| «Русский язык, литература, Православие – весомая часть моей личности» Беседа с американской студенткой ПСТГУ Ярославой Кузиной Александра Грипас Ярослава Кузина, 22 года, родилась и выросла в США, из многодетной православной семьи, у нее три брата: 20, 18 и 10 лет. Студентка магистратуры Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета (ПСТГУ). Ярослава Кузина – Нередко дети из русских семей в США говорят родителям: «Зачем мне русский, если и по-английски все ясно?» Для многих прихожан твоя семья – пример, как сохранить родной язык за океаном. Не было ли в детстве мыслей: зачем мне все это нужно? – Лично я не помню такого, но мама рассказывает, что когда мы пошли в американскую школу, а соответственно, попали в англоязычную среду, у нас проявлялось отрицание русского языка. С братьями говорила по-английски, и родителей пыталась в это втянуть. Мама терпеливо продолжала меня и мальчиков водить в русскую школу по выходным. К тому же родители выработали тактику: игнорировать наши вопросы и просьбы на английском. Год-два – и «борьба» за язык прекратилась. Сначала мы были вынуждены говорить по-русски. А потом уже сами дома общались на родном языке. Наверное, потому что рано решили, что мы русские и хотим сохранить язык, даже если живем в США. Родители выработали тактику: игнорировать наши вопросы и просьбы на английском. Год-два – и «борьба» за язык прекратилась Вспоминаю с улыбкой о наших забавных детских спорах: кто из нас больше русский. Андрей – мой брат-погодок – утверждал, что он единственный настоящий русский, поскольку родился в Москве. Мне и второму брату Косте, рожденным в США, надо было все время доказывать свою русскость. Хорошо, что я, вслед за папой, всегда была большой «читалкой», мне передалась любовь к хорошим книгам, в том числе и русским. С языком проблем не было, я даже выиграла олимпиаду по русскому в Америке. Благодарна родителям за то, что русский язык, наша литература, Православие – весомая часть моей личности. Наверное, это калька с английского, но так оно и есть. Мы выросли на русской культуре, и советской тоже, потому что мои родители – люди не только русские, но и советского воспитания. Все фильмы, книги, песни, на которых мы воспитывались, – и советские тоже, так как люди разных национальностей вложили в них свой труд и мастерство и тоже причастны к созданию нашей культуры. Я рада, что у меня все это есть, такой багаж сделал мое детство богаче и интересней. |
| Художник: Сергей Виноградов Тяжелая дверь открылась на удивление тихо. Снова я здесь – в этом маленьком, но таком уютном храме. Сегодня Прощеное воскресенье, и прихожан, точнее, прихожанок – их, как везде, подавляющее большинство – собралось много. Одни, как пчелы у сот, кружат возле свечной лавки. Другие чинно обходят с поклонами храмовые иконы и наконец выбирают себе место, с которого будут слушать службу. Становлюсь неподалеку от входной двери – за спиной только скамейка и стена. Может, смогу присесть. Сегодня пришлось много ходить – и в ногах мучительное ощущение усталости. Когда стоишь, не двигаясь, это особенно чувствуется. Весенняя слякоть пропитала ботинки влагой, и на холодном полу стопы отчаянно стынут… Но ничего, переживу как-нибудь. Служба-то особенная – надо потерпеть. И вот оно – начало Великого поста. Зазвучали печальные песнопения, покаянные молитвы. Постепенно молящихся становится все больше. Вошла еще одна женщина. Она в брюках и без платка – значит, редкий гость в храме. Может, услышала по радио или телевизору, что сегодня особенный день. А ведь здорово, что пришла! Значит, что-то в душе отозвалось на слово «прощеное». Рядом со мной две бабушки – слева и справа. Они здесь свои, постоянные – это сразу видно. Та, что слева, нервно топчется на месте после того, как в храме появилась женщина в брюках… Наверное, будет ругать. Точно, не выдерживает, резко приближается к вошедшей и шепчет строгим голосом: «Голову платком-то покройте!» Женщина оглядывается и начинает суетливо завязывать на голову шарфик, снятый с шеи. Бабушка справа неожиданно нарушает молчание и тоже шепчет: «Викторовна, оставь человека в покое, не трогай!» Викторовна как-то огорченно машет рукой и затихает. Осторожно рассматриваю соседку справа. Бледный, но приятный цвет лица, спокойное выражение. Наверное, добрый человек. А мы уже так привыкли, что бабушки в храмах – это строгие ревнительницы порядка и благочестия. Правда, порядка в своем очень узком и жестком смысле… Звучит «Господи и Владыко живота моего». Бабушки усердно кладут земные поклоны. |
| Прихожанка. Но ведь ладан действительно отгоняет нечистых духов! Пресвитер. Кто вам такое сказал? Прихожанка. По-моему это общее мнение. Пресвитер. Я бы не спешил так обобщать, хотя и не отрицаю, что это мнение довольно распространенное. Обычай воскурять фимиам перешел к нам из ветхозаветной традиции: «И сказал Господь Моисею: возьми себе благовонных веществ: стакти, ониха, халвана душистого и чистого ливана, всего поровну. И сделай из них искусством составляющего масти курительный состав, стертый, чистый, святый; и истолки его мелко, и полагай его пред ковчегом откровения в скинии собрания, где Я буду открываться тебе: это будет святыня великая для вас» ( Исх. 30, 34–36 ). Прихожанка. Вот видите, здесь говорится о ладане как святыне! Пресвитер. А святыней он становится от чего? От перечисленных благовонных веществ или своего использования? Прихожанка. От перемешанных благовоний вряд ли он станет святым… Пресвитер. Я тоже так считаю. Впрочем, и использование ладана в богослужении не делает его церковной святыней как таковой. Святыней он становится как знак богослужения и символ молитвы святых ( Откр. 5, 8 ). Могу предположить, что как символ молитвы ладан может быть неприятен нечистому миру, но именно как символ, а не как особое «бесогонное» средство. Не каждение само по себе отгоняет бесов. Их страшит молитва. Прихожанка. А если в ладанку положить не ладан, а земельку со святых мест или с могилы какого-нибудь святого? Пресвитер. Опять же, с какой целью? Вам наверняка известны народные представления о целебной силе «родимой землицы». В народном представлении «вся та земля, куда схоронены кровные и близкие, называется родительскою и считается священною: она могущественна до такой степени, что горсточка ее, взятая с семи могил, укрывающих заведомо добродетельных людей, спасает всех родичей, оставшихся в живых, от всяких бед и напастей» 331 . Издревле на Руси был известен крестьянский обычай перед отправлением в дальний путь, и особенно, при переселении, брать с собой горсть родной земли. Землю эту хранили в ладанке, нося ее на груди, рядом с крестом. При этом верили, что таким способом можно избавиться от тоски по родине или защититься от болезней. В случае смерти в чужих краях, родную землю клали в могилу. После революции 1917 года этой традиции придерживались русские эмигранты, вывозя с собой на чужбину русскую землю для того, чтобы быть похороненным вместе с ней 332 . Все это может и выглядит романтично, но по сути своей все тоже грубое суеверие. |
| И вот мы становимся обладателями бесценного сокровища! И вот книга эта лежит на твоем скромном студенческом письменном столе в твоей скромной студенческой комнате на двоих. И сразу стол твой и комната твоя общежитская приобретают какое-то новое, какое-то необычное и серьезное значение и даже высокое звучание… К вере, настоящей вере, наше поколение приходило чуть позже, в начале 80-х, церковными людьми мы тоже становились не в один день, – хотя гораздо решительнее и быстрее, чем поколения , приходившие в Церковь за нами. Впоследствии я не раз слышал, что многие духовники этих новых поколений долгие годы благословляли своих прихожан читать только Новый Завет, а то и просто Четвероевангелие, не разрешая касаться Ветхого Завета, как, впрочем, и Апокалипсиса. Наверное, у них были на то причины. Но у нас в конце 70-х еще не было духовников. Зато была главная книга всех времен и народов, Библия. Она тогда и была нашим духовником. И было достаточно желания и свободного времени, чтобы ее читать. И мы читали ее так, как привыкли читать любую уважаемую книгу – с начала. А начало ее известно сегодня всем грамотным людям: В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет… Вот этим самым светлым светом мы и стали потихоньку просвещаться. Узнавали из Книги Бытия про начало мира и грехопадение ангелов и людей, про Потоп и Вавилонскую башню, вчитывались на страницах Исхода в Заповеди, данные Моисею Богом на Синае, восхищались премудростью Соломона и совершенной поэзией царя Давида. Собственно, именно в этой книге мы черпали настоящую, глубинную человеческую культуру, духовную основу нашего существования. Все в этой книге было высоко и духовно, страшно и чудовищно, прекрасно и гармонично, все было пронизано глубочайшей связью Создателя и создания, повелевающего Бога и послушного Ему человека. Как вдруг, где-то в середине громадного тома… И было слово Господне к Ионе, сыну Амафиину: встань, иди в Ниневию, город великий, и проповедуй в нем, ибо злодеяния его дошли до Меня. |
| — Да говори-и-или уже, и не раз говорили. Но он, понимаете, забывается. Вроде и начнет там притчу какую или житие и как-то, ну, обязательно опять съедет на этого нечестивца. А хочется в храме Божием больше о спасении души, о любви и смирении услышать… как нам нужно учиться друг с другом свои отношения строить… Ну, не мне Вас учить, простите. — Но, видимо, батюшка ваш, — защищаю я его, — наверное, боится, чтобы антихрист не обольстил нас, когда явится… Да и апостол Павел предупреждает в одном из посланий: пришествие его будет по действию сатаны со всякою силою и знамениями и чудесами ложными…( 2 Сол.2:9 ) Тут нам надо быть все-таки подготовленными. — Да это та-а-ак, — соглашается она. — Но ведь в Евангелии больше-то о Христе говорится, а не антихристе. — И в послании, может, один раз и упомянул-то апостол, а тут все наоборот… Антихрист, антихрист, только и слышишь о нём. — Тоже верно, перекос нежелателен. — А где, Вы сказали, служите? — переспросила она. — В Туле. — Далекова-а-то. Ну, всё равно, — опять повеселев, продолжила она, — мы все, прихожане, батюшку нашего любим… привыкли уже за столько лет к нему. И матушку его любим! — Так ведь это ж самое главное, — говорю ей. — Любовь есть исполнение закона! Пообщались так еще маленько, вижу, брат заходит: — Ну ты чего так долго тут? Поехали! Благословил я эту рабу Божию еще раз, и пошли с ним на выход. В дороге, конечно, рассказал ему о моей беседе в храме. И я сделал вывод для себя: насколько же важно говорить проповедь именно о Христе, о Евангелии! Это понял и апостол Павел, когда написал в Деяниях: «Узы и скорби ждут меня. Но я ни на что не взираю и не дорожу своей жизнью, только бы с радостью совершить поприще мое и служение, которое я принял от Господа Иисуса, — проповедать Евангелие благодати Божией!» ( Деян. 20:23–24 ). То есть благая весть именно о Христе дает благодать в душу, а не страх вселяет. Интересно бы узнать, если их батюшка тогда еще столько говорил об антихристе, то сейчас-то, в наши дни, что он им проповедует? Может, теперь начал о Христе говорить? Апостол Павел, этот некогда «жестокий гонитель и хулитель» веры нашей, когда уверовал во Христа, сразу точно расставил приоритеты: «И что для меня было преимуществом, то ради Христа я почел тщетою. Да и все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса Господа моего» — написал он ( Фил. 3:7–8 ). |
| 24. Ответ на 23., Орлов: «Руководитель Синодального Отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин 18 января встретился с одним из организаторов кампании «За честные выборы» Алексеем Навальным, сообщает Интерфакс. «Был очень интересный и доброжелательный разговор. Мы беседовали около часа, потом господин Навальный принял участие в приходской постной трапезе в сочельник», - рассказал отец Всеволод Чаплин. Протоиерей добавил, что Навальный поделился с ним планами «действий тех сил, которые высказывают опасение насчет корректности проведения выборов». Кроме того, по словам представителя Русской Православной Церкви, стороны «обменялись мнениями и относительно того, как вместе помочь развитию диалога различных политических и общественных сил, диалога власти и общества».«Познакомились, обменялись мнениями. Поели постного борща и макарон, за что [отцу Всеволоду] Чаплину большое спасибо - был голоден», - прокомментировал беседу с протоиереем Навальный в своем твиттере»./«РНЛ»/Вот видите, уважаемая Прихожанка, - это батюшка Всеволод кормит проголодавшегося Алешу постным борщом, а вовсе не «американские жирные коты со своих потных ладошек»!Воистину, христианский поступок.Володю Тора батюшка тоже покормил и напутствовал.Наверное, это достойные молодые люди. К тому же – православного вероисповедания. Кого попало, Глава Синодального отдела на беседу приглашать не будет. Судя по Вашему назидательному тону, Вы не читали Евангелие. Итак, Евангелие от Марка: (Мк, 8 зач., 2, 14—17) " Проходя, увидел Иисус Левия Алфеева, сидящего у сбора пошлин, и говорит ему: следуй за Мною. И он, встав, последовал за Ним. И когда Иисус возлежал в доме его, возлежали с Ним и ученики Его и многие мытари и грешники: ибо много их было, и они следовали за Ним. Книжники и фарисеи, увидев, что Он ест с мытарями и грешниками, говорили ученикам Его: как это Он ест и пьет с мытарями и грешниками? Услышав сие, Иисус говорит им: не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию. " Следовательно, батюшка поступает в полном соответствии с заветами Господа нашего - Иисуса Христа. |
| В общем, «Страшную весть принёс я в твой дом, Надежда! Зови детей!» (с) Не Церковь, а фильм ужасов. Если батюшка крестом по голове не заедет, то прихожане пришибут. А если живым повезёт уйти, то Бог все равно догонит и покарает за что-нибудь. На то Он и Бог. А сейчас, во время чемпионата мира по футболу, интернет почитай да старушку ту с подворья послушай, так наша церковь не только самая страшная, но и самая занудная. Моя церковь другая Но это все не на самом деле. Это отдельные мнения. Правда, иногда очень громкие. Будь это повсеместно, меня бы уже в такой церкви не было. Да и Христа, наверное, в ней тоже не было бы. Моя церковь — та, где уже много лет поёт душа и «хочется весь мир обнять» — это церковь, где Христос все делает не так. Он исцелил женщину в субботу. Когда этого нельзя было делать. Он показал, что первое и главное в нашей вере — это любовь и милость, а потом уже все религиозные правила. В моей церкви ученики Христа срывают колосья в субботу, а Он их оправдывает. Потому что, как бы ни был важен закон, для Бога человек всегда важнее. В ней Господь говорит: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень». Не потому, что Он оправдывает блуд, нет. Он же прямо сказал: «Даже смотрящий на женщину с вожделением уже есть прелюбодей в сердце своем». А потому что, осуждая грех, не наше дело забивать грешника камнями — словами, презрением, высокомерием, брезгливостью. Не наше дело рассказывать и стращать, кого Бог покарает, а кого — нет. Он сам знает. В моей церкви Иисус говорит о слепом не «недомоленный ребёнок», а «не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии». В ней не смотрят на родителей детей-инвалидов как на великих грешников, а подхватывают крест и несут вместе с ними. Потому что «друг друга тяготы носите и тако исполните закон Христов». И упавшему протягивают руку. Мой Христос берет воду из рук самарянки, у которой было пять мужей. А не гонит от себя грешника и иноверца. И она начинает что-то понимать. В моей церкви верят не в чудодейственную силу поста, а во всесильность и милость Господа. Не в то, что в пост рождаются больные дети, а в то, что любая жизнь — великий, бесценный Божий дар. В ней Христос не изучает пристально состав продуктов и не стоит с календарём у постели супругов. |
| Добро никогда не покинет нас – оно обязательно нас найдет. Как сказано в Писании: Отпускай хлеб твой по водам, потому что по прошествии многих дней опять найдешь его ( Еккл.11:1 ). И апостол Иаков хочет подсказать нам, где источник всего добра. Давайте опять перечитаем второй стих, внимательнее вдумаемся в него: Желаете – и не имеете; убиваете и завидуете – и не можете достигнуть; препираетесь и враждуете – и не имеете, потому что не прОсите . То есть – надо просить. Надо просить добра у Того, Кто является Источником добра, – у Бога. Братия и сестры, как-то я вам приводил уже такой пример: давайте задумаемся – где больше денег? В храме или в банке? Конечно же, без сомнения, денег больше в банке. В храме денег мало. В храме – ваши пожертвования, а многие из вас пенсионеры или просто люди бедные. Но нищие, просящие подаяния, как правило, не стоят рядом с банком! Хотя, если рассуждать логически, там денег намного больше, чем, наверное, во всех храмах Москвы. И логичнее было бы нищим стоять там и там просить подаяния: в банк ходят богатые люди, пенсионеров там не встретишь! Но нищие чувствуют, где больше добра, где больше внимания, где больше милосердия, и идут к церкви. Они стоят и просят подаяния возле наших храмов. И просят они, потому что получают! Итак, мы определились, что Источник всякого добра – это Бог . Те люди, которые связаны с Ним – прихожане православных храмов, священники Божии, – они тоже излучают добро. И те, кто ищет добро, тянутся к церкви. Они хотят найти Бога, хотят пережить встречу с Господом нашим. Бывает часто, что в церковь приходят и очень богатые люди – приходят для того, чтобы им здесь помогли. Может быть, некоторые из вас помнят случай, который как-то произошел у нас в храме. Незадолго до исповеди какой-то мужчина высокого роста, хорошо одетый, подошел прямо к аналою и стал громко говорить. Окружающим было слышно, что он говорил – этот богатый человек. Он буквально кричал: «Я хочу наложить на себя руки, я – разорился! Благословите меня уйти из жизни!». Меня это просто потрясло. |
| Пресвитер. А совершить его вне храма, например дома, можно? Прихожанка. Конечно, если кто-то болен и не может прийти сам, к нему приходит священник. Пресвитер. Будет ли оно тогда соборным? Прихожанка. Наверное, нет. Пресвитер. Соборованием это Таинство называется потому, что молитва здесь творится целым собором священников. Прихожанка. Сколько же должно быть священников? Пресвитер. От трех и более. Традиционным считается число семь, по счету читаемых Евангелий и помазаний. Кстати, в силу того, что видимым знаком исцеления служит освященный молитвой елей, оно называется также Елеосвящением. Прихожанка. Никогда не видела, чтобы Елеосвящение совершали несколько священников. Пресвитер. Конечно, пособоровать можно и одному священнику, но только в исключительных случаях. И совсем неправильно, когда исключение становится правилом. Прихожанка. Но священников пока мало, а желающих собороваться много. Пресвитер. А кто вам сказал, что практика соборования всех желающих законна? Прихожанка. Тогда откуда такая практика взялась? Пресвитер. Скорее всего, этому способствовало утверждение той восточной традиции, согласно которой в четверг или субботу Страстной недели разрешается всем желающим без разбору приступать к Таинству елеосвящения. Прихожанка. То есть не мы этот обычай придумали? Пресвитер. Вот именно, обычай. Святитель Димитрий Ростовский так и говорит, что соборование всех желающих на Страстной совершается «по затвержденному церковному обычаю, а не по писаному преданию». Известно, что уже в древности случалось, когда здоровые, присутствуя при Елеосвящении больных, просили пресвитеров допустить и их к святому помазанию для получения благословения Божия или для утоления легкого недуга, облегчения душевных страданий и скорбей. Снисходя к их просьбам, некоторые священники помазывали и здоровых, читая над ними те же молитвы, что и над больными. Говорят, что и древние славянские рукописи Требника также рекомендуют помазывать «всех требующих благословения сего» 478 , а в некоторых случаях дозволялось помазывать сами стены дома, где совершалось таинство. Последнее, как явно несообразное с совершаемым, постепенно перестали делать, тогда как первое, хотя тоже несообразное, продолжается и до наших дней. |
| Быстрицкий: Вы знаете, наверное, это ненормально, хотя возникла масса вопросов. Понятно, что большинство живущих в Москве — православные. Вот у меня первый вопрос. Мы должны считать храм по числу жителей, которые живут в этом микрорайоне, или по числу прихожан, которые приходят в храм? Чаплин: Вы знаете, если нет храма, то нет и прихожан. Очень условная вещь. Вот я живу на северо-западе Москвы, там был один храм, который был полностью заполнен, тут же рядом открылся второй, заполнился сразу же. Я совершенно уверен, что если там откроются десять храмов, они тоже полностью заполнятся, придут прихожане. Люди просто не могут войти в храм, поэтому прихожан нет, потому что нельзя втиснуться через число людей. Быстрицкий: Мое сомнение несколько более глубоко. Чаплин: В тех даже местах, где очень силен был государственный атеизм в советское время, если построить один храм на тысячу человек, на тысячу человек, он заполняется достаточно быстро. Быстрицкий: Я исхожу вот из чего. Конечно, да, вы правы, надо ориентироваться на какие-то количественные показатели. Мы в Москве среди этих 150 тысяч на средний храм далеко не все православные, те же атеисты, еще какая-то часть мусульмане, еще какая-то часть иудеи, может их меньше, и буддисты есть, и многие другие конфессии. Для государства в том числе, для городских властей, для муниципальных, встает вопрос: как исчислять плотность? Например, слишком мал один храм на 150 тысяч человек православных, то какое количество, ну, и надо, чтобы он был, один на десять тысяч, то какое количество мечетей должны быть на десять тысяч человек? Их одна, ну две. Чалпин: Это тоже можно достаточно легко высчитать, потому что… Быстрицкий: Рационально. Чаплин: Есть достаточно четкая статистика, касающаяся этносов, традиционно исповедующих ислам, и я думаю, что для них тоже должна быть предоставлена адекватное, возможность иметь свою культуру, здание. И сегодня мечети в Москве тоже переполнены, и наверное… Быстрицкий: Мечетей построено мало. Чаплин: Строительство, которое ведется, очевидно, не должно заканчиваться на том уровне, на котором оно сейчас происходит. |
|
|
