| — Там эти… твои родители, как они сюда попали, не знаю! — Что??? — Что-что, твои предки здесь!!! — заорал Рэмбо. — Ну вот, а я думал, что останусь здесь навсегда. Теперь такую взбучку дома устроят. — Думаю, до этого дело не дойдет. Дело в том, что в нашей стране нет места взрослым, они здесь как враги народа. Именно поэтому твоих предков уже арестовали и будут судить. У нас ведь демократическая республика. — Аза что? — испуганно проговорил Ваня. — Как за что? — возмутился Рэмбо.— Они ведь плохо обращались с тобой. Или ты уже забыл? — Нет, не забыл. — Ну, тогда приходи сегодня в шесть часов вон в тот белый дом с колоннами. Там у нас суд. Не опаздывай, ты главный участник процесса. Ты — жертва. — Ладно. Уж я им задам сегодня! Вечером, в шесть часов, как и было условлено, Ваня явился в большой белый дом, который располагался неподалеку от площади. Он зашел в зал, где было полным-полно детворы. Зал был, как в настоящем суде, как показывают в иностранных фильмах. Ряды для публики, скамья подсудимых с конвоем, место судьи с большим кожаным креслом, отдельные столы обвинителя и защитника. — Привет, ты вовремя. Пошли, твое место рядом с обвинителем,— протараторил Рэмбо, внезапно вынырнув из толпы. Он схватил Ваньку за руку и потащил сквозь галдящую ребячью толпу на противоположную сторону зала. Только они успели добежать до места и устроиться поудобнее на жесткой деревянной скамье обвинителя, как гомон прекратился и судья объявил начало процесса. Пока обвинитель описывал тяжелую жизнь Вани с родителями, Ваня с интересом рассматривал диковинный зал, и так увлекся, что не сразу заметил своих предков. Они сидели на скамье подсудимых, окруженные воинственного вида ребятишками, которые, повидимому, были конвоем. Вид у родителей был растерянный, они не понимали, где и зачем находятся, и, кажется, совсем не слушали обвинительную речь. — Вы плохо обращались с несчастным ребенком,— громогласно вещал обвинитель, кучерявый подросток лет четырнадцати,— вы ругали его по пустякам, вы не купили ему собаку, ролики, новый велосипед, не разрешали смотреть телевизор, играть на компьютере, заставляли делать уроки. Вы не достойны быть родителями этого чудного мальчика. Мы приговариваем вас к вечному изгнанию из нашей страны без права переписки и свиданий с сыном. |
| — Как много значит в церковном пении правильный темп, — говорил он в другой раз. —А у нас то торопятся, чуть не захлебываются, слова не выговаривают, особенно на левом клиросе, то, как воз в гору тащат. Некоторые регенты, особенно второстепенные и третьестепенные, медленность и вычурность считают торжественностью. Чем больше праздник, тем больше они стараются насовать всяких концертных «номеров» с бесконечными, а часто и бессмысленными повторениями одних и тех же слов. Затянут службу, а потом начинают пропускать стихиры, не считаясь с тем, что некоторым стихирам, по их содержанию, цены нет. Понравилось им это «Ныне отпущаеши»! Я прошлый раз по часам заметил, ровно пятнадцать минут пели. Сколько стихир можно бы пропеть за это время, если бы не увлекались итальянщиной! Эти все сложные «херувимские» да «Отче наш» — «птички» хороши для духовных концертов, какие устраивались раньше во внебогослужебное время, а не для самого богослужения. На концерте можно полюбоваться и голосами певцов, и искусством, с которым они справляются с разными, чуть не оперными, фокусами. Аза богослужением нужно другое, нужно, чтобы пение создавало и усиливало молитвенное настроение — его «птичкой» не достичь. Наши лучшие духовные композиторы — Иоанн Дамаскин , Косьма Маюмский знали этот секрет, и лучше их гласовых напевов ничего не придумаешь. А у нас в последнее время привыкли гласовое пение считать за ничто. Какие-то деревенские регентишки и хоришки и то норовят петь «понотно» (хотя в нотах почти ничего не смыслят), а так называемое «простое» пение оставили левому клиросу. А оно, кстати сказать, совсем непростое, далеко не всякий хор сумеет как следует исполнить его, не подменяя всякими «приторными» и тому подобными распевами. Конечно, если ноют два старика да три старухи, хорошего не получится, а когда на него, хотя бы и в селе, обращено должное внимание, то споют так, что заслушается. А вот у епископа Тихона в его миссионерской школе пели по-единоверчески молодые звучные голоса, куда до них нашему хору! И в семинарии у нас, бывало, все больше гласовое пели, нотного очень мало, и только настоящих церковных композиторов вроде Архангельского, а сколько людей приходили слушать! |
| — Я так рада, что мы, наконец, едем! — воскликнула маленькая Руфь, выскакивая во двор. — Ах, вот и моя милая старая Бека! — и с этими словами девочка ласково потрепала белую, как снег, морду своего любимого мула, стоявшего несколько в стороне от других. — Ну постой же, душенька, — ласково остановила ее мать, — пусть Бенони посадит тебя в седло. Но в это время Тит ловко поднял девочку и усадил ее на спокойное животное. — Смотри, мама, Тит умеет даже сажать в седло! — радостно лепетала Руфь. — Я рада, что ты поведешь мою Беку, — продолжала она, гладя ручонкой лоснившуюся шею животного. — Мы будем с тобой дорогой разговаривать. А то в последнюю поездку Беку вел старик Аза, и сколько я с ним не пробовала говорить, он ни одного моего слова не понял, так как он глухой. Тит улыбнулся, но ничего не сказал. Сказать по правде, он чувствовал себя немного смущенным в присутствии маленькой девочки, которая своими проницательными темно-карими глазами и золотистыми вьющимися волосами походила на существо из другого мира. Наконец все было готово, и караван двинулся в путь. Бенони облегченно вздохнул, отер с лица пот и, сказавши еще несколько слов своему помощнику, который в его отсутствие должен был смотреть за домом и оставшимися слугами, вскочил на лошадь и галопом присоединился к остальным всадникам. Руфь вместе с Мариссой ехала за своей матерью, впереди них был Иаир с толпой слуг, а за ним тянулись погонщики с различными вьючными животными, нагруженными богатыми жертвами к празднику, дорожными палатками, провизией и вообще всем, что было необходимо для путешествия. Хоть было рано, город уже кипел полной жизнью, и караван, пробираясь по улицам, естественно, обращал на себя внимание каждого встречного. Супруга Иаира плотнее закуталась в вуаль и приказала Руфи сделать то же самое. Девочка еще раз осмотрелась вокруг и с видимым неудовольствием исполнила приказание матери. К своему изумлению, Тит на углу одной из улиц увидел Стефана, который вместе с другими стоял с сетями на плечах и смотрел на проходящий караван. Увидев Тита, он даже покраснел от волнения и поднял вверх пойманную рыбу с очевидным намерением показать ее Титу, крикнув ему вслед: |
| Но возможность такого предположения устраняется самым изложением беседы Господа, с необходимостью заставляющим признать совершенно обратное. В этом изложении прежде встречавшиеся в беседах Его изречения поставлены в такую тесную, существеннейшую связь со всем течением речи, что признать случайный характер нахождения их в этой речи, т.е. допустить, что в действительности они в это время Господом сказаны не были, а вставлены потом просто лишь по какой-нибудь случайной ассоциации, – нет никакой возможности. Кто заподозрит, напр., подлинность слов Господа в начале Его прощальной Беседы: чадца... взыщете Мене, и якоже рех иудеом, яко аможе Аз иду, вы не можете приити: и вам глаголю ныне (13:33)? Слова эти были ранее сказаны иудеям (7:34; 8:21), но уже то одно, что на это обстоятельство указывает Сам-же Господь, снимает с них всякое подозрение неподлинности и лишает всякого основания то по-видимому возможное предположение, что это лишь один из фрагментов, из которых в позднейшее время составлена беседа Спасителя. Нужно-ли говорить – с другой стороны, – как уместны, как необходимы эти слова в данном случае, после того возгласа Сына Человеческого, которым как бы открывал Он время страданий и смерти Своей в разлуке с детьми Своими, и пред возвещением Им новой Его заповеди о любви?.. Или вот, напр., Господь говорит Ученикам: аще Мя бысте знали, – и Отца Моею знали бысте (14:7), т.е. опять повторяет ранее сказанное иудеям (8:19). Но можно-ли усомниться хотя на минуту в подлинности этих слов и в действительной принадлежности их к прощальной Беседе, когда слова эти прямо служат основою для всей последующей беседы с Филиппом?.. Не в теснейшей ли и естественнейшей связи и соответствии со всеми предыдущими и последующими словами Господа, в ответ на вопрос Ап. Филиппа, и с самым вопросом последнего стоят и эти слова: не веруеши-ли, яко Аза во Отце и Отец во Мне есть?.. Можно-ли опустить их из речи, не нарушая связи её?.. А ведь и эти слова были также ранее сказаны Господом иудеям (10:38). |
| Шутил Мартын, да спрятался (свалился) под тын. Не смейся, братец, чужой сестрице: своя в девицах. Не смейся носом: надуха пристанет (насморк. Псков.) . Не смейся, горох: не лучше бобов. Не смейся, вода: сама молода. Не смейся, горох, над нами (над бобами): сам будешь под ногами (или: размокнешь, лопнешь). Шутить над другом (другим), любить шутки и над собой. Шутку любишь над Фомой, так люби и над собой. Кто не любит (не разумеет) шуток, над тем не шути. Ну, кувшин, полно шутить (сказала лиса, попав в него головой) . Полно шутить, сказал волк капкану, отпусти лапу-ту. Поднять кого на зубки. Попасть кому на зубы. Тоже смешно, да на то ж пошло. Встарь люди бывали умней, а ныне веселей. Ныне народ больно смешлив стал: и соврать не дадут. Кто смешлив, тот и слезлив. Смирение – Гордость Смиренье – Богу угожденье, уму просвещенье, душе спасенье, дому благословенье и людям утешенье. Смиренье девичье (молодцу) ожерелье. Конь налогом берет, человек – смиреньем. Аще обрящеши кротость, одолееши мудрость. Не ищи мудрости, ищи кротости! Смирное дитя одну руку, а блажное обе отымает. Смиренных Господь духом спасает. Помяни, Господи, царя Давида и всю кротость его! Напитай, Господи, душу малым кусом! Тихо не лихо, а смирнее прибыльнее. Тише едешь – дальше будешь. Потише – к делу поближе. Журавлиная походка не нашей стати. Лучше низом, нежели горою. Не поклонясь до земли, и гриба не подымешь. Не кичись, лучше в ножки поклонись! Не всех поименно, а всем по поклону. Не смотри высоко: глаза запорошишь. Не гляди высоко: запорошишь око. Не подымай носу (Не закидывай головы): спотыкнешься. Себя жалеючи, кверху не плюй. Выше носа плюнешь, себя заплюнешь. Кверху плевать – свою бороду заплевать. С высо ка полета вскружится голова. Не суйся, ижица, наперед аза. Не лезь наперед отца в петлю! Говори: «Господи Иисусе», а вперед не суйся! Бритва остра, да кому ж сестра? Гордым Бог противится, а смиренным дает благодать. Буду богат, буду рогат: кого захочу, того и сбоду. Гордым быть – глупым слыть. Спесь не ум. |
| Но, замечает Loisy, сомнительно, чтобы все эти переводы существовали. Почему давать имя «еврейский» или «Сирийский» таким переводам, которые находились абсолютно в тех же условиях, что и другие Греческие переводы? Варианты еврейской Библии не обязаны ли своим происхождением какому-либо таргуму: Сирийский – Пешите, Самаританский – Самаритянским книгам? Эти варианты не могли быть даны иначе, как по-Гречески, но Ориген мог ими воспользоваться без того, чтобы иметь полный перевод тех мест, откуда они взяты. Известные цитаты с Сирийского не согласуются с традиционным текстом Пешиты. Но для того, чтобы утверждать, что Сирийские варианты Оригена стоят вне зависимости от Пешиты, для этого нужно иметь уверенность, что Пешита после Оригена не была пересматриваема. Действительно, в начале IV века была сделана новая редакция с целью приближения Сирийского текста к переводу LXX. Этого объяснения вполне достаточно для того, чтобы понять, почему в Сирийском тексте Пешиты нет тех вариантов, какие сообщает Мелитон. Другой аргумент в пользу древности Пешиты Ветхого Завета дают библейские цитаты в Пешите Нового Завета. Громадное число этих цитат, как показывает исследование Berga, согласуется с текстом Пешиты Ветхого Завета и отклоняется от Греческого и еврейского текстов. Ввиду громадного числа этих случаев, трудно объяснить данный факт позднейшим пересмотром. Более приемлемым является предположение, что Пешита Ветхого Завета предшествовала Пешите Нового Завета. Merx в своём исследовании: «Вардесан Эдесский», замечает, что Вардесан, автор конца II века, знал уже Пешиту Ветхого Завета, и это его замечание кажется не лишённым оснований. Отметим некоторые предания, которые встречаются у Сирийских писателей относительно происхождения Пешиты. Иезудад, епископ Хадиты, сообщает, что Ветхий Завет был переведён на Сирийский язык при Соломоне по просьбе царя Хирама, был переведён весь, за исключением Параллипоменон и пророков, перевод которых был сделан только при царе Эдесском Абгар. Бар-Эбрай держится того мнения, что автором Пешиты был священник Аза, который с этой целью был послан в Самарда царём Ассирии. |
| — Не все, — ответил с коротким зевком Базаров, которому явно не хотелось продолжать словопрение. Павел Петрович взглянул на Аркадия, как бы желая сказать ему: «Учтив твой друг, признаться». — Что касается до меня, — заговорил он опять, не без некоторого усилия, — я немцев, грешный человек, не жалую. О русских немцах я уже не упоминаю: известно, что это за птицы. Но и немецкие немцы мне не по нутру. Еще прежние туда-сюда; тогда у них были — ну, там Шиллер, что ли. Гетте… Брат вот им особенно благоприятствует… А теперь пошли все какие-то химики да материалисты… — Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта, — перебил Базаров. — Вот как, — промолвил Павел Петрович и, словно засыпая, чуть-чуть приподнял брови. — Вы, стало быть, искусства не признаете? — Искусство наживать деньги, или нет более геморроя! — воскликнул Базаров с презрительною усмешкой. — Так-с, такс. Вот как вы изволите шутить. Это вы все, стало быть, отвергаете? Положим. Значит, вы верите в одну науку? — Я уже доложил вам, что ни во что не верю; и что такое наука — наука вообще? Есть науки, как есть ремесла, знания; а наука вообще не существует вовсе. — Очень хорошо-с. Ну, а насчет других, в людском быту принятых, постановлений вы придерживаетесь такого же отрицательного направления? — Что это, допрос? — спросил Базаров. Павел Петрович слегка побледнел… Николай Петрович почел должным вмешаться в разговор. — Мы когда-нибудь поподробнее побеседуем об этом предмете с вами, любезный Евгений Васильич; и ваше мнение узнаем, и свое выскажем. С своей стороны, я очень рад, что вы занимаетесь естественными науками. Я слышал, что Либих сделал удивительные открытия насчет удобрения полей. Вы можете мне помочь в моих агрономических работах: вы можете дать мне какой-нибудь полезный совет. — Я к вашим услугам, Николай Петрович; но куда нам до Либиха! Сперва надо азбуке выучиться и потом уже взяться за книгу, а мы еще аза в глаза не видали. «Ну, ты, я вижу, точно нигилист», — подумал Николай Петрович. — Все-таки позвольте прибегнуть к вам при случае, — прибавил он вслух. |
| Но Аза этого не дождалась; нетерпеливое желание ее получить христианское имя и жить с христианами вместе снедало ее; она жаловалась и плакала, «а все пренебрегали ею». Тогда совершилось чудо: когда отверженная египтянка лежала больная «в малой хлевине», туда к ней среди ночи вошли «два светлые мужа» и одели ее в белые «крестильные ризы». В них и осталось на земле мертвое тело Азы, а живой дух ее отлетел в обитель живых. Кончина Азы, одетой в крестильные ризы, сделала затруднение клирикам: они недоумевали, по какому обряду надо похоронить эту женщину, но неожиданно пришел тот чужестранец, который говорил с усопшею Азою у берега Нила. Он был философ и пресвитер сирийский, друг Исаака-сирийца – он вернулся сюда с дороги по внушению духа. Он наклонился над Азой и стал читать христианские молитвы, а пока он молился, тело Азы зарыли в землю, но сириец еще долго стоял и смотрел вдаль – он что-то думал, он был в восторге и двигал устами. Его спросили: – Верно, ты видишь что-нибудь чудное? – Да, – отвечал он, – я вижу, как будто бы небо отверзто… и туда… кто-то входит… – Неужто блудница? – О нет!.. блудницу вы закопали в грязи – я вижу… как легкая струйка с каленого угля сливается с светом – мне кажется, это восходит дочь утешенья . Впервые опубликовано – газета «Новое время», 1888. Легенды о совестном Даниле Пристрастие не дальновидно, а ненависть вовсе ничего не видит. Исидор Полусиот (Письмо к Кириллу) Легко тому, чьё сердце не знает состраданья, но пусть он, однако, не радуется, ибо его постигнет жестокое мучение и оно начнёт терзать его тог да, когда он будет уже не в состоянии исправить свою вину. Огонь гиенский, по моему суждению, есть не что иное, как позднее раскаяние. Исаак Сирин (сл. XVIII) Полторы тысячи лет тому назад на Востоке, близ Синайской горы, жил в маленьком ските молодой человек, по имени Данила. Скит в тогдашнее время не был похож на нынешние русские скиты, где живут монахи, у которых есть храмы и готовое содержание. В старое время на Востоке скитом называли несколько хижинок, — чаще несколько пещерок в горе, да вокруг тесное ограждённое место, где ютились три или четыре человека, собравшиеся по единомыслию, чтобы жить вдали от соблазнов. Люди эти вели строгую жизнь и питались трудами своих рук. Церквей у них не было и не было тоже и священников, и долгое время скитниками не управляло никакое начальство. |
| Египтянка желала как можно скорее узнать горестную историю незнакомца, что он и исполнил. Рассказ его был прост и немногосложен. Покусившийся на самоубийство эллин недавно еще имел большое состояние, но потерпел неудачи в делах и до того задолжал, что не мог рассчитаться с своим заимодавцем. В этом затруднении он прибегнул к состраданию заимодавца, но это было напрасно: богач соглашался оказать ему снисхождение, только не иначе, как на одном ужасном условии. – В чем же заключается это условие? – спросила египтянка. – Я не могу сказать тебе этого при твоих слугах. Аза велела служанкам удалиться. – У меня есть дочь, девушка твоих лет, по имени Ио. Она так же, как ты, стройна станом и прекрасна лицом, а о сердце ее суди, как можешь, по следующему. Заимодавец мой, большой и безнравственный сластолюбец, сказал мне: «Отдай мне твою Ио на ложе, и тогда я освобожу тебя от темницы, иначе ты задохнешься в колодке». Я оскорбился и не хотел слышать об этом. Это было мне тем более тяжко, что у моей бедной Ио есть жених. Он беден, но имеет возвышенный ум, и дочь моя горячо его любит с самого детства; кроме того, и жена моя не снесет такого бесчестья, чтобы дочь наша стала наложницею. Но беда настигает беду: представь себе новое горе: дочь моя все это узнала и сегодня сказала мне тихо: «Отец, я все знаю… я уже не ребенок… я решилась, отец… Чтобы на твою старую шею не набили колодку… Прости мне, отец… я решилась…» Ио зарыдала, и я вместе с нею рыдал еще больше и стал ее отговаривать, но она отвечала: «Любовь к тебе и к матери, которая не снесет твоего унижения, во мне теперь говорит сильней любви к моему жениху: он молод, – продолжала она, глотая бежавшие слезы, – он полюбит другую и с ней пусть узнает счастье супружеской жизни, а я… я твоя дочь… я дочь моей матери… вы меня воспитали… вы стары… Не говори мне больше ни слова, отец, потому что я твердо решилась». Притом она пригрозила, что если я буду ей противоречить, то она не станет ждать завтрашнего дня, когда заимодавец назначил мне срок, а уйдет к нему сию же минуту. |
| Москва, 7 мая. Опубликован перевод Евангелия от Луки на дигорский язык, сообщает сайт Института перевода Библии (ИПБ). На дигорском варианте осетинского языка преимущественно говорят осетины западной части Северной Осетии, Дигорского ущелья, Моздокского района Северной Осетии, а также носители языка живут во Владикавказе и на востоке Кабардино-Балкарии. Число говорящих – около 100 тыс. человек, но точная статистика на дигорском отсутствует ввиду учета осетин без дифференциации по владению конкретными языками. Сегодня на дигорском существует литературная традиция, выходит газета «Дигори хабартт» и литературный журнал «Ирф», издан объемный дигорско-русский словарь, работает Дигорский драматический театр. Конституция Республики Северная Осетия – Алания признает оба варианта осетинского языка – иронский и дигорский – государственными языками республики. Евангелие от Луки было написано приблизительно во второй половине I века н.э. евангелистом Лукой, доверенным другом и спутником Павла, апостолом от 70-ти. Этот текст был написан на высоком, по литературному уровню, разговорном греческом языке I века н.э. Такую же задачу ставили для себя и участники дигорской переводческой группы. Перевод на дигорский язык, который выверялся по греческому тексту-источнику и проходил многоступенчатую процедуру проверок, редактирования и апробаций, должен был сохранить точное соответствие оригиналу и при этом звучать максимально естественно на современном дигорском языке. Переводчица Аза Халлаева и филологический редактор, известный специалист дигорского языка, Федар Таказов приложили максимум усилий, все свои знания, способности и профессиональные навыки, чтобы сделать достойный перевод. В помощь читателю евангельский текст снабжен сносками, в которых дается культурно-историческая информация. В конце книги приводятся карты библейских мест и глоссарий с ключевыми библейскими терминами и сложными словами. В тексте Евангелия есть черно-белые графические иллюстрации, помогающие представить, как выглядели библейские персонажи или объекты. |
|
|
