около шестисот странников и они, сев, стали вкушать пищу, то святой отец наш Иоанн видел некоего [мужа], коротко постриженного и облаченного в одежду тонкого полотна на иудейский лад, который властно распоряжался, отдавая приказы поварам, экономам, келарям и прочим служителям. После того как толпа [странников] ушла, а прислуживающие сами сели, чтобы поесть, отец наш стал искать того, кто ходил повсюду и отдавал распоряжения, но не нашел его. Тогда [наш] игумен, раб Христов, сказал: «Оставь его. Господин Моисей не сделал ничего странного, служа в собственном своем месте». I, 13 Был здесь и другой [подвижник], по прозвищу Исавр, муж духоносный и преизобилующий даром исцелений. Опять же в [монастырской) лечебнице лежал расслабленный, и [однажды] пред ним предстала Владычица наша Богородица и сказала ему: «Иди к игумену: он сотворит над тобой молитву – и ты излечишься». Расслабленный, волоча [свое тело], вышел и пришел к игумену. По Домостроительству Божиему, когда он постучал [в ворота], то не нашлось никого, кроме игумена, кто бы вышел и открыл ему. Когда же тот вышел и открыл [ворота], то расслабленный сказал ему: «Не отпущу тебя, потому что Богородица послала к тебе». Сильно понуждаемый [просьбами расслабленного], старец снял свой пояс, сказав: «Возьми его и опоясайся им». Когда же расслабленный одел пояс, то тут же встал и пошел, благодаря и восхваляя Бога. I, 14 |
| Превосходным свидетелем премудрости сего премудрого и подаваемого им спасения был новый оный Давид . Свидетелем того же был и добрый Иоанн, преподобный наш пастырь (раифский игумен). Он и убедил сего нового боговидца усильными своими просьбами для пользы братий сойти помышлением с горы Синайской и показать нам свои богописанные скрижали, в которых наружно содержится руководство деятельное, а внутренно – созерцательное . Таким описанием покусился я в немногих словах заключить многое, ибо краткость слова имеет красоту и в искусстве витийства (а) . О том же авве Иоанне, игумене Синайской горы, то есть Лествичнике (Повествует один монах синайский, который был, как и Даниил Раифский, современником преподобному Иоанну.) Некогда авва Мартирий пришел с аввой Иоанном к Анастасию Великому; и сей, взглянув на них, говорит авве Мартирию: «Скажи, авва Мартирий, откуда этот отрок и кто постриг его?» Тот отвечал: «Он раб твой, отче, и я постриг его». Анастасий говорит ему: «О, авва Мартирий, кто бы подумал, что ты постриг игумена синайского?» И святой муж не погрешил: по прошествии сорока лет Иоанн сделан был нашим игуменом. В другое время авва Мартирий, также взяв с собой Иоанна, пошел к великому Иоанну Савваиту, пребывавшему тогда в пустыне Гуддийской. Увидев их, старец встал, налил воды, умыл ноги авве Иоанну и облобызал его руку; авве же Мартирию ног не умывал и потом, когда ученик его Стефан спросил, почему он так поступил, отвечал ему: «Поверь мне, чадо, я не знаю, кто этот отрок, но я принял игумена синайского и умыл ноги игумену». В день пострижения аввы Иоанна (а он постригся на двадцатом году своей жизни) авва Стратигий предсказал о нем, что он будет некогда великой звездой. В тот самый день, когда поставили Иоанна нашим игуменом и когда сошлось к нам около шестисот посетителей и все они сидели, вкушая пищу, Иоанн видел мужа с короткими волосами, одетого по-иудейски в плащаницу, который, как некий распорядитель, ходил повсюду и раздавал приказания поварам, экономам, келарям и прочим служителям. |
|
|
