| Толкования на книги Бытие, Исход, Числа и Второзаконие до сих пор остаются неизданными. 2. «Expositio in viginti primos psalmos» (Толкование на первые двадцать псалмов - PL. 114. Col. 751-794). Рукопись этого сочинения, обнаруженная в б-ке Райхенау, содержала толкования с 1-го по 76-й псалом, но в ее 1-е изд. в XVIII в. были включены толкования только первых 20 псалмов; позже были изданы толкования на псалмы 21, 23 и 33 ( ? nnerfors A. W. Strabos Psalter-Kommentar // Literatur und Sprache im Mittelalter. Darmstadt, 1973. S. 110-121). В толкованиях псалмов В. С. не слишком заботится о буквальном изъяснении текста, но основное внимание обращает на его нравственное значение для человека, заключающееся в стремлении «подражать Христу» (Expositio. I 1). Кроме толкований Рабана Мавра В. С. использовал также толкования блж. Августина , Кассиодора и анонимного автора. Толкования В. С. на соборные Послания НЗ, рукопись к-рых находится в б-ке г. Карлсруэ (Cod. Aug. 135), остаются неизданными. В. С. не принадлежит приписывавшееся ему в издании Миня «Expositio in quattuor Evangelia» (Толкование на Четвероевангелие - PL. 114. Col. 861-916) (DTC. T. 15. Col. 3503). Гомилетические 1. «Homilia in initium Evangelii Sancti Matthaei» (Гомилия на начало Евангелия от Матфея - PL. 114. Col. 849-862) представляет собой нарочито аллегорическое толкование родословия Иисуса Христа, опирающееся на подобное толкование Айлерана Мудрого 665) ( Aileranus. Interpretatio mystica // PL. 80. Col. 327-342). 2. «Sermo de subversione Jerusalem» (Слово о разрушении Иерусалима - PL. 114. Col. 965-974) - проповедь, в к-рой В. С. опирается на описание падения Иерусалима у Иосифа Флавия . 3. «Homilia in festo omnium sanctorum» (Гомилия на праздник Всех святых), в издании Миня приписывавшаяся Беде Достопочтенному (Псевдо-Беде) ( Beda Venerabilis. |
| Для гностицизма религия есть знание, тайное и явное, есть посвящение в учение. Гностицизм смешивает оккультное знание с религией, подменяет им религию, в то время как оккультное знание должно рассматриваться как форма знания, как расширенная наука, а не как религия. Идеальный тип гностика есть тип учителя, мудрого. По гностическим учениям истина открывается мудрым, а не младенцам. В христианстве истина открывается младенцам, а не мудрым, и гнозис есть плод религиозной жизни. Будьте как дети, тогда лишь войдете в царство Небесное. В истине Христовой есть божественная простота. Истина стяжается жизнью и подвигом, усилием воли и целостным духом, а не одним познанием. Само познание есть лишь функция религиозной жизни. Идеал христианина есть скорее идеал святого, чем мудрого учителя. Христианский гнозис требует акта самоотречения, отречения от гностической гордости, от притязаний разумного познания. Христианский гнозис есть стяжание себе разума божественным безумием. В нем нет уже и следов рационализма и натурализма, которые в утонченной форме присутствуют в гностицизме. Современная теософия есть одна из форм гностицизма, и все бесплодие гностических притязаний сказывается в ней еще сильнее, чем в старом, классическом гностицизме. Для теософии религия есть универсальный гнозис, преемственно передаваемый путем посвящения, путем обучения у мудрых учителей. Религиозные догматы и религиозные таинства приобретают в теософии исключительно гностический характер. Для мудрого, для посвященного истины религиозной жизни, истины веры оказываются знанием. Все истолковывается в духе истонченного эволюционного натурализма. Лишь для вульгуса есть чудесное, чудесное есть понятие экзотерическое. Чудесного нет для настоящего гностика и теософа, для посвященного в эзотерическое знание. |
| Положение его поистине самое жалкое, тем паче, что оно навлекает на него бесчестие и укоризны со стороны ближних. Но пришедший в глубину зол, конечно, нерадит о сем бесчестии: он не дорожит своею честию, не старается заслужить доброе мнение о нем ближних. 4. Вода глубока слово в сердце мужа, река же изскачущая и источник жизни. Похваляется речь мудрого мужа. Прежде чем она будет произнесена, она слагается в глубине души его и в этом отношении походит на глубокую воду, – на воду, глубоко скрывающуюся в недрах земли. Это речь обдуманная в противоположность словам легкомысленным, слетающим с языка опрометчиво, без предварительного размышления. Далее, речь мудрого обильна, – обилует не столько словами, сколько назидательными мыслями и чувствами, и в этом отношении похожа на реку, питаемую неистощимыми родниками и никогда не иссякающую. Наконец, речь мудрого животворна, – она также благотворно действует на душу слушающего, как благотворна для тела ключевая вода (источник жизни), утоляющая жажду, освежающая и укрепляющая человека, утомленного и ослабевшего от зноя и тяжелой работы. 5. Чудитися (дивиться) лицу нечестиваго не добро, ниже преподобно уклоняти (отклонять) праведное (правду) на суде. Внушается судьям беспристрастие в произведении суда и произнесении судебного приговора. Если предстанет на суд человек нечестивый и беззаконный, но вместе богатый и знатный, то судьи не должны дивиться его лицу, – т.е. не должны подобострастно смотреть на него, поражаясь блеском его богатства и знатности. Не добро и не преподобно, т.е. бесчестно поступили бы судьи, если бы, ослепляемые этим блеском, стали склоняться в пользу явно виноватого подсудимого с нарушением справедливости. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ГЕРАКЛИТ предыдущая статья Т. 11 , С. 130-132 опубликовано: 24 января 2011г. Гераклит Эфесский. Гравюра. Нач. XIX в. Язык фрагментов Г.- высокохудожественная, богатая звукописью ритмическая проза, изобилующая поэтическими фигурами и многозначными конструкциями. Ввиду огромных трудностей, с к-рыми сопряжено филологическое восстановление буквы и смысла дошедших текстов, до сих пор не существует сколько-нибудь общепринятого понимания его учения. Нижеследующее краткое изложение является несовершенным итогом многолетней работы по изданию и переводу дошедших до нас источников и реконструкции книги и учения Г. Книга Г.- руководство к мудрости, ее основная философема - «единое Мудрое». Это - и мудрость мудреца, и то знание, «отличное от всех (отдельных) вещей» (108; ссылки на фрагменты даются в нумерации DFV), приобщение к чему делает мудреца мудрецом. Мудрость же «Мудрого» и, стало быть, мудреца - в едином «все знать» (50), т. е. в овладении таким знанием, усвоив к-рое «можно управлять всеми вещами» (41). От «Мудрого» к мудрецу это всезнание передается, как от мудреца к его ученику, через «Глагол» ( Логос ): если устами истинного мудреца (ср. 87), изрекающего «единое всезнание», глаголет само «Мудрое», то глагол мудреца есть не что иное, как изречение предсуществующего своему изречению «Глагола» «Мудрого» (50). Как таковой «Глагол» (Логос) вечен и отражает и определяет действительное положение вещей в мире (1). Хотя «Глагол» доступен («общ») всем (17, 2, 113, 116), люди его чураются, отказываясь от мудрости (1, 34, 19, 72, 17; ср. 73-74; 70, 97, 56), как, впрочем, и их «мудрецы»: поэты - Гомер (56, А 22, 105?, 42), Архилох (42), Гесиод (57, 99, 106; ср. 120; 40); философы - Фалес (38?), Пифагор (129, 81, 40, 35), Ксенофан (40), а также историк и географ Гекатей (40). Все они, за исключением Бианта Приенского (одного из «семи мудрецов») и Гермодора, «единому знанию всего» предпочли различные виды «многоучености», к-рая «уму не научает» (40; ср. 129, 104). |
| Сравнительная недавность возникновения и слабая обязательная сила этого обычая доказывается и тем, что самые новелллы, изданные в его подтверждение, скоро были позабыты. На это прямо указывает Вальсамон в своём толковании на 53 правило трульского собора. Приведя здесь слова из 24-й новеллы Льва Мудрого, толкователь нашёл нужным сделать читателю особое внушение: «заметь (из этой новеллы) что усыновление совершается и чрез священную молитву, и держи это в памяти, ибо об этом нигде в другом месте (кроме новелл императора Льва) не упоминается». Особенным мотивом для этого внушения послужило Вальсамону то обстоятельство, что он «часто слыхал от многих лиц, опытных в законах гражданских и церковных, что обряды усыновления не должны иметь места и что ныне усыновление совершается и без церковной молитвы и без церковного восприятия, что однакоже указанные новеллы не дозволяют». Затем, как бы в подтверждение своих слов, что об особом церковном обряде усыновления ни в каком законодательном акте, кроме новелл Льва Мудрого , не говорится, а говорится в законах (как и в объясняемом соборном правиле) только о духовном родстве, происходящем вследствие воспринятия от крещения, Вальсамон приводит из актов патриархии синодальное определение, состоявшееся при патриархе Николае Грамматике и говорящее, действительно, об одном только духовном родстве, возникающем из воспринятия от св. купели, затем, в самом конце толкования, замечает: «Сила сего определения распространяется и на усыновление, потому что и родство, происходящее от усыновления, по словам новеллы приснопамятного императора Льва Мудрого, установляется Богом и с совершением божественных молитв». Таким образом и на востоке, до времён названного императора, воспринятие от купель крещения было если не единственным (как на западе), то по крайней мере преимущественным церковным способом установления духовного родства, препятствующего браку, т.е. |
| Опровержение же состоит в том, что не то благо, чем человек питается и увеселяется, но мудрость и ведение, так что и иметь о них рачение есть уже благо; а что; вожделенно для плоти, то для забота и суета. И подлинные слова сего возвышеннейшего учения имеют следующий вид: И уведех и аз, яко случай един случится всем им: и рех аз, яко случай безумного и мне случится, и вскую умудрихся? (Еккл. 2:14–15) Вот возражение, которое Екклесиаст делает сам себе, говоря: если один этот случай смерти для того и другого, и добродетель пребывающего в мудрости не избавляет от вкушения смерти, то суетным для меня стало рачение о мудрости. Какое же в слове сем опровержение сказанного? Аз, говорит, излише глаголах это в сердце моем, понеже безумный от избытка глаголет: яко и сие суета. Яко нест памяти мудрого с безумным во век (Еккл. 2:15–16) . Екклесиаст осуждает сие возражение, как излишне и непоследовательно сделанное, и безумным называет слово, которое не принадлежит к достойным сбережения, и износится не из нутри хранилищ мудрости, но, как некоторый излишек разумения, извергается, подобно пене; потому что безумный от избытка глаголет. Но так пользоваться словом суетно и ни к чему не служит, потому что слово сие не имеет попечения о другом чем, а только старается убедить, чтоб не обращали внимания на видимое. Возражатель же ведет спор о видимом; потому что и смерть есть нечто видимое. Посему, что; же говорит? В этом мире не совершается суда о добродетельной и лукавой жизни; потому что должно было бы одному лукавому умереть телесно, а доброму остаться не изведавшим телесной смерти. И говорит сие не зная, в чем состоит бессмертие добродетели, и какая разумеется смерть живущих порочно. Память мудрого, говорит Екклесиаст, живет всегда, и продолжается во весь век, с безумным же угасает и памятование о нем. О таковых и Пророк говорит: погибе памят их весьма гласно и очевидно (Псал. 9:7). Ибо сие показывает присовокупление: с шумом. Посему Екклесиаст говорит: несть памяти мудрого с безумным во век: напротив того жизнь мудрого увековечивается памятию; а безумного сопровождает забвение. Ибо во днех грядущих все, что; касается безумного, в забвение приходит; выражается же всегда таким речением, как будто уже грядущие дни наступили, и вся забвена быша (Еккл. 2:16) . |
| Вопрос 1. От себя ли существует душа? Все истинное истинно от истины; и всякая душа от того существует как душа, в силу чего она – душа истинная. Итак, у всякой души само ее бытие душой – от истины. Однако душа – это одно, а истина другое; ибо истина вовсе не подвержена заблуждению, а душа часто обманывается. Итак, раз душа от истины, она не от самой себя. Истина же – это Бог. Поэтому Бога имеет душа Творцом своего бытия. Вопрос 2. О свободном решении (или выбор, или произволение) Все, что происходит, не может быть равным тому, от кого оно происходит, ведь иначе из природы непременно будет удалена справедливость, которая обязана каждому воздавать свое. Поэтому, когда Бог создал человека, хотя и создал Он его наилучшим, однако не таковым создал, каков был Сам. А тот человек, который благ добровольно, лучше, чем тот, который благ по необходимости. Итак, надлежало дать человеку свободную волю (voluntas libera). Вопрос 3. Виновен ли Бог в том, что человек становится хуже? Человек не становится хуже по вине мудрого человека. Ибо это – не малое прегрешение, а, напротив, столь великое, что не может быть оно свойственно никакому мудрому человеку. А Бог превосходит всякого мудрого человека. Следовательно, тем меньше по вине Бога человек становится хуже: ведь воля Божия намного совершеннее [воли] мудрого человека. А когда говорят, что по чьей-нибудь вине, говорят, что и по его воле. Значит, причина того, что человек становится хуже – порочность воли. И если этой порочности, как учит разум, наверняка нет в воле Божией, то следует выяснить: в чем она есть? Вопрос 4. Какова причина того, что человек становится хуже? Причина того, что человек становится хуже, находится или в нем самом, или в чем-либо другом, или ни в чем. |
| Важным аспектом страха Божиего у израильских мудрецов было почитание установленного Богом порядка, который царит в жизни, награждая разумные суждения и поведения и налагая наказание на глупость». Первоначальное происхождение муд-рости следует искать в жизни семьи или рода. Наблюдения за природой или людьми, передаваемые из поколения в поколение, выражались в изречениях, народных поговорках и пословицах. Они имели моральный характер и служили правилами поведения. Эта традиция народной мудрости продолжала существовать параллельно с возникновением письменных учительных сборников, начало составлению которых было положено еще при Соломоне. С течением времени мудрость становится привилегией образованного класса: мудрый и книжник находятся рядом друг с другом (см. Иер. 8, 8-9). Сын Сирахов (38, 24-39, 11) восхваляет профессию книжника, дающую ему возможность приобретать мудрость в противоположность ручным ремеслам. Из книжников выходили царские чиновники, и учение мудрых культивировалось сначала при дворе. Цари многих народов держали при себе особую группу людей для записи мудрых изречений. Пророк Иеремия перечисляет три различных типа ученых: «закон у священника, совет мудрого, слово пророка» (Иер. 18, 18). В послепленный период (переход к третьему периоду истории еврейской религии) эти типы сливаются, появляется союз книжника (мудрого) и законоучителя, что прекрасно видно уже в евангельский период. Благоразумная хозяйка «Мудрость» — это перевод греческого нарицательного имени — (мудрость, знание; ловкость; ремесленное искусство; философия, наука). В грекоязычной литературе это слово жило в языке быта и философии (умозрения). По словам С. С. Аверинцева, для архаического человека не существовало разделения быта и умозрения: для него «все есть быт, но одновременно все есть миф, который и заменяет начальным эпохам культуры умозрение». |
| Все идет речь о воздаянии за любовь к мудрости. Она будет лучшим украшением для мудрого, несравненно привлекательнейшим венцов красоты и приятности, т.е. сделанных из цветов красивейших и благоуханнейших венцов, покрывающих голову победителя, жениха и невесты. Эти вещественные украшения непрочны, скоро повреждаются и потом бросаются в огонь. Но мудрость есть неувядаемый венец: она на всю жизнь украшает мудрого и до смерти привлекает к нему почтительные взоры, да и по смерти оставляет по себе добрую память. 10. Слыши, сыне, и приими моя словеса, и умножатся лета живота твоего, да ти будут мнози пути жития. За принятие к руководству в жизни своих наставлений Давид обещает Соломону долгоденствие. Но долгоденствие само по себе еще не составляет блага, если не соединяется с благоденствием. Потому Давид желает сыну своему, чтобы с умножением лет его жизни открывались для него многие пути жития, т.е. благоприятствующие счастливому житию условия. 11. Путем бо (путям) премудрости учу тя, наставляю же тебе на течения (стези) правая. Выразив в предшествующем стихе надежду и желание сделать сына своего счастливым, Давид теперь высказывает, на чем основывается его надежда и желание. Основание к сему он видит в том, что «учит его путям премудрости и наставляет на стези правые». Пути премудрости, т.е. ведущие к премудрости, и стези правые, – стези правды и добродетели, – суть вместе пути и стези, ведущие к благополучию. Идущие этими путями и стезями, не уклоняясь от них в сторону, не отвлекаясь от них соблазнами и искушениями, могут быть уверены, что достигнут долгоденствия и благоденствия. 12. Аще бо ходиши (если пойдешь), не запнутся стопы твоя, аще ли течеши (если побежишь), не утрудишися. |
| Примечательно, что этих речей нет в Кн. Царств. Цель их включения в текст, очевидно, связана с центральной ролью Иерусалимского храма как общенационального проекта. Любопытна богословская переработка письма финикийского царя Тира Хирама, к которому Соломон обратился за помощью в строительстве храма. Если в первоисточнике слова Хирама звучат так: «Благословен ныне Господь, Который дал Давиду сына мудрого [для] [управления] этим многочисленным народом!» (3 Цар. 5:7), то автор кн. Паралипоменон вносит богословские дополнения: «Благословен Господь Бог создавший небо и землю , давший царю Давиду сына мудрого, имеющего смысл и разум, который намерен строить дом Господу и дом царский для себя» (2 Пар. 2:12). Языческий царь Хирам, таким образом, признает Яхве Творцом неба и земли, а не просто национальным богом дружественного народа. Еще одной яркой историографической техникой автора кн. Паралипоменон является освещение проблемы разделения Израиля на Северное и Южное царства, которое, согласно Кн. Царств, по воле Божьей произошло из-за идолопоклонства Соломона (3 Цар. 11). В 2 Пар. 9 Соломон умирает в мире, без упоминания о неприглядном конце его жизни. Именно недальновидность внутренней политики сына Соломона Ровоама и восстание Иеровоама приводит к разделению царства (2 Пар. 10). Следующий пример — это трансформация образа сына Ровоама, царя Авии. Внук Соломона описывается как нечестивый царь, подражающий своему отцу (3 Цар. 15:1-7). Однако в 2 Пар. 13 о нем говорится как о благочестивом царе. Согласно 1 Цар. 1:1, пророк Самуил был выходцем из колена Ефрема, тогда как в 1 Пар. 6:28 Самуил назван потомком колена Левия. Очевидно, причина такой замены заключалась в необходимости легитимизировать жертвоприношения (исключительная прерогатива потомков Левия), которые совершал пророк Самуил, что было богословской проблемой с точки зрения послепленного периода. |
|
