| – Относительно христиан, живущих на земле, да: их главный смысл заключается в осознании себя человеком, который имеет возможность спасения, которому дана такая возможность и который имеет все средства для спасения. Но мы по своей лености, немощности, суетности этим пренебрегаем и попадаем в такие страшные ловушки, которые нас отдаляют от Бога. И вот, когда человек это видит, честно признает, он просит Господа, чтобы Он даровал ему силы – а силы дает Дух Святый в таинствах – дал силы бороться с грехом. Дал силы идти по пути спасения, дал силы, укрепив наш слабый, увечный, греховный человеческий ритм жизни, для того, чтобы в нем оставаться христианином всегда и везде, во всякое время дня и ночи. – Понятно. Тогда вопрос, который, наверное, волнует многих прихожан, да и не только прихожан, но и священнослужителей. Не кажется ли вам, что слова этих молитв, как и других молитв, зачастую не доходят до молящихся или пытающихся помолиться людей? Слишком слова молитв непонятные, слишком тихо их читают, или, что еще страшнее, слишком много суеты и веточек, которые «непременно надо освятить», и в этом, по мнению многих, заключается главный смысл сегодняшнего праздника. Не заслоняет ли собой зачастую обряд содержание? Гораздо больше внимания уделяется внешнему – этим самым пресловутым веточкам, – нежели внутреннему, о чем как раз вы и говорили. Вероятно, имеет смысл распечатывать тексты этих молитв и давать их прихожанам – чтобы они их знали. – Веточки тоже необходимы, чтобы человеку на глазах показать животворящее действие Духа Святаго. Мертвая, казалось бы, ветвь, которая осенью, зимой выглядит совершенно безжизненной, с наступлением весны начинает расцветать, цвести, выходят листья и потом выходят плоды. Вот эта зелень древес, она напоминает нам о животворящем действии Духа Святаго на человеческую иссохшую душу. Хотя, конечно, это только напоминание внешнее о внутреннем делании. И, конечно, бывает очень обидно, когда суета в храме отвлекает людей от молитвы. Сложно представить, если в каком-то большом соборе, особенно если нет усиливающей аппаратуры, в конце храма кто-то услышал бы, что там читает священник или архиерей, стоя на коленях в царских вратах. |
| — Ну а русские прихожане всё-таки есть? — Их – меньшинство. В 99% случаев это вышедшие замуж соотечественницы. Например, есть у нас женщина, человек из научной среды, которая познакомилась с мужем в России и приехала ещё в 90-е годы. Несколько человек приехало пять или шесть лет назад. Есть несколько смешанных пар, которые я повенчал, и которые благополучно исчезли из поля зрения прихода. У некоторых из них появились дети, и у кого-то я крестил ребёнка в православной Церкви, а кто-то уже крестил детей в католической. — А есть ли среди ваших прихожан те, кто уехал совсем недавно из России по политическим мотивам? — Абсолютно никого. По-моему, это всё абсолютно надуманно. — Случается, что студенты, которые приезжают на учёбу, потом решают не возвращаться? — Насколько я знаю, почти все студенты возвращаются домой. Правда, один студент, с Украины, который помогал нам делать сайт, не вернулся на родину, уехал в Амстердам, там женился. — А каково социальное положение прихожан-эмигрантов, их культурный уровень? — Наверное, нужно говорить о бывшем социальном статусе приехавших. Ведь здесь всё обнулилось, все стали полностью равны и находятся в одинаковых условиях, будь то главные инженеры, люди с двумя высшими образованиями и люди без высшего образования. Здесь они чаще выполняют работу по уходу за стариками, по уборке и так далее. Я знаю случаи, когда люди, которые у себя на родине были бандитами, бежали в Венецию от проблем. А здесь, придя к Богу, становились другими. То есть было реальное, зримое перерождение. А что касается общекультурного уровня – он разный. Хотя в основном наши прихожане — люди простые. Мы пытаемся потихонечку что-то делать в смысле образования, ведь люди восприимчивы к культуре… Например, в ближайшее воскресение с прихожанами едем в Равенну – смотреть знаменитые мозаики. Народ воспринял это позитивно, несмотря на то, что раньше могли только согласиться на паломнические поездки. Скоро поедем в Аквилею – в этом городе тоже есть чудесные мозаики. — Сложности местной жизни? |
| 6. Здравствуйте! В последние годы почувствовала потребность в церкви, в чтении Библии, в общении с верующими людьми, наверное, это и есть тоска по Богу. Пыталась ходить в православный храм. Службы ведутся на старославянском, практически непонятном языке. Что происходит на протяжении полутора часов службы — не очень понятно. Хорошо, что на русском поясняют, что причащаться могут те, кто исповедался. Кратенькое (на 2 минуты) чтение из Библии тоже уже на русском с комментариями — после окончания службы. Пыталась подходить к батюшкам по окончании службы и спросить, проводятся ли уроки приобщения к православной вере, отвечают, что нет, не проводятся, им некогда, слишком много дел. Охотно верю, что они творят много добрых дел, но новому человеку с тоской о Боге в душе трудно задержаться в православном храме. Хорошо, что оказался рядом с домом лютеранский храм, где регулярно проводятся уроки по изучению Библии. Больше года ходила на уроки, многое прояснилось, стало легче жить. Интересно, что лютеране-американцы, чтобы помочь россиянам постичь Библию, учат русский язык, изменили даты своих церковных праздников, подстроившись под традиции России, встречают душевным теплом и поддержкой всех, что ищет Бога. Службы проводятся на русском языке, проповеди интересные, минут на 20, заставляющие о многом задуматься. Поскольку прихожане сидят на скамьях, можно сосредоточиться на содержании и эмоциях службы, а не на своих уставших ногах. Библейские уроки проводятся и воскресные — для прихожан, и в другие дни — для тех, кто только знакомится с Библией. Понимаю, что нужно причащаться. Склоняюсь к конфирмации в лютеранской церкви. Она мне понятнее и разумом, и тянет туда душевная теплота священников и прихожан. Думаю, что важнее то, что я христианка и приобщаюсь ко Христу, как он велел, читая Библию и регулярно причащаясь, чем то, к какой конфессии я принадлежу. Вопрос мой в том, планируются ли изменения в православной церкви, чтобы сделать ее ближе и понятнее людям, ищущим Бога? Почему православные пастыри не заинтересованы в «ловле человеков», а занимаются многими, наверняка полезными делами, восполняя недочеты в работе социальных служб? |
| И я когда говорил с людьми: «Можно у вас взять интервью?» — журнал показывал, говорил, что у нас сейчас свобода, все возможно. А все говорили: «Ну если владыка благословит…» Сразу погружался в привычную атмосферу, что мы тут, если благословит, чихнем, если не благословит, не чихнем. И я подошел к владыке, я готовился к такому сложному разговору, зачем, а почему, а вы кто. И я в двух словах ему сказал, показал, говорю: «Владыка, я бы хотел поговорить с некоторыми вашими прихожанами, может быть, вы еще посоветуете, с кем, из священников… Они все просят вашего благословения, вот как вы, разрешите ли вы мне с ними побеседовать?» Там в вопросе звучало — дадут ли интервью, что-то такое. А он мне сказал что-то вроде: «Дают — бери, бьют — беги». (Смеются.) В его ответе не было… Он сразу это напряжение снял. Совершенно… Такое отношение ко мне, оно и у меня вызывало тоже определенную ответную реакцию, некоторую настороженность взаимную. Хотя я, конечно, немного по этому поводу переживал. Мне казалось, что наоборот можно, я же могу помочь, рассказать еще больше. Но он как-то эти вещи снимал сразу. И с прихожанами, и со священниками я говорил. Такой интересный, конечно, был опыт. А. Пичугин — Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ в гостях у программы «Светлый вечер». Говорили о владыке Антонии, а мне стало интересно. В 90-е годы вы посмотрели очень разные варианты общин — американскую общину, которую еще сохранилась со времен отца Серафима (Роуза), побывали в общине владыки Антония в Лондоне, ну и естественно на ваших глазах — православная Москва 90-х. Ощущалась какая-то разница, вы начали об этом говорить, но хотелось бы поподробнее узнать — о разнице в подходах, менталитете. Но вообще какая-то принципиальная разница была? В. Легойда — Вы знаете, мне сложно, наверное, сейчас ответить непосредственно на ваш вопрос, с вашего позволения, не сочтите за уход от ответа. Я могу порассуждать вокруг вашего вопроса. Я могу сказать, что мне это дало. |
| Евгений Кустовский: – Могу добавить только одно. В нашем храме существует практика, которую можно порекомендовать другим храмам, поставить для прихожан аналои, на которых можно было бы разместить тексты молитв, чтобы видеть их во время богослужения. Ведущий – священник Алексий Уминский: – В каждом храме песнопения поют на разные мелодии. От кого зависит этот выбор, – от вкуса прихожан, от настоятеля или от регента? Евгений Кустовский: – Поскольку последней инстанцией остается регент, то своим студентам я советую придерживаться следующих критериев выбора песнопений: соответствие стилю службы, благословение настоятеля, воспринимаемость и подпеваемость прихожанами и технические возможности хора. Священник Сергий Правдолюбов: – Я считаю, что решает только настоятель, а не регент. Если, тем более, настоятель закончил музыкальную школу или Гнесинское училище, и знает, что и как нужно петь, то именно он должен руководить, конечно согласованно с регентом. Ведущий – священник Алексий Уминский: – У нас есть еще звонок в эфир. Слушаем Вас. Телезрительница: – Я считаю, что музыка на богослужении не нужна, а простое пение в храме помогает молитве. Ведущий – священник Алексий Уминский: – Спасибо за Вашу реплику. В последнее время духовные песнопения, великопостные в том числе, звучат на концертах. Как Вы к этому относитесь? Не считаете ли это профанацией, некоторой подменой? Священник Сергий Правдолюбов: – Это скорее является проповедью. Евгений Кустовский: – Согласен с отцом Сергием. Концерт тоже может быть разным. Если в этом концерте есть миссионерство, если он доносит до слушателей характер песнопений, то это душеполезно. Ведущий – священник Алексий Уминский: – Спасибо, отец Сергий, спасибо, Евгений Сергеевич, за интересную беседу. Не так давно, в начале ХХ-го века, в России было широко принято Великим постом устраивать великопостные концерты. Эта традиция в последнее время возрождается. И, наверное, это неплохо. Ведь и в храме можно петь как на концерте, а можно и на концерте петь как в храме. |
| Прежде всего я подумал, что нашему настоятелю уже больше 80 лет, и некоторое время назад у него была очень серьезная операция на сердце. В какой-то момент я осознал, что надо все делать, чтобы он оставался дома. Но зная, как скрупулезно настоятель относится к служению, я понимал, что это будет непросто. Много раз я с ним об этом разговаривал. Когда вышел указ городских властей о том, что те, кто старше 65 лет, должны оставаться дома, отец Александр согласился. Он мог быть исключением, мог выходить, но он решил подать пример прихожанам. И прихожане все больше и больше оставались дома. Еще 26 марта я провел трансляцию молитвы о прекращении эпидемии из дома. Показал отцу Александру видеозапись и сказал, что ее смотрели несколько сотен человек. Ему это очень понравилось. В тот же вечер мы начали первую трансляцию служб из храма. Мы транслировали все главные богослужения. Потом у меня возникла идея служить в формате “один плюс один плюс один”: священник, помощник и один прихожанин, который представляет всех. Мы начали служить так, с символическим присутствием народа. Сразу после этого Святейший Патриарх обратился ко всем с призывом оставаться и молиться дома. Когда началась Страстная седмица, отец Александр не мог остаться дома, и возглавлял богослужения. Пасхальную литургию служили все клирики, из певчих было два человека, и были те, кто обеспечивал трансляцию. В результате заболели священники, певчие, алтарник и ребята, которые осуществляли трансляцию. Таким образом, никто из прихожан не заразился в храме. А ведь в огромном приходе все могло бы быть намного хуже… С теми прихожанами, которые все же заболели, это произошло не в храме. Главная мысль, которая дает мне силы и надежду – это слова Христа «Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец». Вот это именно тот случай. Я рад, что это я заболел, а не наши прихожане. Мне грустно, от того, что болеет настоятель, но, наверное, это тоже символически правильно. И слава Богу, что несмотря на его почтенный возраст, его болезнь протекает довольно легко. |
| Сергей С. 12 февраля 2014, 15:39 Юлии (2014-02-04 12:43): Держитесь, Юлия, ведь всё возможно с укрепляющим нас Господом! Представьте, что такого человека Господь ждёт, как он ждал любого из нас! Ведь Он же любит всех без исключения!!! Он только ждёт обращения человека, ждёт, когда сердце у человека смягчится, и всячески этому содействует. Давайте и мы будем терпеливы, и будет нам награда за это от Господа Всемилостивого Бога! И представьте, какая же будет радость на Небе и на земле, как обрадуетесь и Вы в том числе, когда произойдёт обращение такого человека! А когда Вас кто-либо " задевает " - молитесь за него, и, скорее всего, будете чувствовать облегчение. Подай вам Бог этого! Спаси, Господи! Юлия 4 февраля 2014, 12:43 Кроме приходящих в храм по большим праздникам, есть и ещё группа таких, кто тоже обладает " повышенной эмоциональной чувствительностью " . Я именно из таких, только начинающих свой путь как прихожане. Хочу сказать, что лично у меня эта самая чувствительность и даже уязвимость проявляется не к указаниям или критике со стороны тех, у кого я учусь церковной жизни - им я только благодарна. А вот смущаюсь я, когда сталкиваюсь с небрежением и уверенностью (спокойной уверенностью, безо всяких сомнений!) людей, активных, если можно так выразиться, " поперёк происходящему " в храме. Понимаю, что грешу; наверное, это для смирения мне. Но вот сейчас, пока я не тверда, не получается возлюбить того, кто протискивается к иконе во время Херувимской... Хотя бы локтями не так энергично работали... ольга 3 февраля 2014, 19:42 Не знаю кого Нина защищает, думаю хулиганов. На своем опыте скажу, что по долгу службы часто бываю в командировках и неизменно хожу в храм. Люди здороваются в храмах между собой и со мной. Никто не смотрит на меня косо, хотя и видят первый раз и по взглядам понятно, что им интересно кто я. А, что у нас бывает на Крещение за ВОДОЙ, прихожане идут крест целовать, а толпа давит СВЯТОЙ ВОДЫ набрать, пришлось спинами батюшку закрыть, чтобы не столкнули! А батюшка, всех просил благоговейно набирать ВОДУ!Ну и что ему делать, улыбается с горечью: погибну, так в Рай (после Причастия)! |
| — У него есть выступления, лекции на эту тему. Он достаточно ясно и четко говорит о своем отношении к искусству, в том числе и о том, что искусство может быть искусительным. Здесь важно, какими мотивами, вернее, каким духом человек питается, — может быть, разрушительным. Здесь можно говорить и о том, какие изменения наступили в храме, когда он стал настоятелем. Он начал ориентироваться на людей, я не говорю об эстетике, потому что в Новой Деревне трудно было что-то менять, да, наверное, и не нужно было этого делать. Но тут же были поставлены динамики, чтобы люди могли слышать и в притворе тоже. — Он ставил динамики ещё в конце 80-х? — Да, я думаю, что он один из первых установил динамики. — В начале 80-х была очень мрачная атмосфера, которая давила несколько лет, когда отца Александра вызывали в КГБ, проводили обыски. В те же годы посадили религиозных диссидентов Сандра Ригу и Александра Огородникова, многих других прижимали. Насколько эта ситуация влияла, как он отвечал на это? Когда живешь внутри, у тебя же нет ощущения, что всё это кончится, начнется перестройка, он же не знал будущего, и никто не знал. Тогда казалось, что всё, в этом мраке и будем жить. — Мне кажется, что этот период не отразился на его трудоспособности. Он всё это стоически выносил. У нас в экспозиции есть и эти приглашения в комитет, где он проводил очень много времени, и наверняка ему было очень жалко, что он проводит его там. Но знаете, некоторые люди начинали интересоваться вопросами веры после встречи с ним, в том числе и люди в погонах, такие истории мы тоже знаем. Поэтому и там это было для кого-то не напрасно. — Как ему удавалось не унывать? У него был рецепт? — Я думаю, это хорошо усвоенные апостольские слова: «Всегда радуйтесь, всегда молитесь, за все благодарите». Это в нем было точно — чувство, к которому он призывал прихожан и всех окружающих, был примером, — христианская жизнерадостность. Просто от того, что ты живешь, имеешь возможность смотреть на окружающий мир, благодарность за то, что можешь встречаться со своими друзьями, разговаривать на те темы, которые тебя интересуют. Ну, и наверное, самое главное, что ты имеешь возможность творить и делиться этой радостью с другими. На самом деле, неважно, что ты делаешь, потому что нетворческих профессий, я думаю, нет. |
| Татьяна, Подмосковье 27.08.2011 в 02:58 Ивану из Саратова. Простите, Иван, но Вы приводите свой пример и я по нему и отвечу. Много ли Вы знаете людей, которые выучили, как и Вы, язык по Интернету? Мне кажется, что нет. Во-первых, для изучения языка нужно как минимум, свободное время. Очевидно, оно у вас было в достаточной степени, тем более, что Вы учили язык для занятий, которые Вас кормят, как я поняла - а это совсем отдельный стимул. У многих семейных людей элементарно нет времени для учёбы. Я знаю таких людей достаточно, которым и не до социальных сетей тоже, некоторым хотя бы и потому, что компьютера нет. Во-вторых, для изучения языков как минимум нужно иметь интеллектуальные способности и склонность к словесности. У Вас, очевидно, они есть, а в основной массе обладают ими очень немногие.. Вот уже отсеялась довольно значительная группа людей, призванных к изучению ЦСЯ. Можно ещё посмотреть на возраст. В нашем храме 80 процентов прихожан - женщины в возрасте 40 - 70 лет. Не знаю как в столицах, но я думаю, что такая статистика во многих провинциальных городках. Не уверена, что у наших женщин есть время, способности, да и просто желание что-то изучать чисто по жизненным показаниям. И что у нас остаётся в остатке? Думаю, Вы сами понимаете. Остаются единицы! Для которых может быть открыта вся красота и глубина текстов наших служб, и самое интересное, что открываться-то она будет им всё равно при помощи «неглубоких» и «некрасивых» русских слов. Они же для этого будут учить ЦСЯ, чтобы свободно на слух переводить с духовного ЦСЯ на бездуховный русский и на бездуховном русском осмысливать глубокие духовные истины. Это ли не парадокс? Ну да ладно, лингвистам виднее, я в этом неуч, поэтому спорить не буду с их утверждением, что ЦСЯ – основа русского языка. Наверное так, Но мне-то что от этого утверждения? Само по себе для меня это ценности не имеет, если я не могу этим свободно пользоваться. Ну пусть хранится всё это в музее, будем ходить любоваться. От того, что мне всё время внушают это, моего понимания ЦСЯ не прибавляется, я всё равно должна пользоваться словарями. Это как со словом «халва» из известного присловья. Вот Вы тоже, наверное, не удовольствовались бы просто звуками английских слов, Вы же тоже понимать их хотите, потому и учите. Ну да ладно, про обучение мы уже выяснили. |
| Фото: elitsy.ru Христос и печенье Как приход становится семьей 14 июня, 2021 Как приход становится семьей Фото: elitsy.ru «Ой, какое красивое печенье — с красненьким «глазком»… А это — сахарное. Вот батюшке Льву спасибо. Праздник нам устроил…» Было Вознесение. Я отправилась с девчонками в храм в нашей деревне в Калужской области. И после службы подвезла одну бабушку до ее дома. Она перебирала в пакетике печенье, которым угостил их местный священник, и радовалась, как ребенок. «Кого поминать?» Вроде бы ничего не произошло. В конце Литургии отец Лев неожиданно поставил на стол в храме большие коробки с печеньем и попросил свою верную помощницу бабу Валю разложить его по пакетикам. И они раздали его всем, кто там был. А были — я с девчонками и несколько бабушек-прихожанок. Елена Кучеренко Одна старушка поднесла печенюшки к почти уже слепым глазам и с интересом начала их рассматривать. Как будто никогда такого не видела. А потом прижала к себе пакетик и расплылась в счастливой беззубой улыбке. — А? Что? — кричала на весь храм другая, древняя и глухая. — Кого поминать? — Никого! Угощение! У-го-ще-ни-е! — кричала ей в ухо другая. — С праздником! — поздравлял в другое ухо отец Лев. Расслышав, наконец, бабушка начала сама над собой смеяться. И совсем не обижалась, что мои дети тоже хохочут, пряча лица в ладонях. — Батюшка нас любит, — говорила третья. — Лю-ю-ю-бит. Балует. И поднимала вверх пакетик с этим печеньем, как бы хвастаясь. Так делают мои дети: «А мне мама вот что купила…» Что стар, что млад… Мои дочки тоже были счастливы. Хотя часто едят более «навороченные» сладости. Да и бабушки те, наверное, тоже. Но в ту минуту всем было хорошо, тепло и радостно. Всего лишь печенье, но было ощущение настоящего праздника. Семейного и трогательного. Христос здесь, вместе с нами. Прежде, чем вознестись на Небо, Он накрыл нам Свой прощальный «земной» стол. И тоже радуется этому печенью. «Записочку подали? Приходите» «Что вы все о земном и мещанском, — скажут мне сейчас. — Какое еще печенье? Главное в храме — служба! Евхаристия!» |
|
|
