| Вспомним, что самое ранее свидетельство о переписке между правителем сарацин и византийским императором встречается у преподобного Феофана Исповедника ( 818): «Омар также послал богословское письмо Льву, убеждая его принять ислам». Характерно, что Сигрианский исповедник ни словом не упоминает о каком-либо ответном послании со стороны Льва. Мусульманские историки тоже не упоминают о письме такого рода, хотя есть указания на то, что Омар II состоял в переписке с Львом III по вопросу о пленных и, с другой стороны, что он, известный своей ревностью к распространению ислама, отправлял письма правителям Трансоксании с призывом принять ислам . Следующие после преподобного Феофана авторы, упоминавшие об этой переписке, – арабоязычный христианский историк Агапий Манбиджский около 950 г. и армянский историк Фома Арджруни в 936 году – уже подробно описывают ответ Льва, и из этого описания становится очевидным, что они имеют в виду именно тот текст, о котором мы ведем речь. Агапий пишет, что Лев в ответе халифу опроверг его нападки и, опираясь на Священное Писание и Коран, показал порочность ислама и правду христианства . Фома сообщает, что ответ Льва был столь проницательным, что Омар значительно изменил свое отношение к христианам . Что касается армянского историка Гевонда, включившего сочинение псевдо-Льва в свою «Историю халифов» (возможно, им же был сделан и перевод), то время его жизни не вполне ясно: его «История» доведена до конца VIII века, однако принято считать, что писал он ее в конце IX или даже начале Х века. Итак, то, что Омар II написал письмо Льву III, представляется несомненным. Так же несомненно и то, что это не то письмо, на которое отвечает псевдо-Лев. Преподобный Феофан указывает, что в письме был призыв к императору принять ислам, и действительно, это был нерв посланий такого рода со стороны мусульманских правителей. В том же письме, на которое отвечает псевдо-Лев, не только нет этого призыва, но, более того, выражается желание больше знать о христианской вере и просьба помочь в этом – то есть характер и направленность письма совершенно иные! |
| И это уже само по себе достаточно для того, чтобы охарактеризовать значимость работы. Нужно ли добавлять, что А. А. Васильев всеми своими работами был прекрасно подготовлен для написания такого труда? С 1901– 1902 гг. он заставил узнать себя благодаря важной двухтомной работе «Византия и арабы в эпоху Аморийской и Македонской династий». Он опубликовал, кроме того, с французским переводом важные тексты – «Всемирную историю», которую написал по-арабски в Х в. Агапий Манбиджский, и такое значительное сочинение, как «История Йахйи Антиохийского (XI в.)». Зная, кроме того, – совершенно естественно – русский язык и способный таким образом использовать все столь значительные работы, опубликованные по-русски по византийской истории, он был приспособлен лучше, чем кто-либо, для написания этой общей истории, которую он осуществил и французский перевод которой сейчас выходит в свет. Здесь не место анализировать даже кратко эти два тома. Я хотел бы отметить только некоторые их черты. Прежде всего, это введение, образуемое первой главой, где примерно на пятидесяти страницах весьма интересно и взвешенно изложено развитие византинистики от Дюканжа до наших дней на Западе и в России. С другой стороны, хочу отметить две длинные главы, которые завершают второй том, – о Никейской империи и об эпохе Палеологов. Для других периодов истории, рассматриваемых им, Васильев имел ценную литературу. Здесь же, наоборот, для периода XIII, XIV и XV вв., еще столь неполно изученных, задача была гораздо более трудоемкой и сложной. Вот почему «История» Васильева оказывает большую услугу, внося в эту сложную эпоху немножко порядка, точности и ясности. Таковы же особенности и всей работы в целом, что и сделает ее ценной даже для читателей, мало знакомых с событиями византийской истории. |
| Поэтому в дальнейшем мы будем называть его и постараемся определить некоторые черты личности на основе анализа текста сочинения. Еще два слова стоит сказать об отношении двух версий к утраченному греческому оригиналу. Хури отдает предпочтение латинской версии, на наш взгляд, без достаточных к тому оснований. Краткость и скудость ее объясняется работой переводчика, который переводил текст как сокращенное изложение; при этом сокращения иногда очевидно разрушают последовательность текста 9 . С латинским переводом немало других трудностей. В отличие от текста Гевонда, неясно, когда и кем он был выполнен, какую имел историю. Признавая, что и армянский текст при переводе мог претерпеть некоторую правку в плане его расширения, Джеффри полагает, что армянская версия все же намного ближе стоит к оригиналу, чем латинский пересказ 10 , в чем мы с ним вполне согласны и будем придерживаться преимущественно армянского перевода, за исключением особо оговоренных случаев. Самый ранний автор, свидетельствующий о факте переписки — преподобный Феофан Исповедник также послал богословское письмо Льву, убеждая его принять Характерно, что Сигрианский исповедник ни словом не упоминает о каком-либо ответном послании со стороны Льва. Мусульманские историки не упоминают о письме такого рода, хотя есть указания на то, что Омар II состоял в переписке с Львом III по вопросу о пленных и, с другой стороны, что он, известный своей ревностью к распространению ислама, отправлял письма правителям Трансоксании с призывом принять ислам 11 . Следующие после преподобного Феофана авторы, упоминающие об этой переписке — арабоязычный христианский историк Агапий Манбиджский (около 950 г.) и армянский историк Фома Арджруни (в 936 г.) уже подробно описывают ответ Льва, и из этого описания становится очевидным, что они имеют в виду именно тот текст, которому посвящено настоящее исследование. |
| лит-ры выделяются такие фигуры, как богослов Феодор Абу Курра (750-825), еп. Харранский; ученый-энциклопедист Коста ибн Лука (830-912) из Баальбека; выдающийся летописец сер. Х в. Агапий Манбиджский . Исторические судьбы ближневост. христиан складывались под определяющим влиянием их мусульм. окружения и характера межконфессиональных отношений в халифате. Первые столетия существования мусульм. империи были отмечены достаточно высоким уровнем веротерпимости, когда христиане свободно совершали богослужения, имели прочные позиции в торговле и занимали видные посты в гос. аппарате. Случавшиеся иногда в провинциях притеснения христиан чаще имели причиной корыстолюбие наместников, чем религ. нетерпимость. На этом фоне выделяется имевшее большой резонанс насильственное изъятие у мелькитов халифом аль-Валидом в 707 г. дамасского собора св. Иоанна Крестителя, на месте к-рого была воздвигнута мечеть Омейядов, призванная затмить своим великолепием красоту христ. храмов. Первое целенаправленное гонение на иноверцев произошло в правление халифа Умара II (717-720). Причиной его было растущее недовольство мусульман, вызванное процветанием, влиянием и богатством зиммиев. Умар ввел для христиан ограничения в одежде, запретил строить новые церкви и поощрял переход зиммиев в ислам. Мусульм. предание приписывает ему изгнание со службы чиновников-христиан. «Очищения» адм. аппарата от иноверцев проводились при каждом гонении, однако не давали никакого результата, потому что в халифате долгое время не было достаточного количества образованных мусульман, способных заменить христиан на гос. службе. После смерти Умара II положение зиммиев улучшилось; преследования инаковерующих случались как исключения (напр., наказание за нападки на ислам митр. Дамасского Петра в 743). В 750 г. на смену Омейядам приходит к власти династия Аббасидов , многие представители к-рой стремились демонстрировать мусульм. |
| Чудесный был тоже такой вот центр митрополии, точнее, епархией он был, тогда еще там не было статуса митрополита, он был епископский центр, позднее стал митрополией в долине Оронта. Цветущая община, очень рано ставшая арабоязычной. Оттуда родом был один из великих арабоязычных христианских православных историков Махбуб ибн Кустантин Манбиджский. (Подайте записку в храме за Махбуба, вы не переживете подачу записки.) Его византийское имя было Агапий Иерапольский, великий митрополит и хронист-историк вообще Востока. И там, в кафедральном соборе, до X века, опять же, до 60-х годов хранился Керамион. В X веке, когда эти города разоряли армии византийского императора, — в начале Никифора Фоки, а потом Иоанна I Цимисхия, Керамион тоже перенесли в Константинополь. В чем величайшая трагедия Константинополя? Сначала Константин Равноапостольный ограбил весь поздний античный мир и свез памятники в Константинополь. Потом Византия на протяжении веков аккумулировала вот это вот безумное совершенно богатство, произведения создавались или собирались в городе, святыни также все стянули. И все это было прекрасно, также в безопасности до 1204 года. В итоге Мандилион и Керамион мы потеряли. Так что вот две великие святыни вынуждены были отдать антиохийцы своим византийским и константинопольским собратьям. Этим дело не ограничилось. Еще одна знаменитая епархия, центр митрополии — Эмеса, ныне известная как Хомс, тот самый многострадальный Хомс. Сейчас так трогательно смотреть, как и православные, недавно сиро-яковитский патриарх, там служили посреди разоренных храмов. В Хомсе, как вы помните, в пещерах рядом с Хомсом было обретение главы Иоанна Предтечи, очередное обретение главы Иоанна Предтечи. Ну и, естественно, ее тоже передали в Константинополь, хотя оставалась там небольшая часть. |
| [араб. Махбуб (греч. ибн Кустантин], еп. г. Иераполь (Манбидж, Маббуг в Сев. Сирии), правосл. араб. летописец 1-й пол. X в. Ок. 941 г. составил всемирную хронику - «Книга титулов» ( ( Китаб аль-Унван)), одно из первых исторических произведений христиан на араб. языке. Повествование, начинающееся от сотворения мира, доводилось, видимо, до времени А. М., однако концовка летописи утрачена (текст обрывается на 777 г.). Хроника делится на 2 части, первая содержит пересказ ветхозаветных событий, неск. непоследовательное изложение к-рых неоднократно прерывается перечнями персид. царей, егип. Птолемеев, эпизодами из рим. истории и биографии Александра Македонского, хронологическими расчетами и выкладками. Особое внимание автор уделяет оценке текста Библии как исторического источника; единственно истинным ее вариантом он считает Септуагинту и критикует евр. и сир. редакции Свящ. Писания как «сокращенные и испорченные». Кроме того, «Книга титулов» включает сведения по географии, этнографии и др. областям знаний, представляя собой своего рода краткую энциклопедию. Вторая часть летописи повествует о новозаветных событиях, а также о событиях раннехрист. церковной истории, дает краткие сведения о рим., визант., персид. монархах, описывает ход Всел. Соборов. Сжатое отвлеченное повествование становится более подробным с нач. VII в. Светская история вытесняет церковную, события в халифате отодвигают на второй план визант. Самосознание А. М. отличается ярко выраженным сироцентризмом: он ощущает себя скорее человеком Востока, чем визант. мира. Финальный отрезок летописи содержит ряд уникальных сведений, отсутствующих в др. источниках. В своей работе А. М. опирался в основном на грекоязычных авторов: Иосифа Флавия , Юлия Африкана , Евсевия Кесарийского и др. Повествование о событиях VII-VIII вв. восходит к сир. источникам: анонимной христ. хронике, составленной в Сирии в сер. VIII в., и историческим трудам маронитского ученого Феофила Эдесского 785). Использовал А. М. и арабоязычных, в т. ч. мусульм., авторов (возможно, через посредство Феофила). В свою очередь труд А. М. охотно цитировали позднейшие арабо-мусульм. писатели (напр., аль-Масуди); в христ. среде эта хроника имела широкое хождение в течение последующих 9 столетий. |
| 6. Новое издание памятников византийского искусства. – Византийский временник, т. V, 1898, с. 356. 7. Славяне в Греции. – Византийский временник, т. V, 1898, с. 404–438, 626–670. 8. Византийско-арабские отношения в царствование императора Михаила III (842–867). – Журнал Министерства народного просвещения, т. CCCXXIV, 1899, с. 1–55. 9. Византия и арабы при императоре Феофиле (829–842). – Византийский временник, т. VI, 1899, с. 380–447. 10. XII Конгресс ориенталистов. – Византийский временник, т. VI, 1899, с. 617–619. 11. Экскурсия в Македонию Русского археологического института в Константинополе осенью 1899 года. – Византийский временник, т. VII, 1900, с. 588–590. 12. Житие Филарета Милостивого. – Известия Русского археологического института в Константинополе, т. V, 1900, с. 49–86. 13. Время жизни Романа Сладкопевца . – Византийский временник, т. VIII, 1901, с. 435–478. 14. Предполагаемое издание греческих актов. – Византийский временник, т. X, 1903, с. 664–666. 15. Агапий Манбиджский, христианский арабский историк X века. – Византийский временник, т. XI, 1904, с. 574–587. 16. Le XIVe Congres international des Orientalistes. Vie Section: Grece et Orient. – Revue Africaine, vol. XLIX, 1905, pp. 337–339. 17. Арабский синаксарь о болгарском походе императора Никифора 1. – Новый сборник статей по славяноведению, составленный и изданный учениками В. И. Ламанского. СПб., 1905, с. 361–362. 18. Происхождение императора Василия Македонянина. – Византийский временник, т. XII, 1906, с. 148–165. 19. XIV Интернациональный конгресс ориенталистов в 1905 г. – Византийский временник, т. XII, 1906, с. 573–576. 20. Житие св. Григентия, епископа Омиритского. – Византийский временник, т. XIV, 1907, с. 23–67. 21. Заметки о некоторых греческих рукописях житий святых на Синае. – Византийский временник, т. XIV, 1907, с. 276–333. 22. 50-летний юбилей Мельбурнского университета. – Журнал Министерства народного просвещения, н. с., т. VIII, 1907, с. 29–46. 23. Семнадцатый Международный конгресс американистов в Буэнос-Айресе с 163 по 218 мая 1910 года. – Журнал Министерства народного просвещения, н. с., т. XXX, 1910, с. 19–35. |
| Эта черепица почиталась как главная городская святыня и обеспечила М. заметное место в христианской сакральной географии Сирии ( Лев Диакон. История. М., 1988. С. 40, 186-187). Община халкидонитов в VIII в. была расколота противостоянием православных и монофелитов ( маронитов ). Антиохийский патриарх Феофилакт бар Канбара в кон. 40-х гг. VIII в., опираясь на силовую поддержку халифа Мервана, пытался привести к покорности монофелитов М., однако долгий конфликт закончился институциональным отделением монофелитской общины, построившей собственную церковь ( Mich. Syr. Chron. T. 2. P. 511). Впосл. маронитская община М. исчезла (точное время неизв.). Правосл. архиереи в М., судя по упоминаниям в различных источниках, сохранялись по меньшей мере до XII в. ( Todt. 1995. S. 181). Среди епископов города наиболее известен Агапий Манбиджский , автор одной из первых арабо-христ. хроник. Появление этого текста (ок. 941) свидетельствует о высокой степени арабизации северосир. мелькитов к сер. X в. В ходе дезинтеграции халифата в кон. IX - сер. X в. М. некоторое время пребывал в сфере влияния егип. династий Тулунидов и Ихшидидов, окрестных бедуинских племен кальб и килаб и, наконец, в 945 г. вошел в состав эмирата Хамданидов, принявшего на себя основной удар визант. «реконкисты». В 962 г. М. был на короткое время захвачен визант. полководцем Никифором Фокой (с 963 имп. Никифор II Фока ), а правитель города Абу Фирас, известный поэт и родственник хамданидского эмира, уведен в плен. В 966 г. Никифор снова подступил к стенам М. и потребовал выдать ему главную городскую святыню - черепицу с ликом Христа; получив реликвию, император отступил, не тронув города ( Eutych. Annales. 1909. Pt. 2. P. 127; эта история с большими искажениями воспроизводится также у Льва Диакона: Лев Диакон. История. М., 1988. С. 40, 186-187). В 974 г. М. был взят визант. войсками имп. Иоанна I Цимисхия , к-рый вывез из города хранившиеся там реликвии - сандалии Христа и волосы св. Иоанна Предтечи (Там же. С. 86, 217). Византийцы и в этот раз недолго удерживали город. На протяжении большей части XI в. М. пребывал под контролем халебской династии Мирдасидов. В кон. 1068 г. им овладел визант. имп. Роман IV Диоген , стремившийся обезопасить коммуникации между Эдессой и Антиохией. |
| VII в. Сведения о нем содержатся в «Хронографии» Феофана Исповедника ( Theoph. Chron. P. 355, 361, 363-365) и сочинениях имп. Константина VII Багрянородного «Об управлении империей» ( Const. Porphyr. De adm. imp. 21-22, 50) и «О церемониях» ( Idem. De cerem. 1829. Vol. 1. P. 654-668). Известно, что в войнах с мусульманами отряды христиан защищали рубежи Византийской империи на византийско-арабской границе или сражались в мусульманском тылу. Арабо-мусульм. историк аль-Балазури (IX в.) писал о воинственных «джараджима» ( Canard M. Djara // EI. Vol. 2. P. 456-458; ср. с сир. «гаргумайе» - Mich. Syr. Chron. T. 2. P. 455), арабо-христ. хронист Агапий Манбиджский (1-я пол. X в.) - о действовавших в горах Ливана «хараника» ( Agapius (Mahboub) de Menbidj. Kitab universelle / trad. A. Vasiliev. P., Pt. 2(2). P. 492-493. (PO; T. 8. Fasc. 3); Родионов М. А. «Китаб ал-унван» Агапия Манбиджского как этнографический источник // Основные проблемы африканистики. М., 1973. С. 134). А. Ламменс отождествил «джараджима» арабских авторов с «марада» сирийских ( Lammens H. sur le du calife omaiyade Ier // MFO. 1906. Vol. 1. P. 14-22). Однако отождествление «мардаиты - марада - джараджима - марониты» не подкреплено твердыми доказательствами и не раз подвергалось убедительной научной критике (см.: Ismail A. Histoire du Liban du XVIIe nos jours. P., 1955. Т. 1. P. 169-189). Тем не менее оно принято почти во всей маронитской лит-ре и стало для большинства М. бесспорной истиной ( Родионов. 1982. С. 12). По итогам первой мировой войны территории Сирии и Ливана перешли под мандатное управление Франции, позиционировавшей себя как покровительницу ближневост. |
| 1999. P. 183-225). Тенденция к ограничению физического труда, характерная почти для всех сир. отшельников раннего периода, приобрела богословское обоснование в движении мессалиан. Мессалианами или евхитами (молящимися), к-рые сами себя называли духовными или энтузиастами ( Theodoret. Hist. eccl. IV 11), называли некоторые группы сир. и малоазийских аскетов, убежденных в том, что вслед. греха Адама в каждом человеке с рождения обитает демон, возбуждающий в нем страсти, и избавиться от этого демона можно только с помощью непрестанной молитвы, к-рая доставляет бесстрастие и вселяет в человека Св. Духа. Посвящая все время молитве, мессалиане не имели постоянного места жительства, странствовали и жили на подаяние. Истоки возникновения мессалианства, видимо, следует искать в 360-370 гг. в Месопотамии, в частности в Эдессе, где, как считается, жил родоначальник ереси мон. Адельфий, современник прп. Антония Великого (La lettre patricius de de Mabboug / Ed. R. Lavenant. P., 1963. P. 851-855. (PO; T. 30. Fasc. 5)). По сообщению Епифания Кипрского, в Антиохии в 376-377 гг. была известна группа мессалиан, мужчин и женщин, переселившихся из Месопотамии ( Epiph. Adv. haer. [Panarion]. 80). Чуть раньше о них упоминает прп. Ефрем Сирин в мадраше «Против ересей» ( Ephraem Syr. Contr. haer. XXII 4). Движение мессалиан довольно быстро распространилось в Анатолии и было осуждено сначала ок. 388 г. (дата остается дискуссионной) Собором в Сиде под председательством свт. Амфилохия Иконийского и затем ок. 390 г. Антиохийским Собором, возглавлявшимся свт. Флавианом I Антиохийским (о распространении движения в Византии и об антимессалианских Соборах в V в. см.: Дунаев. 2015. С. 138-139). Поздние сир. авторы (Агапий Манбиджский, Михаил Сириец, Григорий Бар Эвройо) считают мессалиан учениками Евсевия (Евтихия) Эдесского. |
|
