| P. были написаны не ранее понтификата Симмаха (498-514), а существующий текст сложился не позже 40-х гг. VI в. Однако Г. Вайц и Т. Моммзен пришли к выводу, что Дюшен ошибочно определил состав ранних версий L. P. и неверно их датировал. По мнению нем. исследователей, 1-я редакция была составлена в нач. VII в., вскоре после кончины папы Григория I Великого (590-604); на ней основаны эпитомы Феликса и Конона. Сохранившийся текст L. P. (2-ю редакцию) Моммзен датировал 2-й пол. VII в., до избрания папы Сергия I (687-701) (Gesta. 1898. P. VII-XVIII; см. также: Vogel. 1975. P. 111-114; Capo. 2009. P. 17-18). В настоящее время гипотезу Моммзена поддерживают немногие исследователи (напр.: Cuppo Csaki. 2007). Создание L. P. было связано с церковно-политическими конфликтами, в к-рые был вовлечен Папский престол на рубеже V и VI вв. По мнению Дюшена, авторы первоначальной версии сборника папских биографий, от к-рого сохранился Лаврентиевский фрагмент, были сторонниками антипапы Лаврентия. Ответом сторонников Симмаха было создание 1-й редакции L. P. ( Duchesne. 1877. P. 199-200; см. также: Wirbelauer E. Zwei Päpste in Rom: Der Konflikt zwischen Laurentius und Symmachus (498-514). Münch., 1993. S. 142-147). Приверженцы Симмаха составили ряд апокрифических сочинений, целью к-рых было укрепить авторитет Папского престола, т. н. Симмаховых фальшивок (CPL, N 1679-1682). Противостояние Симмаха и Лаврентия нередко рассматривается в более широком контексте акакианской схизмы между Римом и К-полем, вызванной изданием «Энотикона» (482) и продолжавшейся до вступления на престол визант. имп. Юстина I (518-527). Приверженцы Лаврентия, которых часто отождествляют с провизант. партией в Риме, выступали за примирение с К-полем, тогда как сторонники Симмаха стремились продолжать жесткую политику пап Феликса III (II) и Геласия I . В рамках этого противостояния создавались полемические трактаты, сборники папских посланий и др. сочинения; среди них были жизнеописания Римских понтификов (см., напр.: Blair-Dixon. 2007). Разные версии этих биографий отражали противоположные т. зр. их авторов на акакианскую схизму и конфликт между Симмахом и Лаврентием ( Verardi. 2013). Среди задач, стоявших перед составителями L. P., была демонстрация преемственности епископов Рима от ап. Петра; понтифики хранили правосл. веру и искореняли еретические учения, тогда как мн. патриархи К-поля, где отсутствовало апостольское преемство, пропагандировали ереси. Создатели L. P. осуждали тех Римских епископов, к-рые делали уступки императорам и безответственно относились к своим обязанностям, прежде всего Либерия и Анастасия II ( Deliyannis. 2014). Автор 2-й редакции L. P., напротив, был сторонником провизант. партии и поддерживал антипапу Диоскора в его противостоянии с Бонифацием II (530-532). |
| Прибыв в Константинополь в канун Пасхи, легаты потребовали от патриарха Иоанна вычеркнуть из диптихов не только Акакия, но и восстановленные в них накануне имена святых подвижников, пострадавших за исповедание Православия: Евфимия и Македония – за то, что в их патриаршество имя Акакия не было изглажено из диптиха и разорванное при нем каноническое общение с Римом не было восстановлено из-за позиции императора, с которой они вынуждены были считаться. Патриарх Иоанн подчинился несправедливому требованию легатов, подталкиваемый к этому императором Юстином. Ни он, ни его ближайший помощник Юстиниан, ни патриарх Иоанн не разделяли папистической доктрины Геласия и Гормизды, но в ней они и не усматривали никакой особой доктрины, а только более или менее извинительное высокомерие и властолюбие, тем более простительное, что Римская кафедра, пребывая под властью арианского короля Теодориха, находилась в более уязвимом положении, чем кафедра Нового Рима, где императоры хотя и часто уклонялись от чистоты православного исповедания, но со времен Феодосия Великого все-таки не впадали в столь очевидную и грубую ересь, как арианство, и где они, каким бы ни было их этническое происхождение, все-таки оставались римлянами, в то время как в Италии правили варвары. Племянника и соправителя императора, Юстиниана, к унизительному подчинению папскому диктату подвигла уже тогда волновавшая его идея восстановления целостности Римской империи, возвращения в ее лоно Италии и всего Запада, а для осуществления этого замысла поддержка папы была исключительно важным средством. Поэтому надо было устранить препятствие к сближению, преодолеть церковную схизму, которую в Риме называли акакианской. Ни император Юстин, ни Юстиниан, ни патриарх Иоанн нисколько не были заражены папизмом и согласились с папистическими претензиями по соображениям конъюнктурным, но это был конформизм высокого полета, и все же В.В. Болотов называет состоявшийся тогда акт «омерзительной церемонией» . 28 марта 519 года, на Пасху, папские легаты в алтаре Святой Софии сами вычеркнули имена Акакия и бывших прежде него патриархов Константинополя, включая святых Евфимия и Македония, из диптиха, который лежал на престоле, после чего совершена была Божественная Литургия, и они сослужили патриарху Иоанну. Общение Рима с Новым Римом было восстановлено, но некоторые из епископов балканских и азиатских Церквей отказались подписать libellum, который они воспринимали как провокативный документ. |
| Все правосл. авторы указывают, что И. И. принимал «Энотикон» имп. Зинона. Евагрий Схоластик сообщает, что И. И. находился в общении с Антиохийской кафедрой. В 499 г. патриарх Флавиан Антиохийский отправил И. И. свою синодику через пресв. Соломона, и И. И. в ответ отправил свою синодику Флавиану. Однако патриарх Илия Иерусалимский, сторонник правосл. истолкования «Энотикона», находившийся в общении с Флавианом, отказывал в общении И. И. за его публичные осуждения Халкидона. В то же время крайние антихалкидониты в Египте (акефалы) отказывались признавать И. И. правоверным. Об отношениях с И. И. патриарха Македония К-польского, к-рый поддерживал общение и с Иерусалимом, и с Антиохией, неизвестно. В 496 г. папа Римский Анастасий II, пытаясь преодолеть акакианскую схизму , направил в К-поль легатов. Они встретились там с апокрисиариями Александрийской Церкви пресв. Диоскором и чтецом Херемоном, к-рые вручили им послание папе. В нем излагались причины разрыва Вост. Церквей с Римом (сохр. в лат. переводе: Coll. Avel. Ep. 102. P. 468-473). Апокрисиарии заявили, что между Церквами Рима и Александрии нет расхождений в вере, но в разрыве виновны «тайные сторонники Нестория», к-рые во главе с Феодоритом Кирским якобы исказили греч. перевод «Томоса» папы Льва I Великого , изначально справедливо осуждавшего ересь Евтихия. Александрийцы, знакомые с «Томосом» только в их переводе, увидели в нем ересь и отделились от Рима. Из Александрии в Рим были отправлены легаты, чтобы восстановить общение, но из-за происков Иоанна Талайи они вернулись ни с чем. Апокрисиарии также представили свое вероисповедание, к-рое почти дословно повторяет «Энотикон», и отстаивали правоверие своих патриархов Диоскора, Тимофея Элура и Петра Монга. Реакция папы Анастасия II на это послание неизвестна; после его смерти в 498 г. попытки Рима преодолеть схизму прекратились на несколько лет. Ист.: Liberat. Breviar. 18; Victor Tunnunensis. Chronicon. AD 495//PL. 68. Col. 947; Evagr. Schol. Hist. eccl. III 23; History of the Patriarchs of the Coptic Church of Alexandria/Ed. B. T. A. Evetts//PO. 1907. T. 1. Fasc. 4. P. 448-449; Zach. Rhet. Hist. eccl. VI 2//CSCO. 88. P. 10; Eutych. Annales. Vol. 2. P. 130-132; Theoph. Снгоп. P. 140, 149; Niceph. Const. Chronogr. P. 129; SynAlex (Forget). Vol. 2: [Textus]. P. 102; [Versio]. P. 101-102. |
| Правила Халкидона не являлись нововведением, но утвердили сложившееся положение вещей. С первой половины V в. епископы Константинополя поставляли епископов трех церковных диоцезов, которые впоследствии составили юрисдикцию будущей патриархии. На Иллирик, который теоретически подчинялся Риму при посредстве Фессалоникийского епископа, столица оказывала большое влияние. Несторий устроил повторный суд для египетских клириков. Анатолий Константинопольский незадолго до Халкидона занимался церковными делами в диоцезе Восток. Однако Рим пытался оказать сопротивление претензиям своего восточного противника, и папство, в лице Льва Великого и других последующих понтификов, не признавало 28 правило Халкидона. Юстин I и особенно Юстиниан, видимо, на краткое время стали покровительствовать Риму в ущерб Константинополю. Но после унижения, путем которого удалось преодолеть акакианскую схизму, столичная кафедра больше не испытывала волнений. Так стало ясно, что императоры получали особую поддержку со стороны своего патриарха. Юрисдикция В то время как три патриархата восточной части империи (Pars Orientis) имели юрисдикцию, равную (Александрия) или меньшую (Антиохия, Иерусалим) одного гражданского диоцеза, Константинопольский патриархат распростирался на три гражданские диоцеза: Понтийский, Асийский и Фракийский. В середине VI в. в общей сложности в него входят 28 гражданских областей (провинций) и 30 церковных епархий. В Понте государственные и церковные области значительно отличались друг от друга: в середине VI в. 12 церковных епархий соответствовали приблизительно 11 гражданским провинциям. Следует также учитывать почетные митрополии, такие как Никея и Халкидон в Вифинии или Помпейуполь в Пафлагонии. В диоцезе Асия государственные и церковные административные единицы практически совпадали: 10 из 11 гражданских провинций были тождественны церковным епархиям. Только Памфилия обладала, с 432 года, двумя митрополиями (в Перге, столице провинции, и Сиде). Три почетные митрополии упоминались также в этом церковном диоцезе в различные эпохи. Наконец, диоцез Фракия включал шесть гражданских провинций, которые соответствовали шести церковным епархиям, каждая со своим митрополитом. Кроме того, в VI в. в этом диоцезе существовало шесть почетных митрополий. Ясно, что архиепископ Константинопольский старался поощрять и контролировать соседних епископов. |
| Новый Экзарх немедленно направляется в Константинополь, чтобы встретиться с церковными деятелями и представителями светской власти. Его попытки войти в переговоры с Патриархом терпят провал. Он отказывает принять его. Мало того, пишет против Экзарха осудительное письмо, тон которого раздражает даже самых умеренных болгар. В этом письме Вселенский Патриарх дает Экзарху тридцатидневный срок заявить свое полное подчинение Патриарху, после которого последний, если не сделает это, будет лишен сана. Экзарх не поддается угрозам и объявляет все церковные кары, наложенные Константинополем на преосвященных, несправедливыми, а потому и недействительными, и вместе с ними 11 мая 1872 года совершает в болгарском храме Божественную литургию, во время которой был торжественно прочитан акт о провозглашении Болгарской Церкви автокефальной. В ответ на эти действия Константинопольский Синод прибегает к крайним мерам: лишает Экзарха Антима священства, двух митрополитов Илариона Ловчанского и Панарета Пловдивского отлучает от Церкви, а епископа Макариопольского Илариона осуждает на вечную анафему. 16 сентября 1872 года Поместный Собор который осуждает " филетизма " , т.е. племенное деление в Православии, провозглашает враждебными Единую Соборную и Апостольскую Церкви как сторонников филетизма и объявляет Болгарскую Церковь схизматической. Русская церковь не присутствует на Поместном Соборе и сохраняет дипломатическое молчание. „Причиной „болгаро-греческой распры является гнет греческого духовенства " , которое „смотрит на православие не как на чего-то общего, а как на греческого. " - утверждает император Александр Второй. Антиохийские епископы уверяют, что подпись их Патриарха - это его единоличное решение и не принимают схизму. Кирилл Второй Йерусалимский, покидает Собор, его архиереи объявляют его схизматиком и русофилом, закрывают его в тюрьму в Яфе, непозволив ему поклониться Гробу Господнему, и отправляют его на турецком корабле в изгнание. Православные арабы защищают Патриарха и отрекают схизму, греки ненавидят Патриарха и защищают схизму. Три года спустя архиереи будут каяться и будут просить у Кирилла Второго прощения. |
| На это я ему ответил так: – Для того чтобы создать, как вы говорите, новую веру, надо самому сильно веровать; нужно иметь глубокие мистические порывы и потребности. А я именно этих-то порывов и потребностей не вижу вовсе ни в вашем образованном классе, ни в народе, хотя и живу с ним здесь в дружеском общении вот уже скоро десять лет. В России этих чувств в высшем классе общества гораздо больше, чем у вас. Мы начинаем пресыщаться рационализмом, а у вас он только что начал расти. Отделясь от России, вы только разрушите свою Церковь и повергнете нацию вашу в безбожие. У нас и мужики создают секты под влиянием мистических стремлений, а у вас, кроме чистого деиста Кайра, в этом роде не было никого. Умный Марули внимательно поглядел на меня через золотые очки свои и задумчиво замолчал» 51 . Леонтьев подводит итог, говоря, что национальное освобождение принесло «свободным эллинам» некоторое «отрицание относительно религии, довольно, впрочем, осторожное… Не по-болгарски дерзкое и преступное…» «И во всех других отношениях» они не проявили «ничего особенно национального, кроме политического патриотизма; ничего творческого, ничего поражающего. Ничего, кроме самой обыкновенной европейской демократии… Современная довольно грубоватая французская буржуазность, переведенная на величавый язык Иоанна Златоуста и Фукидида, – и только… вот плоды так называемого национального возрождения греков» 52 . «При торжественном объявлении схизмы греки увлеклись весьма дурными расчетами. В жажде объявить схизму совпали у них два совершенно противоположных направления, две наиболее могучие движущие силы их народности. С одной стороны, преданность старого духовенства строгости Православия, то самое свойство греков, которое отстояло до нашего времени Церковь , ее дух и ее дисциплину от ересей, папства и турок. С другой, желание отделить свою греческую народность от славян и России, спасти ее от „потока панславизма“, под маской строгого Православия выработать постепенно вовсе новую религию. Старый греческий архиерей и молодой адвокат, журналист, профессор, воспитанный в Европе, не верующий ни во что, кроме прогресса и гения новых греков, оба они совпали в желании воспользоваться канонами и объявить схизму. |
| Основание бенедиктинского монастыря на Афоне относят к 985–990 гг. По сведению Георгия Афонского, бенедиктинские иноки пришли на Афон «в то время, когда отец Иоанн еще был живым», т. е. до 1005 г. Монастырь Амальфитион существовал до конца XIII в. Несмотря на трехвековую историю о нем мало что известно. Прямых сведений о том, признавали или нет афонские бенедиктинцы латинский догмат о происхождении Святого Духа, также нет. Однако есть отдельные факты, позволяющие прийти к определенным выводам. Известно, что в 1014 г. нарушилось евхаристическое единство между Римом и православным Востоком по причине того, что папа Римский официально добавил в Символ Веры Филиокве — латинскую пневматологическую формулу об исхождении Святого Духа. Тем не менее, несмотря на схизму, которая началась в 1014 г., бенедиктинский монастырь Амальфитион не прекратил существования. Если бы они будучи приверженцами католицизма исповедовали Филиокве, то этого было бы не избежать. Так, например, в 808 г. греки изгнали с Елеонской горы аахенских бенедиктинцев именно за то, что последние пели Символ Веры с прибавкой Филиокве. Бенедиктинцы продолжили свою деятельность на Афоне, несмотря на схизму. Но это стало лишь началом того разделения Церквей, которое впоследствии приняло необратимый характер и стало известным как Великая схизма 1054 г. Однако даже это событие не нарушило мирную деятельность бенедиктинцев на Афоне. Известны и другие случаи конфронтации православных греков с западными христианами. В 1052 г. в Константинополе по приказу византийского императора были закрыты церкви и монастыри западных христиан. В 1186 г. латинян и вовсе изгнали из Константинополя. Однако греки не изгнали с Афона бенедиктинцев и не закрыли их монастырь. Напротив, монастырь бенедиктинцев на Афоне имел даже привилегии — ему покровительствовали византийские императоры, а его предстоятели одни из первых подписывали официальные документы Афонской горы. Л. Бонсаль уделяет особое внимание правовому положению афонских бенедиктинцев. Он замечает, что, несмотря на существование схизмы между Римом и православным Востоком, амальфитионские бенедиктинцы даже принимали участие в управлении Афонской горой. Эти факты также указывают на то, что афонские бенедиктинцы и греки были единоверцами. |
| Во время 1-го похода он получил в Риме имп. корону от папы Адриана IV . Активное вмешательство императора в дела Церкви вызвало раскол в коллегии кардиналов и схизму: в 1159 г., после смерти папы Адриана IV, пронорманнски настроенные кардиналы избрали Александра III , а сторонники Фридриха I - антипапу Виктора IV . Опираясь на право императоров как защитников Церкви, Фридрих I созвал в 1160 г. в Павии Собор, к-рый должен был разрешить схизму, однако план не удался. После смерти Виктора IV в 1164 г. антипапой был избран др. сторонник Фридриха - Пасхалий III . На рейхстаге в Вюрцбурге в 1165 г. император заставил князей принести клятву не признавать папу Александра III или преемника, выдвинутого его сторонниками. На укрепление теократических притязаний императора были направлены перенесение мощей 3 волхвов из завоеванного Милана в Кёльн (1164) и канонизация имп. Карла Великого в Ахене в 1165 г. Фридрих I стремился силой подчинить своему влиянию Чехию, вмешиваясь в ее внутренние дела и установив вассальную зависимость Пражского епископа от империи. Также вассалами императора стали польск. князья. В 1184 г. на хофтаге в Майнце Фридрих I заключил соглашение с сицилийским кор. Вильгельмом II, скрепленное в 1186 г. браком сына Фридриха Генриха и наследницы Сицилийского королевства Констанции. Вхождение Юж. Италии и Сицилии в состав империи должна была утвердить коронация Генриха, проведенная императором в 1186 г., однако папа Урбан III отказался короновать его в соимператора, опасаясь усиления влияния императора в Италии, тогда Генрих по инициативе отца был провозглашен в Милане «цезарем». Коронация стала причиной конфликта с папой, Урбан III поддержал оппозицию в Г., в ответ Генрих в 1186-1187 гг. по приказу отца занял Патримоний св. Петра. Фридрих I принял участие в объявленном папой 3-м крестовом походе и погиб по пути в Св. землю. Генрих VI (1190-1197, император с 1191, король Сицилии с 1194) продолжил политику отца по укреплению домена Штауфенов, с одной стороны, и стремился упрочить имп. |
| С другой стороны, за исключением Римской курии, сами западные народы были весьма равнодушны к вопросу о церковной унии. О Византии сложилось устойчивое мнение, что, уйдя в схизму, греки сами довели себя собственным богоотступничеством до того печального состояния, в котором пребывают. Даже сложилась легенда, будто турки до тех пор будут мучить Восточную церковь , пока та не присоединится к Апостольской кафедре 889 . Следовало найти некие компромиссные варианты, позволяющие устранить наиболее значимые расхождения, акцентируя внимание на сходстве веры. Иными словами, использовать принцип икономии – старый и испытанный способ преодоления церковных расколов. При всех перспективах этого способа умиротворения противников он имеет ту слабую точку, что почти целиком и полностью зависим от умонастроения сторон, которыми определяется объем взаимных уступок и тональность требований. С учетом указанных выше деталей стороны постепенно пришли к выводу о возможности созвать Вселенский Собор, который и мог бы поставить точку в спорах и разногласиях. Но тут возникло вполне прогнозируемое «но». Для Рима в его устойчивом понимании верховенства папы над Церковью Вселенский Собор и греки могли лишь подтвердить истинность Filioque и латинской богослужебной и канонической практики. Для византийцев же Вселенский Собор должен был стать местом свободного диспута. Разрешить это противоречие можно было исключительно за счет отдельных уступок и взаимных компромиссов, основанных на искреннем желании устранить схизму. В идеале унию должны были заключить равноправные стороны, но никак не после признания греками своей «схизмы», как желали многие понтифики. И содержание компромиссных соглашений, объем взаимных уступок и встречных обязательств – все это лежало всецело в области личных способностей и дипломатического умения каждой из сторон. А также привходящих условий: чем ближе была опасность военной угрозы для Византии, тем сговорчивее казались императоры в переговорах с Римом. Однако и папа должен был считаться с тем, что ему нельзя «передавливать» ситуацию, иначе она могла выйти из-под контроля. Поэтому и папа, и император постоянно играли и лавировали – занятное зрелище для историка дипломатии, но не для практического политика. |
| Надобно предположить, что одна из двух церквей виновна. Ибо даже тогда, когда бы с той или другой стороны могли быть указаны действия предосудительные, то эти частные ошибки не объяснили бы разделения. Несогласие во второстепенных пунктах, незначительное раздражение, причиняемое тщеславием или честолюбием, могут порождать только скоропреходящие распри. Чтобы вызвать разделение – основное и постоянное, для этого должна существовать причина более коренная, которая касалась бы самой сущности предмета. Поэтому поставленный нами вопрос возможно решить только открывши эту причину, сильную и глубокую, вызвавшую схизму и продолжающую жить до наших дней. Касаясь этого вопроса, мы прежде всего останавливаемся на различии упреков, коими обе церкви – Восточная и Западная – взаимно поражают друг друга. Эта последняя утверждает, что церковь Восточная отделилась от нее ради удовлетворения своего недостойного памятозлобия, из-за интереса, ради честолюбия. Но подобными побуждениями можно разумно объяснять только мимолетные раздоры. Напротив того, церковь Восточная указывает в разделении мотив коренной и логический. Она утверждает, что церковь Римская вызвала его, желая во имя Божие наложить на Церковь Вселенскую беззаконное иго, т.е. папское властвование, столько же противоречащее Божественному установлению церкви, как и предписаниям Вселенских Соборов. Если упреки церкви Восточной основательны, то отсюда следует, что виновна церковь Римская. Чтобы разобраться в этом пункте, мы исследовали, каковы были сношения двух церквей до их разделения. В самом деле, надобно ясно установить природу этих сношений, чтобы видеть с какой стороны последовало отделение. Если справедливо, что Римская церковь в девятом веке захотела наложить на всю церковь властвование, неизвестное в предшествовавшие века и, следовательно, незаконное, то отсюда надо заключить, что она одна должна нести ответственность за схизму. Мы предприняли это исследование спокойно и без предубеждений, и оно привело нас к следующим заключениям: |
|
|
