| Оно же главным образом было принято и Церковью христианской и было введено ею в употребление при богослужении. Поэтому нам надо обратить особенное внимание на пение греческое. Греческое пение тогдашней эпохи не было еще так развито, как теперь, оно находилось на очень низкой степени. Главная отличительная черта в его 56 характере – это отсутствие гармонии, т. е. сочетания различных голосов в пении. Вообще, греческое пение было в независимом положении: оно не имело даже своей самостоятельности. У греков не употреблялось одно пение, но пение под музыку, при этом самое пение имело значение только такта. В таком виде оно употреблялось при хоровых плясках, во время военных походов. Но, несмотря на свое низкое положение, греческое пение имело все-таки свою теорию. Основание этой теории составляли три гаммы: диатоническая – самая простая и естественная гамма, хроматическая – вялая и меланхолическая и энгармоническая – самая трудная из всех гамм. Кроме того, существовали еще лады. Их было 15. Главных ладов сначала было три: фригийский, лидийский и дорийский. Каждый из них начинался особой нотой: фригийский – «ре», лидийский – «ми», и дорийский – «фа».Это основные лады – Затем через повышение и понижение каждый из этих основных ладов разбился на три лада: фригийский – на фригийский, иперфригийский и ипофригийский; лидийский – на лидийский, иперлидийский и иполидийский; дорический [sic!] – на дорический, ипердорический и иподорический. Лады иперфригийский, иперлидийский и ипердорический произошли через повышение; ипофригийский, иполидийский и иподорический – через понижение. Повышение и понижение следовали квартами, т. е. через 4 ноты. Т. о. иперфригийский начинался с верхней «ля»; иперлидийский – «до»; ипердорический – «ре»; ипофригийский – нижней «ля»; иполидийский – «до»; иподорический – «ре» 57 . Таким образом образовалось 9 ладов. |
| Желая получить сведения об участниках постригов в монашество, следователь спросил монаха Агапита: Скажите, когда Вас постриг в монахи Никон Беляев, где именно это происходило и кто при этом еще был? О.Агапит хорошо понимал, как именно следователь будет интерпретировать каждый его ответ, и, зная, что тот по существу незаконно спрашивает его об этом, так как статьи, предполагающей уголовную ответственность за постриг в монашество, не существует, кроме того, есть вопросы сугубо личные, интерес к которым следователя как представителя власти ничем не может быть обоснован, сказал: - На этот вопрос я отказываюсь давать ответ. - Почему? - Поскольку касается личной моей жизни. Это был исчерпывающий и с точки зрения закона, и по христианской совести ответ, и на этом допросы были прекращены. 19 декабря 1927 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило монаха Агапита к трем годам заключения в концлагере на Соловках без права на амнистию. Этап на Соловки был отправлен 27 января 1928 года. В марте 1928 года осужденные прибыли в Кемский пересыльный пункт. Первое время о.Агапит и о. Никон жили в лагере вместе, в одном бараке, но затем монаха Агапита отправили в одну из лагерных командировок в лес, на побережье Белого моря, а отец Никон был оставлен в Кеми. На Соловках о.Никон и о.Агапит пробыли немногим более двух лет. По окончании срока заключения Постановлением Особого Совещания при Коллегии ОГПУ СССР от 23 мая 1930 года из лагеря они были освобождены и приговорены к трем годам высылки в Северный край. Им было разрешено поселиться в вольной ссылке в Архангельске . В Архангельск о. Агапит прибыл в одном этапе с отцом Никоном в июне 1930 года. Они стали жить недалеко от города в деревне Нижнее Ладино . Вскоре о.Никона отправили в Пинегу, а о. Агапит остался жить вблизи Архангельска. В ссылке о. Агапит был прихожанином Воскресенской церкви г. Архангельска . В Архангельске он познакомился с архиепископом Архангельским Антонием (Быстровым) и некоторыми ссыльными епископами и священниками. |
| Монаху Агапиту в то время не присылали посылок, и Амвросия (Оберучева) спросила его как-то в письме, не нужно ли чего послать. Он ответил, что нуждается в сапогах, так как его отправляют на работу в лес, на болото. Монахиня Амвросия сшить сапоги монаху-сапожнику, который раньше шил для отца Агапита и знал его мерку, и затем отправилась в деревню за несколько километров от Архангельска передать их ему вместе с продуктами. «В этой же деревне, – вспоминала она – поселился и присланный сюда с Соловков владыка [h] Гомельский. Он радушно встретил нас. Помещение у него было хорошее, он снимал две комнаты. В одной была марлевой занавеской отделена часть для алтаря». Монах Агапит нашел квартиру для монахини Амвросии и посетил ее на следующий день. Он рассказал ей об отце Никоне, с большой любовью и вспоминая их совместную жизнь и грустное расставание, и попросил, чтобы мать Амвросия обязательно писала отцу так как ее письма всегда были для того большим утешением. Получив добротные сапоги, он отдал в починку валенки; через день он был арестован вместе с епископом Тихоном. В архангельской ссылке монах Агапит познакомился с Архангельским Антонием (Быстровым) и ссыльными епископами и священниками, а с владыкой (Шараповым) он оказался в самом ближайшем соседстве. 23 января 1931 года архиепископ Антоний был арестован, по тому же делу были арестованы двадцать один человек и среди них Агапит. На допросе следователь спросил его, знает ли он о епископом Тихоном тайных богослужениях. что он никогда не видел, чтобы его сосед-епископ совершал дома богослужения, и что никаких бесед между ними не было, монах Агапит сказал: «Виновным в антисоветской агитации себя не признаю, так как никогда и нигде на политическую тему антисоветских разговоров не вел». |
| Навстречу этому вызову папы, пришла и политическая необходимость. Агапита побудил ехать к Юстиниану для мирного соглашения теснимый византийскими войсками готский король Теодат, в ту пору еще владевший Римом. Приезд папы временно сорвал успехи монофиситствующей интриги. Еретичествующий, но честный патр. Анфим, не вступая в общение с папой, сам покинул свое место, и папа Агапит сам посвятил на патриаршество строгого халкидонца Мину. Хотя папа и умер скоропостижно в КПле, но собор утвердил его решение в присутствии представителей папы: 6 итальянских епископов и 5 римских диаконов, в числе коих были и будущие папы: Вигилий и Пелагий. Огорченная Феодора решила теперь сделать «подбор» и в замещении патриарха 1-го Рима с тем, чтобы гарантированно проводить свою про-монофиситскую линию. Задача очень смелая, но при абсолютной монархической власти оказавшаяся не столь фантастической, хотя политическое обладание Римом все время захватывалось у Византии готами. В данный момент у Феодоры был свой кандидат на папство: апокрисиарий Вигилий. Вигилий происходил из аристократической римской фамилии. Рукоположен в диаконы папой Бонифацием IV, по смерти которого (532 г.) стремился стать его преемником через протекцию готского правительства. Но, с переходом в 536 г. Рима в руки Византийского Двора, Вигилий естественно перенес свои расчеты на протекцию КПля. В 533 г. он приезжает туда апокрисиарием от Рима. Когда в 536 г. в КПль прибыл папа Агапит, Вигилий уже снискал благоволение Феодоры. A Феодора поставила ставку на него: как на будущего папу, который согласится на смягченное толкование формул Халкидона с прибавкой повторных анафем на несториан в угоду массам Востока. Когда Агапит скончался в КПле (536 г.), Вигилий с его телом поспешил вернуться в Рим в расчете пройти теперь же на выборах в преемники Агапиту. |
| Раздай же теперь нуждающимся всё, что имеешь для этого избавил тебя Бог от смерти, а я ничего бы не смог сделать. И не думай ослушаться меня, чтобы не пострадать, как прежде». И взял Агапит принесённое золото, вынес вон из кельи и бросил, а сам скрылся. Боярин, вышедши увидал брошенное за ворота, принесённое им золото и дары, взял и отдал всё игумену Иоанну, и рассказал князю о старце. И поняли все, что-то истинный раб Божий; князь же не смея ослушаться блаженного; всё имение своё роздал, по слову его, нищим. После этого разболелся Агапит; и пришёл посетить его армянин, о котором мы говорили прежде. И начал он состязаться с иноком о врачебном искусстве, спрашивая: каким зельем какой недуг лечится? И отвечал блаженный; «каким Господь подаст здоровье». Армянин понял, что он нисколько не сведущ в этом и сказал своим: «ничего он не знает». Потом взял его руку и сказал, что чрез три дня он умрёт. «И это истинно, прибавил врач, и не изменится слово мое, если будет не так, я сам монахом сделаюсь. Блаженный же с негодованием сказал ему: «так вот как ты врачуешь, смерть мне предсказываешь, а помочь не можешь! Если ты искусен, то дай мне жизнь; а если этим не владеешь, что же укоряешь меня? Мало этого, ты осуждаешь меня на смерть через три дня, а Господь известил меня, что я умру через три месяца». И сказал ему армянин: «ты вот уже сам понял, что умрёшь, и никак не переживёшь третьего дня». А блаженный изболел уже весь, так что сам и двинуться не мог. В это время принесли из Киева одного больного. Агапит встал, как бы вовсе и болен не был, взял зелье, которое сам ел, и показал лекарю, говоря: «вот зелье, смотри и разумей». |
| Настаивая на получении сведений обо всех участниках пострига отца Агапита в монашество, следователь спросил его: когда вас постриг в монахи Никон Беляев, где именно это происходило и кто при этом еще был? Хорошо понимая, как следователь будет интерпретировать каждый его ответ, зная, что он незаконно и спрашивает его об этом, так как статьи, предполагающей уголовную ответственность за постриг в монашество, не существует, отец Агапит сказал: этот вопрос я отказываюсь давать ответ. касается личной моей жизни. Это был исчерпывающий с точки зрения закона и по совести ответ, и все допросы на этом были прекращены. 19 декабря 1927 года Особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило монаха Агапита к трем годам заключения в концлагере, и он был отправлен в пересыльный лагерь, располагавшийся в городе Кеми, куда был заключен и его отец. Первое время они жили вместе, но затем монаха Агапита отправили на одну из лагерных командировок в лес, на Белого моря, а отец Никон был оставлен в Кеми. По окончании срока заключения, 23 мая 1930 года, Особое без дополнительного разбирательства снова монаха Агапита к трем годам ссылки, и он был отправлен в куда ему сподобилось ехать в одном этапе со своим духовным отцом, что стало для него большим утешением. В Архангельске им пришлось проходить медицинскую комиссию. Врач, обследовавший отца Никона, заметил, что по состоянию здоровья он мог бы быть направлен в лучшие климатические «Отец Никон, привыкший отсекать свою волю, совета у отца Агапита, который не посоветовал ему что-либо в этом направлении, и отец Никон сказал: Божия да По прибытии в отец Никон и отец Агапит некоторое время жили Вскоре отца Никона отправили в Пинегу, а отец Агапит остался один вблизи Архангельска», в селе Заостровье. |
| Понял тогда келейник Иван, какая это «гроза» надвигалась на них... Вторым келейником был у старца некто Корнилий, из отставных солдат. Нрава он был чрезвычайно строптивого и упрямого, к тому же был еще и косноязычен. Посетители, навещавшие блаженного, терпели от Корнилия разные оскорбления и часто жаловались Феофилу на грубость келейника. – Не умеешь пустынником жить,– строго сказал ему раз старец,– я тебя в Лавру пошлю. Там тебя, медведя, скоро вымуштруют. И отослал его в лаврскую гостиницу, к начальнику ее. Впоследствии, когда начальником лаврской гостиницы был назначен игумен Агапит, Корнилий был взят им к себе в келейники. Агапит был великий старец, и имя его доселе еще памятно тем беднякам, которые пользовались его благотворениями. Покупая целыми штуками сукно, холст и прочую материю, он шил мужские и женские одежды, белье, и все это раздавал неимущим богомольцам. Богаделенки, жившие при странноприимной больнице, не успевали шить белье и одежды для нищих. Кроме постоянной помощи деньгами, одеждой и хлебом, отец Агапит имел еще немало пенсионеров в городе, которым раздавал ежемесячное пособие, то есть людей истинно бедных и обремененных семьей; одиноких же принимал в лаврскую богадельню при гостинице, кормил, одевал, лечил и напутствовал их в Вечность... Вот к этому-то старцу и попал Корнилий. Правда, нелегко было отцу Агапиту уживаться с Корнилием. Однако, впоследствии он постриг его в мантию, назвал Нестором, потом похоронил и поминал с любовью. Но нужно отдать честь и Корнилию. В тайных благотворениях отца Агапита он был незаменим, умел хранить его тайны и вообще душою был ему предан. Отец Агапит не ограничивался в своих благотворениях лаврской гостиницей. Он любил посещать также в городе тюремный замок, приюты крайней нищеты и вообще истинно бедных людей. Вот в этих-то поездках его и сопровождал Корнилий. Навьючат на извозчика узлы с одеждой, возьмут корзины белого хлеба, денег и поедут в город, как бы за покупками в лавки, а сами духовный и посетят нуждающихся: кого приоденут, кому дадут хлеба и денег. Затем, наполнив опустошенные свои корзины для вида каким-либо товаром, едут себе веселые и довольные домой... Из всего этого мы можем вывести заключение, что по переходе Корнилия в Лавру, он действительно из невежественного «медведя» сделался достойным учеником своего великого старца-наставника. 11 |
| Монах Агапит был обвинен в том, что являлся ближайшим сторонником епископа Тихона, участвовал в помощи ссыльному духовенству, которую организовал архиепископ Антоний, и себя среди крестьян «за мученика и невинного страдальца за веру Христову». Вскоре монахиня Амвросия получила от отца Агапита с адресом, по которому он просил прислать ему валенки, ибо зимой без валенок во время суровых морозов он оказался в весьма тяжком положении. Она собрала посылку и решила сама ее отвезти. Ехать нужно было на пригородном поезде. Некая девушка взялась ее проводить. Посылку накрепко привязали к и поэтому всю дорогу им пришлось стоять на среди мужчин-рабочих. Когда доехали до нужной станции, то платформы не было, и надо было со ступенек сходить прямо на обледеневшую горку. Монахиня Амвросия, поскользнувшись, упала, и через нее стали прыгать рабочие. Казалось, ее затопчут, но над ее головой оказалась чья-то рука, которая защитила ее. На станции они расспросили, где размещаются заключенные. Оказалось, что идти надо было еще около двух с половиной по вьющейся среди деревьев тропинке. Девушка вызвалась проводить монахиню и повезла санки. Когда добрались до места, они распрощались, и монахиня Амвросия стала дожидаться, когда примут посылку. Наконец ее впустили в палатку, раскрыли посылку и, не найдя в ней ничего недозволенного, отнесли монаху Агапиту и в ответ принесли от него записку со словами Тем временем стало быстро темнеть, и надо было искать ночлег. На ночлег монахиню пустили к себе в дом добрые люди, которые утром угостили ее блинами и испекли блинов на дорогу. Проходя мимо лагерной палатки, монахиня Амвросия попросила передать их заключенному Таубе, что и было сделано. И монах Агапит вновь ответил ей с благодарностью запиской. 2 декабря 1931 года монах Агапит был приговорен к трем заключения в концлагерь и отправлен в Мариинские лагеря в Кемеровской области. Вернувшись из заключения, он поселился в городе Орле, где в то время жили многие ссыльные и отбывшие заключение в лагерях. Иногда он приезжал в Москву, где со знакомыми по Оптиной пустыни. |
| Более известны греческие три гаммы: диатоническая (чрез тон), хроматическая и энгармоническая 66 . Кроме того, грекам были известны еще лады, которых было 15. Они-то и дали начало нашим гласам. Главных ладов у греков было три: дорийский, лидийский, фригийский. От этих произошли второстепенные лады чрез повышение и понижение. Первые (чрез повышение) обозначались приставкою к ним предлога ( дорийский, фригийский...), а вторые чрез прибавление предлога Так произошло 9 ладов. Затем явились ионийский и эолийский; от этих произошло еще по два; итого 15. Итак, лады эти указывали высоту строя; но дорийский напев отличался важностью, между тем как другие – более страстностью. О Пифагоре, например, говорится, что он застал молодого человека поющим по одному из страстных напевов – душа его так была настроена, что он готов был зажечь дом своей любовницы. Пифагор велел переменить тон, и он успокоился. Такова была музыка греков. Самый простейший лад – дорический. Какие же мелодии стали употреблять христиане – и на каком ладу? Бесспорно, что они стали употреблять особенно мелодии на дорийском ладу, который отличался важностью, силой чувств и простотой. Введение этого дорического лада немало также обусловливалось тем, что христиане Древней Церкви были неискусны в пении. Но не один только дорический лад приняли христиане – они заимствовали от греков все лады, только в меньшем размере. Это видно из свидетельств отцов Церкви II-ro и III-ro вв., тем более что при богослужении в первое время допускалась свобода. Кроме того, эти гаммы сохраняются и доныне. На первом ладу пение по преимуществу употреблялось до Климента Александрийского . Климент Алексан[дрийский] не уважал хроматического пения на 2-м ладу, потому что оно отличалось нежностью, а энгармонического потому, что оно, может быть, казалось для него очень трудным. |
| В его служебные обязанности входили разбор монастырской библиотеки и составление к ней каталога, а также проведение для посетителей музея. Проводя экскурсии, монах Агапит с восторгом рассказывал о прошлом обители и вообще о Церкви, в иных случаях совершенно не беря в расчет, кому он рассказывает. «Я пробыл с ним 2 часа , – писал секретарь Наркомпроса Ушаков, – и его рассказы о значении той или иной древней книги, или картины, или вещи таковы, что при выходе из музея поневоле приходится сказать: много религия сделала для культуры и как жаль, что она теперь находится в «Человек, находящийся в настоящее время в близкой дружбе с монахами и не ни одной церковной службы, может ли являться ученым сотрудником музея? Мне кажется, выгоднее и полезнее иметь сотрудником неученого спеца, чем такого – таким выводом заключил Ушаков свой отчет о работе музея. Новая заведующая музеем, Карпова, предложила начальству уволить Таубе как человека, настроенного мистически, что нежелательно для музея, который и так зарекомендовал «себя среди властей и населения как единица оставшегося старых монашества », и 23 февраля 1925 года монах Агапит был уволен. Летом 1925 года от Наркомпроса в музей «Оптина Пустынь» был прислан еще один проверяющий, который оставил о монахе Агапите. Сам человек неверующий, он о нем как об аскете, который решительно отказывался от приглашений на обед или денег, когда люди, зная о его увольнении, старались оказать ему помощь. Он не скрывал своей веры и, проходя мимо храма или часовни, хотя те уже были обращены в какой-нибудь сарай или приспособлены для хозяйственных нужд, неизменно останавливался и, произнося тихо молитву, совершал крестное знамение. |
|
