| Преподобный Исидор Пелусиот Из книги « Синаксарь: Жития святых Православной Церкви », вышедшей в издательстве Сретенского монастыря. Св. Исидор родился около 360 г. в благородной и знаменитой семье из Александрии. Он был связан родством с патриархом Феофилом и его племянником св. Кириллом . В этой столице античной премудрости он получил отличное духовное и светское образование. Исидор ревностно стремился следовать учению отцов — своих предшественников, в особенности св. Иоанна Златоуста, одним из главных последователей которого он считается. Преподобный Исидор Пелусиот. Миниатюра Минология Василия II. Константинополь. 985 г. Ватиканская библиотека. Рим Вначале он некоторое время преподавал риторику в городах восточной части дельты Нила. Но любовь к Богу вскоре заставила его отказаться от бесплодных удовольствий преходящей жизни, и он удалился в Нитрийскую пустыню. Через год подвижнической жизни Исидор, руководимый заботой о созидании Церкви, вернулся в Пелусий. Там епископ Аммоний рукоположил его в священника и поручил обучать верующих и оглашенных. Его ораторский талант и глубокое знание Священного Писания, которое он приобрел в безмолвии, прославили его как учителя на весь Египет. Многие иудеи и язычники обратились, слушая его проповеди. Но когда в 413 г. епископом Пелусия был избран некий Евсевий, Церковь подверглась такому гонению, что Исидору пришлось бежать в пустыню. Он остановился в монастыре неподалеку от Афнея, где и провел остаток дней затворником . Он постоянно носил грубую власяницу и питался, подобно св. Иоанну Крестителю, травой и листьями. Св. Исидор явил собой живой образец добродетели и учености, был подобен светильнику, поставленному на горе и разливающему повсюду свой свет. Не страшась преследований и ненависти людей, живущих по плоти, он многие годы учительствовал посредством многочисленных писем, емких и глубоких. До нас дошли более двух тысяч его посланий. Отвечая на обращения из разных краев, он с духовной прозорливостью разъяснял трудные места Священного Писания, опровергал ложные толкования иудеев, объяснял таинства Пресвятой Троицы и Воплощения Господа, посрамлял ариан, несториан, савеллиан и других еретиков. С лирической теплотой св. Исидор воспевал величие священства и порицал недостойных своего призвания священников, диаконов и монахов. Он упрекал магистратов, наместников и императора Восточной Римской империи Феодосия II (408-450), невзирая на их мирское могущество, напоминал правителям об их долге по отношению к народу Божию и к святой Церкви. Отовсюду он изгонял порок, внушал любовь к правосудию и добродетели, уверенно судил о делах мира, оставаясь всегда вне его. |
| Не смешал ли Сократ Назианзина с Нисским? Палладию лучше было знать истину. Наконец у Сократа встречаем следующее сказание. Дивный Аммоний, бывший вместе с Афанасием Великим в Риме и ничего там не хотевший видеть, кроме церкви Петра и Павла, был призываем потом в Египте Феофилом Александрийским к епископству и, убегая от него, отсек у себя правое ухо, чтоб безобразием тела отклонить от себя рукоположение. Спустя несколько времени, епископ Александрийский Феофил взял для епископства Евагрия, который также убежал, но не изуродовал никакой части своего тела. Встретившись с Аммонием, Евагрий ласково сказал ему: худо сделал ты, что отсек себе ухо, за такой поступок будешь отвечать пред Богом. А ты не будешь отвечать, Евагрий, что отсек у себя язык и ради самолюбия не воспользовался дарованною тебе благодатью? – отвечал Аммоний. О творениях Евагрия Сократ пишет: он написал очень хорошие книги. Одна из них надписывается «Монах», или о деятельности, другая – «Гностик,» или к человеку удостоившемуся знания, разделенная на пятьдесят глав, третья – «Противоречник» (antirritikos), или выбор из Божественных Писаний против демонов искусителей, разделенный на восемь частей, по числу восьми помыслов. Кроме того, он составил 600 вопросов о будущем и еще две книги, написанные стихами: одну к монахам, живущим в киновиях, или общежительных монастырях, другую – к деве. Как удивительны эти книги, узнает, кто будет читать их. Созомен (Кн. 6, гл. 30), сказавши о помянутом Аммонии, что он был один из братьев длинных, достиг высоты любомудрия и был весьма учен, так что перечитал сочинения Оригена , Дидима и других духовных писателей, прибавляет: «в дружбе с Аммонием находился мудрый Евагрий, муж ученейший, сильный умом и словом, и особенно способный различать мысли (помыслы), ведущие к добродетелям и пороку, и располагаться так, чтобы первые развивать, а последних остерегаться. Впрочем, каков он был в ученом отношении, покажут оставленные им сочинения. Нрав его отличался, говорят, умеренностью и обнаруживал столь мало тщеславия и гордости, что как заслуженные похвалы не надмевали его, так и незаслуженные укоризны не возбуждали в нем огорчения. |
| Современником преподобного Антония в Египте был преподобный Пахомий Великий. Как и его соотечественник, он был отшельником, руководителем и наставником группы учеников. В отличие от других духовных наставников, Пахомий настойчиво требовал, чтобы его последователи, которые все жили под одной крышей, подчинялись его уставу, и приспосабливал монашеские правила под такой образ жизни. Здесь-то и лежит начало монашества в полном смысле этого слова. Позже другие общины также приняли устав и правила Пахомия. Ко времени его смерти в 346 году девять мужских и два женских монастыря считали преподобного Пахомия своим духовным отцом. Святитель Афанасий Александрийский был в курсе такого развития дел и поддерживал это. Латинский же перевод устава был сделан блаженным Иеронимом в 404 году. В 399 году Афанасий вынужден был бежать из Александрии. Он проводит три года в Риме и какое-то время в Италии, Трите и в Галлии. Два монаха, Исидор и Аммоний, сопровождали его в его путешествии. Исидор стал влиятельной фигурой в Риме, особенно в кругу сенаторов и знати города. Таким образом, в Риме и Италии почва для нового церковного семени была подготовлена. С монашеским движением на Западе связывают такие имена как Евсевий Версальский, блаженный Иероним Стридонский и святитель Амвросий Медиоланский. C точки зрения кельтских стран самой важной фигурой был святитель Мартин Турский 10 . Став епископом города Тура, он решает построить большой монастырь Мармутье (Marmoutier — Эльзас, департамент Нижний Рейн — Пер.). Говорят, что около двух тысяч монахов присутствовало на его похоронах в 397 году. У святителя Мартина был ученик по имени Витриций (330–407) 11 . Как и сам Мартин, он был солдатом, а позже стал членом круга, близкого к монаху Павлину Ноланскому (353–431) 12 . Когда святой Павлин был избран епископом, он призвал своих товарищей монахов провести религиозное обновление в епархии. Около 386 года Витриций также избирается епископом города Руан (Rouen). Это были монахи, настроенные нести веру из городов и центров в села и деревни Нормандии, в бедноту. В 396 году Витриций приезжает в Британию. Его пребывание здесь было важным звеном в развитии монашества и миссии монастырей на острове Британия. |
| Многие бесы окружали его и радовались о нем, а святого Ангела не видел я ни близ его, ниже вдали, почему я заключаю, что этот брат исполнен некоторой бесовской деятельности. Свидетельствует о жительстве его изысканная одежда его и то, что он, будучи молод, так бесстыдно пребывает среди города, в который с осторожностию входят постники и отшельники и стараются скорее уйти из него. Если б он не был сластолюбив и миролюбив, то не входил бы нагой в баню и не смотрел бы бесстыдно на обнажение других. Святые Отцы наши Антоний Великий , Пахомий, Аммоний, Серапион и прочие заповедали, чтоб никто из иноков не обнажал тела своего иначе, как по причине великой болезни или нужды. Видим в житиях их, что при встретившейся надобности обнажиться, чтобы перейти через реку, когда не случалось лодки, они, не будучи видимы никем, стыдились сопутствовавшего им святого Ангела и сияющего на них солнца. Когда приводилось кому-либо из Отцов переправляться через реку, и с ним находился ученик его, то они не обнажали себя иначе, как разлучившись друг от друга на достаточное расстояние, при котором они не могли бы видеть наготу друг у друга. – Сказав мне это, старец замолчал. Мы возвратились в Скит. По прошествии немногих дней пришли в Скит некоторые братья из Александрии и поведали, что монах, прибывший из Константинополя и живший при храме святого Исидора, пойман на любодеянии с женою епарха; изувеченный прислугою, он был болен три дня и скончался. Событие это послужило в поругание и укоризну всем монахам. Услышав это, я заплакал и пошел к авве Даниилу. У него сидел тогда авва Исаак, Игумен скитский. Я поведал им о случившемся с монахом, которого, когда мы входили в город, старец увидел выходящим из бани, который отверг наставление старца. Старец, прослезившись, сказал: наказание гордым – падение их. Наедине пересказал я авве Исааку виденное старцем и то, что он при этом говорил мне. Все это, как достойное быть записанным, авва Исаак велел внести в книгу о знаменоносных Отцах, для пользы и назидания читающих. |
| Наиболее живым центром общественной жизни на Востоке была тогда Александрия. Феодосий в 384 году послал туда префекта претория Кинегия с приказанием закрыть все храмы и прекратить отправление всех культов. 383 Такое отношение правительства к язычеству являлось весьма удобным для агитации фанатичных врагов язычества среди епископов. Глава Египетской церкви, Феофил, исхлопотал у императора разрешение превратить в церковь один уже раньше закрытый храм Вакха. При его перестройке нашли между прочим статую Приапа, и Феофил, в посрамление язычников, приказал носить ее по городу. Это глумление вызвало протест со стороны приверженцев старой религии, и взаимное раздражение выразилось в кровавых стычках на улицах города. Под предводительством философа Олимпия язычники заняли огромный храм Сераписа, стоявший на искусственном холме, и, выходя из этой цитадели на борьбу с христианами, вступали в кровавые схватки, а захваченных в плен принуждали к отречению от христианства. Долго длилась эта братоубийственная война, пока ее не прекратило пресыщение убийствами, как выражается Сократ. Боровшиеся партии заключили перемирие, и префект Египта представил дело на усмотрение императора. В своем ответе Феодосий приказал не производить следствия о бунте и предал дело забвению, но, в наказание за происшедшее, повелел уничтожить культ Сераписа. Теперь Феофил имел опору в военной силе, расположенной в столице Египта, и, не встречая противодействия, приступил к разрушению храма. Огромная статуя Сераписа занимала центр храма. Долго никто не смел поднять на нее руку. Язычники были уверены, что покушение на бога вызовет катастрофу Вселенной. Какой-то солдат бросил копье в голову статуи, этот удар и его безнаказанность разрушили обаяние, и статуя была разбита на куски, которые христиане волочили затем с позором по улицам. Феофил нашел в храме какие-то приспособления и документы, позорящие язычество. Драгоценным металлом статуй богов Феодосий разрешил воспользоваться для церковных сосудов и на цели благотворительности по усмотрению епископа. После Серапея были разрушены и ограблены другие храмы Александрии, а также Канопа и других городов Египта. Из множества статуй Феофил сохранил только одну и выставил ее напоказ с той целью, «чтобы язычники не могли впоследствии отрекаться, каким богам они поклонялись». 384 Язычники во множестве бежали из Александрии. Олимпий нашел приют в Италии, а два грамматика, Гелладий и Аммоний, бежали в Константинополь, где у них, между прочим, получил свое образование Сократ, автор «Церковной истории», изданной при Феодосии II. |
| 34. Осмелившись описать [все] это по повелению твоего преподобия, я опустил многое другое, что видел, будучи вместе с Феодором, — этого не мог бы вынести слух многих [людей]. Я опасался, что письмо мое может попасть в руки слабых [духом] и еще младенчествующих во Христе ; Когда блаженный папа Афанасий вернулся [из ссылки], то, в присутствии меня, ничтожнейшего, и других клириков Александрийской церкви, он сказал несколько слов в великой церкви о Феодоре блаженной памяти Аммонию, епископу Елеархии, и Гермону, епископу Вувастийскому . Я думаю, что твое святейшество тогда присутствовало и слышало эти слова, но, тем не менее, считаю необходимым записать их на память твоему благочестию. Упомянутые епископы удивлялись блаженному Антонию (ибо Аммоний часто встречался с ним) , на что папа Афанасий сказал им: «Видел я в те времена великих людей Божиих; Феодора Освященного, " стоящего во главе тавеннисий–ских иноков, и одного монаха, [подвизающегося] в окрестностях Антинои, по имени аппа Паммон, который недавно почил [в Бозе] . Когда я был изгнан Юлианом и ожидал, что буду убит (об этом известили меня искренние друзья мои) , то оба этих мужа в один день пришли ко мне в Антиною. Решив скрыться у Феодора, я вступил на его судно, закрытое со всех сторон. Anna Паммон сопровождал нас. И когда ветер стал неблагоприятным, я почувствовал тревогу в сердце и начал молиться. Монашествующие, бывшие с Феодором, сошли [на берег] и стали тащить судно [веревкой]. Аппе Паммону, утешающему меня, пребывающего в тревоге, я сказал: «Поверь mohivt словам: никогда во время мира сердце мое не было так уверенным, как во времена гонений . Ибо я уверен, что даже если я погибну, страдая за Христа и укрепляемый Его милостью, то обрету у Него еще большую милость». Когда я говорил это, то Феодор, глядя на авву Паммона, улыбался, а авва Паммон был почти готов рассмеяться. Тогда я сказал: «Почему вы смеетесь над моими словами? Или вы презираете мое малодушие?» И Феодор обратился к авве Паммону со следующими словами: «Скажи ему, почему мы улыбались». Авва Паммон же отвечал ему: «Ты должен сказать». Тогда Феодор изрек: «В сей час Юлиан убит в Персии . О нем Бог предсказал: «Презорливый и обидливый муж и величавый ничесоже скончает» ( Abb . 2, 5). На смену ему придет царь–христианин: [царствование его] будет блестящим, но кратковременным . Поэтому тебе не следует, изнуряя себя, уходить в Фиваиду, но ты должен скрытно оказаться при [императорском] дворе; и когда ты встретишь царя на пути, то будешь радушно принят им и возвращен к [своей] церкви . А вскоре после этого царь будет радушно встречен Богом [на небесах]». |
| 34. Осмелившись описать [все] это по повелению твоего преподобия, я опустил многое другое, что видел, будучи вместе с Феодором, — этого не мог бы вынести слух многих [людей]. Я опасался, что письмо мое может попасть в руки слабых [духом] и еще младенчествующих во Христе[ 146 ]. Когда блаженный папа Афанасий вернулся [из ссылки], то, в присутствии меня, ничтожнейшего, и других клириков Александрийской Церкви, он сказал несколько слов в великой церкви[ 147 ] о Феодоре блаженной памяти Аммонию, епископу Елеархии, и Гермону, епископу Вувастийскому[ 148 ]. Я думаю, что Твое Святейшество тогда присутствовало и слышало эти слова, но, тем не менее, считаю необходимым записать их на память твоему благочестию. Упомянутые епископы удивлялись блаженному Антонию (ибо Аммоний часто встречался с ним)[ 149 ], на что папа Афанасий сказал им: «Видел я в те времена великих людей Божиих: Феодора Освященного, стоящего во главе тавеннисийских иноков, и одного монаха, [подвизающегося] в окрестностях Антинои, по имени аппа Паммон, который недавно почил [в Бозе][ 150 ]. Когда я был изгнан Юлианом и ожидал, что буду убит (об этом известили меня искренние друзья мои)[ 151 ], то оба этих мужа в один день пришли ко мне в Антиною. Решив скрыться у Феодора, я вступил на его судно, закрытое со всех сторон. Аппа Паммон сопровождал нас. И когда ветер стал неблагоприятным, я почувствовал тревогу в сердце и начал молиться. Монашествующие, бывшие с Феодором, сошли [на берег] и стали тащить судно [веревкой]. Аппе Паммону, утешающему меня, пребывающего в тревоге, я сказал: “Поверь моим словам: никогда во время мира сердце мое не было так уверенным, как во времена гонений[ 152 ]. Ибо я уверен, что даже если я погибну, страдая за Христа и укрепляемый Его милостью, то обрету у Него еще большую милость”. Когда я говорил это, то Феодор, глядя на аппу Паммона, улыбался, а аппа Паммон был почти готов рассмеяться. Тогда я сказал: “Почему вы смеетесь над моими словами[ 153 ]? Или вы презираете мое малодушие?”[ 154 ]. |
| 34. Осмелившись описать [все] это по повелению твоего преподобия, я опустил многое другое, что видел, будучи вместе с Феодором, - этого не мог бы вынести слух многих [людей]. Я опасался, что письмо мое может попасть в руки слабых [духом] и еще младенчествующих во Христе Когда блаженный папа Афанасий вернулся [из ссылки], то, в присутствии меня, ничтожнейшего, и других клириков Александрийской Церкви, он сказал несколько слов в великой церкви о Феодоре блаженной памяти Аммонию, епископу Елеархии, и Гермону, епископу Вувастийскому Я думаю, что Твое Святейшество тогда присутствовало и слышало эти слова, но, тем не менее, считаю необходимым записать их на память твоему благочестию. Упомянутые епископы удивлялись блаженному Антонию (ибо Аммоний часто встречался с ним) на что папа Афанасий сказал им: " Видел я в те времена великих людей Божиих: Феодора Освященного, стоящего во главе тавеннисийских иноков, и одного монаха, [подвизающегося] в окрестностях Антинои, по имени аппа Паммон, который недавно почил [в Бозе] Когда я был изгнан Юлианом и ожидал, что буду убит (об этом известили меня искренние друзья мои) то оба этих мужа в один день пришли ко мне в Антиною. Решив скрыться у Феодора, я вступил на его судно, закрытое со всех сторон. Аппа Паммон сопровождал нас. И когда ветер стал неблагоприятным, я почувствовал тревогу в сердце и начал молиться. Монашествующие, бывшие с Феодором, сошли [на берег] и стали тащить судно [веревкой]. Аппе Паммону, утешающему меня, пребывающего в тревоге, я сказал: " Поверь моим словам: никогда во время мира сердце мое не было так уверенным, как во времена гонений Ибо я уверен, что даже если я погибну, страдая за Христа и укрепляемый Его милостью, то обрету у Него еще большую милость " . Когда я говорил это, то Феодор, глядя на аппу Паммона, улыбался, а аппа Паммон был почти готов рассмеяться. Тогда я сказал: " Почему вы смеетесь над моими словами Или вы презираете мое малодушие? " И Феодор обратился к аппе Паммону со следующими словами: " Скажи ему, почему мы улыбались " . Аппа Паммон же отвечал ему: " Ты должен сказать " . Тогда Феодор изрек: " В сей час Юлиан убит в Персии О нем Бог предсказал: Презорливый и обидливый муж и величавый ничесоже скончает (Авв.2:5). На смену ему придет царь-христианин: [царствование его] будет блестящим, но кратковременным Поэтому тебе не следует, изнуряя себя, уходить в Фиваиду, но ты должен скрытно оказаться при [императорском] дворе; и когда ты встретишь царя на пути, то будешь радушно принят им и возвращен к [своей] Церкви А вскоре после этого царь будет радушно встречен Богом [на небесах] " . |
| Для ознакомления с содержанием книги в рукописях, разделяемых на главы (kef a lea), пред этими главами помещаются обозначения содержания каждой главы (titla, argumenta). Главы разделяются на части (hypodier e sis) или отделы, а эти последние на стихи (kola, st i hi). По числу стихов и определялась величина книги и ее продажная цена. Эта обработка текста обыкновенно приписывается епископу Сардинскому Евфалию (7-го в.), но на самом деле все эти деления имели место гораздо раньше. Для истолковательных целей Аммоний (в 3-м в.) к тексту Евангелия Матфея присоединил параллельные места из других Евангелий. Евсевий Кесарийский (в 4-м в.) составил десять канонов или параллельных таблиц, на первой из которых помещались обозначения отделов из Евангелия, общих всем четырем евангелистам, на второй — обозначения (числами) — общих трем и т. д. до десятого, где указаны рассказы, содержащиеся только у одного евангелиста. В тексте же Евангелия отмечено было красной цифрой, к какому канону относится тот или другой отдел. Наше настоящее деление текста на главы сделано сначала англичанином Стефаном Лангтоном (в 13-м в.), а разделение на стихи — Робертом Стефаном (в 16-м в.). С 18-го в. унциальные рукописи стали обозначаться большими буквами латинского алфавита, а курсивные — цифрами. Важнейшие унциальные рукописи суть следующие: – Синайский кодекс, найденный Тишендорфом в 1856-м г. в Синайском монастыре св. Екатерины. Он содержит в себе весь Новый Завет вместе с посланием Варнавы и значительною частью «Пастыря» Ерма, а также каноны Евсевия. На нем заметны корректуры семи различных рук. Написан он в 4-м или 5-м веке. Хранится в Петербургской Публ. Библ. С него сделаны фотографические снимки. – Александрийский, находится в Лондоне. Здесь помещен Новый Завет не в полном виде, вместе с 1-м и частью 2-го послания Климента Римского. Написан в 5-м в. в Египте или в Палестине. – Ватиканский, заключающийся 14-м стихом 9-й главы послания к Евреям. Он, вероятно, написан кем-либо из лиц, близко стоявших к Афанасию Александрийскому, в 4-м в. |
| Когда блаженный папа Афанасий вернулся [из ссылки], то, в присутствии меня, ничтожнейшего, и других клириков Александрийской Церкви, он сказал несколько слов в великой церкви о Феодоре блаженной памяти Аммонию, епископу Елеархии, и Гермону, епископу Вувастийскому . Я думаю, что Твое Святейшество тогда присутствовало и слышало эти слова, но, тем не менее, считаю необходимым записать их на память твоему благочестию. Упомянутые епископы удивлялись блаженному Антонию (ибо Аммоний часто встречался с ним) , на что папа Афанасий сказал им: «Видел я в те времена великих людей Божиих: Феодора Освященного, стоящего во главе тавеннисийских иноков, и одного монаха, [подвизающегося] в окрестностях Антинои, по имени аппа Паммон, который недавно почил [в Бозе] . Когда я был изгнан Юлианом и ожидал, что буду убит (об этом известили меня искренние друзья мои) , то оба этих мужа в один день пришли ко мне в Антиною. Решив скрыться у Феодора, я вступил на его судно, закрытое со всех сторон. Аппа Паммон сопровождал нас. И когда ветер стал неблагоприятным, я почувствовал тревогу в сердце и начал молиться. Монашествующие, бывшие с Феодором, сошли [на берег] и стали тащить судно [веревкой]. Аппе Паммону, утешающему меня, пребывающего в тревоге, я сказал: «Поверь моим словам: никогда во время мира сердце мое не было так уверенным, как во времена гонений . Ибо я уверен, что даже если я погибну, страдая за Христа и укрепляемый Его милостью, то обрету у Него еще большую милость». Когда я говорил это, то Феодор, глядя на аппу Паммона, улыбался, а аппа Паммон был почти готов рассмеяться. Тогда я сказал: «Почему вы смеетесь над моими словами ? Или вы презираете мое малодушие?» . И Феодор обратился к аппе Паммону со следующими словами: «Скажи ему, почему мы улыбались». Аппа Паммон же отвечал ему: «Ты должен сказать». Тогда Феодор изрек: «В сей час Юлиан убит в Персии . О нем Бог предсказал: «Презорливый и обидливый муж и величавый ничесоже скончает» ( . Поэтому тебе не следует, изнуряя себя, уходить в Фиваиду, но ты должен скрытно оказаться при [императорском] дворе; и когда ты встретишь царя на пути, то будешь радушно принят им и возвращен к [своей] Церкви . А вскоре после этого царь будет радушно встречен Богом [на небесах]». |
|
|
