| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АНГЕЛИНА ТВОРОЖКОВСКАЯ предыдущая статья Т. 2 , С. 296 опубликовано: 16 сентября 2008г. АНГЕЛИНА ТВОРОЖКОВСКАЯ (фон Розе (Шмакова) Александра Филипповна; 5.04.1809, С.-Петербург - 17.03.1880, с. Творожково Гдовского у. С.-Петербургской губ. (совр. Псковская обл.)), мон., основательница Творожковского во имя Св. Троицы мон-ря (до 1887 община). Род. в дворянской семье. В 1823 г. окончила с отличием Смольный ин-т благородных девиц, в 1824 г. была выдана замуж за лютеранина К. фон Розе. В 1847 г., после 23 лет супружества, у них родилась дочь Мария, через год девочка умерла, и супруги впали в глубокое уныние. Под влиянием Александры Филипповны ее муж принял Православие с именем Николай. В 1858 г. он скончался, завещав жене основать жен. обитель в недавно купленном имении в с. Творожкове. Основание обители предсказывали блж. Терентий Творожковский и свящ. Иоанн, видевший огненный столп на месте буд. храма. В 1859 г. А. Ф. фон Розе подала прошение об устройстве обители митр. Новгородскому и С.-Петербургскому Григорию (Постникову) , но получила отказ. Она обратилась за помощью к еп. Ревельскому Агафангелу (Соловьёву) , вик. С.-Петербургской епархии, благословившему ее на устройство обители. Вскоре скончался митр. Григорий и А. Ф. фон Розе подала новое прошение. Митр. Новгородский и С.-Петербургский Исидор (Никольский) обещал ей содействие в открытии общины и разрешил начать строительство обители. В 1865 г. Святейшим Синодом было разрешено учреждение общины в с. Творожкове. К этому времени были построены домовая ц. в честь иконы Пресв. Богородицы «Всех скорбящих Радость» и деревянный корпус. В 1866 г. А. Ф. фон Розе приняла постриг с именем Ангелина. В общине все делалось руками сестер под руководством настоятельницы, к-рая сама выполняла всю черную работу. Стараниями А. Т. обитель пришла в цветущее состояние, были устроены приют для девочек и богадельня. Несмотря на болезнь, А. Т. не оставляла трудов, в часы отдыха вязала чулки, заработанные деньги отдавала нищим. По вечерам читала сестрам поучения святых отцов, была особенно добра к молодым и неопытным сестрам, по-матерински наставляла их. Была очень скромна в быту, раздавала бедным всю пенсию, назначенную ей после смерти мужа, лечила крестьян, любила животных. Была усердной молитвенницей и постницей. Похоронена при огромном стечении народа в Творожковской обители. |
| В рус. мысли заслуга выявления подлинной религ. и философско-этической содержательности понятия Б. принадлежит Вл. С. Соловьёву , представившему в «Оправдании добра» целостную систему истолкования человеческой нравственности, возводящую последнюю к 3 взаимосвязанным истокам: чувствам стыда, жалости и Б. При этом чувство стыда, согласно Соловьёву, выражает этическое отношение человека к низшей природе, жалость - к подобным ему живым существам, Б., или благочестие , определяет «должное отношение человека к высшему началу» и составляет т. о. «индивидуально-душевный корень религии» ( Соловьев. С. 52). Поскольку указанные начала нравственности, при всей самобытности каждого из них, сохраняют между собой и нек-рую преемственность, в Б., как его понимает и описывает Соловьёв, есть нечто и от стыда, и от жалости - в частности, активный нравственный протест против недолжного и недостойного, не подобающего высшему призванию человека. Так же, как чувство стыда восстает против наших уступок низменным влечениям и как человеческая совесть протестует против всяческой несправедливости и неправды, и нарушение религ. обязанности, свидетельствующее об отдалении человека от «абсолютного центра вселенной», вызывает «могущественное противодействие нашей сокровенной целости» (Там же. С. 233) - противодействие, вынуждающее, как замечает Соловьёв, говорить уже «не «стыдно» и не «совестно», а «страшно» (Там же). Необходимым коррелятом Б., формирующим «отрицательную сторону благочестия», предстает, т. о., страх Божий - «чувство действительного несоответствия нашего абсолютному Добру, или совершенству» (Там же). Б. в его положительном выражении, согласно Соловьёву, «сводится окончательно к радостному ощущению, что есть существо бесконечно лучшее, чем мы сами, и что наша жизнь и судьба, как и все существующее, зависит именно от него,- не от чего-то бессмысленно-рокового, а от действительного и совершенного Добра - единого, заключающего в себе все» (Там же. С. 248). Несмотря на такое радостно-возвышенное завершение, чувство Б. выдвигает перед человеком настоятельную нравственную задачу. Оно властно побуждает его преодолевать собственную немощь, стремиться к совершенству, соответствующему Божию замыслу о нем. Развитие вытекающих отсюда императивов выстраивалось Соловьёвым в перспективе проповедуемого им «теургического делания», имеющего своей целью избавление человечества и мира от разрушительного воздействия времени и смерти (Там же. С. 236, 254 и др.). |
| 6 мая 1925 года начальник секретного отделения ОГПУ допросил Татьяну Николаевну о том, помогала ли она сосланному духовенству и кому именно, а также через кого она пересылала посылки в другие города. Татьяна Николаевна ответила: – С 1920 года я оказывала материальную помощь ссыльному духовенству и вообще ссыльным, находящимся в Александровском централе, Иркутской тюрьме и Томской и в Нарымском крае. Средства мной собирались по церквям и городу, как в денежной форме, так и вещами и продуктами. Деньги и вещи посылались мной по почте и с попутчиками, то есть с оказией. С попутчиком отправляла в Нарымскую ссылку посылку весом около двух пудов на имя епископа Варсонофия (Вихвелина). Фамилию попутчика я не знаю. Перед Рождеством мною еще была послана посылка на то же имя, фамилию попутчика тоже не знаю. В Александровском централе я оказывала помощь священникам, в Иркутской тюрьме епископу Виктору (Богоявленскому), в Нарымской ссылке священникам Попову и Копылову, епископам Евфимию (Лапину), Антонию (Быстрову), Иоанникию (Сперанскому), Агафангелу (Преображенскому) и заключенному духовенству, находящемуся в Томских домах заключения, и мирянам; вообще заключенным, не зная причин их заключения. – Обращались ли вы к духовенству с просьбой оказать содействие по сбору средств на заключенных и ссыльных, – спросил следователь. – Да, обращалась, но получала с их стороны отказ, – ответила Татьяна, не желая впутывать в это дело никого из знакомого ей духовенства. – Кого вы знаете из лиц, производивших помимо вас сборы на заключенных и ссыльных? – Лиц, производивших помимо меня сборы, не знаю. На следующий день ОГПУ выписало ордер на ее арест, и она была заключена в Томское ОГПУ. |
| Чрез сего прокурора, уполномоченного императором, осуществляются в церкви все права, принадлежащие монарху, обер-прокурор – посредник между царем и Синодом; предлагает Синоду правительственные проекты законов и докладывает царю постановления Синода. Без участия обер-прокурора ничего не делается в правительствующем Синоде русской церкви: обер-прокурор предлагает дела, дает им движение и. приводит в исполнение все мероприятия Синода. Без утверждения обер-прокурора, постановления Синода недействительны; он имеет право veto во всех случаях, когда постановления Синода не согласны с законом». – Кому верить? – Г. NN или архиеп. Агафангелу, или г. Больё? – На сколько нам известно делопроизводство Св. Синода, оно следующее: Бумага, поступающая в Синод, принимается дежурным чиновником и экзекутором, передается секретарю управляющего канцелярею синодскою, отсюда секретарем или самим управляющим, или его помощником, во рассмотрение, препровождается в отделение того обер-секретаря (их в Синоде 6), которому она подлежит по содержанию, – от обер-секретаря поступает к секретарю; в секретарском столе ее рассматривает секретарь или, его по поручению, один из подчиненных ему чиновников; здесь она обсуждается, собираются по содержанию ее справки и законы, заготовляется доклад и составляется проект постановления Синода; доклад рассматривается заблаговременно секретарем и обер-секретарем и, по назначению управляющего синодскою канцеляриею или его помощника, или по приказанию обер-прокурора Синода или его товарища, или иногда по запросу первоприсутсгвующего (обычай но допускает прочих членов делать запросы), прочитывается в присутствии Св. Синода секретарем, под руководством обер-секретаря, под надзором помощника управляющего и управляющего кинцеляриею, при бытности в Синоде обер-прокурора или его товарища, а иногда – то директора хозяйственного управления, то юрисконсульта при обер-прокуроре, то председателя духовно-учебного комитета, то управляющего контролем при Синоде (смотря по роду дела). |
| Исключительное место Бердяев отводит Соловьёву, «пророку нового религиозного сознания» (Собр. соч. Т. 3. С. 239), разработавшему концепцию богочеловечества, к-рая проложила путь к совр. формам богоискания. Бердяев убежден, что нынешняя «эпоха стоит под знаком богоискания» (Философия свободы. С. 29). К существенным религ. и психологическим характеристикам совр. ему Б. он относит пронизанность мистическими настроениями и апокалиптичность, а в самом богоискании отличает его подлинную основу - поиски нового понимания Бога и человека внутри христианства - от ложных околохрист. путей, попыток выхолостить христианство, превратить его в чисто моральное (Толстой) или политическое учение. Критике этих ложных путей внутри «нового религиозного сознания», или «неохристианства», посвящены полемические статьи Бердяева, в к-рых он выступает противником Мережковского, Розанова, Иванова, Толстого и др. Хотя на характере этих статей и сказалась эволюция воззрений Бердяева - от страстного сторонника «нового религиозного сознания» до разочаровавшегося современника,- его критика представляет исторический и теоретический интерес. В ст. «Мутные лики», посвященной духовным исканиям в рус. символизме, Бердяев обличает «софианский соблазн» Белого и Блока, подмену в их творчестве Софии Божественной Софией космической, называет их мистику «арелигиозной и антирелигиозной» (С. 453). Искателями Царства Божия и Бога наряду с представителями «нового религиозного сознания» Бердяев считает и нек-рых сектантов, несмотря на их фантастические представления о Боге (Духовное христианство и сектантство, 1916). Он относит к Б. философско-богословские построения М. М. Тареева , рассматривая их как одну «из форм протестантского индивидуализма» (в добавлении к указанной статье (1944) - Собр. |
| Филаретом (Дроздовым) и прот. Г.П. Павским. И донос, и ход расследования дела Павского имеют много общих черт с его отставкой. Действительно, и здесь и там в теневой стороне возникших для Павского проблем очевидно угадывается фигура митр. Филарета. Павский прямо подозревал, что процесс был заранее спланирован: «...меня уверяли, что это новая проделка Филарета Московского . Огорчаясь прежнею неудачею и моим резким ответом на его прежние замечания, не мудрено, что он внушил и сию вторую попытку любимому своему монаху Агафангелу». Конечно, прямых данных нет, да и ход мысли Павского скорее вызывает сомнение – не слишком ли глубока интрига? Тем не менее, многое в этой ситуации говорит за ее срежиссированность. Так, Барсов совершенно справедливо отмечает полное совпадение суждений Агафангела о русском переводе с позицией митр. Филарета по этому вопросу РБО. Собственно, Агафангел ее и озвучил. Опять сведение старых счетов? Правда, позднейшие нелестные высказывания Московского митрополита о действиях Агафангела скорее говорят против скоординированных действий и в пользу личной инициативы Агафангела в этом деле. Результат процесса однозначно показал, что время для возобновления русского перевода Библии еще не настало. Сам же выбранный для дискуссий о нем повод добавил мало привлекательного черт тем, кто непосредственно инспирировал все эти разбирательства. Павского не стали обвинять по самому факту перевода, хотя запретительные определения на этот счет были вынесены. Когда пришли к заключению, что к литографированию он не имел отношения, что это была исключительная инициатива студентов, главное обвинение, которое предъявили – отход от церковной традиции в понимании основных пророчеств Ветхого Завета. То есть речь шла о внутренних особенностях перевода. |
| На экзамене – признаюсь – говорил я слова жесткие не с тем, чтобы сделать замечания О. Агафангелу. Напротив, мне хотелось собственно наказать Студентов; Наставника же имел в виду только малою частью. На деле же вышло – совсем напротив. Да – делать грех – приятно; – легка работа, когда ошибаешься; даже чувствуешь приятность, когда в тебе свободно развивается начало злое, когда разыгрывается самолюбие. Для меня совсем незаметно было, что я дал волю своей гордости, суетному самолюбию или тщеславию высказать и выразить несколько несправедливостей. Незаметно было, что я снисходителен был к себе и к Студ., когда дело шло о моих уроках, – и строже сделался, когда началось дело не мое. Таков грех ! Таковы действия его на душу. Действия его на душу – приятны. Душа принимает и совершает их легко. Потому-то, Друг мой! ты не брани себя, что сказал мне слово души о мне. Это слово очень нужно мне и полезно. Если бы только себя стал я слушаться; смотри, как глух был бы к голосу оскорбленных мной! Ты делаешь свое дело в этом случае без вреда для себя, когда делаешь в простоте души, в спокойствии духа, без движения непорядочной души. Для души же моей ты делаешь пользу. А полезное для друга обязывает делать любовь. Повторю: я не хотел, чтобы тяжесть слов моих чувствовал более Наставник, нежели Студент. Если дело вышло не так, как хотел я: то мое дело просить Господа, чтобы Он исправил последствия дела моего. Надобно, кажется, сознаться, что трудно дело вести так, чтобы экзамен не был и для одной формы и не обращался в тяжесть лицам, прикосновенным к нему. Что делать? Не правда ли, что жизнь – наука? Надобно мне учиться, чтобы владеть собой. |
| Она действительно «может отделить относительный центр своей жизни от абсолютного центра жизни Божественной, может утверждать себя вне Бога... С обособлением же мировой души, когда она, возбуждая в себе свою особенную волю, тем самым отделяется от всего,- частные элементы всемирного организма теряют в ней свою общую связь и предоставленные самим себе обрекаются на разрозненное эгоистическое существование, корень которого есть зло, а плод - страдание» (Там же. С. 142). Зло, следов., зарождается не в свободе личности, а в свободе мировой души. Преодоление зла в «мировом организме» происходит также весьма своеобразно. Оно совершается в «историческом процессе», «подготовляющем рождение человека духовного». Причем совершается с той же необходимостью, с какой «космический процесс» рождает человека «натурального» (Там же. С. 165; 146-159). Так что свободная воля отдельного индивида в процессе духовного рождения отступает на второй план. Ею не обусловлено «всеобщее восстановление»; исторический процесс сам по себе преодолевает зло. В результате окончательная победа добра над злом достигается, по Соловьёву, слишком дорогой ценой - ценой лишения человека свободы выбора. Заслуживает внимания позиция, занятая в обсуждаемом вопросе Н. А. Бердяевым . Для него проблема ада и вечных мучений «есть предельная тайна, не поддающаяся рационализации». Поэтому «никакой рациональной онтологии ада, ни оптимистической, ни пессимистической», построить нельзя (О назначении человека. М., 1993. С. 241). Однако «ад бесспорно существует» (Там же. С. 238) и представляет собой «субъективную сферу», «собственную тьму» души, в к-рую она, отделившись от Бога, погружается. Поэтому ад «есть имманентный результат греховного существования, а совсем не трансцендентное наказание за грех». |
| «12-го мая группа духовенства в составе протоиерея Введенского, священников Красницкого, Калиновского, Белкова и псаломщика Стадника, направилась в Троицкое подворье к Патриарху Тихону и имела с ним продолжительную беседу. Указав на только что закончившийся процесс московского Губвоентрибунала, коим по делу о сопротивлении изъятию ценностей вынесено 11 смертных приговоров, группа духовенства моральную ответственность за эту кровь возлагает на Патриарха, распространившего по церквам свое послание – прокламацию, от 28-го февраля. По мнению группы духовенства, это послание на местах явилось сигналом для новой вспышки руководимой церковной иерархией гражданской войны церкви против советской власти». Далее, против Патриарха были выдвинуты, отмеченные уже выше, обвинения, после чего орган В.Ц.И.К. в заключение отмечает: «...группа духовенства потребовала от Патриарха Тихона созыва для устроения церкви поместного собора и полного отстранения Патриарха до соборного решения от управления церковью. В результате беседы, после некоторого раздумья, Патриарх написал отречение, с передачей своей власти до поместного собора одному из высших иерархов» 338). Причины, побудившие Патриарха подписать указ, остались не выясненными. По этому поводу Парижская русская газета «Последние Новости» отмечала: «Мы уже сообщали на днях о приостановке исполнения смертного приговора над 11 лицами, судившимися по делу о сопротивлении изъятию церковных ценностей. Не находится ли эта приостановка в связи с отречением Патриарха. Не вызвано ли согласие Тихона угрозой в противном случае расстрелять осужденных?» 339). Временным заместителем своим Патриарх назначил 70-лет-него митрополита Ярославского Агафангела. Митрополиту Агафангелу не позволили выехать из Ярославля, а затем он был осужден на принудительные (фактически же – нередко каторжные) работы и выслан по этапу. По сообщениям заграничных газет часть пути престарелого иерарха гнали пешком в лютую стужу 47 . В 84 «Известий В.Ц.И.К.» подводятся следующие итоги этим мероприятиям: |
| Затем еще до рассвета удалился. Чрез пять месяцев после того, под конец весны 57 , он явился опять и рассказал Григоре, что случилось в прошлом году дома и на войне. Таким образом, посещая от времени до времени Григору, он передал ему все, что ему интересно было знать. Из этих рассказов Агафангела Григора составил 5 книг Истории, изложенной в виде непрерывающегося разговора с тою целью, чтобы словами другого удобнее было и изобличать врагов, и себя при случае похвалить. С того времени, как известное соборное определение было обнародовано, и до того дня, когда Иоанн Палеолог, вошедши неожиданно в Византию, получил верховную власть, Григора, заключенный в своем доме, как в темнице, много вытерпел. Он сам жалуется, что был доведен до такой крайности, что, так как зима была слишком сурова, он не мог иначе согревать стакана воды, как выставляя его на окно под солнечные лучи 58 . Он упоминает также, что, будучи вынужден ходить за водой к колодцу, однажды споткнулся ночью ногой о камень и потом, сделавшись болен, должен был пить грязную и гнилую воду, пока благодаря Агафангелу не достал другой 59 . К нему не смел ходить и священник, поэтому он приобщался заранее запасенными Дарами. Таким образом он был лишен не только телесного, но и душевного утешения. Он говорит также, что у него отняты были и книги Св. Писания, – что от двора у него были нарочитые с тем, чтобы склонить его отказаться от своих убеждений, если же не согласится, предложить ему на выбор – или все невыгоды темничного заключения и, так сказать, медленной смерти, или же скорую насильственную смерть 60 . При таких затруднениях Григора однако ж успел написать в это время 10 книг Византийской Истории. |
|
