| Симеон. Из последней сцены мы видим, что в грехопадении виноваты и Адам, и жена его, (Адам в итоге повел себя гораздо хуже), и когда говорится, что грех вошел в нас через жену, подразумевается не особая ее вина, а механизм проникновения первородной испорченности. Ввиду того, что в идеале «Адам и жена его» – это и есть полноценный человек (имя Ева появляется уже после грехопадения и означает начало разобщенности), некоторые комментаторы аллегорически толкуют Адама как ум и Еву как сердце человека; т. о. первородный грех сначала поразил чувствительную сторону души, а затем уже разумную («вне Бога разум становится подобным животному и бесам» – свт. Григорий Палама ). Вообще говоря, в Библии и христианстве Адам – это не только первый человек или первое человечество. Слово Адам также означает «человек вообще», «генотип человека». Западно-христианской формулировке – «все грешат из-за вины Адама» – св. ап. Павел противопоставляет «генетический» взгляд: «в нем (в Адаме) все согрешили» ( ). Т. е. мы грешим «в Адаме», «вместе с Адамом », «как Адам». Мы все – это первый, или ветхий Адам. Понятие первородного греха описывает всеобщую испорченность человеческого рода, падшесть его, потенциальную греховность; отцы Церкви называют это «удобопреклонностью ко греху». (Но сия удобопреклонность не означает фатальной неизбежности совершения греха.) Дальнейшее повествование 3 гл. касается проклятия змея, осуждения людей и изгнания их из рая. Но то, что называется изгнанием, является результатом уже осуществившейся по вине человека потери рая в смысле духовном. Непослушание, нераскаянность и богоотвержение после грехопадения привели к тому, что прежняя жизнь с Богом была уничтожена. |
| Но мог ли Бог вовсе отказаться от Своего творения, в которое Он вложил Свой образ и Сам вдунул дыхание жизни? Очевидно, это было бы невозможно, и потому надо было спасти и этот мир, и это человечество. Но как же оно может быть спасено? Очевидно, что это спасенное человечество, с одной стороны, необходимо должно остаться самим собой, тем же самым человечеством, которое не может быть уничтожено Богом, раз оно уже создано. Но, с другой стороны, это человечество, как подвластное силе греха, спасено быть не может, следовательно, оно должно стать иным, перестав быть самим собой, должно сразу быть тем же и не тем же, другим для самого себя. Такое антиномическое задание, явно нарушающее логический «закон тожества», вытекает в силу логики спасения, не совпадающей с рассудочной логикой, определяется положением человека после грехопадения. Человечество не может спастись ни своими собственными силами, ни внешней механической силой, как починивается сломавшаяся вещь. Спасением одинаково не могло бы почитаться ни полное уничтожение ветхого Адама (напр., во время всемирного потопа), ни создание нового человечества, никакой связи с этим старым не имеющего. Должно быть спасено именно это человечество, ветхий Адам, притом само, ибо только это совместимо с его свободой, но и не само, ибо самоспасение превышает его силы. Поэтому спасителем человечества мог явиться только человек, и притом в онтологическом своем естестве резюмирующий в себе всю природу человека, иначе говоря, перво–Адам, самый корень человеческого древа. Но ветхий Адам пал непоправимо и в шеоле ожидал своей окончательной судьбы, а поэтому, если и он не мог явиться спасителем, то остается заключить, что им должен быть уже Не–человек. |
| И если первый Адам – первенец земного народа, то последний Адам – первенец уже Небесного Царства. Во-вторых, смерть входит в мир через одного человека – Адама; второй Адам дает миру жизнь ( ). Первый, ветхий Адам падает, согрешает; в час искушения второй Адам – Богочеловек Христос – побеждает. Первый человек стал душею живою, последний Адам, есть Дух Животворящий. Первый человек взялся из праха земного, второй с неба. Вот такая типология по отношению к имени «Адам». 2 . Принесение Авраамом в жертву Исаака служит на жертвенную смерть Христа Спасителя на Голгофе. Гора Мориа соответствует холму – единственный сын: у Авраама растет единственный долгожданный сын нам отдает Единственного Сына Своего. Исаак сам, добровольно идет на заклание, неся дрова, Который идет добровольно, неся Свой крест. Образ хождения на Голгофу. Авраам спрашивает: Отец, где агнец? Что мы принесем в жертву? – «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» ( ). Как сказано, Бог усмотрит Себе Агнца для всесожжения. А Христос предназначен для жертвы прежде создания мира. Авраам не пожалел сына своего единородного не пощадил Сына Своего. Авраам думал: Бог силен из мертвых воскресить сына моего, евангелист Лука говорит: «Сего Иисуса Бог воскресил из мертвых». 3 . Иосиф. Он символизирует смерть Иисуса Христа. Любимый сын отца – о Христе сказано: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение» ( ). Покорный воле отца своего (ему сказал отец: «Пойди к братьям пошел, хотя ему хотелось). Господь говорит: «Вот, иду исполнить волю Твою, Боже». Братья сговорились против Иосифа сговорились против Христа Спасителя. Иосиф предан был своими братьями – был предан своими братьями; продан был Иосиф – продают. Все, что он ни делает, во всем успевает. |
| в Базарове было бы совершенно невозможно. Невдалеке от центральных персонажей обретается литератор Миклаков, выделившийся в словесности едким умом и непримиримо критическим настроем ко всем и ко всему, так что в конце концов был всеми же и отвергнут. Миклаков становится отчасти высказывателем взглядов самого Писемского. Опять-таки не столь и важно, насколько автобиографичен этот персонаж (исследователи эту идею подчёркивают), но роль его в проявлении общего смысла романа заметно важна. Миклаков обладает достаточно трезвым рассудком, далёким от крайностей и увлечений, он всегда судит строго и непредвзято. Ему не чужды симпатии к идее преимущественных «натуральных» стремлений, определяющих поведение человека, он также материалист, но в нём видна и тоска по чему-то высшему, что он даже пытается выразить в религиозных категориях. Примечателен один из разговоров его с князем: «—...Ещё в Священном Писании сказано, что в каждом человеке два Адама: ветхий и новый; только, например, в мужике новый Адам тянет его в пустыню на молитвы, на акриды, а ветхий зовёт в кабак; в нас же новый Адам говорит, что голову свою надо положить за то, чтобы на место торгаша стал работник, долой к чёрту всякий капитал и всякий внешний авторитет, а ветхому Адаму всё-таки хочется душить своего брата, ездить в карете и поклоняться сильным мира сего. — Но всё-таки наш-то Адам поплодотворней и повозможнее, чем мужицкий,— заметил князь. — Я не знаю-с! Они хлопочут устроить себе Царство блаженства на небесах, а мы с вами на земле, и что возможнее в этом случае, я не берусь ещё на себя решить» (6, 132-133). Новый Адам — это Господь Иисус Христос, как известно, поэтому нельзя было приписывать Ему призывы к социальному перевороту (ошибка, впрочем, распространённая для того времени), но если пренебречь таковыми «богословскими» вольностями Миклакова, неточностью его понятий, то мысль он высказал в целом верную. Он ясно ощущает два стремления в каждом человеке: к добру и ко злу, и он же очень верно разделяет эти стремления в человеке, живущем верою, и в том, кто одержим материалистическим пониманием мира. |
| Когда в личности происходит не изменение только, но измена себе, то личность разлагается и в конце концов нет изменения. Новый человек, новое в человеке, предполагает, что продолжает существовать человек в своем качестве человечности. Никакое изменение и усовершенствование обезьяны не может привести к человеку. Ницшеанская идея сверхчеловека есть стремление к высоте, измена человеку и человечности. Тогда речь идет о появлении новой породы, новой расы, божественной, демонической или звериной, но не о новом человеке. Новый человек связан с вечным человеком, с вечным в человеке. За новым человеком скрыт не только вечный человек, Адам Кадмен, но и ветхий человек, ветхий Адам. В глубинном подсознательном слое человека есть все, есть и первобытный человек, он не окончательно преодолен, в нем есть и мир звериный, как есть и вся история. Сознание играет двойную роль, оно и расширяет и суживает, ограничивает. Власть прошлого над человеком остается и в самых радикальных революциях. В революциях действуют старые инстинкты насилия, жестокости и властолюбия. Они обнаруживаются и в бурных реакциях против прошлого. Люди французской революции были людьми старого режима. То же надо сказать и о русской революции. В ней действовали люди, в крови которых было рабство. Террор революции есть старое, а не новое в них. Никакая революция на коротком промежутке времени не может формировать совершенно нового человека, хотя что-то новое с собой несет. Революция есть явление старого режима, она сама по себе не есть новый мир. Самое сильное в революциях есть отрицательная реакция на предшествующий ей режим, ненависть всегда в ней сильнее любви. Менее всего экономика может создать нового человека. Экономика относится к средствам, а не целям жизни. |
| И сие-то есть истинное покаяние! В сем то состоит настоящее исповедание, по, которое получает от Бога прощение грехов, очищение внутренности, и делает Христианина способным и достойным соединяться с Божественным Существом Господа своего Иисуса Христа в таинстве причащения тела и крови Его. Истинное бо покаяние состоит не в словах, но в самой силе. Как грехи наши суть существенные действия плотского человека: так и истинное покаяние должно состоять в самом внутреннем действии, в самом искоренении грехов и беззаконий, в том, что бы всякое сатанинское действие, всякое диавольское мрачное отродие вышло из внутреннего дома его, вышло и из ума, и из воли, и из сердца. И такое-по покаяние обязан иметь всякой верующий Христианин. Но не прежде может иметь бессмертный дух наш, внутренний Иаков таковое покаяние, не прежде может увидеть по духовное удовольствие, чтобы сатана со всею темною силою своею, яко злобный Исав, вышел из внутреннего дома его, как разве когда умрет и плотский Отец его, ветхий Адам, умрет собственное безрассудное умствование, и дерзновенное своеволие. Как злобный Исав тогда вышел из дома кроткого Иакова; когда умер отец их и погребен был: так точно и сатанинский дух тогда только может выйти из внутренности нашей, тогда только перестанет действовать адскою силою своею; когда Отец плотского человека, ветхий Адам, собственное умствование и своеволие, умрет в нас, и погребен будет, погребен будет не в недрах земных, но в небесных качествах, разум в послушании веры, воля в Воле Спасителя своего. Тогда непременно выдет сатана из внутреннего дома нашего. А доколе не будет в нас покорности Господу своему: дотоле будет гнездиться внутри нас сатана духовною силою своею, и будет раждать чад своих, будет производить грехи и беззакония. |
| Ведь совершенно иная картина открывается перед нами о сотворении Евы, когда мы себе так представляем: что Адам был создан как человек, который в себе совмещал – опять-таки, как хаос – все возможности человечества. В какой-то момент он созрел, и в этот момент Бог привел к нему все другие существа, и Адам увидел, что у каждого существа есть пара, а он – один. И в тот момент, когда он осознал, что он один, в нем раскрылось что-то – экстаз – и родилась Ева. вам даю эти примеры просто для того, чтобы вы бережно, внимательно и с увлечением могли читать и Ветхий и Новый Завет. сказать еще нечто о Ветхом Завете в целом. Когда читаешь Ветхий Завет, то бросается в глаза, что там описывается очень откровенно, прямо многое неладное, греховное, некрасивое. И вот это замечательно в Ветхом Завете. Замечательно то, что он был написан людьми, которые перед лицом Божиим вглядывались в себя самих, в свою жизнь, в свою душу и ее описывали, какая она есть: порой – с ужасом, порой – с недоумением. Если возьмете, например, 50-й псалом – это крик покаяния царя Давида, который только что совершил убийство, прибавив к тому прелюбодейство. Это крик грешника, но он не стыдится открыть весь ужас своего падения и греха, потому что это исповедание он сочетает с истинным покаянием: Помилуй, мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое... – и т. д. Этот псалом вы, наверное, все знаете. И вот это очень поразительно. Очень важно нам помнить, что это книга, в которой все говорят правду о себе самих, даже если она неприятная, даже если она уродливая, даже если она осуждает их; но это правда, потому что они говорят перед Богом, под Его руководством и под Его водительством. |
| Однако же, собственное улучшение сердца, возвышение собственного нравственного совершенства не покрывает вины за прежнюю безнравственную жизнь человека, и, таким образом, эта прежняя вина должна оставаться на человеке навсегда, бесконечно, и за бесконечную вину он должен ожидать себе бесконечного наказания. В этом последнем случае ходатайственное искупление вины Кант признает возможным и законным. Подобный случай имеет место при антиномии нравственного совершенства и внешнего благополучия, когда человек нравственно усовершившийся терпит то же самое зло, что и человек безнравственный (нравственно не улучшенный). Но человек, нравственно возрожденный (новый Адам) терпит эти страдания с достоинством: ради блага он принимает их добровольно как наказание за то, что согрешил ветхий Адам, ветхий человек (т. е. тот же самый человек, только еще в состоянии нравственного неисправления). Физически он есть тот же самый человек, но нравственно он стал другим человеком и, таким образом, последний несет вину за первого как ходатай. Но что в самом человеке происходит как внутренний акт, то в лице Иисуса является созерцательно как олицетворенная идея; что должен взять на себя новый человек, умерший для ветхого, это в Представителе человечества является как однажды навсегда понесенная смерть 660 . Знаменитый богослов и проповедник первой половины XIX столетия, современник Гегеля, Шлейермахер раскрывает свой взгляд на искупительное дело Христово в своей догматике, которая носит название: – именно в параграфах о первосвященническом служении И. Христа. Типическая особенность Иудейского первосвященника, по Шлейермахеру, состояла в том, что только он непосредственно являлся пред Бога, и Бог только в нем видел целый народ: точно также и Христос есть наш Первосвященник в том смысле, что Бог каждого верующего видит не самого по себе, но только во Христе. |
| На английском языке можно было бы сказать he and she: это тоже одно человеческое существо в двух одно женское, другое мужское. Но они едины, потому что две стороны как бы одного и того же человека. Я говорю все это не для того, чтобы прокомментировать начало Библии, об этом надо было бы говорить гораздо больше, а чтобы обратить ваше внимание на то, что если читать Библию с желанием понять, то надо принимать в учет, что просто взять текст, который у нас есть на славянском или на русском языке, недостаточно; надо попробовать узнать, каковы другие переводы, какие комментарии, как объясняется то или другое и не ради учености, а ради того, чтобы эти места ожили в нашем сознании. Ведь совершенно иная картина открывается перед нами о сотворении Евы, когда мы себе так представляем: что Адам был создан как человек, который в себе опять-таки, как все возможности человечества. В какой-то момент он созрел, и в этот момент Бог привел к нему все другие существа, и Адам увидел, что у каждого существа есть пара, а один. И в тот момент, когда он осознал, что он один, в нем раскрылось и родилась Ева. Я вам даю эти примеры просто для того, чтобы вы бережно, внимательно и с увлечением могли читать и Ветхий, и Новый Завет. Хочу сказать еще нечто о Ветхом Завете в целом. Когда читаешь Ветхий Завет, то бросается в глаза, что там описывается очень откровенно, прямо многое неладное, греховное, некрасивое. И вот это замечательно в Ветхом Завете. Замечательно то, что он был написан людьми, которые перед лицом Божиим вглядывались в себя самих, в свою жизнь, в свою душу и ее описывали, какая она есть: с ужасом, с недоумением. |
| 4. Ветхий человек совлек с себя человека совершенного и носит одежду царства тьмы, одежду хулы, неверия, небоязненности, тщеславия, гордыни, сребролюбия, похоти, и другие одеяния царства тьмы, нечистые и скверные рубища (2, 4). 5. Того и домогался враг, чтобы Адамовым преступлением уязвить и омрачить внутреннего человека, владычественный ум, зрящий Бога. И очи его, когда недоступны им стали небесные блага, прозрели уже для пороков и страстей (20,4). 6. Оковами тьмы связывают (падшую) душу духи злобы, почему не может она ни, сколько желает, любить Господа, ни, сколько желает, веровать, ни, сколько желает, молиться, потому что со времени преступления первого человека, противление и явно и тайно во всем овладело нами (21, 2). б) Видя такое пагубное состояние, Бог и Ангелы сожалели о падшем. 7. В тот день, когда пал Адам, пришел Бог и, ходя в раю и увидев Адама, пожалел, так сказать, и изрек: «При таких благах, какое избрал ты зло! После такой славы какой несешь на себе стыд! Почему теперь так омрачен ты, так обезображен, так бренен? После такого света какая тьма покрыла тебя!». Когда пал Адам и умер для Бога, сожалел о нем Творец, Ангелы, все силы, небеса, земля, все твари оплакивали смерть и падение его. Ибо твари видели, что данный им в цари стал рабом сопротивной и лукавой тьмы. Итак, тьмой, тьмой горькой и лукавой, облек он душу свою, потому что воцарился над ним князь тьмы. Он-то (Адам) и был тот, изъязвленный разбойниками и ставший полумертвым, когда проходил из Иерусалима в Иерихон (30, 7). в) Правда, однако же, подвергла его праведному наказанию, и он оставлен, как запустелый дом. 8. Адам, преступив заповедь, изгнан из рая, и навлек на себя гнев Божий. |
|
