| Г. м. принадлежали холодный Богородице-Рождественский собор и теплая Никольская ц., устроенная в сев.-зап. корпусе кляштора. В 1868 г. по благословению Волынского архиеп. Агафангела (Соловьёва) одноименная приходская церковь на Селище была передана мон-рю с условием материального обеспечения ее причта постройками и церковной землей. В 1880 г. по просьбам местных крестьян Никольская ц. вновь стала самостоятельной приходской. В 1902 г. в Г. м. был построен теплый храм в честь Рождества св. Иоанна Предтечи. В 1905-1906 гг. в г. Ораниенбаум (ныне г. Ломоносов Ленинградской обл.) на подворье Г. м. по проекту П. П. Соколова была построена каменная часовня, освященная во имя прп. Серафима Саровского, свт. Николая Чудотворца и мц. Александры (в 1917-1931 церковь, в 1991 возобновлена как часовня). При Г. м. были открыты уч-ще, школа грамоты для сирот и с 1900 г.- больница. В Богородице-Рождественском соборе, справа от входа, хранилась Городищенская (Шкаплерная) икона Божией Матери «Семистрельная». Шкаплер - кусочки сукна в виде сердца с вышитым на них именем Божией Матери. Шкаплер носили на плечах и груди члены католич. монашеского братства, к-рое называлось шкаплерным. После закрытия католич. мон-ря икона перешла к правосл. верующим. Также в Г. м. хранился серебряный позолоченный крест с частицей древа Креста Господня, пожертвованный собору в 1866 г., после кончины наследника цесаревича Николая Александровича. В 1923 г. Г. м. был закрыт, в его корпусах разместилась партшкола, в 1926-1936 гг.- санаторий ЦК ВЛКСМ Украины, с 1936 г.- гарнизонный военный госпиталь и санаторий командного состава Киевского особого военного округа. В 1941 г., после оккупации Украины нем. войсками, в Г. м. вернулись монахини. В 1944 г. в мон-ре проживали настоятельница схим. Херувима и 32 насельницы, в 1951 г.- 54 насельницы, в 1954 г.- 63 насельницы, в 1958 г.- 70 насельниц. После увольнения на покой игум. Херувимы (22 апр. 1953) Г. м. возглавила бывш. настоятельница Немировского мон-ря Винницкой обл. игум. Арсения (Диденко). Духовниками обители были: игум. Андрей (Романюк), архим. Адриан (Ярошук), архим. Алексий (Миронович). 30 июня 1960 г. мон-рь был закрыт, сестры переведены в Сатановский мон-рь Городокского р-на. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла «ВЯТСКИЕ ЕПАРХИАЛЬНЫЕ ВЕДОМОСТИ» предыдущая статья Т. 10 , С. 164-165 опубликовано: 17 сентября 2010г. «ВЯТСКИЕ ЕПАРХИАЛЬНЫЕ ВЕДОМОСТИ» журнал, был разрешен к изданию Синодом 17 июля 1862 г. по ходатайству Вятского еп. Агафангела (Соловьёва) и выходил в 1863-1918 гг. В первый и последний годы издания выходил под заголовком «Официальные известия по Вятской епархии». В подзаголовке в 1864-1867 и 1874-1892 гг. указывался издатель - Вятская духовная консистория, а в 1868-1873 и 1893 гг.- Вятская ДС. Первоначально издавался 2 раза в месяц, в 1906-1917 гг. (по 22 от 1 июня) - еженедельно, с авг. 1917 г.- 3 раза в месяц (в 1917 со 2 июня по 1 авг. журнал не выходил, в авг.-дек. вышли 1-15 новой нумерации; в 1918 вышли 20 номеров, последний датирован 1 авг.). В 1917 (авг.-дек.) и 1918 гг. 1-17) публиковался только офиц. отдел. Первым редактором был назначен инспектор ДС прот. Игнатий Фармаковский, в 1864 г. (с 9) в редактировании офиц. и неофиц. частей его сменил архим. Павел (Доброхотов ; впосл. епископ Олонецкий), в 1866 21) - 1871 гг. 23) редактором был архим. Иосиф (Баженов ; впосл. епископ Балтский), в 1871 24) - 1892 гг.- прот. Феодор Кибардин (был и автором журнала). После него с 1893 г. произошло разделение в редактировании офиц. и неофиц. частей. Первая была поручена секретарю консистории А. П. Стратилатову, в 1903 г. 10) его сменил И. С. Борзецовский, в 1908 г. 21) В. А. Ивановский, в 1911 г. 32) А. М. Грабенко, в 1912 г. 25) И. П. Ракитин, в 1915 г. 15) секретарь консистории Н. И. Троицкий, последним редактором в 1918 г. 10-20) был свящ. Николай Люперсольский. Неофиц. часть с 1893 по 1894 г. 17) редактировал ректор ДС прот. Петр Смирнов, с 1895 12) по 1903 г. 13) прот. Алексий Израилев, с 1903 23) по июнь 1917 г. Н. Г. Гусев; с 1893 г. была учреждена должность 2-го редактора, к-рую занимали преподаватели ДС: в 1893-1899 гг. П. П. Смелков, в 1899-1903 гг. А. И. Одоев, в 1903-1906 гг. А. А. Рукин. Эти же, а в отдельных номерах и др. сотрудники ДС исполняли обязанности 1-х редакторов в их отсутствие. |
| И. «рассудительно» опасался поднимать вопрос о восстановлении Патриаршества, однако в 1878 г. передал в б-ку СПбДА рукопись еп. Ревельского Агафангела (Соловьёва) «Высшая администрация Русской Церкви» (1857) и рукописи А. Н. Муравьёва с проектами реформ системы церковного управления; эти материалы стали использоваться в лекционных курсах и содействовали актуализации в церковной среде дискуссии о возобновлении патриаршего управления. В 1886 г. выступил за освобождение церквей и мон-рей от земского налога на принадлежащие им земли. И. возражал против предоставления больших прав единоверцам и хиротонии для них епископа (1853-1864), препятствовал осуществлению церковно-судебной реформы (1869-1870), полагая, что она направлена против архиерейской власти, был, как и Д. А. Толстой , противником военной реформы Д. А. Милютина. Убежденный сторонник монашества, И. порицал Д. Толстого за предпочтение белого духовенства. Митрополит состоял в переписке с подвижниками благочестия староладожской игум. Евпраксией и валаамским иеросхим. прп. Антипой (вероятно, они познакомились на валаамском престольном празднике Преображения Господня в 1862). И. поддержал движение за переход в Православие эстонцев и латышей, активизировавшееся в годы правления имп. Александра III. Архиерей ратовал за отвод участков для постройки церквей и школ, чему препятствовали прибалт. помещики и пасторы; при свидании с императором И. просил использовать для строительства земли из гос. фондов, что удалось осуществить. И. высказывался в пользу перевода литургии и катехизиса на эст. и швед. языки, однако относительно перевода на нем. язык выражал свт. Филарету свои сомнения, опасаясь, в частности, реакции раскольников. И. способствовал устройству зарубежных правосл. |
| 1890 г. в Почаевской лавре преподнес имп. Александру III свои церковно-исторические и проповеднические труды. В 1899 г. торжественно отмечалось 50-летие служения М. в священном сане. 6 марта 1902 г. он заболел. 15 марта в присутствии духовника игум. Ипатия, эконома архиерейского дома иером. Иоанникия, келейника Коссовского, он сделал распоряжения относительно своего имущества и б-ки. 10 тыс. р. велел отписать «в пользу» попечительства о бедных духовного звания, 3 тыс. р.- на стипендию при Волынской ДС, 3 тыс. р.- на завершение строительства Покровской ц. на старейшем кладбище Житомира. Значительные суммы разослал в монастыри, благотворительные учреждения, родным. 10 апр. того же года исполнилось 25 лет служения М. в святительском сане. Он готовился к пасхальной службе. В Великую субботу, 13 апр., по возвращении из церкви «опустился на подушку и тихо, без всякой агонии, стал как бы засыпать» ( Левитский. 1902. 12/13. С. 343). По поручению Синода отпевание М. совершил архиеп. Херсонский и Одесский Иустин (Охотин) . 18 апр. гроб с телом архиерея опустили в склеп житомирского кафедрального Преображенского собора под главным алтарем, где находились гробницы архиепископов Агафангела (Соловьёва) и Тихона (Покровского) . М. был награжден орденами св. Анны 2-й степени (1865), св. Анны 2-й степени с Императорской короной (1871), св. Владимира 4-й степени (1874), св. Владимира 3-й степени (1878), св. Анны 1-й степени (1880), равноап. вел. кн. Владимира 2-й степени (28 янв. 1887), равноап. вел. кн. Владимира 1-й степени (28 марта 1888), блгв. кн. Александра Невского (14 мая 1896), наперсным крестом, украшенным бирюзой и бриллиантами (30 авг. 1890). 6 мая 1901 г. указом Синода удостоен права ношения бриллиантового креста на клобуке. Действительный член Церковно-археологического общества при КДА (25 дек. 1875), почетный член Церковно-археологического общества при КДА (1877), почетный член Православного палестинского об-ва (1886); пожизненный член нижегородского Православного епархиального братства св. блгв. кн. Георгия Всеволодовича (28 янв. 1887); почетный член Нижегородского об-ва вспоможения бедным (4 окт. 1889); почетный член Волынского управления Красного Креста (1892); почетный член КДА (1899); почетный член КазДА (1899). |
| Хомяков утверждал цельный органический разум. Отрывочные мысли Хомякова Соловьёв привел в систему. Но на самом методе философствования Вл. Соловьёва отпечатлелись непосредственные следы гегельянства. Быть может, потому Соловьёву сравнительно легче было придать славянофильской философии форму системы. Хомяков был свободнее от гегельянства. Но я не хочу сказать, что философия Соловьёва была простым повторением славянофильских идей. У Вл. Соловьёва был большой творческий ум, и он творчески претворял все влияния. Всё-таки критика отвлечённых начал не была осуществлена Хомяковым, а лишь намечена. Соловьёв блестяще провел эту критику. У Соловьёва был философский размах и универсальная ширь, которых нет у Хомякова. Он был единственный у нас творец универсальной философской системы, по образцу великих систем Запада, главным образом Германии. Это его вклад в русскую культуру. Хомяков оставил лишь философские отрывки; Соловьёв оставил философские трактаты. Но и он, как человек русский, был слишком обуреваем духом жизни и потому не мог отдать себя исключительно кабинетным философским изысканиям. Нужно подчеркнуть оттенок, отличающий Вл. Соловьёва от Хомякова. Дух философствования Хомякова более волюнтаристический и прагматический, дух философствования Соловьёва более интеллектуалистический и логистический. И в этом Хомяков ближе нам, чем Соловьёв. После Соловьёва славянофильскую традицию в философии продолжал кн. С. Трубецкой. Его замечательная работа «О природе сознания» проникнута славянофильским духом и развивает славянофильскую идею соборности в гносеологическом её аспекте. Вся творческая русская философия борется с индивидуализмом, с падшим разумом за соборность сознания, за стяжание Логоса. В России преодолевается философия как отвлечённое начало и потому дан путь к выходу из тупика, в который зашла современная европейская философия, дана возможность преодолеть кризис философии. |
| Вряд ли Красницкий верил, что сможет убедить митрополита поддержать ВЦУ, куда больше он надеялся на то, что ГПУ арестует митрополита за сопротивление обновленцам. Неужели же ГПУ, обладающее почти безграничной властью, не сможет организовать приход ВЦУ к управлению Православной Церковью? И Красницкий решил не утруждать себя переговорами с дипломатично-сдержанным и твердо-непреклонным митрополитом. Но имея обязательства перед ГПУ выяснить позицию митрополита, он спросил, не подпишет ли митрополит воззвание «инициативной группы духовенства», опубликованное в газетах. Митрополит отказался. – А позвольте спросить, почему? Оно мне мало известно и в широких церковных кругах не обсуждалось, – ответил владыка. На этом беседа закончилась. В тот же день Красницкий отбыл в Москву, где поставил руководство ГПУ в известность о состоявшемся разговоре. Последствия сказались незамедлительно. На следующий день начальник секретно-оперативного управления ГПУ Менжинский и начальник секретного отдела ГПУ Самсонов отправили в Ярославль шифрованную телеграмму: «Под ответственность начальника ГОГПУ с соблюдением строжайшей конспирации предлагаем провести следующее: 1) обследовать хозяйство митрополита Агафангела, осторожно намекнув на то, что оно может быть реквизировано; немедленно произвести у Агафангела в его канцелярии и у ближайших его помощников самый тщательный обыск, изъяв все подозрительные документы; взять с Агафангела подписку о невыезде ввиду неблагонадежности; арестовать всех его приближенных, в частности, тех, кто принимал участие в беседе Агафангела с московским попом Красннцким; 5) прислать на Агафангела весь компрометирующий материал. Настоящее принять к неуклонному исполнению и хранению в строжайшем секрете» . Телеграмма была получена 20 мая, и в тот же день был выписан ордер на обыск, а сам митрополит приглашен в Ярославское ГПУ для допроса. Следователь интересовался, о чем митрополит говорил с Красницким и каково его отношение к обновленцам. Владыка рассказал, как было дело. |
| Соловьёв повлиял больше на символистов младших, прежде всего на Блока и Белого. Соловьёв жил как бы в некоем особом мире, в котором всевозможные «видения», голоса и пр. были для него реальностью не меньшей, чем сущности материального мира. Свидетельствами об этом изобилуют его письма, сочинения и воспоминания о нём. Нередко начало того или иного труда определялось именно «видением», прямым указанием из мира иного. Можно сказать, символизм в поэзии Соловьёва, как и символизм его философии (Соловьёва можно было бы назвать в известном смысле философом-символистом) был определён именно своеобразием его мировидения. Одна из важнейших философско-религиозных (и одновременно эстетических) идей Соловьёва — искусительная идея Вечной Женственности, оказавшая воздействие на творчество многих русских литераторов серебряного века . Знайте же: Вечная Женственность ныне В теле нетленном на землю идёт. В свете немеркнущем новой богини Небо слилося с пучиною вод. Как художественный образ идея Вечной Женственности заимствована у Гёте. Этот образ, по-разному воплощённый, встречается на протяжении всего творчества Соловьёва-поэта. О встречах с различными воплощениями этого начала, о зове её к нему он пишет мистическую поэму Три свидания (1898). В образе этой таинственной незнакомки мы видим не что иное, как прообраз блоковой Прекрасной Дамы. Соловьёв чаще именует её Вечной Подругой, но тут лишь разница во внешнем обозначении. Не менее важно, что образ Вечной Женственности отразил, на уровне эстетическом, религиозно-философский софианский соблазн Соловьёва. Элемент рационализма в философских исканиях Соловьёва, парадоксально сочетавшийся с тягой к мистицизму, способствовал восприятию этого гностически-оккультного соблазна. Магические опыты Соловьёва были связаны именно с его софианскими увлечениями, с тягой к Вечной Женственности. И с отходом от Церкви. Из мистических тяготений вырастает не вполне разработанная идея Церкви Святого Духа (которая найдёт более полное воплощение во взглядах Мережковского). Вечная Женственность стала для Соловьёва той сущностью, отражение, тень которой он пытается обнаружить в мире усилием поэтической мысли. Вот где начало его символистского эстетического познания. |
| Русский мессианизм вступает в новую стадию. Достоевский говорит уже о том, что русский человек – всечеловек и что призвание России – всемирное. Мессианизм сознаёт свою универсальную природу. Творческое развитие сознания славянофилов и Достоевского мы видим у Вл. Соловьёва. Вл. Соловьёв – славянофил по своим истокам, от славянофилов получил он свои темы, своё религиозное направление, свою веру в призвание России. Но он развивает славянофильское сознание в сторону христианского универсализма, языческий национализм в нём окончательно преодолевается. Поэтому у Вл. Соловьёва радикально меняется отношение к католическому Западу. В отношении к католичеству он ближе к Чаадаеву, чем к Хомякову; в Соловьёве эти два антипода, одинаково религиозно мыслившие, встречаются. Соловьёв признаёт правду католичества, жаждет соединения церквей и приобщения России к западной культуре. Он исповедует идеалы вселенского христианства и видит миссию России в воссоединении в единую правду Христову правды Востока и правды Запада. Он твёрдо становится на почву религиозно-мистического обоснования мессианизма против историко-этнографического обоснования национализма. Он зовет к самокритике, а не к самодовольству, изобличает языческий эгоизм у эпигонов славянофильства. После Достоевского и Соловьёва русский мессианизм окончательно вступил в эпоху вселенского сознания; возврат к национализму славянофилов религиозно невозможен, возможен лишь в форме бытовой реакции. Правда Хомякова прошла чрез Достоевского и Соловьёва и дошла до нас в творчески-преображенном виде. Данилевский, катковщина, одичание националистической и сословной корысти, языческое самодовольство, холопство перед эмпирическими фактами, прислужничество власти – всё это остаётся в стороне, не входит в историю религиозного и национального самосознания русского народа. |
| Но близко знавшие его люди объясняли этот случай по-другому. Земляк Агафангела писал: «Я пользовался большим вниманием и расположением отца Агафангела, и перед посылкой доноса своего он посвятил меня в эту тайну. Я упоминаю об этой печальной истории с той целью, чтобы снять с отца Агафангела густую тень, какую налагают на него некоторые исследователи доноса на Павского. По словам Агафангела, Павский написал перевод пророческих книг с объяснениями, возмущающими чувство православного христианина. Поэтому он, после разбора перевода, счел необходимым обратить на него внимание высшей духовной власти, о чем и написал письмо к трем митрополитам. О своем решении он советовался с бакалавром отцом Платоном, который одобрил и благословил его на это дело». Совершенно в другом свете предстает перед нами Агафангел в период своей архипастырской деятельности. Преосвященный Агафангел был ревнитель просвещения. Он устраивал училища, библиотеки, участвовал в издании журналов. В Вятке им было основано училище для девиц духовного звания. Здесь же он создал епархиальную библиотеку, пожертвовав в нее много книг. Преосвященный Агафангел был большим знатоком древних и новейших языков, любил музыку и естественные науки. Он строго распределял свое время. Он был хорошим проповедником. В его проповедях отражался светлый взгляд на нравственную жизнь христианина. Он имел чистую, любящую, всепрощающую душу. Главной его заботой было водворение мира среди пастырей и пасомых. Добрую память оставил он о себе в Почаевской лавре, как искренний попечитель ее благолепия. В своих взглядах на положение епископа в епархии преосвященный Агафангел допускал некоторые неправости. По его мнению, архиерей должен был иметь неограниченную власть над подчиненным духовенством, вследствие чего он выступил противником преобразования суда в России, признавая проект духовной судебной реформы антиканоническим. Труды: Перевод с древнееврейского Книги Иова с подстрочными примечаниями. – Вятка, 1861. Перевод с греческого Книги Премудрости Иисуса, сына Сирахова. – СПб., 1860. |
| Филаретом (Дроздовым) и прот. Г.П. Павским. И донос, и ход расследования дела Павского имеют много общих черт с его отставкой. Действительно, и здесь и там в теневой стороне возникших для Павского проблем очевидно угадывается фигура митр. Филарета. Павский прямо подозревал, что процесс был заранее спланирован: «...меня уверяли, что это новая проделка Филарета Московского . Огорчаясь прежнею неудачею и моим резким ответом на его прежние замечания, не мудрено, что он внушил и сию вторую попытку любимому своему монаху Агафангелу». Конечно, прямых данных нет, да и ход мысли Павского скорее вызывает сомнение – не слишком ли глубока интрига? Тем не менее, многое в этой ситуации говорит за ее срежиссированность. Так, Барсов совершенно справедливо отмечает полное совпадение суждений Агафангела о русском переводе с позицией митр. Филарета по этому вопросу РБО. Собственно, Агафангел ее и озвучил. Опять сведение старых счетов? Правда, позднейшие нелестные высказывания Московского митрополита о действиях Агафангела скорее говорят против скоординированных действий и в пользу личной инициативы Агафангела в этом деле. Результат процесса однозначно показал, что время для возобновления русского перевода Библии еще не настало. Сам же выбранный для дискуссий о нем повод добавил мало привлекательного черт тем, кто непосредственно инспирировал все эти разбирательства. Павского не стали обвинять по самому факту перевода, хотя запретительные определения на этот счет были вынесены. Когда пришли к заключению, что к литографированию он не имел отношения, что это была исключительная инициатива студентов, главное обвинение, которое предъявили – отход от церковной традиции в понимании основных пророчеств Ветхого Завета. То есть речь шла о внутренних особенностях перевода. |
|
