| Сюда же следует отнести отчет о путешествии египетского посла Унуамона, отправленного во время раздвоения Египта в конце XX династии в Финикию, уже тогда вышедшую из-под египетского владычества, покупать лес для потребностей Карнакского храма. Он рассказывает о своих приключениях у филистимлян, финикиян, на Кипре, при дворах местных князей. Папирус приобретен В. С. Голенищевым, им переведен и издан; в настоящее время хранится в Москве. Другой египетский памятник, повествующий о пребывании в Южной Палестине около XX в. египетского вельможи Синухета, не имеет официального характера и примыкает к категории беллетристических произведений, дошедших до нас в значительном количестве из Египта. Из дипломатических сношений ассирийского царства вышло даже своеобразное произведение, которое обыкновенно называют синхронистической историей Ассирии и Вавилона с XV по IX в. до н. э. Текст этот представляет историческую справку, составленную по поводу договора, заключенного между обеими странами при царе Ададнирари III; ассирийские официальные историографы припомнили все предшествующие сношения военного и мирного характера и договоры и упоминают каждый раз об установлении границ. Все это написано, конечно, с ассирийской точки зрения, а потому здесь обходится неприятное для ассирийской гордости. Во всяком случае, текст имеет для историка весьма важное значение, так как восполняет пробелы вавилонских летописей и дает сведения о том периоде Двуречья, от которого до нас дошло мало других памятников. От древнего, до-вавилонского, Сеннаара у нас есть другой аналогичный документ, так наз. конус владетеля Ширпурлы (Лагаша) Энтемены: рассказу о своей победе над соседним городом он предпослал краткую историю предшествующих отношений двух городов-соперников. |
| Эти свидетельства относятся ко времени много позднейшему сравнительно со временем построения храма илиопольского. Отсюда заключаем, что связь египетских иудеев со святилищем иерусалимским не была порвана и после построения храма илиопольского. В пользу того же говорит и оставшаяся после них письменность, относящаяся также ко времени после построения египетского храма. В ней по-прежнему встречаются выражения, свидетельствующие о глубоком благоговении египетских иудеев к иерусалимскому храму 83 . В многочисленных сочинениях Филона, до нас дошедших, даже вовсе не встречается мест, в которых бы ясно высказывалось его отношение к храму египетскому; а между тем о своем посещении храма иерусалимского он упоминает с глубоким чувством благоговения 84 . Нельзя сказать и того, чтобы особое уважение к храму иерусалимскому после построения египетского сохранилось лишь у тех, которые не хотели вовсе признавать значения последнего храма. Есть факты, прямо противоречащие такому предположению. Поэт напр., которому принадлежит пятая сивиллинская книга, высказывая уважение к храму илиопольскому, в то же время обнаруживает чувство самого глубокого религиозного почтения в отношении к святилищу иудейскому в Иерусалиме 85 . Из одного дошедшего до нас известия можно заключать, что даже поселенцы страны Ониевой, в которой находится храм египетский, естественно наиболее ревностные приверженцы этого храма, сохраняли все уважение к высшей иерархической власти Иерусалима 86 , Построение храма египетского, хотя встречено было иерусалимскими иудеями с неодобрением, однако и не вызвало с их стороны строгого и решительного осуждения 87 ; этого не могло бы быть, если бы появление храма в Египте повлекло за собой отделение сколько-нибудь значительной части египетских иудеев от церкви иерусалимской. |
| помни, что ты был рабом в земле Египетской, но Господь Бог твой вывел тебя оттуда рукою крепкою и мышцею высокою, потому и повелел тебе Господь, Бог твой, соблюдать день субботний» ( Втор.5:12–15 )... Итак, Бог повелел еврейскому народу праздновать субботу в память избавления египетского рабства, и суббота означала для евреев собственно покой от этого рабства (ср. Иез.20 ). Вот почему еврейский народ впервые «покоился в седьмой день» ( Исх.16:30 ), лишь по выходе из Египта. В то же время, по словам Господа к Моисею, суббота была видимым знамением завета, заключенного между Богом и народом еврейским: «и пусть хранят сыны Израилевы субботу, празднуя субботу в роды свои, как завет вечный; это знамение между Мною и сынами Израилевыми навеки... Я дал им субботы, чтобы они были знамением между Мною и ими ( Исх.31:16–17 ; Иез.20:12–13 )... Так, «радуга в облаках» явилась при Ное «знамением завета», что уже не будет потопа в опустошение земли. Так «обрезание» было «знамением завета» между Богом и Авраамом. Но если суббота была дана только еврейскому народу («в роды свои»... между Мною и сынами Израилевыми»)..., если она означала для этого народа только покой от египетского рабства и служила знамением завета между Богом и избавленным народом, то является вопрос: для чего же нам праздновать субботу, когда мы, чуждые плотского родства с выведенным из египетского рабства еврейским народом, ни в рабстве у египтян не были и посему в покое (т. е. субботе) от этого рабства не нуждаемся; ни в завете, заключенном между Богом и освобожденным от рабства израильским народом, не состоим, так как вступили в «Новый Завет» с Богом, утвержденный на лучших обетованиях и имеющий Ходатаем Христа ( Евр.8:6–13 )?!. |
| «Горы на крокодилах, изображавшие Гора-младенца и Беса, попирающими гадов», перешли в гностический и христианский Египет; здесь евангельские изображения переплелись с египетскими; центральная фигура получила имя комбинация египетского Беса с Сисиннием; всё служит амулетом против «обмана». И древнеегипетские изображения фараонов, поражающих врагов и хватающих их за волоса, нашли себе приём в христианской иконографии и до сих пор находятся пред нами в виде св. Никиты, поражающего злую изображения эти также имеют магическое значение. Каковы были судьбы великого египетского искусства в христианскую эпоху помимо тех и других пережитков, связанных с религиозными и подобными им запросами? Христианский Египет, подобно другим областям христианского мира, выработал своё искусство, известное науке под именем коптского, корни которого, однако, заложены глубже и уходят ещё в эллинистическое языческое время и которое ещё недавно даже такие авторитеты, как Масперо, ошибочно признавали лишь провинциальной разновидностью византийского. Напротив, то, что считается византийским искусством, само является результатом взаимодействия различных элементов, среди которых египетские занимают далеко не последнее место, ибо сама Византия представляет эллинистическую основу с новым придатком Востока. Если первым толчком к замене египетского письма греческим послужила большая точность последнего в передаче не только согласных, но и гласных тех слов, магическое значение которых зависело от точности произношения, то в области искусства произошло также внешнее подчинение туземного греческому, как доказывает Стржиговский, благодаря тому, что мировой рынок требовал греческого, а Александрия и другие греческие города давали тон в области мелкого искусства и художественной промышленности. «Коптское типичный представитель тех возникших позади эллинистических берегов в глубь стран уже в древнее время течений, которые получили перевес в христианское время, вместе с монашеством перекинулись на запад и стали основой так наз. |
| Эта мысль ясно выражена в Священном Писании: «Верующий в Сына имеет жизнь вечную» ( Ин.3,36 ), «Ядущий мою плоть и пиющий мою кровь имеет жизнь вечную» ( Ин.6,54 ), «Держись вечной жизни, к которой ты и призван» ( 1Тим.6,12 ). В святоотеческом наследии с полной определенностью выражена мысль о том, что человек уже на земле либо фактически живет истинной, вечной жизнь общения с Богом, либо действительно умирает вечной смертью пагубного разъединения с Ним. По словам святителя Василия Великого , «Через Крещение в душах освященных обитает Господь». По учению преподобного Макария Египетского , душа христианина еще ныне приемлет в себя царство Христово, упокоевается и озаряется вечным светом, так что воскресение, оживотворение и прославление души происходит еще и в теле, в будущее же воскресение прославление коснется и тел. Таким образом, вечная жизнь, получивши начало в человеке, затем постепенно раскрывается в продолжении его земного существования, при условии, если эта жизнь протекает нормально, соответственно своей идее. Истинный христианин именно еще на земле, по мере своего религиозно-нравственного развития становится причастным небесного блаженства – возвышенной, одухотворенной радости в силу общения с Богом. Святость, богоподобие воспитываемые и отчасти осуществляемые верующим в союзе со Христом еще на земле будут содержанием его жизни и после смерти, обусловливая возможность непосредственного общения с Богом, как источником его высшего блаженства. По словам преподобного Макария Египетского , «достойные души через общение Святого Духа еще здесь получают залог и начатки того наслаждения, той радости, того духовного веселия, которых святые в царстве Христовом будут приобщаться в вечном свете». По мысли Свт. |
| Как например, апостол Варфоломей, или Бартоломей, то есть, сын Птолемея — имя египетского происхождения или иудео–египетского, повторяю, что среди апостолов и их ближайших учеников были греки, римляне и иудеи, принадлежащие к древнееврейской культуре, поэтому можно говорить о том, что христианство возникло на перекрестке культур — древневосточной и античной. Джованни Бенси: Вы знаете, что Иисус, часть его жизни и деяний отражены также в Коране. В какой степени и какой форме? Говорит ли нам что-то оригинальное об Иисусе трактовка его жизни в священной книге мусульман? Я обращусь с этим вопросом к доктору Табаку. Юрий Табак: Особых, каких-то исключительных подробностей в Коране об Иисусе не приводится. Но вообще тут надо начать издалека и сказать о том, что Коран как бы аккумулировал в себе духовный пафос и христианской, и иудейской традиций. И отношение его к Иисусу, Марии и апостолам в высшей степени положительное. Хотя, вместе с тем, в Коране можно найти и противоположные тенденции, то есть, поскольку Коран формировался в течение достаточно долгого периода, в нем нашли отражение отношение к христианам и споры с христианами и с иудеями на разных стадиях. Вместе с тем, Иисус, или Иса, в Коране считается пророком, чрезвычайно уважаемым, и поэтому, все, что связано с его рождением и его матерью находит отражение в позитивном свете, в отличие от иудаизма, который исторически был противопоставлен христианству, и поэтому образ Иисуса там представлен в весьма уничижительном свете. Джованни Бенси: В Коране говорится даже, что Иисус Христос — последний пророк перед Мохаммедом, и даже некоторые пассажи в Евангелии интерпретируются так, как будто Христос сам пророчествовал о приходе Мохаммеда. |
| Предисловие Если делить историю Ветхозаветной Церкви на 4 периода (патриархальный, Синайского законодательства, пророческий и послепленный), то предмет, которому посвящено настоящее сочинение, относится ко второму периоду и именно – к самому его началу. Период Синайского законодательства начинается с того времени, когда патриархальная семья Израиля, все более и более умножаясь, развивается в многочисленное племя и затем в народ. Центральный пункт этого круга времени составляет Синайское законодательство, чрез которое дается устроение Ветхозаветной Церкви и гражданскому обществу. От указанного исторического момента, которым начинается второй библейский период, события, предшествующие Синайскому законодательству, имеют значение приготовительной ступени, служащей к тому, чтобы образовать и приготовить народ, который имел воспринять Божественные заповеди и уставы и сообразно с ними образовать из себя общество Господне. Последовательный ход событий, входящих в этот первый отдел второго библейского периода, по внутреннему их значению и взаимному отношению, представляет три исторических момента, из которых в первый – совершается умножение и возрастание народной массы, вследствие внутренних причин и под действием внешнего гнета созревающей к тому, чтобы сделаться отдельным народом; во второй момент совершается освобождение от египетского рабства и вместе с тем удаление из пределов Египта, и наконец в третий – приготовление, под высшим водительством, в пустыне освобожденного сына Иеговы ко вступлению в завет на Синае. Настоящее сочинение посвящено изображению первого из означенных моментов, останавливаясь на том времени, когда действия египетского правительства сделали необходимой высшую, Божественную помощь, для того, чтобы образовавшийся новый народный организм мог получить самостоятельность и выступить на поприще истории. |
| Вместе с богами в Европу переселялись и их символы и вообще произведения египетского искусства, вызывая и туземные подражания. Домициан строит на Марсовом поле храм Исиды и переносит из Египта обелиски, сфинксы и воздвигает он и собственные обелиски в Беневенте и помещает на них от своего имени иероглифические надписи. Известен интерес к Египту имп. Адриана, вилла которого в Тибуре заключала в себе настоящий музей египетских древностей, наполнивший вместе с предметами, найденными в почве Рима, целую залу в Ватикане и давший, между прочим, известный нам памятник Уджа-Гор-ресента, современника первого персидского погрома. В самом Египте в эллинистическо-римскую эпоху «обе культуры текли самостоятельными руслами, но между ними образовался поток смешанного типа. Греческое искусство самостоятельно развивало элементы, перенесённые с родины, присоединив к ним придатки и вызвав к жизни стиль барокко, особенности которого не обусловлены ни Элладой, ни Римом. С другой стороны, туземное искусство продолжает творить по древним образцам, не имея уже сил это стареющее искусство, постепенно теряющее понимание предания. Наряду с этим, новые находки доказали существование туземного искусства, возрождающегося через приятие греческих элементов, вернее сказать, александрийско-египетского искусства, которое в равной мере знает и ценит и греческие, и египетские формы, употребляет их, когда следует, и умеет искусно применять их к новым комбинациям. смешанная культура, выработавшаяся из состояния помеси до известной самостоятельности; она не только сопоставляет, но действительно учится творить и оказывается способной к развитию» (Шрейбер). Египетские формы и идеи господствуют в храмах, созидавшихся в эту эпоху, в Филах, Эдфу (строился Эсне (со до Деция), Дендера, Эль-Кала (при Клавдии). |
| Наш дух может не пойти дальше плотской периферии. В таком случае, не раскрывая своей природы, он растлевает природу своего тела, и оно, инертное, лишенное равновесия, падает, разрушается, сгорает в страстной агонии, наполняя душу страхом, смутой, неудовлетворенностью. Тело как бы мстит сладострастной душе, парализуя ее волю и тяготея к разрушению в то самое время, как она горит ненасытимостью к материализации своей энергии» [Гумилевский И. Учение святого Апостола Павла о душевном и духовном человеке, с. 73]. Эта мысль св. Павла несомненно близка и автору «Поучений». Если сделать из нее логический вывод, то можно предположить, что при сознательном и волевом устремлении человека к Богу и горнему миру, тело утончается и становится как бы «духоносным», просвещаясь божественным ведением через ум и душу, поэтому телесное начало также становится «причастником» спасения. Таким образом, вся этика автора «Поучений» носит ярко выраженный «сотериологический» характер. Акцент на духовной брани, постоянное подчеркивание необходимости для человека вести борьбу и с «духами злобы поднебесной», и с собственными нечистыми страстями позволяют считать данное произведение, как и «Изречения Секста», одним из наиболее представительных памятников, в котором нашли отражение многие существенные черты древнехристианского аскетизма. Наряду с творениями Климента Александрийского и Оригена, эти два сочинения безусловно подготовили ту почву, на которой впоследствии взросли благодатные плоды египетского монашества. [Прямым логическим развитием аскетического богословия, намеченного в «Поучениях Силуана», можно считать то положение преп. Макария Египетского, что «всякий христианин должен бороться против сатаны. Он имеет свободу так поступать, хотя окончательная победа приходит только от Бога. |
| Статья эта представляет собой плод занятий А. А. Спасского переводом сочинения А. Гарнака о распространении христианства. Появление её «вызвало рядом новых и интересных наблюдений, сделанных» А. А. Спасским «при более детальном изучении вопроса» о борьбе против демонов в древней церкви «и желанием осветить его во всей полноте, чего не удалось сделать А. Гарнаку и чего он не имел в виду уже по самой специальности своей задачи» 84 . Чисто научный интерес имеет появившаяся в начале 1908 года 85 статья А. А. Спасского: «Пахомий и Феодор, первые основатели киновитского подвижничества по греческим и коптским сказаниям (Критические наброски)». Появление этой статьи вызвано выходом в свет книги (магистерской диссертации) И. Троицкого , Обозрение источников начальной истории египетского монашества (Сергиев посад 1907). Вопрос об источниках истории египетского монашества, в частности о жизни основателей тавеннисийской конгрегации препп. Пахомия в. и Феодора освященного, получил особенный интерес с опубликованием в 1889 году французским учёным Алемино коптских и арабских житий (фрагментов житий на южно-коптском, так называемом фиваидском или саидском, наречии, не совсем полного жития на мемфисском или богейрском, т. е. Северно-коптском наречии) Пахомия и Феодора. Возник вопрос об отношении этих коптских житий к греческим житиям этих преподобных. Сам Амелино отдавал предпочтение найденным им коптским житиям перед греческими, и его взгляд разделяли на западе Грютцмахер 86 , а в России А. П. Лебедев 87 и архим. Палладий 88 . Но в 1894 году вышло специальное исследование о киновитстве Пахомиевом в IV веке и в первой половине V в. другого французского учёного Ладэза 89 , который по вопросу о достоинстве житий преп. |
|
