| Отделение шестое. История толкования Нового Завета в общих основных чертах § 36. (Древняя церковь, средние века, новое время) Общий очерк истории изъяснения Нового Завета идет параллельно главным ступеням общей истории церковного развития 1765 . Главным началом христианского познания в первохристианское время было устное апостольское предание на основании ветхозаветного писания, и утверждавшееся на нем первохристианское правило веры (regula fidei) и аналогия веры. – Это же начало оказало чувствительное влияние и на толкование Нового Завета. Но вскоре затем рядом с ним в Александрийской школе 1766 прибрело значение внутренне – научное направление, определившееся взаимообразно частью просто философским, частью мистически-философским духом, но в обоих случаях спиритуалистическим духом, а вместе с тем и аллегорическим способом толкования. В этом направлении, в 3-м веке, Ориген сделался в деле толкования Писания законодателем. Опасность, какую заключало в себе это стремление для чистоты церковного учения, не могла оставаться долго незамеченною, а потому рядом с продолжавшимся в 4-м и 5-м век. стремлением дать христианскому учению прочную символическую основу установилось и для экзегеза строго догматическое начало, которым, по-видимому, удовлетворена была потребность в такой прочной основе. Тем не менее философский и мистически-аллегорический способ толкования не уступал совершенно своего места, и оба метода, как догматический, так и аллегорический, существовали совместно один с другим, что произвело известного рода колебание в трудах посвященных толкованию писания. В противоположность им, с конца 4-го века развился из антиохийской школы грамматико-исторический экзегез на основании филологической науки и исторического понимания писания. Это герменивтическое начало, несмотря на то, что в некоторых научных представителях своих получило односторонний и поверхностный вид, тем не менее в других пустило глубокие корни при самом своем появлении и имело благодетельное влияние на западе, благодаря уму Августина. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла И. Н. Корсунский. Гравюра. Кон. XIX в. Иван Николаевич (1.01.1849, с. Ст. Павшин Алексинского у. Тульской губ.- 10.12.1899, Сергиевский посад, ныне г. Сергиев Посад Московской обл.), правосл. богослов, библеист, заслуженный проф. МДА. Сын пономаря с. Ст. Павшин. В 1864 г. окончил Тульское ДУ, в 1870 г.- Тульскую ДС по 1-му разряду, поступил на богословское отд-ние МДА, к-рое окончил в 1874 г. первым по списку с ученой степенью кандидата богословия. На 3-м курсе написал кандидатское соч. «Аллегорическое толкование Ветхого Завета в посланиях св. апостола Павла» (РГБ ОР. Ф. 172. К. 273. Ед. хр. 2), удостоившееся высокой оценки профессора по кафедре Свящ. Писания архим. Михаила (Лузина) (Там же. Ед. хр. 3). 26 июля 1874 г. назначен в Тульскую ДС преподавателем греч. языка; 1 сент. 1876 г. перешел на должность смотрителя Тульского ДУ. В марте 1876 г. подал в Совет МДА 1-й вариант магист. дис. «Толкование Ветхого Завета в Новом», однако диссертация была возвращена на доработку (ЦГИАМ. Ф. 229. Оп. 4. Д. 1811. Л. 11). 8 дек. 1878 г. К. был избран на должность библиотекаря МДА. 22 дек. 1879 г., защитив диссертацию pro venia legendi (с правом преподавания) «Философское учение и мифологические представления классической древности о Боге и Его отношении к миру по изложению их в апологиях св. Иустина Философа», К. был избран и 9 янв. 1880 г. утвержден приват-доцентом церковно-практического отд-ния при кафедре греч. языка МДА (ЦГИАМ. Ф. 229. Оп. 4. Д. 5099. Л. 1а). 6 апр. 1882 г. К. защитил диссертацию на степень магистра богословия с измененной темой: «Иудейское толкование Ветхого Завета: Опыт исследования в области истории толкования Ветхого Завета в период новозаветный» (М., 1882) и 12 апр. был утвержден в степени. 11 апр. 1882 г. К. вступил в брак с О. А. Владимирской, дочерью профессора Имп. московского технического уч-ща (ЦГИАМ. Ф. 229. Оп. 4. Д. 5099. Л. 1 а); у них родились 3 дочери: Ольга (1883), Анастасия (1885), Анна (1888). Будучи библиотекарем, К. предпринял труд по составлению «Систематического каталога книг библиотеки Московской духовной академии», описав 14 892 наименования книг. Каталог был издан в 1880-1891 гг. в приложении к «Прибавлениям к Творениям святых отцов в русском переводе», затем отдельным изданием в 4 томах и 7 выпусках. |
| Место Оригена Александрийского в истории богословия невозможно переоценить. По большому счету всё богословие эпохи Вселенских соборов принадлежит его следу (как минимум в темах). В первую очередь это экзегеза: аллегорический метод толкования доводится Оригеном до совершенства, становится образцом на века (толкование Оригена на Песнь Песней — жемчужина экзегезы). Он же (об этом часто забывают) учит нас внимательному отношению к букве Писания, он первый в истории провел систематический филологический разбор Библии. Титанические усилия Оригена по философской концептуализации христианской веры, хотя и подверглись осуждению Церкви, тем не менее создали первую систему христианской философии и догматики («О началах»), можно сказать, что последующие тринитарные споры — обсуждение этой системы. Но он сделал гораздо большее — он дал хоть не безупречную, но впечатляющую попытку верующего умозрения, не уступающую античной философии, но по мере сил несущую Благую Весть. Он дал самый метод и язык такого умозрения. Задачи преображения («воцерковления», «обожения») античной мысли, поставленную еще апологетами, он до конца не выполнил — это сделают Каппадокийцы, Дионисий, Максим Исповедник и др. Отцы. Оригену принадлежит самая выдающаяся апология — «Против Цельса», венчающая этот жанр. Он занимает важное место в мистике Церкви — как вершина александрийской ее варианта. Исповедник и философ, аскет и ученый — что бы ни говорить о его богословских огрехах — Ориген навсегда останется в истории Церкви. В наше собрание трудов Оригена вошли: «Беседы на Песнь Песней», «Письмо к св. Григорию Чудотворцу», «Толкование на Иоанна» (в двух разных переводах), «Толкование на Матфея», фрагменты из трактата «О молитве», «Увещевание к мученичеству», «О началах», «Против Цельса». Тексты, составившие эту электронную книгу, взяты из открытых источников Сети, в частности переводы Дунаева и Серегина взяты с сайта Богословские труды . Группа Вконтакте Facebook группа Творения Выдающийся александрийский философ, филолог и богослов Ориген (185–253) — один из выдающихся представителей раннехристианского богословия и библейской филологии. В настоящее издание включен его знаменитый трактат «О началах» — первый опыт христианской догматической системы, в котором вероучение христианства было изложено в категориях эллинской мысли (перевод с латинского выполнен в Казанской духовной академии в конце XIX века), а также 6–я книга «Толкований к Евангелию от Иоанна», ранее на русский язык не переводившаяся. |
| О.К.Пирогов Экзегетические методы свт. Иоанна Златоуста в его Толковании на Послание св. ап. Павла к Римлянам Источник Олег Константинович Пирогов – кандидат богословия, преподаватель Ростовского миссионерского духовного училища. Статья написана по материалам кандидатской работы по богословию, защищенной автором в Московской православной духовной академии в 2009 году. Представлен исторический обзор экзегетических методов александрийской и антиохийской толковательной школы, произведен анализ их влияния на экзегезу Иоанна Златоуста . Приведен обзор экзегетических методов и принципов, используемых свт. Иоанном Златоустом в его Толковании на Послание к Римлянам. Свт. Иоанн Златоуст – наиболее известный и выдающийся комментатор Священного Писания . Он – автор огромного числа экзегетических сочинений, переведенных на различные языки. В данной статье излагаются герменевтические принципы святителя на примере его Толкования на Послание св. ап. Павла к Римлянам. Предварительно дается краткий исторический обзор экзегетических методов, сформировавшихся в предшествующий Златоусту период времени. Александрийская экзегетическая школа В патристический период (ок. 100–590 гг.) принято выделять две основные экзегетические школы – александрийскую и антиохийскую. По способам толкования Священного Писания они расходятся в начальный период своего становления. В Александрии уже ко времени учеников апостольских приобретает популярность и получает широкое распространение аллегорический 1 метод толкования Священного Писания . 2 Первым христианским учителем александрийской школы обычно называют Климента Александрийского (150–215). Климент перенял «духовную интерпретацию» Священного Писания, используя филоновскую аллегорию. 3 В «Педагоге» и «Строматах» он буквально «рассеял аллегорические толкования разных мест Писания». 4 Климент считал, что истина Писания находится под вуалью и нуждается в интерпретации. Но скрытые тайны могут быть открыты, если принять, что ключ – Христос. 5 «Почти все Писание выражено в загадках», 6 – утверждал он. |
| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Толкование канона на Воздвижение «Толкование на канон Воздвижения» — сочинение прп. Никодима Святогорца, жанр которого не так легко определить. Во-первых, конечно, как явствует из названия, это некий комментарий на поэтическое творение Косьмы Маюмского. Так как толкуемый текст — литургический, «Толкование» попадает в рубрику литургического богословия. «Канон» переполнен библейскими аллюзиями, Никодиму тем самым приходится толковать Библию — так «Толкования» — пример святоотеческой экзегезы (экзегезы как аллегорической и типологической, так и чисто троплогической, направленной на изменение жизни христианина). Крест — центральный момент всего богословия, тем самым Никодим пишет богословский труд. Наконец, как увидит читатель, Никодим большую часть своего текста тратит на наставления в морали, аскетике и духовной жизни. Добавим, что преподобный почти во всем опирается на труды Святых Отцов. Приведем пример никодимовского толкования: «четвертая песнь есть произведение пророка Аввакума, находящаяся в 3-й главе его пророчества […] Простираясь к воплощенному Сыну Божию, пророк говорит; “Господи: услышал я тайну домостроительства Твоего воплощения» […] Уразумев же глубоко, говорит, страшные дела и ужасные чудеса, которыми Ты, воплощенное Слово, соделаешь спасение человеков, и особенно крест и смерть Твою, размыслив, говорю, о сем, я не мог иного ничего сделать, как прославить Твое Божество; потому что ему одному свойственно творить такие дивные чудеса, т. е. уничижением на кресте победить надменного дьявола; страстью доставить бесстрастие и смертью даровать жизнь всем людям. […] Сей ирмос приложим и к тебе, возлюбленный. Ибо если ты, подобно Аввакуму, станешь на стражу твою и ступишь на камень, как он говорит: на стражи моей стану, и взыду на камень (Ав. 2, 1), то и ты удостоишься благодати пророка Аввакума. Что же обозначает стража эта и что – камень? Послушай! Стража есть внимательность и охранение разума от всякого богохульного, постыдного и лукавого помышления, а камень есть сердце, или лучше, камень есть сладчайшее имя Господа нашего Иисуса Христа, служащее предметом занятия сердца. Сам Иисус Христос есть тот твердый камень, о котором сказал великий Павел: камень же бе Христос (I Кор. 10, 4)» |
| Свт. Григорий, епископ Нисский – один из трех Великих Каппадокийцев, вместе со своим братом св. Василием Великим и своим другом Григорием Богословом . Родившись после Никейского Собора, они принадлежали ко второму поколению защитников веры в Бога, единого в Трех Лицах, борцов против различных видов арианства. В первые десятилетия христианской империи они заложили основы всеобъемлющей христианской культуры. Предельно широко задуманный синтез должен был объять и элементы языческой философии, и даже достижения александрийской иудейской экзегетики (Филон). «Жизнь Моисея» хорошо представляет Каппадокийскую богословскую школу, и, в частности, ее экзегетику. Свт. Григорий прибегает к аллегорически «духовному» методу толкования, разработанному Оригеном , авторитет которого был высок в кругу каппадокийцев. При этом автор «Жизни Моисея» стремится сочетать аллегорезу с видением Ветхого Завета сквозь призму новозаветного учения, в особенности учения св. ап. Павла. «Жизнь Моисея» четко разделяется на две части, различающиеся методом толкования Писания. Первая часть названа автором «История». Здесь, в соответствии с методом буквального толкования, излагаются относящиеся к жизни Моисея части Пятикнижия. Особая цель автора в этой части – преподание читателю нравственных наставлений на основе излагаемого жизнеописания. Говоря о чудесах, свт. Григорий полемизирует с попытками рационалистического их объяснения, имея в виду, быть может, определенные тенденции антиохийской экзегезы. В некоторых местах автор стремится смягчить смысл событий, которые могут вызывать соблазн, например, в рассказе о «заимствовании» евреями египетских сокровищ. Все это характеризует морально-назидательный характер первой части. Значительно более значима и более велика по объему вторая часть – «Теория», где жизнь Моисея изображена как идеальный образ мистического восхождения души. Если в первой, «исторической» части, свт. Григорий, вопреки крайним аллегористам, утверждает буквальный смысл, то здесь он готов всякую историческую деталь превратить в емкий символ духовной реальности. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АЛЛЕГОРИЧЕСКОЕ ТОЛКОВАНИЕ [от греч. λληγορω - говорить иначе, объяснять в переносном смысле], выяснение иносказательного смысла Свящ. Писания, литургического чина, религ., философских и пр. текстов. В эллинистической философии а. т. применялось для истолкования мифологии, напр. Гесиода и Гомера. В палестинском иудаизме на фоне юридической казуистики мишнаистских толкований (см. Мишна ) а. т. малоупотребительно, тогда как в эллинистическом иудаизме, гл. обр. в александрийской диаспоре, Аристовул и Филон Александрийский с помощью а. т. пытались согласовать учение Пятикнижия с древнегреч. космологией, этикой, антропологией и др. Суть а. т. в этом случае заключалась в замещении прямого смысла иносказательным: мифические и библейские персонажи и образы рассматривались как персонификация нравственных или космических начал, а их взаимосвязи расшифровывались гл. обр. в этико-психологическом плане. В словах Господа Иисуса Христа, донесенных евангелистами, встречаются все типы истолкования Писаний, обычные для иудейских раввинов того времени (см. Экзегетика ). Ап. Павел в своих посланиях нередко прибегает к а. т. и его частному случаю - типологическому толкованию Писания (напр., 1 Кор 5. 6-8; 9. 8-10; 10. 1-11). В Гал 4. 21-31 ап. Павел, объясняя рассказ Быт 16. 1-16 о 2 сыновьях Авраама , прямо указывает используемый тип толкования: «В этом есть иносказание (λληγορομενα). Это два завета…» Начиная со II и III вв. в христ. апологетической лит-ре остро встает вопрос о пределах допустимости а. т. Свт. Ириней Лионский в труде «Против ересей» отверг аллегорезу гностиков, к-рые, продолжая традицию эллинистической философской экзегезы, строили свои мифологические космогонии путем аллегорического замещения новозаветных лиц и образов абстрактными понятиями (Adv. Hear. I 3. 1-6; III 12. 11). Тем не менее свт. Ириней подчеркивал аллегоричность пророческих Писаний (Ibid. II 22. 1; V 26. 2) и нек-рых мест НЗ (Ibid. |
| Предисловие Предлагаемый перевод толкования Блаженного Августина на Псалом 125, один из Песней восхождения, – не первое экзегетическое произведение выдающегося учителя Церкви на страницах журнала “Альфа и Омега”. В 1(8) был представлен перевод ряда пасхальных проповедей Августина, связанных с огласительной практикой. Некоторые из них, например, “О молитве Господней”, можно отнести и к жанру толковательной проповеди . В истории библейской экзегезы блаженный Августин занимает видное место как плодовитый автор толковательных произведений, а также как теоретик толкования, обобщивший герменевтический опыт нескольких поколений христианских писателей. Теория и практика изъяснения Писания нашла отражение в целом ряде его трудов разных периодов 1 : О Книге Бытия против манихеев, Об учителе, корпус Толкований на Псалмы, О Книге Бытия буквально (неоконченная книга), О Нагорной проповеди Господа, Разъяснение некоторых положений из Послания к Римлянам, Неоконченное разъяснение Послания к Римлянам, Разъяснение Послания к Галатам, О христианской науке 2 , Заметки на Книгу Иова, О согласии евангелистов, Об обучении оглашенных, О Книге Бытия буквально (12 книг), О Духе и букве, О граде Божием, Рассуждение на Евангелие от Иоанна, Рассуждение на Послание Иоанна к Парфянам, Беседы на Семикнижие, Разыскания на Семикнижие, а также в других трудах, письмах и проповедях. Развитие взглядов блаженного Августина на Писание и его им осмысление, особенности его экзегетико-проповеднической практики, его представления о каноне и текстологические предпочтения кратко и достоверно описаны в содержательной статье Дж. Боннера “Августин как исследователь Библии ” – главе из “Кембриджской истории Библии” 3 . Эта статья способна стать хорошим введением в проблемы Августиновой экзегезы. На русском языке частичное обсуждение этого круга вопросов можно найти в известной книге В. В. Бычкова “Эстетика Аврелия Августина ”, особенно в главе IX (“Знак”) 4 . Эти же труды помогут сориентироваться в библиографии. Толкование на Псалом 125 принадлежит к серии экзегетических проповедей на тему псалмов с надписаниями “Песнь восхождения”. Эти проповеди блаженный Августин произнес, вероятно, в конце 412 г. 5 в Карфагене 6 . К этому времени уже выработался его метод трактовки библейских текстов в рамках толковательной проповеди, и данный образец такой трактовки вполне характерен. На этом примере можно наблюдать многие особенности, свойственные корпусу “Толкований на Псалмы” в целом: господство аллегорических (в частности, типологических) объяснений 7 , стремление расслышать в псалмах указание пути внутреннего совершенствования христианина, христоцентричность толкования и связанность изъяснительной проповеди с нуждами пастырского назидания Церкви, а также некоторые “технические” стороны изъяснения: использование текста Италы, отличное знание Псалтири наизусть и умение вовремя привести нужную цитату и другие. |
| Предисловие Свт. Фотий, патриарх Константинопольский в 858–867 и 877–886 годах, был одним из крупнейших византийских богословов и церковным деятелем, оставившим неизгладимый след во всей истории Православной Церкви, не только греческой, но и славянской. Одновременно он проявил себя как гениальный филолог и незаурядный философ, причем диапазон его интересов простирался от лексикографии до теории литературы в филологии и от прикладной логики до вопроса о реальности общих понятий (по западной терминологии универсалий) в философии. Сочинением, в котором патриарх осуществил, пожалуй, наиболее глубокий синтез всех этих областей знания, и явились Амфилохии, причем материалом Фотию послужило не что иное, как Священное Писание , толкованию различных мест которого и посвящено большинство входящих в это собрание трактатов. Свое название Амфилохии получили по имени одного из ближайших собеседников и соратников патриарха, митрополита Амфилохия Кизического. Хотя из пролога явствует, что собрание создавалось в ссылке, последовавшей за смещением Фотия с Константинопольской кафедры в 867 году (скорее всего, в 873–875 гг.), это относится только первой части, охватывающей вопросы 1–75. Все остальное (76–329) было собрано из архивов патриарха уже после возвращения в столицу, вероятно, его помощниками (нотариями), причем к богословским текстам добавилось и некоторое количество статей светского характера. В публикуемой здесь подборке представлены почти все жанры, присутствующие в Амфилохиях: классическая экзегетика (16, 18, 19, 39, 40, 41, 44), в том числе с филологической проблематикой (42); размышления на темы, задаваемые Писанием (15, 43), обоснование канонических правил (20) или предписаний закона (17), чистое богословие (38) и, наконец, довольно пространный лексикологический экскурс, предваряющий конкретное исследование по словоупотреблению Септуагинты и Нового Завета (21). Экзегетический метод Фотия, хотя уже был предметом специального изучения 1 , требует дальнейшего кропотливого анализа. Предварительно можно сказать, что при полном уважении к аллегорическому толкованию в духе Филона Александрийского и преп. Максима Исповедника личные симпатии патриарха тяготеют именно к филологической акривии. Некоторые теоретические предпосылки такого подхода изложены мною в отдельной публикации. 2 |
| прот. Константин Буфеев Часть I. Учение о сотворении мира В начале сотворил Бог небо и землю ( Быт.1:1 ). И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма ( Быт.1:31 ). И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмый от всех дел Своих, которые делал ( Быт.2:2 ). Было слово Господне ко мне: Я помыслил, и сотворено было все Мною одним, а не чрез кого-либо иного; от Меня также последует и конец, а не от кого-либо иного ( 3Езд.1:4 и 6:6). Глава 1. О Шестодневе и библейской хронологии Не всеми людьми текст Библии воспринимается как священный и исторически достоверный. Особые трудности вызывает у многих современных читателей восприятие первых глав Книги Бытия. Людям, воспитанным на эволюционном учении, нелегко принимать на веру некоторые библейские свидетельства «как написано». Поэтому ряд сторонников теории эволюции утверждает, что первые главы Книги Бытия «написаны приточным и символическим языком образов и иносказаний» и что поэтому «их невозможно понимать в буквальном смысле, а лишь как образы, притчи и символы» с. 45]. 1. О буквальном, а не аллегорическом понимании Шестоднева святыми Отцами 1.1. Буквальное и аллегорическое понимание Библии Различные страницы Священного Писания принято не одинаково воспринимать в традиции святоотеческого богословия. Одни библейские стихи прилично воспринимать буквально, другие – аллегорически. При этом последний способ прочтения требует осторожности и рассуждения. Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин писал: «О том, что ясными словами выражено, мы можем твердо определить и смело произнести свое мнение. А те предметы, которые, предоставляя нашему размышлению и упражнению, Дух Божий поместил в Св. Писании, желая, чтобы о них заключали по некоторым знакам и предположениям, неспешно и осторожно должны быть обсуждаемы, так что удостоверение или утверждение их зависит от произвола рассуждающего или принимающего» с. 308]. Римский историк Павел Орозий насчитывал «десять гонений от Нерона до Максимиана» c. 468], которые перенесла Церковь Христова. При этом он указывал на соответствие этих гонений десяти казням египетским, описанным в Книге Исход. При всей внешней «убедительности» подобного аллегорического толкования, его близкий друг, блаженный Августин , в книге «О граде Божьем» так оценил попытку толкования Священного Писания своего сподвижника: «Я не думаю, чтобы те события в Египте были прообразами гонений; хотя думающие так с видимой тонкостью и остроумием сопоставляют каждую казнь с каждым из гонений, но не по пророческому духу, а по догадке человеческого ума, который иногда доходит до истины, но иногда обманывается» [цит. по: 110, с. 468]. |
|
|
