| алфавита (в циклах визант. авторов число стихир соответственно - 24). Начальные буквы слав. А. с. соответствуют алфавитному порядку и составу букв глаголицы: в них имеются песнопения на букву «джерв» («г» мягкое) между буквами «и» и «к» и по 2 стихиры на буквы «п» (вторая между и - соответствует глаголической букве «пе») и «х» (вторая между и - соответствует глаголической букве «холм»). В этом смысле слав. А. с. служат дополнительным источником реконструкции первоначального глаголического алфавита наряду с абецедариями , «Азбучной молитвой» свт. Константина Преславского и древнейшими азбучными стихами. Тесная связь слав. А. с. в рукописной традиции со слав. гимнографическими сочинениями, снабженными текстовыми акростихами (в т. ч. авторскими - трипеснцами свт. Климента Охридского на Рождество Христово и богоявленскими стихирами свт. Константина Преславского), позволяет считать эти циклы частью богослужебно-гимнографической программы, задуманной и реализованной учениками равноапостольных Кирилла (Константина) и Мефодия во время их пребывания в Болгарии (886-916). Образцами для минейных слав. А. с. авторам послужили соответствующие циклы прп. Романа Сладкопевца: слав. А. с. написаны на тот же глас, что и греч., а цикл на предпразднство Рождества Христова начинается и тем же словом - «ангельские». Греч. образцы и параллели слав. А. с. в Требнике остаются неизученными. В древнерус. традиции слав. А. с. не получили широкого распространения (известны только 2 списка рождественских стихир в Праздничных Минеях: РГАДА. Ф. 381. 131, XI-XII вв., и РГАДА. Ф. 381. 98, XII-XIII вв.), что, вероятно, обусловлено принятием на Руси в 60-х гг. XI в. Студийско-Алексиевского устава, имевшего собственную развитую гимнографию. |
| «Это – продолжает наш критик – ясный образчик схоластической увертливости, подправленной «дешевым благочестием». Не завидуем мы логике проф. Тареева, подправленной «истинным благочестием». «Евангельский текст – продолжает г. Тареев – нужно понимать обратно этому толкованию. Если господин похвалил управителя неверного (неправедного), то значит похвалил именно управителя неверного, и следовательно притча научает нас именно неверности (неправедности), хотя бы эта мысль претила дешевому благочестию и «азбучной этике». Опять «дешевое благочестие»!... Но к этому «дешевому благочестию» и «азбучной этике» возвращается сам наш великий моралист, когда продолжает. «В самом деле, читайте притчу: управителю отдолжниками; и вот «похвалил господин управителя неверного, что догадливо поступил» (ст. 8). Здесь уже поистине «всякому непосредственно очевидно», что господин похвалил управителя за его догадливость, за «избранное им средство» обеспечить свою будущность». Понятие «неверности» (неправедности) управителя, как видим, уже исчезает, а выступает только его догадливость (эти две черты управителя г. Тареев смешивает и дальше). Видно ясно, что наш критик пишет свои статьи именно так: «вчера прочитал... ныне отвечаю, и не имею ни времени, ни желания справляться с комментариями». Забывши то, что он только что написал согласно «азбучной этике» и «дешевому благочестию», проф. Тареев без смущения продолжает, «Рекомендуя нам неверность управителя, притча оговаривается (?): «ибо сыны века сего догадливее сынов света в своем роде». Нам рекомендуется подражать неверности управителя для своих целей, в своем роде, – нам рекомендуется поступать аналогично неверности управителя». Каждому, и не читающему дальше статьи, «непосредственно очевидно», что понятию «неверность» (неправедность) г. Тареев ухитрится придать какой то особенный здесь смысл. |
| Если ты воздохнул из глубины себя, то сатана от страха потерял рассудок. Если ты возопил к Богу против своего врага, то приготовил ужасный гром для льстивого сатаны. Если в твоем сердце пропало сокрушение, то плоть восстала на душу. Если же ты сокрушил молитвой свое сердце, то душа противостала плоти. Если ты сокрушил сердце свое молитвой, то душа твоя прогневалась на диавола, закрывшись для греха. Увидев сокрушенное сердце, денница тотчас устрашился, потому что от этого поколебалась его сила. Если твое сердце сокрушилось молитвой, то порадовался о твоей душе Дух Господень и огорчилось воинство денницы. Как только ты сокрушил молитвой свое сердце, тут же зажглась в нем теплота добродетели и, как следствие, желание Господа. Сокрушая, сокруши, о смиренный, молитвой свое сердце, чтобы Духом Господним обновилась твоя утроба. И дух прав обнови во утробе моей, говорит Пророк 193 . Сокрушая, сокруши и смири молитвой, о возлюбленный, свое вознесшееся сердце, чтобы душа твоя была возлюблена твоим Создателем Иисусом, Который поистине кроток и смирен сердцем. Сокруши молитвой, о монах, свое сердце, дабы посмеяться над диаволом – начальником злобы, соделав его стрелы стрелами младенца. Потому что для того, кто молитвой сокрушает свое сердце, сатана подобен муравью, и он не боится его. Для того же, кто не сокрушает сердце, сатана подобен льву, и он всегда его боится. Если ты с понуждением сокрушаешь молитвой свое сердце, то неожиданно чувствуешь покой не только в душе, но и в теле. Потому что во многом сокрушении сердца всегда сияет звезда бесстрастия и чистоты. Потому, возлюбленный, сокруши молитвой свое сердце, чтобы душа твоя беседовала с Ангелами Божиими, что поистине дело блаженное, желанное, но по всему обретаемое и достигаемое с трудом. |
| Но от лица сердца, сокрушенного молитвой, быстрее молнии убегает даже сам сатана – первый среди демонов. Как человек не осмеливается войти в раскаленную пещь, так и диавол не осмеливается войти в сердце, раскаленное молитвой с понуждением. Как невозможно сосчитать движения крыльев летящей пчелы, так невозможно сосчитать и помыслить стремительнейшего топота сатаны, убегающего от лица сокрушенного молитвой сердца. Как страж на стене боится славного и мужественного воина, так и демон боится того, кто всегда молитвой сокрушает свое сердце. Но если все же демон пожелает приблизиться, чтобы хоть обманом добиться своего, то прежде приготавливается к бегству, дабы быть в состоянии спасти хотя бы самого себя от пожигающей молнии сокрушенного молитвой сердца. Ибо как только он увидит, что человек начал молитвой сокрушать свое сердце, не продолжает более своей прогулки и не рассматривает с любопытством сокрушения сердца, но тотчас разбивается в лепешку, убегая от лица человека. Как оратор, когда его окружит огонь, в тот час уже не витийствует об огне, но старается спастись от пожара, так и демон, увидев сердце, распаленное молитвой, уже не смотрит на его состояние, но сам старается спастись от раскаленного сердца. Заяц, когда его преследует собака, надеется спастись благодаря быстроте своих ног. Но когда его преследует гончая, несмотря на то, что и он бежит так быстро, как только может, все же становится добычей гончей. Так и демон. Когда с ним борется какая-нибудь иная добродетель, он надеется избежать бича пламенного меча 189 . Но когда его преследует пламенный меч сокрушенной молитвы, он убежден в том, что молния этой молитвы настигнет его очень быстро и расточит при аде кости его злобы 190 . Воробьи не так боятся нападения орла, как боятся демоны нападения сокрушенного молитвой сердца. |
| 1) Молитвой исповедуем то, что Бог Сам говорит: Я – Господь Бог твой, то есть, показываем молитвой о себе, что мы иного Бога не знаем, кроме Него, и на Него одного всю надежду нашу возлагаем, Ему одному поклоняемся, Его одного почитаем, от Него одного милости ищем. И тем исповедуем, что Он есть Бог живой, вечный, вездесущий, всеведущий, всемогущий, обо всех промышляющий и один всякое добро подающий, и есть Бог наш, Господь наш, Промыслитель наш, и мы люди Его и овцы паствы Его (Пс. 99:3). 2) Молитвой показываем, что мы Божие обещание за велико почитаем, и подаем известие, что мы верим тому, что Бог обещал, и что Бог есть истинный, неложный в Своих обещаниях, ибо Он сам велел нам молиться и обещал услышать нас. 3) Молитвой утверждается и умножается вера, подобно дереву, которое чем более орошается, тем более растет. Ибо Божия благодать, как дождь тихий, снисходит на молящегося, и орошает сердце его, и плодоносным делает для творения добрых дел. 4) Молитвой избегаем бесстрашия. Ибо молитвой исповедуем Бога вездесущего, всевидящего, Которого, как вездесущего, должно бояться и почитать. 5) Молитвой вооружаемся против искушения дьявола, греха и всякого неблагополучия. Ибо молитва есть оружие христианское, которым противимся дьяволу и служителям его и сохраняем себе и град наш душевный. 6) Молитвой прогоняем печаль и скорбь. Ибо как отраду получаем некую, когда верному нашему другу сообщаем нашу скорбь, так, или намного большее получаем утешение, когда скорбь нашу Преблагому и Милосердному Богу объявляем, и просим от Него утешения. Так молитвой святой Давид скорбь и печаль свою сообщал Богу и получал утешение, как это во многих псалмах показывается. 7) Молитва есть беседа с Богом. Сколь же великое дело есть человеку тленному с Богом великим и бессмертным беседовать! Великим считаем с Царем земным беседовать, тем более с Царем Небесным и Вечным беседовать – великое и желаемое дело! 8) От оставления молитвы все противное последует. В оставляющем молитву оскудевает и исчезает вера: ибо человек сам собою не может противиться искушению, и так впадает в бесстрашие и всякий грех. От этого следует развращенная и безбожная жизнь, а далее отчаяние, наконец, явная погибель. |
| Уходит он и чтобы противостать демонам; не бежит прочь от опасности, но движется навстречу ей. И это тоже способ послужить людям, поскольку дьявол, с которым он вступает в битву – общий враг всего человечества. В акте анахорезы нет ничего эгоцентричного. Каждая молитва, которую возносит анахорет, защищает его собратьев христиан, и каждая победа, которую он одерживает над дьяволом – это победа ради всей человеческой семьи. Такова положительная роль анахорезы, даже если за ней не последует некое внешнее, видимое Понятно, что многие исследователи двадцатого века, занимающиеся раннехристианской литературой, не верят в существование демонов или в эффективность молитвы. Но этим людям следует осознавать, что авторы текстов, которые они изучают, деятельно и напряженно верили и в то и в другое. Итак, согласно раннехристианскому мировоззрению, отшельники помогали другим уже одним возношением молитв – не только молитвой ходатайственной, но молитвой любого рода. Цивилизация, где торжествует беззаконие, подпирается молитвой их. И мир, погрязший во грехе, сохраняется молитвой их 26 . По словам финского православного писателя Тита Коллиандера, есть действие: молитва есть наука из наук и искусство из искусств. Художник работает с глиной, красками, со словами или звуками; в меру мастерства он придает им содержание и красоту. Молящийся человек работает над своим сердцем, молитвой он преображает свою душу, наполняет ее духовным содержанием и красотой; совершенствуя самого себя, он благотворно влияет на 27 . Иначе говоря, аскет в пустыне помогает своим собратьям не столько тем, что он делает, сколько тем, что он есть. самого себя, он благотворно влияет на он служит обществу посредством молитвы, преобразующей его. |
| Избрание молитвы Иисусовой для поучения весьма основательно как потому, что имя Господа Иисуса Христа содержит в себе особенную Божественную силу, так и потому, что при упражнении молитвой Иисусовой воспоминание о смерти, об истязании от духов воздушных, об изречении Богом окончательного определения, о вечных муках, начинает приходить в свое время само собой, и столь живо, что приведет подвижника в обильные непрестанные слезы в горькое рыдание о себе, как о мертвеце, уже погребенном и смердящем, ожидающем оживления от всесильного Божия слова (Ин. 11,39,43–44). (1, с. 220) Духовным припасом называю умственную и сердечную молитву. Милосердый Господь да сподобит нас… прежде отшествия из земной жизни переселиться умом и сердцем на небо. Туда может вознести нас молитва, когда осенит ее Божественная благодать, и молитва в человеке соделается уже не молитвой человека, но молитвой Святого Духа, ходатайствующего о человеке воздыхании неизглаголанными (Рим. 8, 27). (1, с. 208) Слово крестное, возвещаемое устами апостолов всем человекам, погибающим юродство есть; оно пребывает юродством, когда возвещается умом сердцу и всему существу ветхого человека молитвой; но для спасаемых оно сила Божия есть (1 18). Еллины, не познавшие христианства, и еллины, возвратившиеся от христианства к еллинству, ищут, сообразной настроению своему, премудрости в умной молитве и находят безумие; но истинные христиане, немощным и малозначащим по наружности подвигом умной молитвы, обретают Христа, Божию силу и Божию премудрость. Зане буие Божие премудре человек есть, и немощное Божие крепчае человек есть (1 Кор. 1, 22–26). (1, Упражнение молитвой есть завещание апостола: непрестанно молитеся, говорит нам апостол (1 Сол. 5,17). Упражнение молитвой есть заповедь Самого Господа, заповедь, соединенная с обетованием: просите, приглашает нас Господь, повелевает нам Господь, и дастся вам: ищите, и обрящете: толцыте, и отверзется вам (Мф. 7,7). Не воздремлет, ниже уснет (Пс. 120, 4) молитва, доколе не укажет возлюбившему ее и постоянно упражняющемуся в ней чертог наслаждений вечных, доколе не введет его в небо. Там она преобразится в непрестанную жертву хвалы. Эту хвалу непрестанно будут приносить, будут провозглашать неумолкно избранные Божий от непрестанного ощущения блаженства в вечности, прозябшего здесь, на земле и во времени, от семян покаяния, посеянных внимательной и усердной молитвой. (1, с. 192) |
| Безгрешный же Христос Бог, не требующий очищения, противостал искусителю постом и молитвой, указывая и всем нам, по Нем грядущим, путь борьбы со грехом. И подтвердил Господь словом и делом, что сей же род (диавол) изгоняется только молитвою и постом (Мф. 17, 21). Постом и молитвой принимает христианин силу Духа от Господа на борьбу с врагом; постом и молитвой получает он дар рассуждения и ум Христов; пост и молитва возжигают свет, рассеивающий тьму греховной жизни, ибо ... свет во тьме светит, и тьма его не объят (Ин. 1, 5). А человек своим произволением избирает путь посреди тли и нетления, избирает доброе или злое. И если грехом преслушания Богу вошли в жизнь горе, страдание и смерть, то только послушанием, постом и молитвой - этой нашей живой жертвой любви к Богу - возвращается в жизнь свет высшей правды, мир и радость. И это, дорогие мои, есть рай уже на земле. Но любовь к Богу на земле по заповеди Божией является только любовью к людям. Сердце христианина может согреваться и гореть только двуединой любовью и к Богу и к людям одновременно. Если же наше сердце черство и жестоко по отношению к брату - к человеку, то, омраченное неприязнью, холодностью, жестокостью, оно становится равнодушным или лицемерным и к Богу. И рай, который мог быть так близко - в сердце нашем, уходит, тускнеет, и грех нелюбви рождает преслушание, самость и самолюбие. Но как любить грешника, как любить нелюбовного к нам, как любить врага? И Господь приходит на помощь. Он дает нам молитву Господню, и мы каждый день слышим: ...и остави нам долги наши, якоже и мы оставляем должником нашим... Этой молитвой Господь говорит нам: посмотри на себя, - ведь ты и есть тот самый должник, которому надо оставить долг; - это ты и есть тот самый грешник; - это ты нелюбовный - любишь по выбору; -это ты - чей-то враг: ты кого-то обидел, кого-то презрел, кого-то уничижил. |
| Перейдем к другим богослужебным текстам и тут же столкнемся с трудностью классификации. Крупнейший исследователь богослужебного пения Иван Алексеевич Гарднер в книге «Богослужебное пение Русской Православной Церкви» пишет, что не все, что поется в церкви, является молитвой. Он говорит о том, что нужно очень ясно чувствовать, каково содержание каждого текста. Песнопения могут содержать изложение догматов веры, а могут быть повествовательно-исторического или созерцательного характера. Есть тексты, говорящее о том, что сейчас происходит в церкви, например: «Ныне Силы Небесныя с нами невидимо служат…» или «Иже Херувимы тайно образующе…» Богослужебные тексты необыкновенно разнообразны, необыкновенно глубоки и тонки по своему содержанию. Однако, это замечание о том, что не все, что поется в церкви, является молитвой, таит в себе некую опасность. Один священник, услышав эту фразу, сказал : «Как же так? В Церкви нет ни одного пения или чтения, которое бы не являлось молитвой. Мы же все делаем с молитвой, все ею полно. И это и есть молитвенное собрание». Поэтому нужно попытаться нащупать тонкую грань, каким-то образом классифицировать все то, что поется и читается в церкви. В разных учебниках это делается по-разному. Выделяются, например, читаемые и поемые тексты, Св. Писание и гимнография. Системы классификации не устоялись. Перед нами стоит слишком трудная задача, и мы сейчас не будем ее решать. Мы изучим только терминологию, которая будет нам важна для изучения богослужения. Мы разберем значение слов и рассмотрим виды богослужебных текстов. Прежде всего, мы обратимся к эвхологии, к церковным молитвам , имея в виду молитвы в узком смысле этого слова: покаянные, благодарственные или хвалебные тексты, которые обращены к Богу, Богородице и святым. |
| Если ты, терпя, потерпел в сердечной молитве, то душа твоя узрела славу Господню как славу божественную. Если ты сокрушил свое сердце молитвой, то душа твоя насладилась божественным эросом, а сердце почувствовало неизреченную сладость твоего Создателя Христа. Если ты, сокрушив молитвой свое сердце, заснешь, то во сне узришь божественное и утешительное видение. Ты сокрушил свое сердце молитвой до боли? И вот, потоки слез тут же появились в твоих глазах. Сердце твое заболело от понуждения молитвы? Вот, ты ощутил божественную благодать и покров. Напряженная молитва произвела в твоем сердце боль и порезы? Вот, своими душевными очами ты вскоре узрел божественное видение. Если от боли сокрушенного сердца ты уже отчаялся в своей жизни, то тебе открылось одно из сокровенных Божиих таинств. Если ты испытал скорбь от горькой боли сокрушенного сердца, то действительно твоя душа, благодаря Господу Вседержителю, вкусила чувство Его сладчайшего Царства. Если понуждением молитвы ты погубил свое сердце, то спас свою душу, приобретя рай. Если ты дал кровь своего сердца, то получил в душе своей Святой Дух. Если ты, молясь сердцем, вспотел от утеснения, то помянул пот Христов, который при Его молитве был подобен каплям крови и падал на землю. Если ты сокрушил молитвой свое сердце, то вознес рог души своей, сокрушив рога денницы. Если от понуждения молитвы твоей грудью овладел сухой кашель, то закашлялся и сатана, утесненный твоим утеснением. Если от безмерного понуждения сердечной молитвы сорвался твой голос, то душа твоя запела небесную, непостижимую и сладчайшую песнь. Если по причине сердечного сокрушения у тебя пропал голос, неожиданно ты услышал пение Ангелов, сладостно воспевающих своего Создателя Иисуса. Если ты помолился Христу из глубины своего сердца, то сатана, будучи не в силах слушать тебя, заткнул свои уши. |
|
