| Г. Бергу хочется загрязнить в глазах своих читателей святыни Иерусалима эффектным описанием внешней неопрятности города. Он с особенною любовию останавливается своею мыслию на »невероятно грязном состоянии улиц, гниющих арбузных корках и прении всяких нечистот, которых никуда и никогда не свозят; на невиданном у нас зрелище растянутых по улицам верблюжьих шкур. Загляните, – продолжает он, – подальше, пройдитесь к священным сионским воротам, где живут прокаженные и удивляющие мир своим ветхозаветным терпением евреи, – там весьма немудрено наткнуться и на падаль. Однажды я лично видел там целого гниющего верблюда, и кругом его на пирамидах навоза, современного Ироду Агриппе, кучи дремлющих собак, которые со вкусом и вдосталь наелись дохлой верблюжатины». Очень может быть, что турецкое начальство обращает мало внимания на чистоту и благоустройство города; легко также могло бы случиться, что живая фантазия г. Берга, в кучах нечистот усматривающая пирамиды навоза, да еще современного Ироду Агриппе (почему же именно Агриппе?), – принадлежи эта живая фантазия турецкому чиновнику, принесла бы даже пользу и побудила бы турецкое правительство обратить поболее внимания на опрятность города. Но то несомненно, что не эффектного описания нечистот ждем мы от путешественника-христианина, посетившего священный город. Кто ищет чисто выметенных улиц, чье благовоспитанное чувство не терпит неопрятности, кого эта неопрятность и «неотесанное народонаселение могут выкурить из священного города в туже минуту», как выражается г. Берг, тому нужно поискать других мест для своих прогулок. B Иерусалим путешествуют не для наслаждения удобствами городской жизни, не для наполнения альбомов красивыми видами. Черства та душа, для которой в Иерусалиме самое видное место занимают кучи нечистот, которая забывает из-за них о святынях Иерусалима, которая не ощущает в нем ничего, кроме «тоски до тошноты». Г. Берг как будто даже не хочет знать о тех чувствах, которые влекут и привязывают к Иерусалиму поклонников, привязывают, не смотря на не очень светлую внешнюю обстановку города. «Одна, – по его словам, – неотесанность народонаселения иерусалимского может выкурить вас в туже минуту из священного города, если только вы не решились умышленно разыгрывать из себя жертву, и не дали обета науке». К какому же разряду г. Берг относит поклонников святынь иерусалимских? Конечно, не к разряду лиц, давших обет науке. Итак, поклонники умышленно разыгрывают из себя жертвы, и потому только и остаются в Иерусалиме? |
| В народе, отягощенном двойными налогами - в пользу римлян и в пользу пышного, любящего роскошь царя, — начался глухой ропот. Чтобы примирить с собой подданных, Ирод задумал удовлетворить их религиозному чувству и порешил перестроить Иерусалимский храм , чтобы он своим величием превзошел даже храм Соломонов. Постройка действительно началась в 20 г. до н.э. в самых грандиозных размерах, и храм был великолепен. Здание храма было перестроено за полтора года; на обустройство дворов и строительство обрамленных колоннами галерей понадобилось еще восемь лет. Но строительство и отделочные работы храмового комплекса продолжались и в последующие годы. Ко времени, когда в храме проповедовал Иисус Христос , строительство продолжалось уже почти полвека. Храм был завершен только при Агриппе II , в 64 г. н.э., всего за за шесть лет до своего окончательного разрушения. Ирод женился на Мариамне, внуке первосвященника Гиркана II , чтобы тем самым придать своей династии санкцию кровного родства с домом Давидовым. Но все было напрасно. Еврейский народ был непреклонен в своей ненависти к узурпатору, чему способствовали многие его меры. Так, он в возобновленных им городах строил театры и амфитеатры, заводил римские и греческие игры, задавал пиры с чисто языческими увеселениями и вообще вводил такие обычаи, которые, отличаясь совершенно языческим характером, могли внушать евреям лишь чувство ужаса и отвращения. Дело дошло до того, что сильная партия фарисеев , в числе 6000 чел., отказались принести ему присягу в верноподданстве и устроили заговор, грозивший Ироду низвержением. Эти факты ясно показали Ироду настроение народа, и он, видя невозможность примирения, задумал сломить оппозицию крутыми и жестокими мерами. |
| 813 Посещение Агриппой Иудеи ознаменовалось лестным для Иудейского народа засвидетельствованием к нему дружбы и уважения Римлян: Агриппа принес жертву из гекатомбы в храме Иерусалимском, приветствованный радостными восклицаниями всего народа, угощенного потом пиром. 814 Само собой разумеется, и дружба Агриппы не была платоническим ответом на не платоническое же внимание Ирода. Последний щедро разбавлял свое внимание к могущественному драгоценными подношениями и сюрпризами, равно как и первый «удружал» Ироду, как и чем только мог, что в особенности красноречиво выразилось за время сопутствия Агриппе по Малоазийскимъ городам, Иудейское население которых везде было щедро осыпаемо милостями и привилегиями Агриппы, в угоду его царственному спутнику, не забывавшему из собственных, конечно, расчетов замолвить словечко за соотечественников. Одним словом, отношения к Ироду Августа и Агриппы были столь тесны, что льстецы имели полное основание называть Ирода вторым любимцем Августа после Агриппы и – Агриппы после Августа. 815 Насколько это все мало, однако же, мирило народ с Иродом, видно из того, что даже наиболее блестящий период его правления (20–14 г.) не проходил без энергичных более или менее выражений всеобщего недовольства. Отвращение – вообще было неизменным ответом на успехи полу-языческого режима ненавистного идумеянина: железный, деспотичный кулак последнего – единственно успешным средством превозмочь брожение недовольных масс. 816 Третий период правления Ирода дал ужасающие плоды этого недовольства, обострившего подозрительность и кровожадность Ирода до последней степени. III Это был период прежде всего (13–4 г.) страшных домашних злоключений, явившихся как бы продолжением кровавых подвигов Ирода в первый период и доведенных теперь до апогея мрачности и безчеловечия. |
| Риму Ирод правил успешно. Возведение им великолепных зданий и сооружений (например, постройка морского порта в Кесарии, этого поразительного инженерного сооружения) прославило его имя среди современников. Особо следует отметить, что он взялся за восстановление Иерусалимского храма. Это грандиозное предприятие было начато Иродом в 20 г. до Р.Х. и продолжалось после его смерти (Ин. 2:20; Мк. 13:1). За свою строительную деятельность его прозвали великим. К сожалению, пороки Ирода затмили его достоинства. Эгоистичный, завистливый и подозрительный, он порой вел себя, как безумец, вплоть до того, что убил собственных сыновей. в преддверии новозаветной истории иудейский народ был подчинен иноземной силе, находился под непосредственным управлением даровитой, но деспотичной личности, и его надежды на спасение все еще не осуществились. Введение к Евангелиям и Деяниям Историческая ситуация Великий, умерший вскоре после рождения Иисуса, завещал престол в Иудее и Самарии своему сыну Архелаю (Мф. 2:19–22). Архелай, унаследовавший пороки своего отца и не имевший его достоинств, через десять лет был свергнут с престола. В результате Иудея и Самария оказались под непосредственным правлением Рима, которое осуществляли сменявшие друг друга прокураторы, в частности, Понтий Пилат, занимавший этот пост во время земного служения Иисуса Христа. (где прошла большая часть жизни и служения Иисуса) и Перею Ирод завещал другому своему сыну, Ироду Антипе, который вскользь упоминается в Евангелиях (напр., Мф. 14:11–12; Лк. 23:6–15). Правление Антипы было продолжительным, однако в 39 г. по Р.Х. внуку Ирода Великого Ироду Агриппе удалось изгнать Антипу и захватить власть над Галилеей и Переей. Спустя два года друг детства Агриппы Клавдий, ставший к этому времени римским императором, сделал его царем Иудеи и Самарии. Агриппа, управлявший уже всей территорией, был весьма любим иудеями, однако царствование его было непродолжительным. Он начал гонения на некоторых апостолов (Деян. 12:1–4.19–23). В 44 г. по Р.Х. он получил достойное воздаяние за свои прегрешения и умер. |
| Те, которые открывали шествие сенаторов, неминуемо погибли бы еще прежде, чем Клавдий успел бы узнать о буйстве солдат, если бы Агриппа не поспешил к нему и не представил ему всю опасность положения. Он дал ему понять, что если он не усмирит солдат, обрушившихся с таким остервенением на патрициев, то он, потерявши все, что придает блеск трону, останется царем пустыни. 5. Эти увещевания побудили Клавдия обуздать ожесточение войска. Он дружелюбно принял сенат к себе в стан и, немного погодя, отправился вместе с ним для принесения Богу благодарственной жертвы за полученное владычество. Вскоре после этого он вознаградил Агриппу всем царством, на которое последний мог претендовать по родственному праву, и прибавил ему еще области Трахонею и Авран, уступленные Августом Ироду, а также царство Лизания. 06 этих дарах он объявил народу в приказе, а сенату он велел вырезать эту дарственную грамоту на медных досках и возложить их на Капитолий. И брату Агриппы, Ироду, который женитьбой своей на Беренике сделался также и его зятем, император подарил царство Халкиды. 6. Скоро от таких обширных владений к Агриппе хлынуло много богатств, и он употребил их не на маловажные предприятия. Он начал окружать Иерусалим такой крепкой стеной, что если она была бы окончена, римская осада не могла бы иметь никакого успеха. Но прежде чем стена достигла своей вышины, он умер в Кесарии после того, как он три года был царем и столько же лет перед тем тетрархом. Он оставил трех дочерей, прижитых им с Кипрой: Беренику, Мариамму, Друзиллу и одного сына Агриппу, от той же самой жены. Так как последний был еще слишком молод, то Клавдий опять превратил Иудею в римскую провинцию и посылал туда в качестве правителей сначала Куспия Фада, а за ним Тиберия Александра, при которых народ хранил спокойствие, так как те не посягали на туземные обычаи и нравы. |
| А чтоб ученики не подумали, будто беды и скорби воспрепятствуют проповеди (евангелия), Господь говорит, что во всех языцех подобает прежде проповедатися евангелию, а потом уже предан будет запустению Иерусалим. А что действительно евангелие проповедано было всюду еще до разрушения Иерусалима, послушай Павла: во всю землю, говорит он, изыде вещание их и в концы вселенныя глаголы их (Рим. 10, 18). И это обстоятельство послужило к большему осуждению иудеев, то есть, что проповедь распространилась всюду еще прежде разрушения Иерусалима. Ибо, видя, что проповедь сия в краткое время распространилась по всему миру, они должны были признать в этом силу Божию, покаяться и таким образом избавиться от бедствий. Но они не вразумились: потому и осуждению тем большему подвергнутся. Егда же поведут вы предающе, не прежде пецытеся что возглаголете, ни поучайтеся: но еже аще дастся вам в той час, се глаголите: не вы бо будете глаголющии, но Дух Святый. Предаст же брат брата на смерть, и отец чадо: и востанут чада на родители, и убиют их. И будете ненавидими всеми имене Моего ради: претерпевый же до конца, той спасен будет. Действительно, прежде нежели наступила решительная брань римлян с иудеями, чего не потерпели от них апостолы, будучи преданы на судилища и ведены к царям, Ироду, Агриппе и Нерону? Но вы, говорит, не заботьтесь наперед, что вам отвечать: в тот самый час Дух Святый даст вам, что должны вы будете говорить. При этом предсказывает им и то, что всего хуже, именно, что они будут преследуемы и от своих домашних. Говорит же это для того, чтоб они, слыша о сем предварительно, приготовлялись к напастям и впоследствии могли легко переносить их. Далее следует утешение: ради Меня, говорит, будете ненавидимы. |
| 31 См. Madden, Coins of Jews, изд. 2-е (1881), стр. 130. Приписывание этих монет Ироду Агриппе II невозможно; однако de Saulcy считал их еврейскою подделкой, a Madden говорит о них неопределенно, так как сам этих монет не видал. Но если можно верить воспроизведению, – фигура совершенно отчетлива, и, по-видимому, нет основания (кроме затруднения хронологического) в них сомневаться. 32 См. Вавилонскую Гемару, трактат Rosh – hashanah (или «Новый год»), fol «наши раввины учат, что царь, вступивший на престол 29-го адара, уже совершил год (своего царствования), достигнув (ближайшего) 1-го нисана». 33 Ответ императора депутации, посланной в Рим по этому предмету, датирован консульством это были, как обычно признается, cotisulee suffecti 45-го года, то письмо относится к какому-либо времени после первых месяцев этого года. (Прежние издатели читали: но последнее слово есть просто перевод Julii в плохом латинском манускрипте; Niese опускает пробел). Однако датирование по другим, чем consules ordinarii, было бы столь необычно, если не безпримерно, что (особенно при отсутствии каких-либо других доказательств существования этих «suffecti») подлинность письма должна быть признаваема сомнительною. 34 См. также W.M. Ramsay в «Expositor» за март 1897 г., стр. 206. Сенека адресовал своему брату De ira не под принятым (адоптивным) именем Галлиона, но под именем справедливо, что он писал это сочинение после своего возвращения из ссылки, то следует, что принятие его братом имени, а вместе и назначение на проконсульство под именем Галлиона, должно было быть не прежде 49 года по Р. Хр. 35 Ann. XII, 54 в «Сочинениях Корнелия Тацита» по переводу проф. В.И. Модестова, т. II (СПБ. 1887), стр. |
| Признание же Фалла самарянином основывается на свидетельстве Иосифа Флавия, который сообщает, что Фалл, вольноотпущенник кесаря (Тиверия), родом самарянин» ссудил большую сумму денег Ироду Агриппе 157 . Хотя в рукописях Древностей вместо читается и последний издатель сочинений Иосифа Флавия, Низе принимает именно это чтение, однако, конъектура должна быть предпочтена, потому что ранее у И. Флавия ни о каком самарянине ( другой) не говорилось. Что же касается имени то оно часто встречается в надписях, как имя лиц, служивших дому Клавдия 158 . Сходство имени и совпадение во времени жизни Фалла, автора летописи, и Фалла самарянина, и дает основание отождествить названных лиц и признавать, таким образом, летопись Фалла памятником самарянской письменности. За исключением перечисленных отрывков, к которым могут быть присоединены, и то только с вероятностью, некоторые молитвы, вся остальная самарянская письменность принадлежит, несомненно, периоду послебиблейскому, причем большая часть ее относится уже к эпохе магометанского господства в Палестине. Значительная часть самарянской письменности послебиблейского периода в настоящее время существует в виде рукописей, имеющихся в Наблусе и рассеянных по разным библиотекам Европы и Америки 159 . Некоторые произведения самарянской письменности, при этом, известны только по ссылкам на них, сохранившимся у позднейших писателей, а другие памятники не могут быть точно датированы. Кроме того, от многих столетий не сохранилось до нас ни одного самарянского произведения. При таких условиях, конечно, трудно представить отчетливо ход развития самарянской литературы и невозможно говорить об истории ее в собственном смысле этого слова. Древнейшие памятники известной ныне самарянской письменности составлены на языке арамейском и произошли в тот период, когда этот язык был народным. |
| 2) Ирода Агриппы I. Тетрархия Ирода Филиппа ( ) была после его смерти, около 33–34 гг., присоединена Тиверием к провинции Сирии, но, немного дней спустя после восшествия на престол Калигулы (16 марта 37 г.) была передана, вместе с титулом царя, Ироду Агриппе (сыну Ирода В.), который жил тогда в Риме; к этой территории была прибавлена тетрархия Антипы в 39–40 гг., Иудея, при вступлении на престол Клавдия, в начале 41г. Агриппа царствовал всего, по «Войне Иуд.», три года над всем года над тетрархией; по «Древн.» четыре года при Калигуле, – три над тетрахией Филиппа, а четвертый тетрархией Антипы,– и три при Клавдии над всей Палестиной, а умер он в 7-й год г. жизни. Несогласие касается лишь царствовования Калигулы. «Древн.», – позднейший и более полный труд, – по-видимому, более точны, а «три года» при Клавдии одинаково указаны по обоим счетам. Но «Древности», как только что указано, говорят еще о 7-м годе царствования, каковой год (считая от весны 37 г.) скорее указывают на 43–44-й, чем просто 14-й год. Против этого можно сослаться на монеты Агриппы, которые, по-видимому, восходят до 9 года 31 ; потому что если даже (как это вполне возможно) иудейские цари начинали счет нового года с 1 -го нисана года, следующего за их вступлением на престол 32 , то 9-й год не мог начаться прежде 1-го нисана 44-го года, лишь в том случае, если милость Калигулы предшествовала 1-му нисана 37 года, чтобы 2-й год Агриппы мог уже начаться с этого дня. Монеты, сами по себе, скорее указывают 45-й, чем 44-й год. Иосиф Флавий более подходит к последней части 43 года, а обе эти даты всего легче соглашаются в дате: 44-й год после нисана (В. J. II, XI, 6; Ant. |
| В то время великий город являл собой самое поучительное и интересное зрелище в мире (как, впрочем, и его руины сегодня). Поэты, ораторы и историки расточали славословия в адрес urbs Оценки количества жителей в имперском Риме приблизительны и колеблются от одного до четырех миллионов человек. Вероятнее всего, при Августе это число превышало миллион, а в правление последующих императоров быстро росло вплоть до начала ужасной эпидемии 79 г., которая длилась много дней и уносила по десять тысяч жизней ежедневно. Впоследствии город разросся вновь и достиг вершины своей славы при Адриане и Антонинах. Евреи в Риме Число евреев, проживавших в Риме в апостольскую эпоху, оценивается в двадцать или тридцать тысяч душ. Все они говорили на эллинистическом греческом языке с сильным еврейским акцентом. Насколько нам известно, у них было семь синагог и три кладбища. Надгробные надписи были на греческом языке и отчасти на латыни, иногда греческие слова писали латинскими буквами, иногда наоборот. Они заселили четырнадцатый квартал за Тибром (Трастевере), у подножия Яникулова холма, а также, вероятно, остров посреди Тибра и часть левого берега неподалеку от Большого цирка и Палатинского холма, где расположен современный еврейский квартал. В большинстве своем они были потомками рабов и пленников Помпея, Кассия и Антония. Тогда, как и сегодня, они торговали старой одеждой и поломанными вещами или же поднимались из нищеты к богатству и известности в качестве банкиров, врачей, астрологов и гадателей. Немалое их число сумело пробиться ко двору. Алитир, еврей–актер, пользовался высочайшим расположением Нерона. Самарянин Фалл, вольноотпущенник Тиберия, смог одолжить иудейскому царю Ироду Агриппе миллион динариев. Между династией Иродов и династиями Юлиев и Клавдиев существовали очень близкие отношения. |
|
