Альфред Великий За всем тем вест-сакское королевство устояло не только по случайности, возведшей на престол великую душу Альфреда, но и потому, что действительно чисто-саксонская стихия была преобладающая и значительно сильнейшая во всём союзе. Временные победы Норманнов послужили даже отчасти к временному скреплению державы, уничтожив все мелкие и полунезависимые королевства северной и средней Англии; но, разумеется, они не только не могли искоренить внутренних начал раздора и будущего падения, но ещё усилили их число и будущий круг их действия, вследствие которого впоследствии новое племя, новая династия, новое жизненное начало должны были со временем овладеть судьбой Англии и стать на первом или самом видном месте в её внутреннем организме с тем, чтобы не прежде многих веков уступить снова несокрушимой силе стихии саксонской. Мужествен был отпор королей саксонских, не недостойных преемников Эгберта, успех долго сомнителен. Наконец, молодой Альфред утратил, по-видимому, всю надежду на победы, все силы для сопротивления; он, с ранних лет закалённый в военной тревоге и прославившийся запальчивой отвагой, бежал теперь от борьбы, от врагов своих и даже от подданных, скрываясь в глуши лесов и непроходимых болот, без крова и часто почти без пищи. Несколько месяцев прошло, и грабители хозяйничали в земле Вест-Саксов, губя и разоряя, нигде не основывая себе осёдлости, но, почти нигде не встречая сопротивления, хотя ещё случались частные стычки, в одной из которых пал последний из детей Рагнара. Замечательна разница в действиях Скандинавов на севере и юге Англии. Очевидно, они не находят в южных областях тех союзных стихий, которые дали им на севере возможность овладеть вполне землёй и сделать её своей. Альфред в своём тяжком скитании, бесспорно, получил уроки, которые подействовали на всю его жизнь. Он бежал не от недостатка в мужестве, не от вещественной невозможности противиться врагу, но вследствие отношений своих к подданным. Рано почерпнул он из источников просвещения не домашнего, в первом уже детстве несколько раз жил и путешествовал в областях прежнего римского мира и в самом Риме, которого величественные развалины неизгладимо врезались в его детскую память и благородное сердце.

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksej_Homyak...

Т.Н. Джаксон, И.Г. Коновалова, А.В. Подосинова Часть I. «Орозии» короля Альфреда (Е.А. Мельникова) В конце 890-х гг. король Уэссекса, а затем и большей части Англии Альфред Великий (849–899) осуществил перевод на древнеанглийский язык пяти крупнейших и имевших наибольшее значение для формирования христианской культуры средневековья произведений: это – сочинение, определившее развитие философской мысли, – «Об утешении философией» Боэция (начало VI в.); изложение сущности патриотического миропонимания – «Монологи» св. Августина (начало V в.); кодекс христианской этики – «Обязанности пастыря» папы Григория Великого (VI в.); всемирная история, сопровожденная географическим описанием ойкумены, – «История против язычников» Павла Орозия (V в.); и первая история своего народа – «Церковная история народа англов» Беды Достопочтенного (начало VIII в.). Перевод «Истории» Орозия отличается свободой отношения к оригиналу, который подвергся структурной переработке (были опущены некоторые разделы, другие – объединены и т. п.) и дополнениям. Особенно сильно была изменена глава, посвященная географическому описанию мира: в нее были внесены обширные вставки, содержащие характеристику тех регионов Европы, которые были неизвестны античным писателям, а, вслед за ними, и Орозию, но хорошо знакомы англосаксам: это Германия, в широком смысле, т. е. земли в Центральной и Западной Европе, после Великого переселения народов, заселенные германцами. Кроме того, Альфред включает в текст Орозия рассказы двух людей, совершивших плавания в земли, которые не посещались англосаксами: норвежца Оттара (др.-англ. Охтхерё), побывавшего на дальнем севере Европы, а также в Дании и Англии, и англосакса Вульфстана, плававшего в юго-восточную часть Балтийского моря и достигшего устья Вислы. Рассказы обоих путешественников содержат самые ранние описания этих областей Европы. Рассказ Оттара, жителя северной области Норвегии Холугаланн, хорошо знакомого с саамами (в древнескандинавской традиции они называются финнами, в русской – лопарями), состоит из трех частей: описания плавания на дальний север; повествований о своем образе жизни и имуществе (состоявшем, по преимуществу, из стад оленей); сборе дани с населения Финнмарка (саамов). Оттар, плывя на север, достиг северной оконечности Скандинавского полуострова, обогнул мыс Нордкин, проплыл вдоль Кольского полуострова и, как предполагает большинство исследователей, вошел в Белое море.

http://azbyka.ru/otechnik/Istorija_Tserk...

  С легкой руки Монтескье и Гиббона, на Западе название «византийцы», «византизм» сделалось почти бранным словом, синонимом умственной пустоты, государственного застоя, испорченности и всевозможных пороков. Казалось бы, в последнее время, после трудов Финлея, француза Рамбо, немцев Краузе, Гертцберга и греческих ученых, особенно после превосходных изданий знатока и неутомимого исследователя средневековой Греции Константина Сафы. Папарригопулы (автора многотомной истории эллинского народа) и других – казалось бы, старый предрассудок должен был уступить место более основательному и беспристрастному взгляду на дело, но предрассудок все еще остается. Давно уже он перешел и к нам, и до такой степени прочно держится, что постоянно высказывается не только в нашей журнальной прессе, но даже в школьных учебниках (напр. В книжках по словесности г. Стоюнина) 1 . Конечно, нам всего менее было бы простительно судить и осуждать Византию с чужого голоса: с ее прошлым мы еще так близко связаны даже в теперешнем строе нашей жизни, – не говоря уже о допетровской Руси, – что превратные понятия об этом прошлом во многих отношениях крайне неудобны, но предрассудки не так легко «изживаются», тем более, когда их так хорошо можно подставлять под некоторые излюбленные теории. А поря бы и нам смотреть на дело иначе… В виду этого, берем на себя смелость сказать несколько слов по поводу небольшой книжки известного греческого писателя и переводчика Шекспира на новогреческий язык, г. Дмитрия Викелы. Она обратила на себя внимание на Западе и недавно появилась в английском, французском и немецком переводах 2 , – последние два даже с особыми специальными примечаниями и вступительными статьями таких знатоков византийской истории, как Альфред Рамбо и Вангерь 3 . Автор ставит своей задачей в сжатом историческом очерке показать, насколько пред судом истории неповинна Византия в приписываемых ей недостатках, или вернее – насколько извинительны ее недостатки в виду особых условий ее исторического положения и в виду тех великих благодеяний, которые она оказала европейской культуре. В сочинении заметны панегерические оттенки, но в общем автор довольно беспристрастен и осторожен в своих суждениях.

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Pono...

Всё великое и прочное, на чём основывалось ещё благосостояние Англии при Эдгаре, было ей дано предшествующими царями, Альфредом и его преемниками: правильное отправление военной службы, устройство флота для охранения берегов, более же всего правосудие и образованность. Всё внесённое при нём его наставниками было обманом, который не мог выдержать испытующей руки времени. Издавна, как уже сказано, скрывалась в Англии причина политического падения, заключающаяся в различии северного и южного населения и в их внутреннем разъединении. Эта рана была усилена вторжением на севере чужеземного народного начала, энергического и много требовательного. Вторжение нового религиозного начала прибавило к прежней ране новую неисцелимую рану, которая сокрушила все внутренние силы общества. Правда, полное торжество Дунстана и его духовных дружин дало, по-видимому, необычайное единство всему царству, подчинив всю внешнюю его жизнь одному стройному и железному единству; но начала побеждённые жили в сердцах, в совестях и в обычае. Внутренняя и духовная деятельность была прервана, но требования её существовали и обращались в тайную вражду или, по крайней мере, в совершенное равнодушие к власти, которая перешла к стихии, враждебной местной свободе. Так, вследствие временного торжества римского учения сильнее выразился и выдвинулся вперёд иерархический дух, созидая обманчивый призрак крепкого единства государственного и в то же время введением внутреннего разъединения и мертвенности нанося решительный удар обществу, уже слабому по недостатку внешнего государственного устройства, по отсутствию стремления к внешнему единству и по недоброжелательству воинственных областей Севера к династии своих южных правителей. Точно так же было обманчиво всё в царствование Эдгара: покорность народа без любви и уважения (как доказано множеством сатирических народных песен об его разврате), покорность народов подручных ему, оказываемая более случайной силе и случайному преобладанию (как видно из анекдота о Кеннете шотландском), чем признанному праву или превосходству первенствующего народа над другими и, наконец, полицейская правильность условного государственного строя, которой все повиновались из равнодушной слабости, но которой необходимость не была никем сознаваема или продолжение желаемо (как видно из всех последующих происшествий). Сам Эдгар был царствующий обман. Воспитанник нового духовенства, его ревностный покровитель, множитель монашеских обителей, любимец римского дружинного монашества, совершенно противоположная прежнему отшельническому иночеству кельтских, колумбанских монастырей, создание мнимой религиозности и римского христианства, роскошный и гордый, король был предметом бесчисленных насмешливых песен и источником соблазна для своего народа по необузданному разврату своего женолюбия.

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksej_Homyak...

Глава I II III IV V VI VII     В произнесенных при погребении Василия Васильевича Болотова речах и в полученных Академией с разных сторон заявлениях скорби по поводу тяжкой утраты, понесенной наукой с его смертью , нашла в свое время ясное выражение непосредственная оценка в общем сознании всех, знавших почившего ученого, его высокого значения. В некрологах, посвященных его памяти, были уже отчасти отмечены главные стороны и важнейшие факты его учено – литературной деятельности и указаны его заслуги для науки 1 . Полная характеристика и точная оценка Василия Васильевича как ученого, однако, пока невозможны. Возможность для них откроется, когда приведено будет в известность и сделается доступным для изучения в целом виде его ученое наследство. Но и тогда это будет делом нелегким. Василий Васильевич представляет такую величину, что о нем можно, кажется, повторить то, что замечено об одном из наиболее уважаемых им ученых, Альфреде фон Гутшмиде издателем сочинений последнего: если бы ему пришлось в речи о себе вполне точно определить объем и цель своей ученой деятельности, как это требуется, напр., при вступлении в члены Берлинской Академии Наук, он и сам, может быть, был бы поставлен чрез это в затруднительное положение. Правда, для Василия Васильевича последняя цель его деятельности определялась, можно сказать, конкретнее, нежели для фон Гутшмида; но объем её захватывал область даже более широкую, нежели деятельность последнего. Он чувствовал влечение к самым разнородным отраслям знания и достигал в них, насколько нужно было ему для его цели, совершенства профессиональных специалистов. Понятны трудности, какие должны встретиться при изображении ученого, для которого такой научный универсализм не был лишь желаемым идеалом, а был возможен на деле. Предлагаемый очерк имеет целью указать лишь самые общие черты в образе Василия Васильевича как ученого, именно как представителя той науки, которая была его призванием и разработке которой он посвятил свои силы, объединяя в себе, по-видимому, все нужное для того, чтобы быть почти без ограничения идеальным её представителем, – церковной истории. Преждевременность в известном смысле этого очерка, неизбежным следствием которой являются слишком общий характер и неполнота его, может, нужно думать, найти оправдание для себя в необходимости почтить память великого ученого хотя беглым и предварительным изображением его со стороны его ученой деятельности, не дожидаясь того, может быть, неблизкого момента, когда будет возможно сделать это с большею обстоятельностью.

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Bril...

Закрыть itemscope itemtype=" http://schema.org/Article " > Вермахт и Красная Армия: противоборство духа 17.04.2011 624 Время на чтение 20 минут «Цель боя не уничтожение физических сил врага, а его духа» (К.Клаузевиц) Зенит военного могущества и побед гитлеровского Вермахта пришёлся на 1941-1942 гг., когда знамёна со свастикой реяли на Пиренеях и Нордкапе, в Ливии и на Эльбрусе. Фашистская держава, владевшая могучими линкорами, бронетанковыми колоннами, армадами самолётов, держала в кулаке всю западную и центральную Европу, исключая Англию(1). И однако же Рабоче-Крестьянская Красная Армия (РККА) сломила, уничтожила эту небывалую в истории милитаристскую державу… Идейные установки Вермахта и Красной Армии «Приход к власти Гитлера был необходимым результатом великого национального пробуждения… Историческая миссия национал-социализма была величайшим достижением германской нации», - писал идеолог Третьего Рейха Альфред Розенберг (2). Третий Рейх стоит на двух опорах - национал-социализме и вооружённых силах, считал Гитлер. Он заявлял, что вырежет «раковые опухоли» демократии и пацифизма, вырвет с корнем марксизм и подготовит народ к войне морально и физически, чтобы провести беспощадную германизацию жизненного пространства на Востоке. Германская нация оказалась сплочённой теорией арийского расового единства. «Грехи против крови и расы являются самыми страшными грехами на этом свете. Нация, которая предается этим грехам, обречена на гибель. Расовое смешение приводит к кровосмешению, которое, в свою очередь, вызывает «отравление крови» народного организма… Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены», - писал Гитлер в «Майн Кампф» (3). Нацистский режим строился на чистоте крови без чистоты совести. «Совесть – выдуманное евреями понятие… оно является извращением человеческого существования… Провидение предназначило мне судьбу величайшего освободителя человечества…» - проповедовал фюрер. Национал-социализм утверждал, что в германском обществе нет классов, что Германия - родной дом всех немцев мира и что разделённая сверхнация должна добиваться расширения Рейха, который станет властелином мира. Мессианизм и мегаломания оказались целебным бальзамом, принятым большинством немцев после травмы Версальского договора 1918 г. и страданий 1920-х гг.

http://ruskline.ru/monitoring_smi/2011/0...

Закрыть itemscope itemtype=" http://schema.org/Article " > Домовой, или Русский Винни-Пух forever Стихи для детей и взрослых в пересказе Станислава Минакова 15.09.2023 586 Время на чтение 47 минут Источник: Новый Мир Все знают «всемирного детского писателя» Алана Милна, автора историй о медвежонке Винни-Пухе, блистательно переложенных на русский язык Борисом Заходером — без двух глав оригинала — под общим названием «Винни-Пух и все-все-все». Увековеченный Милном Winnie-the-Pooh, один из самых известных героев детской литературы XX века, — это плюшевый мишка, игрушка. Наивный, добродушный и скромный «Медведь с Маленькими Мозгами». Любимые занятия Пуха — сочинять стихи и есть мед. Кое-кто из исследователей считает, что Вини-Пух — классический образ поэта, поскольку он — творец, главный сочинитель Чудесного (по Заходеру) леса, постоянно слагающий стихи из шума, звучащего у него в голове. Имя Winnie на английский слух воспринимается как характерно женское («А я-то думал, что это девочка», — говорит в прологе отец сыну Кристоферу Робину Милну). Но в подавляющем большинстве переводов Пух — мужского рода. По-английски между именем Винни и прозвищем Пух ставится — по-авторски иронично — артикль the, как это принято в прозвищах монархов (ср. Alfred the Great — Альфред Великий, Charles the Bald — Карл Лысый); так же, например, по-нидерландски — Winnie de Poeh. Как и многие другие персонажи книг Милна, медвежонок получил имя от одной из реальных игрушек Кристофера Робина. Игрушками сына писателя были также Пятачок, Иа-Иа без хвоста, Кенга, Ру и Тигра; Сову и Кролика Милн придумал. Надо иметь в виду, что в случае с детской литературой — при успешном результате — мы почти всегда получаем не перевод, а переложение. И Борис Заходер всегда подчеркивал, что его книга — пересказ, плод сотворчества и «пересоздания» Милна по-русски. Действительно, его текст не всегда буквально следует за оригиналом. Ряд находок, отсутствующих у Милна (например, разнообразные песенки-«считалки» Пуха — шумелки, кричалки, вопилки, сопелки, пыхтелки), удачно вписывается в контекст произведения.

http://ruskline.ru/opp/2023/09/15/domovo...

Закрыть itemscope itemtype=" http://schema.org/Article " > И да настанет мир! Люди должны понять, что в это сложное время, время борьбы с ненавистью нацизма, власть очень нуждается в поддержке народа 18.03.2023 3216 Время на чтение 5 минут Фото: Из личного архива автора Полностью согласен с выражением, что любая война – это плохая работа политиков. Есть ли в событиях на сегодняшней Украине вина людей, облечённых властью? Конечно, есть. После развала СССР на Украину просто махнули рукой. На её территории сделали полигон для экспериментов с сознанием человека. Огромное количество религиозных сект, общественных организаций по фальсификации истории, отъявленные русофобы у власти. Отработка «майданных технологий» велась спецслужбами США не один год. А что же наши? Не видели происходящего там? Самый популярный ответ: «У нас самих было много проблем и не хватало возможностей заниматься Украиной». Как только у американских спецслужб хватает ресурсов и возможностей гадить по всему миру?! Краеугольным направлением деятельности КГБ СССР была борьба с идеологической диверсией и её последствиями среди советских людей. Этим занималось Пятое управление, которое в значительной мере защищало государственные и общественные интересы, а не только боролось с инакомыслием. Здесь можно много говорить об отсутствии государственной идеологии в современной России. О перекосе в работе спецслужб на экономическую безопасность. Отметив при этом, что наши олигархи удачно делили с местными природные ресурсы и промышленные предприятия Украины. Всё это правильно, но мы имеем реальную войну, где гибнут представители двух братских народов. Изначально идею стравить в битве между собой православные, славянские народы обосновал Альфред Розенберг. В своей книге «Миф XX века» главный нацистский идеолог предлагал захватить Советский Союз и создать на его территории много слабых национальных автономий, которые будут враждовать между собой под присмотром рейха. Особенно интересно отметить, что Розенберг активно выступал против сотрудничества с русскими эмигрантами из Белого движения. «Они выступают за великую и неделимую Россию. А термин «великая и неделимая Россия» — это антигерманский термин. Так же, как христианство», — писал он.

http://ruskline.ru/news_rl/2023/03/18/i_...

Пароль: Запомнить меня на этом компьютере марта 2014 Наука и патриотизм Неизвестная русскому читателю заметка «Наука и патриотизм» христианского мыслителя, журналиста и писателя Гилберта Кийта Честертона  описывает опасность раздутой национальной гордости и учит различать национализм любви  и национализм ненависти. В церковной общине мы перестаем быть «эллинами», «иудеями», русскими, англичанами, — становясь братьями во Христе. Это в теории. А на практике — все ли могут отодвинуть свою национальность на второй план? Да и для чего? Ведь патриотизм это достойное чувство! Неизвестная русскому читателю заметка «Наука и патриотизм» христианского мыслителя, журналиста и писателя Гилберта Кийта Честертона (1874–1936) описывает опасность раздутой национальной гордости и учит различать национализм любви — вполне совместимый с самым возвышенным, христианским идеалом — и национализм ненависти. Заметка-предсказание В 1901 году к молодому Гилберту Честертону пришла слава. Он уже пару лет писал эссе для крупнейших английских газет — Daily news и The Speaker. И привлек внимание публики, которая своими бесконечными письмами в редакции обоих изданий вынудила Честертона издать сборник газетной эссеистики отдельным томом. В этот сборник вошла и написанная  2 февраля 1901 года заметка о новой книге Карла Пирсона «Национальная жизнь с точки зрения науки». Помимо того что Пирсон был выдающимся философом-позитивистом, основателем математической статистики и основоположником биометрии, он разработал теорию о том, что в основе развития человечества лежит конфликт между расами, в результате которого одна — и физически, и духовно более одаренная — создает высокоразвитую цивилизацию, а вторая погибает. Поэтому, считал Пирсон, государство при помощи ученых должно направить свои усилия на улучшение качества «человеческого материала» в стране. Иначе Великобритания теряет свое место мирового гегемона. Проще говоря, Пирсон был одним из столпов расизма, того учения, которое в куда более популярной форме излагается в книгах Адольфа Гитлера и Альфреда Розенберга.

http://aquaviva.ru/journal/?jid=49580

Приложения К характеристике ученой деятельности профессора В. В. Болотова как церковного историка († 5 апреля 1900) В произнесенных при погребении Василия Васильевича Болотова речах и в полученных Академией с разных сторон заявлениях скорби по поводу тяжкой утраты, понесенной наукой с его смертью , нашла в свое время ясное выражение непосредственная оценка в общем сознании всех, знавших почившего ученого, его высокого значения. В некрологах, посвященных его памяти, были уже отчасти отмечены главные стороны и важнейшие факты его учено-литературной деятельности и указаны его заслуги для науки. 350 Полная характеристика и точная оценка Василия Васильевича как ученого, однако, пока невозможны. Возможность для них откроется, когда приведено будет в известность и сделается доступным для изучения в целом виде его ученое наследство. Но и тогда это будет делом нелегким. Василий Васильевич представляет такую величину, что о нем можно, кажется, повторить то, что замечено об одном из наиболее уважаемых им ученых, Альфреде фон-Гутшмиде, издателем сочинений последнего: если бы ему пришлось в речи о себе вполне точно определять объем и цель своей ученой деятельности, как это требуется, например, при вступлении в члены Берлинской Академии наук, он и сам, может быть, был бы поставлен через это в затруднительное положение. Правда, для Василия Васильевича последняя цель его деятельности определялась, можно сказать, конкретнее, нежели для фон-Гут-шмида; но объем ее захватывал область даже более широкую, нежели деятельность последнего. Он чувствовал влечение к самым разнородным отраслям знания и достигал в них, насколько нужно было ему для его цели, совершенства профессиональных специалистов. Понятны трудности, какие должны встретиться при изображении ученого, для которого такой научный универсализм не был лишь желаемым идеалом, а был возможен на деле. Предлагаемый очерк имеет целью указать лишь самые общие черты в образе Василия Васильевича как ученого, именно как представителя той науки, которая была его призванием и разработке которой он посвятил свои силы, объединяя в себе, по-видимому, все нужное для того, чтобы быть почти без ограничения идеальным ее представителем, – церковной истории. Преждевременность в известном смысле этого очерка, неизбежным следствием которой являются слишком общий характер и неполнота его, может, нужно думать, найти оправдание для себя в необходимости почтить память великого ученого хотя беглым и предварительным изображением его со стороны его ученой деятельности, не дожидаясь того, может быть, неблизкого момента, когда будет возможно сделать это с большей обстоятельностью.

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Bril...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010