| Такой абсолютный авторитет в мусульманском законоведении рассматривается в шариате, как высший дар Божий, которого вследствие благочестивой жизни удостоились все законоисследователи первого века гиджры и некоторые из второго и третьего веков, но с той разницей, что непосредственные сподвижники Мухаммеда считаются выше одною степенью исследователей фикха, живших во втором и третьем столетиях гиджры, как это видно из следующих слов Абу Ханифы (Имам-Агзама): «Что дошло до нас от асхадов, то на голове и на глазах наших 34 , а что дошло до нас от табиев (учеников асхабов), то она – люди и мы – люди». Отсюда выводят заключение, что учредитель школы законоведения Абу-Ханифа считал себя и других школоучредителей равными в правах по толкованию закона с учениками сподвижников пророка, тем более, что он в юношеском возрасте имел счастие видеть некоторых асхабов, как об этом будет сказано ниже, в его биографии. Для достижения высокой степени Иджтихада и получения титула муджтахида требовалось: 1) Знание Корана во всех отношениях, т.е. совершенное научное владение арабским языком, основательное знание юридических положений этого первоисточника фикха, их подразделений и соотношения между собою и связь с таковыми же положениями сунны; совершенное знание наизусть подлинного священного текста с толкованиями 35 . 2) Совершенное знание всех преданий или, по крайней мере, трех тысяч из них в отношении содержания, истории их появления 36 , соотношения их с постановлениями Корана, подразделения их и знание наизусть достоверных из них,– называемых мутаватир и считаемых основами закона (насс). 3) Строгая жизнь и благочестие. 4) Совершенное знание всех наук шариата. При строгом отношении общества улемов (ученых богословов юристов) к знаниям лиц, стремившимся к достижению степени иджтихада, конечно, только немногие, наиболее даровитые и удостоенные особенною милостью Божией могли получить титул муджтахида. В первом столетии гиджры таковыми были признаны: Зарара-бень Ауфи († 93), Саид-бен Альмусайиб, Абу-бекр бен-Абдуррахман, Хасан Аль-Басри, Ибн-Ханифы, Химад (наставник Абу-Ханифы) и др. Во втором столетии гиджры, с появлением сект и междоусобий, вызывавших фанатизм и кровопролития, была сознана необходимость в точном формулировании догматов ислама и в составлении руководительных книг по законоведению. На удовлетворение этой потребности выступили: Ибн-Джарид в Мекке, Имам Малик в Медине († в 179 г.=795 г.), Аль Аузаи в Сирии, Химад-бен Муслима в Басре, Муамар в Емене, Суфьян Ассаури в Куфе, Абу-Ханифа в Куфе (150=767 г.), Имам Шафий (204=819 г.) и др. В третьем столетии гиджры степень муджтахида имели Имам Ханбал (241=855 г.) и Имам Дауд Аззагири (270=883 г.). |
| А что не существует само по себе, не является ни ипостасью, ни сущностью. Если бы человеческая природа Христа была родовой сущностью, которая является неким видом ( ), то она бы не воспринималась чувствами, и все люди по необходимости были бы «христами». Если три из этих четырех категорий не подходят, то остается четвертая категория, а именно частная сущность, то есть ипостась, которая существует сама по себе, как, например, Авраам, Исаак, Иаков, чьим потомком Он (Христос.- Е. Т.) является. И у Него есть признаки ипостаси, как у каждого из них, кроме греха» ( Maris, Amri et Slibae. 1896. Vol. 1. Pt. 2. P. 92). И. излагает традиц. для Церкви Востока учение о двух ипостасях во Христе, понимаемых как частные сущности. Это учение наиболее полно выражено Бабаем Великим в «Книге о единении» ( Babai Magni Liber de Unione/Ed. A. Vaschalde. P., 1915. 2 vol. (CSCO; 79-80. Syr.; 34-35)). Деление всего чувственного и умопостигаемого на 4 категории, упоминаемые И., восходит к неоплатоническим комментаторам Аристотеля. Впервые такое деление встречается у Порфирия ( Porphyr. In Categ. P. 71) и позднее воспроизводится в комментариях на «Категории» представителей позднего александрийского неоплатонизма: Аммония, сына Гермия ( Ammonius. In Aristotelis Categorias commentarium. 77/Ed. A. Busse. B., 1895), Иоанна Филопона ( Ioannes Philoponus. In Aristotelis Categorias commentarium. XIII 1, 30/Ed. A. Busse. B., 1898), Симплиция ( Simplicius. In Aristotelis Categorias commentarium. VIII 44/Ed. K. Kalbfleisch. B., 1907) и др. Применительно к триадологии и христологии понятие «частная сущность» впервые использовал Иоанн Филопон, который понимал Ипостаси Троицы как три частные сущности, а Христа - как одну сложную природу, состоящую из двух частных природ (человеческой и божественной). В арабоязычной несторианской литературе аналогичное деление на 4 категории в триадологическом контексте встречается у Аммара аль-Басри (1-я пол. IX в.; ‘Amma r al-Bas r . Apologie et Controverses/Éd. M. Hayek. |
| Но однажды уроженцу палестинского Хеврона по имени Аммар Махмуд Аль-Жунайди все же удалось обмануть бдительных израильских чекистов и «Боинг» с удобно устроившимся в кресле фанатиком мирового джихада взял курс на север. Сейчас этот экстремист, пытавшийся устроить в России то же, что палестинские террористы творят против мирных жителей у себя дома, сидит на срубленной из добротной нижегородской древесины скамье подсудимых. Вот что удалось выяснить следствию. По словам гособвинителя, Аммар Аль-Жунайди обвиняется в подготовке к совершению терактов и организации деятельности «религиозного объединения», всячески раздувавшего «мировой джихад». Собраны доказательства того, что в 1991 году хевронец добровольно вступил в организацию «Хизб-ут-Тахрир», имеющую целью устранение неисламских правительств и установление исламского правления во всемирном масштабе путем создания «всемирного исламского халифата». Вместе с ним обвиняются также два уроженца Дагестана — Магомед Нурмагомедов и Юсуп Магомедов, которых Аммар Махму завербовал. По данным следствия, «злоумышленники посещали в Нижегородской области места с концентрацией большого количества людей, исповедующих ислам, прежде всего мечети, вступали с ними в беседы об общих постулатах ислама и под предлогом обучения арабскому языку и исламской религии вербовали их в члены организации». При этом, Аммар Махмуд АльЖунайди, присвоивший себе титул мушрифа (учителя) использовал литературу «Хизб-ут-Тахрир», содержащую в себе воинствующую экстремистскую пропаганду, сочетаемую с нетерпимостью к другим религиям. Удивляться этому не приходится, ведь среди палестинской молодежи в учебных заведениях автономии, в частности Хевронском университете, Американском университете в Дженине, ХАМАС и другие исламистские организации свободно распространяют компакт-диски, видеокассеты со сценами боев в Чечне, и сопровождающиеся восхвалениями действий боевиков; призывами к джихаду против русских и утверждениями, что «все, кто погибает в войне с ними, попадает на небо, как шахид». Чеченские террористы выставляются героями и образцами для подражания, а Шамиль Басаев и Хаттаб превозносятся до небес. На одном из плакатов портрет Хаттаба сопровождается трогательной надписью – «О, великий герой и солдат, ушедший из земли джихада, в чьих глазах была сокрыта мечта, вызывавшая слезы». Фотографии Басаева и Хаттаба красуются на стенах палестинских домов вместе с Бен Ладеном и шейхом Ясином. Действия же российской армии напротив расцениваются, как «терроризм против исламского населения Чечни». «Огонь ожидает вас в будущей жизни, а чеченцы в этой»,- говорится в листовках по отношению к российским солдатам. |
| Вот что удалось выяснить следствию. По словам гособвинителя, Аммар Аль-Жунайди обвиняется в подготовке к совершению терактов и организации деятельности “религиозного объединения”, всячески раздувавшего “мировой джихад”. Собраны доказательства того, что в 1991 году хевронец добровольно вступил в организацию “Хизб-ут-Тахрир”, имеющую целью устранение неисламских правительств и установление исламского правления во всемирном масштабе путем создания “всемирного исламского халифата”. Вместе с ним обвиняются также два уроженца Дагестана – Магомед Нурмагомедов и Юсуп Магомедов, которых Аммар Махму завербовал. По данным следствия, “злоумышленники посещали в Нижегородской области места с концентрацией большого количества людей, исповедующих ислам, прежде всего мечети, вступали с ними в беседы об общих постулатах ислама и под предлогом обучения арабскому языку и исламской религии вербовали их в члены организации”. При этом, Аммар Махмуд АльЖунайди, присвоивший себе титул мушрифа (учителя) использовал литературу “Хизб-ут-Тахрир”, содержащую в себе воинствующую экстремистскую пропаганду, сочетаемую с нетерпимостью к другим религиям. Удивляться всему этому не приходится. Психологически, воюющие с Израилем исламисты уже давно готовы к тому, чтобы как поется в популярной палестинской песенке “сначала покончить с людьми субботы (евреями), а потом заняться людьми воскресенья (христианами). С другой стороны, участие в войне на Кавказе террористов из стран Ближнего Востока говорит о том, что в последние годы начал формироваться настоящий “террористический интернационал”. И Палестина, к сожалению, не исключение. Не так давно министр по делам Иерусалима и диаспоры Натан Щаранский направил послу России в Израиле Геннадию Тарасову отчет Информационного Центра по разведке и терроризму при Центре Специальных Исследований. В нем содержатся материалы, убедительно свидетельствующие о связи между палестинскими боевиками и чеченскими террористами. Как явствует из отчета, среди палестинской молодежи в учебных заведениях автономии, в частности Хевронском университете, Американском университете в Дженине, ХАМАС и другие исламистские организации распространяются компакт-диски, со сценами боев в Чечне, и сопровождающиеся восхвалениями действий боевиков; призывами к джихаду против русских и утверждениями, что “все, кто погибает в войне с ними, попадает на небо, как шахид”. |
| За эту победу Ибн Амир простил Ибн Хазиму подлог и утвердил его наместником. Но впереди ему и арабской власти в Хорасане предстояло преодолеть еще немало опасностей, о которых речь пойдет в следующем томе. 606 Таб., I, с. 2722. У ал-Куфи обстоятельства встречи излагаются иначе: Файруз прибыл в Медину вместе с Мугирой, жалуется, что с него требуют 100 дирхемов в месяц. Умар ходатайствует за него перед Мугирой. Затем Файруз приходит к Умару еще два раза, и Умар просит сделать для него ручную мельницу [Куфи, т. 2, с. 83 – 84]. 608 И. Абдалбарр, с. 431; у ат-Табари – 6 раз [Таб., I, с. 2733], очевидно, что ударов было три, а ран от двухлезвийного кинжала – шесть. 615 Изложено по версии ал-Мисвара б. Махрамы, племянника Абдаррахмана б. Ауфа, выполнявшего поручения дяди [Таб., I, с. 2788 – 2795], Другая версия, восходящая к Амру б. Маймуну ал-Азди [Таб., I. с. 2776 – 2787], свидетельствует, что переговоры проходили не столь гладко, нак изложено ал-Мисваром. С самого начала Аббас предсказывает Али, что выборщики подчинятся авторитету Абдаррахмана, что Сад не пойдет против своего двоюродного брата Абдаррахмана, а Абдаррахман – свояк Усмана, и либо Усман выберет Абдаррахмана, либо наоборот, поэтому следовало отказаться входить в число выборщиков. Согласно Ибн Маймуну, прежде Али и Усмана Абдаррахман вызывал Сада и аз-Зубайра и спросил, кого из двух потомков Абдманафа (т. е. Али и Усмана) они выбирают. Аз-Зубайр высказался за Али, а Сад сказал, что был бы за Абдаррахмана, а если приходится выбирать между этими двумя, то он за Али. На следующее утро Абдаррахман собрал мухаджиров, ансаров и военачальников и спросил их мнение. Аммар б. Йасир ответил, что если не хотеть противодействия мусульман, то надо присягать Али; его поддержал ал-Микдад: «Аммар прав: если присягнешь Али, то мы скажем: слушаем и повинуемся». Его поддержали Ибн Абу Сарх и Абдаллах б. Абу Рабиа. Когда Абдаррахман провозгласил Усмана халифом, то Али обвинил его в пристрастности и произошел спор между ал-Микдадом, утверждавшим, что право на халифат имеют только потомки Абдалмутталиба, и Абдаррахманом. |
| сторонники обожествления аль-Хакима подверглись гонениям со стороны властей. Они подняли ряд крестьянских восстаний в Сирии, которые были подавлены, и в итоге нашли убежище среди горцев Юж. Ливана, принявших их вероучение. К сер. XI в. приверженцы новой доктрины оформились в строго обособленную общину друзов. В 70-х гг. XI в. власть Фатимидов во внутренних районах Сирии пала под натиском турок-сельджуков. В Суре и Триполи возникли самостоятельные гос-ва во главе с шиитскими кади. Правитель Сура Ибн Аби Акиль продержался до 1089 г., когда Фатимиды вернули под свой контроль побережье от Газы до Бейрута. Клан Бану Аммар удерживал Триполи и прилегающие города до прихода крестоносцев. Руины укреплений Сайды. 1-я треть XIII в. Участники 1-го крестового похода двигались на Палестину, оставляя в стороне ливан. города; только Арку (близ Триполи) с февр. по май 1099 г. осаждали войска Раймунда Тулузского. После взятия Св. града (июль 1099) главными задачами Иерусалимского королевства стали создание коридора к морю и овладение максимально протяженным участком побережья. Это позволило бы обеспечить прочные связи с Европой и постоянный приток паломников, колонистов и военных контингентов. Борьба за прибрежные крепости, остававшиеся под контролем Фатимидов, долгие годы шла с переменным успехом. При поддержке флотов итал. городов кор. Балдуин I в 1110 г. овладел Бейрутом и Сайдой. В 1102 г. в Сев. Ливане Раймунд Тулузский во главе небольшой армии провансальских рыцарей начал борьбу за создание собственного гос-ва. Он овладел Тортозой, Джубайлем и неск. лет осаждал Триполи. В кон. 1103 г. Раймунд основал свою резиденцию, замок Мон-Пелерен (Сен-Жиль), в неск. километрах к востоку от Триполи. Это позволило ему блокировать город с суши. Бану Аммар владели большим флотом, к-рый снабжал Триполи припасами, однако по мере того как генуэзские корабли усиливали блокаду с моря, в городе начался голод. Триполи не спасла даже добровольная сдача его Фатимидам (1108). Егип. флот не успел оказать должной помощи осажденным, и в июле 1109 г. город капитулировал. В Сев. Ливане было образовано графство Триполи, управлявшееся провансальскими наследниками Раймунда в союзе с генуэзцами и состоявшее в вассальной зависимости от Иерусалимского королевства. Совместными усилиями иерусалимских баронов, графа Триполи и венецианского флота был взят Сур (июль 1124), который полгода обороняло объединенное войско Фатимидов и атабека Дамаска ( Runciman S. A History of the Crusades. Camb., 1968. Vol. 2. P. 57-70; Ришар Ж. Латино-Иерусалимское королевство. СПб., 2002. С. 43, 54-56). |
| Не ограничившись цитатой из Корана: «Кто убьет верующего предумышленно, то воздаяние ему навечно – геенна» (4:93), Абу Муса сослался на то, что пророк ему сказал: «Во время нее (т. е. междоусобицы) лучше тебе спать, чем сидеть, лучше тебе сидеть, чем стоять, и лучше тебе стоять, чем действовать». Аммар заметил: «Если ты сказал правду, то он имел в виду только тебя. Возьми это себе в назидание и сиди дома, не вступая в смуту, а я свидетельствую, что посланник Аллаха – да благословит его Аллах и да приветствует – повелел нам сражаться против изменников». После этого Абу Мусе осталось лишь сойти с минбара 122 . Иначе и гораздо живее и правдоподобнее рассказывается об этом в версии Сайфа. Абу Муса вышел к приехавшим, подошел к Хасану и обнял его, а Аммара осыпал упреками. Хасан прервал их препирательство и спросил: «Абу Муса, почему ты удерживаешь людей от нас? Клянусь Аллахом, мы хотим только все уладить. Разве можно бояться чего-то [дурного] от такого человека, как амир верующих?» Абу Муса привел то же высказывание пророка о необходимости воздерживаться от участия в смуте. Когда же Аммар сказал, что это относится только к самому Абу Мусе, один из присутствующих крикнул: «Замолчи, ты, раб 123 ! Ты еще вчера был с чернью, а теперь затыкаешь рот нашему амиру!» На него набросились сторонники Али. Абу Муса поднялся на минбар и потребовал тишины. В этот момент Зайд б. Сухан доставил письмо от Лиши, в котором она призывала куфийцев сидеть дома, и, зачитав его, заметил: «Это ей предписано сидеть дома, а нам предписано сражаться, чтобы не было смуты». На него закричали: «Эй ты, уманец! Ты украл в Джалула, и Аллах отрубил тебе [руку], а ты нападаешь на мать верующих, Аллах убьет тебя!» Абу Муса с минбара обратился с призывом не браться за оружие и сидеть дома, закончив словами: «Поверьте моей искренности, не подозревайте меня в обмане, и сохранится в неприкосновенности ваша вера и ваша бренная жизнь, а того, кто будет виновен в этой смуте, пыл ее ввергнет в несчастья». Зайд б. Сухан ответил ему, что он не сможет остановить выступления куфийцев, как невозможно повернуть вспять Евфрат. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла МУТАЗИЛИТЫ [Аль-му " тазиля; араб. «обособившиеся», «отделившиеся», «удалившиеся»], представители мусульм. рационалистического богословия, игравшего значительную роль в религиозно-политической жизни Омейядского и особенно Аббасидского халифатов в VII-X вв. Направление, объединившее М., было основано Василом ибн Атой (699, Медина - 748, Басра) и Амр ибн Убайдом (699, Балх, совр. Афганистан - 761, Басра) в Басре после того, как они «обособились», покинув богословский кружок Хасан аль-Басри (642, Медина - 728, Басра), видного богослова и одного из первых аскетов, прямых предшественников суфиев. Самоназванием М. было «люди справедливости и единобожия» (ахл ал-адл ва-таухид). Считается, что мутазилизм был одним из важнейших направлений калама (араб. «слово», «речь»), рационально толковавшего догматы ислама и в основном не следовавшего религ. авторитетам. Первоначально противоречий между мутазилизмом и суфизмом (мусульм. мистицизмом) не было. Исторически оба течения восходят к школе Хасан аль-Басри. Определенную связь можно проследить между идеями мутазилизма, фикха (мусульм. юриспруденции) и греч. философии, к-рая приобрела широкое распространение среди арабо-мусульм. образованной элиты. Неслучайно М. отрицали необходимость буквального следования религ. авторитетам и традициям (таклид) и считали сомнение первым условием познания. О взглядах Васила ибн Аты известно мало. Единая система мировоззрения М. сформировалась позже в трудах др. богословов из Басры: Абу-ль-Хузайля аль-Аллафа (ум. ок. 849), Муаммара ибн Аббада (ум. ок. 830), Ибрахима ан-Наззама (ум. ок. 845), а также в сочинениях багдадского мыслителя Бишра ибн аль-Мутамира (ум. между 825 и 840). К этому кругу богословов относился и крупнейший прозаик энциклопедист аль-Джахиз (775-868). М. критически относились к Омейядам и приветствовали приход к власти Аббасидов. Их идеи успешно развивались при халифах: Харуне ар-Рашиде (786-809), аль-Амине (809-813) и особенно при аль-Мамуне (813-833), к-рый привлекал к управлению гос-вом ученых и основал в Багдаде академию «Дом мудрости» (араб. Дар аль-хикма). В 827 г. аль-Мамун провозгласил тезис о сотворенности Корана как офиц. доктрину халифата, а за 2 месяца до смерти в 833 г. ввел специальную проверку (михна) для судей, правоведов и богословов на предмет их лояльности мутазилизму. В основном это касалось лиц, занимавших гос. должности. Такие проверки проводились и при следующих халифах - аль-Мутасиме (833-842) и аль-Васике (842-847), но халиф аль-Мутаваккиль (847-861) подверг М. гонениям. Особое неприятие у ортодоксальных богословов вызывала убежденность М. в сотворенности Корана. |
| В случае разногласий среди правоведов, халиф имел полное право самостоятельно принять решение. Эти законодательные акты халифов имели юридическую силу и в будущем сами служили источником для разрешения недоумений. Законы, установленные исламским правительством в соответствии с Кораном и сунной, именовавшиеся кануны, также при необходимости исполняли роль источников права. Имам Малик ибн Анас считал практику жителей города Медины, – амаль – в котором Мухаммед прожил последние 10 лет своей жизни, одним из видов достоверной сунны. Он считал, что традиции мединцев, среди которых многие были прямыми потомками сахаба (сподвижников Мухаммеда), обязательно должны считаться разрешенными. Наконец, к последнему источнику мусульманского правообразования можно отнести акль – человеческий разум. В случае, когда все возможные выше названные средства не способствуют разрешению какого – то вопроса, тогда разум является источником права. Согласно этому принципу – все, что человеческий разум считает хорошим – хорошо, а все, что он считает плохим – плохо. Первыми, кто предложил этот принцип, были Мутазилиты («отколовшиеся», «отделившиеся» от группы исламского философа аль – Басри (700 – 748ГГ.); самоназвание – ахл аладл ва – таухид – люди справедливости и единобожия (Википедия)), представители исламской богословской школы, основанной учеником аль – Басри, Уасилем ибн Атой. Мутазилиты отрицали предвечное существование Корана, а также его антропоморфизмы и настаивали на его аллегорическом толковании. Они учили, что согрешая, мусульманин не становится «неверным», но занимает промежуточное состояние между праведником и «неверным». Атрибуты Бога разделяли на «атрибуты самости» (ифт аз – зат) и «атрибуты действия» (ифт ал – фи " л). Первые не являются противоположными (живой, знающий), вторые зависят от совершаемого Богом действия и могут быть противоположны (оживляющий, умерщвляющий К.2:258; 40:68). Православное отношение к источникам исламского права Православная оценка всех этих источников исламского права вполне однозначна. |
| Учитывая прежние неудачи, посланцы обратились не к наместнику, а непосредственно к горожанам в главной мечети. Рассказы о происшедшем в мечети расходятся друг с другом. Согласно Абу Михнафу, Аммар б. Йасир зачитал послание Али, после чего выступил Хасан, восхваляя достоинства Али, его особое положение в исламе (родство с пророком, раннее принятие ислама, моления вдвоем с пророком, давшим ему завет о судьбах ислама – авсаху бu-kaдa'u динихи, участие в обмывании и погребении пророка), а потом отметил законность его избрания халифом по явно выраженной воле мусульман. Употребленное при этом сравнение, что они устремились к нему, как жаждущие верблюды к водопою, встречающееся в других сообщениях для подтверждения избрания его по воле мусульман, заменившей совет, заставляет подозревать, что речь скомпонована компиляторами или информаторами из расхожих доводов алидской пропаганды и диспутов той поры. Для понимания развития идеологии шиизма очень важно было бы установить, действительно ли Хасан употребил в этой речи ссылку на особый завет, который пророк дал Али, ставший главным аргументом шиитов для доказательства его избранности, поскольку в речах и посланиях самого Али (вне зависимости от степени их достоверности) этот завет не упоминается, а главным аргументом законности власти постоянно является ссылка на волю мухаджиров и ансаров, заставивших его принять этот сан. Это и понятно, вряд ли в то время среди людей, близких к пророку, приняли бы рассказ о тайном завете или о том, что Али помогали обмывать пророка ангелы. Обращает на себя внимание и то, что ответная речь Абу Мусы никак не связана с речью Хасана, в ней нет никаких контраргументов, обычных в таких случаях. В наиболее полном тексте речи Абу Мусы, цитируемой по «Китаб ал-джамал» Абу Михна-фа, также встречаются отдельные выражения и целые пассажи, которые другие авторы вкладывают в его уста в иных обстоятельствах 121 . Не исключено, что и она составлена из различных аргументов сторонников нейтралитета в этом конфликте. |
|
|
