В Египетском Ските — так называлась безплодная и дикая пустыня, находившаяся в недалеком расстоянии от Александрии — жительствовали преподобные иноки, особенно обиловавшие благодатными дарами и даром духовнаго рассуждения. Скитянин посетил болящаго, и спросил его: Авва! отчего ты болен? Он отвечал: Я из женатых, недавно пришел в эту пустыню, и враг навел на меня брань по поводу жены моей. Я исповедал это Отцам. Они возложили на меня различные подвиги, заимствовав их из жизнеописаний святых Отцов. Когда я начал исполнять их, то пришел в изнеможение, а брань сугубо возрасла в теле моем. Скитский старец, услышав это, опечалился, сказал ему: Отцы, как сильные, правильно заповедали тебе поступить так. Но если хочешь послушать моего смирения и оставив исполнение этих подвигов, принимай умеренное количество пищи в свое время, совершай умеренное правило, и возложи на Господа печаль твою: Он победит врага, борющаго тебя. Собственным же подвигом не возможешь получить победы на этой брани. — Боримый брат начал вести себя по совету скитскаго старца: по прошествии немногих дней он почувствовал облегчение от болезни, и брань отступила от него” (Рукописный Отечник). Известный по особенному дару духовнаго рассуждения инок Скита, преподобный Агофон, был спрошен о блудной страсти. Он сказал спросившему: “Поди, повергни силу твою в прах пред Богом, и обретешь покой” (Алфавитный Патерик). Подобный ответ по этому предмету давали и другие великие Отцы. Вполне правильно и верно! Если измерить естество может только Бог: то сознание повреждения, произведеннаго в естестве первородным грехом, и смиренное моление о исцелении и обновлении естества Творцом его, есть сильнейшее, действительнейшее оружие в борьбе с естеством. Оружие это ослабляется упованием на себя, к чему ведет излишний и несоразмеренный с силами телесный подвиг. Преподобный Кассиан Римлянин замечает, что “страсть вожделения по необходимости борет душу до того времени, доколе душа не познает, что борьба эта превыше сил ея, доколе не познает, что невозможно ей получить победы собственным трудом и усилием, если не будет помощи и покрова ей от Господа” (Книга 6, о духе любодеяния, гл 5).

http://ruskline.ru/opp/2021/05/13/o_chis...

Если бы история внешней и внутренней жизни египетско-александрийских иудеев вообще и история церковно-богословской литературы их в особенности, со времени поселения их в Египте, при Птоломее Лаге, до самых времен христианства, известны были нам с надлежащей полнотой и подробностью, то определение времени написания книги Премудрости Соломоновой и личности ее писателя, при руководстве тех общих начал, которые изложены нами в предыдущей статье, по всей вероятности не соединено было бы для нас с особенными трудностями. К сожалению, исторические сведения наши об этом периоде жизни и деятельности еврейского народа далеко не так полны, точны и связны, чтобы, основываясь на них, можно было с безопасностью простираться в область возможных и вероятных предположений о времени и обстоятельствах происхождения рассматриваемого нами памятника церковно-богословской литературы александрийских иудеев. Правда, мы знаем довольно значительное количество памятников церковно-богословской литературы иудеев, написанных евреями египетско-александрийскими 53 . Но если на основании этих памятников можно составить довольно верное понятие об общем характере и направлении еврейской литературы этого периода, то самое историческое развитие этой литературы, совершавшееся в связи с ходом внешней и внутренней жизни их, все же остается для нас малоизвестным, потому что, за исключением творений Филона и некоторых отрывков из сочинений Аристовула, историческое происхождение большей части этих памятников для нас точно также положительно неизвестно, как и происхождение рассматриваемой нами книги Премудрости Соломоновой. За достоверное в этом случае можно положить только то, что ни один из этих дошедших до нас памятников церковно-богословской литературы евреев египетско-александрийских, по времени написания своего, не восходит выше двухсот лет до Р.Х., – что самые древние из них написаны, по всей вероятности, в конце царствования Птоломея Филопатора, а большая часть их относится уже к последнему веку перед Р.Х.

http://azbyka.ru/otechnik/Biblia2/o-knig...

Таким образом, сильное ограничение телесных потребностей, опиравшееся на остром противоположении телесного духовному и имевшее целью изощрение познавательных сил духа; стремление к высшему познанию как величайшей задаче жизни, – те черты, которые мы замечали в учении о нравствеяности египетско – иудейских писателей, нашли себе полное применение в жизни общества терапевтов. Мы присоединим еще одну черту, отличавшую общество терапевтов, которая покажет нам, что терапевты не только стремились воплотить в своей жизни нравственный идеал, который находим у египетско-иудейских писателей, но полно проявляли в своей жизни и другие особенности египетско-иудейского развития. Изучение Священного писания – предмет постоянных занятий терапевтов, состояло у них в исследовании особого таинственного смысла, в нем заключающегося, т. е. в аллегорическом его толковании. «Объяснение Священного писания, говорит Филон, у них аллегорического рода; потому что все законодательство кажется им подобным живому существу, у которого законы, внешне выраженные, служат телом, а заключающийся в них невидимый смысл служит душою». У них составилась даже своя письменность, предметом которой служило аллегорическое толкование Священного писания: «есть у них, говорит Филон, писания мужей прежнего времени, образователей их секты, которые оставили много памятников аллегорических толкований, принимая эти писания за образцы, они подражают им». Таким господством у терапевтов аллегорического толкования достаточно доказывается сильное развитие у них рассудочного отношения к области веры. Впрочем, преобладание аллегоризма, как можно заключать из Филонова описания их жизни, не устраняло у них вполне ни буквального понимания Свящ. писания, ни исполнена внешней стороны закона, следовательно не доводило их до крайностей такого направления. Их недельные собрания и уважение ко дню субботнему доказывает существование у них вместе с аллегорическим и буквального понимания Свящ. писания и исполнения закона о дне субботнем. Кроме того у них видно особое уважение к храму Иерусалимскому 117 . Что терапевты не оказывали пренебрежения к внешней стороне закона, это можно заключать и из того, что Филон, неодобрявший такой крайности, относится с глубоким уважением к обществу терапевтов 118 . VII

http://azbyka.ru/otechnik/religiovedenie...

Можно бы указать в книге Премудрости Соломоновой в этом роде и несколько других черт (см. Praef. in librum Sapientiae Cornelij а lapide – и Calmet’a) – которые в совокупности своей ведут к мысли, что иудейский писатель этой книги, по всей вероятности, жил в среде египетского идолопоклонства и стало быть принадлежал к отрасли иудеев египетско-александрийских. Если, наконец, основываясь на словах блаженного Иеронима , мы прибавим к сказанному, что у палестинских евреев книги Премудрости Соломоновой вовсе не было в употреблении, и если о существовании ее они и знали из перевода ее на сирский язык, то получим ряд доказательств, совершенно достаточный, как нам кажется, для того, чтобы иметь право, согласно с мнением большинства современных нам критиков, считать книгу Премудрости Соломоновой одним из памятников церковно-богословской литературы евреев египетско-александрийских, который для них, быть может, имел такое же значение, какое книга Премудрости Иисуса сына Сирахова имела для евреев палестинских. Что же касается наконец до самой личности египетско-александрийского писателя этой книги, насколько она отразилась в этом памятнике церковно-богословской литературной деятельности его, то об этом можно сказать положительно очень немногое, и именно: Из книги Премудрости Соломоновой видно, вопервых, что писатель ее был муж, при глубоко нравственном и истинно благочестивом настроении духа, обладавший умом созерцательно-поэтическим, который по своей созерцательности постоянно стремится в область общих умозрительных представлений, а по влечению поэтической натуры своей любит выражать их в живых образах и картинах. Это внутреннее единство умозрительного и поэтического элемента, составляющее основу истинно ораторского таланта, видно, можно сказать, на каждой странице рассматриваемой нами книги. Далее, внимательно изучая содержание и форму книги Премудрости Соломоновой, нельзя не заметить, что писатель ее с глубоким знанием Св. Писания соединял в себе и довольно значительное, по-видимому, внешнее образование, не только литературное, но и философское.

http://azbyka.ru/otechnik/Biblia2/o-knig...

Более важную черту в нравственном учении лучших из египетско-иудейских писателей составляет живое сознание тесной связи истинного Богопознания с высотой нравственной жизни. Это сознание проникает все нравственное миросозерцание писателя книги Премудрости Соломоновой и Филона. У Филона оно даже развивается в учении о том, что в совершенстве Богопознания и состоит именно высшая задача нравственной жизни 103 . He удивительно, что лучшие из египетско-иудейских писателей глубоко проникнуты были таким взглядом на значение Богопознания в нравственной жизни. Он отвечал тому напряженному вниманию, которое обращено было на истину Богопозннния в догматических исследованиях. Истину Богопознания считал Иудей важнейшим преимуществом своей веры; понятно, что при постоянной борьбе с миром языческим, эта мысль делалась центром, к которому сводились все его стремления. Наряду с таким учением о Богопознании у египетско-иудейских писателей встречаем с замечательной определенностью и решительностью высказываемую мысль, что тело и его потребности составляют важнейшее препятствие для нравственной жизни. Такой взгляд на тело здесь мог развиваться под влиянием учения о материи как источнике несовершенства и зла в мире. Могло впрочем, в этом случае иметь некоторое значение и то обстоятельство, что различие между духовной и чувственной стороной человеческой природы, правда сознаваемое и прежде, теперь в первый раз подверглось анализу в мышлении; резкое логическое разграничение между этими сторонами существа человеческого естественно вызывало и более решительную постановку вопроса о смысле и внутренней ценности каждой из них и более острое противоположение потребностей духа потребностям чувственной природы. Так как высота нравственной жизни поставлялась в тесную связь с совершенством в Богопознании, то и в учении о чувственной стороне человека естественно всего более раскрывалась мысль, что тело препятствует именно изощрению разумных сил духа, достижению высшего знания, глубочайшему проникновению в Божественное.

http://azbyka.ru/otechnik/religiovedenie...

Другое важное явление, возникшее из особенностей египетско-иудейского развития, составляет иудейско-александрийская философия 119 . Представительницей иудейско-александрийской философии служит для нас философская система Филона. Только в сочинениях Филона мы находим миросозерцание, вместе и отличающееся философским характером и достаточно цельное и развитое. Что касается других египетско-иудейских писателей, то в отношении к ним могут существовать вопросы ο влиянии на их воззрения различных философских учений, о близости встречающихся в их сочинениях положений к положениям, раскрываемым в Филоновой философии; но не может быть и речи о целостной и достаточно развитой системе, которая возводила бы хаотическую массу прежде существовавших и вновь зарождавшихся понятий на степень законченного философского мировоззрения 120 . Философские воззрения Филона имеют особое значение еще и потому, что относясь ко времени, когда успели вполне определиться особенности египетско-иудейского развития, они могли быть наиболее полным их выражением. Все изложенное нами доселе достаточно объясняет возникновение иудейской философии. Знакомство с философскими системами Греции и образовавшаяся наклонность искать логического оправдания истин веры естественно благоприятствовали развитию философских взглядов и стремлений, а сильное развитие аллегоризма, открывая возможность вносить в учение веры даже положения, вовсе ей чуждые, давало значительный простор в образовании цельного философского миросозерцания. Основными чертами внутренней жизни египетских иудеев определяется и общий характер такого миросозерцания. Желание остаться верным религии, при сильном влиянии философских учений, породило систему, которая была философским перетолкованием положений веры. Она не была ни просто логическим систематизированием и оправданием положений веры, ни в собственном смысле философской системой, хотя старалась быть и тем и другим. Не решаясь на самовластие мысли, она чужда была философской самобытности и оригинальности; склонная перетолковывать, где только можно, положения веры, она вносила в нее понятия, противоречащие понятиям веры. Она была таким образом смешением истин веры с понятиями, заимствованными из греческой философии или образовавшимися под ее влиянием. У Филона она образовалась преимущественно под влиянием Платоновой философии, которая своим идеалистическим направлением, своим особым стремлением к сверхчувственному, могла казаться более других близкой к учению Откровения.

http://azbyka.ru/otechnik/religiovedenie...

Эта литература египетско-александрийская, но к ней же примыкает и литература иудейского эллинизма вообще. Таким образом, богословская литература иудеев со времени греко-македонского владычества разделилась на литературу палестинско-иерусалимскую и литературу египетско-александрийскую с двумя центрами – Иерусалимом и Александриею. Конечно, иудеи палестинские и иудеи, жившие в эллинском рассеянии, еще со времени горьких и спасительных дней плена Вавилонского и, особенно, после великой реставрации иудейства, начатой Ездрою и законченной Неемиею, благодаря религиозному воспитанию, получавшемуся ими с детства, одинаково научились быть верными Единому Истинному Богу. Еще в плену, в удалении от священного своего города Иерусалима и своего отечества, иудеи научились мысленно жить в другом священном городе, построенном не из камней и дерева, а из крепких своих религиозных убеждений: святилищем этого города был для них закон, данный им Самим Богом. Итак, вера в Единого Бога и привязанность к Его закону были одинаково крепки как у иудеев палестинских, так и у иудеев эллинского рассеяния. Но при всем единстве веры в Единого Бога и одинаково крепкой привязанности к закону Божию, самая духовная жизнь палестинских и александрийских иудеев приняла скоро различное направление. Палестинские иудеи жили вдали от центра своей веры, вдали от родины и дорогих священных мест ее, они не могли в своей повседневной жизни освежать и возвышать религиозный дух свой присутствием в св. храме Божием при общественном богослужении и жертвоприношениях. Окруженные со всех сторон людьми другой веры и народности, входя с ними в непрерывные связи общественные и промышленные и, наконец, пользуясь вместе с ними покровительством одних и тех же, общих для всех, гражданских законов, иудеи александрийские по самому такому положенно своему не могли удержать в себе, в целости и беспримесной чистоте, своего национального духа и характера; они, то забывая нечто из своего родного, то усвояя нечто из чужого, невольно должны были во многом измениться и разойтись со своими братьями-иудеями иерусалимскими.

http://azbyka.ru/otechnik/Vladimir_Bogoj...

Из дошедших до нас от средних веков 12-ти Сивиллинских книг две, именно третья и пятая также должны быть отнесены к памятникам египетско-иудейской письменности 179 . Появление Иудейских сочинений под формой Сивиллинских предсказаний вполне объясняется тем, что эти предсказания назначались для языческого мира, а потому старались найти форму выражения более близкую к языческому сознанию, пользовавшуюся большим уважением язычника, а потому более убедительную для него. Третья Сивиллинская книга от стиха 97 до 828 составляет цельное стихотворение, у которого не достает только начала 180 . Время написания этой Сивиллинской книги относится к половине второго века пр. P. X. Указания на исторические события в ней не идут далее седьмого царя Греческой крови на Египетском троне. Ее определенные скорбные предсказания оканчиваются падением Карфагена и Коринфа, – событиями, относящимися к половине второго века. Римское государство было так сильно во время жизни поэта, что он не считает возможным падение его от внешних нападений и ожидает его от внутренних междоусобий 181 ; это воззрение отвечает начавшимся в Риме около этого времени внутренним смутам. С таким временем написания также вполне согласно и изображаемое поэтом спокойствие и благосостояние Иудеи 182 , которое можно относить ко времени Гиркана 1-го. Иудейское происхождение этой Сивиллинской книги очевидно из сочувствия к Иудеям, из особого уважения к Иерусалимскому храму, из укоров язычеству, наконец, из того, что сама Сивилла называет себя невесткой Ноя. В книге встречаются частые указания на историю Птоломеев; из всех государств, образовавшихся из монархии Александра Македонского, поэт ставит в ряд мировых царств одно Египетское царство; даже время он определяет по порядку престолонаследия в династии Птоломеев 183 . Все это доказывает, что поэт жил в Египте. Египетско-иудейское происхождение этой книги около указанного времени признают многие ученые 184 . Цель этой книги состоит в том, чтобы при нестроениях в Греческих царствах, образовавшихся из Александрова, и при процветании Иудейского царства, воскресить Мессианские надежды и дать о них понятие язычникам в видах вразумления их.

http://azbyka.ru/otechnik/religiovedenie...

III. Появление литургийных записей; деление их на группы. Литургии египетско-александрийской отрасли и сирийско-палестинской; литургия Апостольских Постановлений и литургия, известная с именем апостола Иакова Мы довели изложение литургии до IV века и объяснили те главные дополнения, которые привзошли в нее в III веке. Следить за дальнейшим её развитием исключительно по указаниям церковных писателей IV и последующих веков нет нужды. От этого времени уже имеются полные записи литургий, принадлежащих разным церковным областям, представляющие (записи) в более цельном и полном виде то, что нам предстояло бы собирать и притом с значительными пробелами из отеческой литературы того времени. А потому мы перейдем теперь к изучению литургии по древнейшим её записям и будем следить за её содержанием и развитием по этим новым источникам. С образованием самостоятельных центров церковной жизни литургия начинает локализоваться, то есть приурочиваться к определенным местностям христианского мира или, лучше сказать, к известным административным центрам его, и здесь подвергается детальной обработке, принимает новые дополнения и изменения. Здесь мы имеем период строгой дисциплинарной работы над её содержанием, очень важный по своим задачам и очень богатый по своим историческим последствиям. В это время литургии местных общин начинают подчиняться влиянию церковного строя главной области или митрополичьих городов, и появляются первые литургийные записи. Но, к сожалению, история не отметила точно первых страниц этого периода. Первые записи литургий остались в тени и не освещены современными источниками, так что и до сих пор остается не решенным, когда именно появились первые опыты этого рода, в каком виде и в какой местности. Многовековый промежуток отделяет нас от этой эпохи, так что исследователям приходится восстановлять эту работу уже по памятникам позднейшего времени, испытавшим на себе много посторонних влияний, вследствие чего первоначальная, подлинная основа литургий затерялась в массе позднейших подробностей и утратила свой примитивный вид. В настоящее время мы имеем очень много таких записей. Все они представляют более или менее значительные разности в изложении, расходятся в подробностях обряда, являются под различными именами известных лиц церковного мира и употреблялись в различных местностях как на востоке, так и на западе. Мы будем иметь дело с литургиями восточными. Все существующие теперь их записи принято делить по месту их происхождения и употребления на две главных группы или отрасли: египетско-александрийскую и сирийско-палестинскую: к последней, как особенный вид, примыкает группа литургий церкви Константинопольской – мало-азийская и византийская.

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Golu...

Потому высшее знание может озарять его в те только мгновения, когда ум пытается вполне отрешиться от всего чувственного и овладевается силою Божества, т. е. моменты высшего Богопознания – суть моменты экстатического состояния духа. Понятно, что вышедши из такого состояния, душа и сама должна представлять его себе смутно и делается мало способной сообщать другим свои созерцания 155 . С другой стороны понятно и средство, которое приготовляет человека к таким созерцаниям. Оно состоит в освобождении от оков чувственного. Действительно приближается к Логосу, а потому и делается способным к погружению в Божественное только тот, кто пренебрегает всеми благами чувственной природы, ограничивает до крайних пределов даже необходимые потребности тела 156 , потому что нет противоположности более той, какая существует между познанием Бога и удовольствиями плоти 157 . Из этого очерка Филоновой философии можно заключить, как полно и последовательно старалась она оправдать особенности Египетско-Иудейского развития; она пыталась не только раскрыть (как ей казалось) истину Богопознания, насколько она достижима для мышления, но вместе и оправдать ту потребность Богопознания высшего и тот путь к его достижению, на которые указывали сложившиеся нравственные идеалы. VIII Широкому развитию внутренней жизни Египетских Иудеев отвечало и богатство их литературы. Много их литературных произведений не дошло до нашего времени; от многих уцелели небольшие отрывки. Но и то, что сохранилось до нашего времени, представляет очень не незначительный по своему объему памятник их литературной деятельности. Краткий критический обзор дошедших до нас их литературных произведений, который послужит заключением для нашего очерка их жизни, сам собой даст наглядное представление о цветущем состоянии их литературы. Первое место в ряду памятников Египетско-Иудейской литературы бесспорно принадлежит Премудрости Соломоновой, которая вошла в состав Библии как книга неканоническая. На происхождение книги Премудрости в Египте указывает частое упоминание в ней о поклоиении животным 158 , очевидное знакомство ее писателя с Греческим образованием и примирение его с верой в духе Иудейско-Александрийской философии, хотя и не развитой здесь до той полноты и определенности, а вместе и до тех прямых и очевидных уклонений от положений веры, какие встречаем у Филона 159 .

http://azbyka.ru/otechnik/religiovedenie...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010