| Христианская апологетика, как жанр, возникла в тяжелых условиях, связанных с гонениями на христиан и изданием антихристианских рескриптов. Первоначально апологетика преследовала практические цели: защиту перед лицом государственных властей (таковы все ранние апологии: Кодрата, Аристида, св. Иустина, Афинарога, Мелитона). Затем этот жанр окреп и расцвел, благодаря чему в сокровищнице христианской письменности появились такие обширные и важные произведения, как «Строматы» Климента, «Евангельское приуготовление» и «Евангельское доказательство» Евсевия, «Исцеление эллинских недугов» блаж. Феодорита, «Против Юлиана императора» свт. Кирилла, «О граде Божием» блаж. Августина. Эти памятники представляют собой ценность не только в связи с тем, что с научной (исторической, философской) стороны опровергают языческие религиозные заблуждения, но и в связи с тем, что сохранили для будущих поколений множество фрагментов и свидетельств из утерянных сочинений древнейших авторов. Множество свидетельств, касающихся древней веры в Единого Бога (монотеизме) у египтян, греков и других народов. Так как сами апологеты вышли из языческой среды и были носителями античной культуры и образованности, они привили культурные ценности и литературные формы античности к молодому христианскому древу и, таким образом, явились не только создателями литературного жанра христианской апологетики, но и зачинателями христианского богословия. В апологиях мы можем найти документальные свидетельства той идейной (религиозно- философской) полемики, которую вели против христиан греки и иудеи. Из апологий мы можем почерпнуть и много аспектов из жизни ранних христиан, их учения, их отношение к миру и государству, их церковный строй. Мы удостоверились, примере Мелитона Сардийского , что у этого древнего писателя можно найти истоки учения о симфонии властей, где император является хранителем веры и попечителем Церкви на благо Империи. Список цитированных источников и литературы Источники Аврелий Виктор. О цезарях Секст Аврелий Виктор. О цезарях. / Пер. с лат. В.С. Соколов. / Римские историки IV века. / Изд. подгот. М.А. Тимофеев. – М.: РОССПЭН, 1997. |
| Это очень вероятно». После этого Зекк обращается к подробному исследованию вопроса о том, при каких обстоятельствах произошла казнь Криспа и Фавсты, если только и эта последняя действительно была предана насильственной смерти. О трагедии в императорском доме, говорит Зекк, дошли до нас четыре свидетельства, совершенно независимые одно от другого. Евтропий упоминает голый факт, что Константин приказал предать смерти сына и жену. Аполлинарий Сидоний (в одном из писем) к этому прибавляет, что первый умер от яда, а вторая задушена в жаркой бане. Ясно, что выбраны такие роды смерти, от которых не остается на трупах никаких очевидных следов насильственной смерти; нужно было, насколько это было возможно, скрыть неловкое положение императора, вынужденного прибегнуть к такой мере. Из молчания двух вышеуказанных свидетелей о причине совершенных казней, нельзя заключать, что им была неизвестна эта причина. Евтропий не указал причины потому, что чрезвычайная краткость изложения составляет отличительную особенность его исторических сообщений; а Сидоний не упоминает о ней потому, что он касается факта мимоходом. Столь же естественно объясняется и то, что Аврелий Виктор не говорит о причине казни, замечая, что причина насильственной смерти Криспа неизвестна; Виктор писал при Констанции и потому должен был или совершенно молчать о причине казни, как делают Евсевий и Валезиев аноним, или же делать вид, что она остается неизвестной. Если исключить из числа свидетелей Виктора, так как он по очень понятной причине сообщает слишком неопределенные известия, то третьим источником нужно считать церковного историка Филосторгия; этот историк рассказывает, что Крисп сделался жертвой клевет со стороны своей мачехи; затем он говорит о преступной связи Фавсты с каким–то скороходом (рабом), за которую жена Константина была казнена при посредстве жарко натопленной бани. |
| Он первый оценил христианство как громадную нравственную силу, борьба с которой оказывалась уже не под силу правительству. Вследствие этого он решился ввести христианскую общину в государство и воспользоваться ее громадным нравственным влиянием для наиболее прочного утверждения в империи своей власти. Остается, однако, неясным вопрос о том, насколько Константин сам был затронут евангельским учением, и насколько в его церковной политике уделено было места нравственным принципам, вытекающим из проповеди Христа. Все, по-видимому, приводит к тому заключению, что равноапостольный Константин воспользовался новым учением как средством для мировластительства и как политическим орудием, и что божественность евангельского учения мало коснулась его умонастроения и убеждения. Беспристрастные светские историки (Евтропий и Аврелий Виктор) согласны, что Константин был гораздо лучше и благородней в первые десять лет правления, чем после. И, во-первых, ничем нельзя оправдать его отношений к Лицинию и тем более извинить жестокий обман и клятвопреступление по отношению к нему. В 314 г., начав войну без достаточных оснований и победив Лициния в двух сражениях, Константин лишил его всех европейских владений, кроме Фракии. Затем в 323 г. снова Константин воевал с Лицинием и принудил его после потери войска и флота запереться в Никомидии. Сестра Константина, бывшая в супружестве за Лицинием, вошла в переговоры с братом и исходатайствовала для своего мужа под священной клятвой жизнь и безопасность. Но в 324 г. Лициний был умерщвлен по приказанию императора. Ничем также нельзя оправдать бесчеловечные поступки Константина по отношению к ближайшим членам своего семейства. Жертвой его подозрительности и жестокости в 326 г. пали сын его Крисп, племянник Лицини-ан и, наконец, супруга Фауста. |
| Я помню о том, что мне, послушному и робкому рабу. было показано, вернее, предписано Господним, Божественным повелением. Между прочими знамениями и откровениями, которых Он меня удостоил, есть и такое. «Кто не верил в Христа, назначающего епископа, уверует в Него. отмщающего за епископа». Я знаю, правда, что во всяком случае тем, которые предпочитают верить не епископу, а наветам на они кажутся смешными, а видения нелепыми. Не удивительно: и братья сказали об Иосифе: «Вот идет сновидец; пойдем теперь и убьем его» (Быт, 37:19–20), но сны сновидца осуществились, и убийцы и продавцы пришли в смятение: не верившие раньше словам должны были поверить, когда эти слова осуществились. О том, что ты делал в гонение или спокойное время, мне было бы глупо судить: ведь ты поставил себя моим судьей. Я ответил тебе по чистой совести, полагаясь иа Господа и Бога моего. У тебя мое письмо, у твое. В день Суда, пред судилищем Христовым будет прочтено то и другое. Письмо христианам Легиона и Астурики о падших епископах Киприан, Цецилий, Прим, Поликарп, Никомед, Лукнан. Сукцес. Са–дат, Фортунат, Януарий, Секундин, Помпоний, Гонорат, Виктор. Аврелий, Саттий. Петр, Януарий второй, Сатурнин, Аврелий второй, Венантий. Квиет. Рогатиан, Тенакс, Феликс, Фавст, Квинт, Сатурнин второй, Лукий, Винцентий, Либоз. Геминий, Марцелл, Иамб, Адельфий, Викторин и Павел—священнику Феликсу и христианам Легиона и Астурики, а также диакону Элию и народу в Эмерите: привет наш в Господе . На Соборе прочли мы письмо ваше, возлюбленные братья, которое прислали вы через наших епископов Феликса и Сабиаа. Вы написали его. побуждаемые своей чистой верой и страхом Божиим: вы сообщаете, что Васнлиду и Марциалу, запятнанным свидетельствами о принесении идольской жертвы и отягощенным сознанием ужасных, совершённых ими преступлений не подобает быть епископами и выполнять обязанности Божиих священников. Вы желаете от нас ответа и утешения или помощи в этой вашей справедливой и неизбежной тревоге. Ответом на ваше желание будет не столько наш совет, сколько Божия заповедь: давно уже голосом свыше, законом Господним предписано, каким людям подобает служить пред алтарем и приносить жертвы. В «Исходе» Бог говорит Моисею так: «Священники, приближающиеся к Господу Богу, должны освятить себя. чтобы не оставил их Господь» (Исх. 19:22), и еще: «И когда подходят служить к алтарю Святого, да не приводят с собой греха, чтобы им не умереть» (Исх. 20:20). И в книге Левит учит Господь: «Человек с пятном или пороком не должен приступать, чтобы принести дары Богу» (Лев. 21:17). |
| При Октавиане Августе обрела реальные полномочия, а сам Август был в лет. В 27–23 годах до Р. Х., после окончания гражданской войны император Октавиан Август предпринял совместно с сенатом политические реформы, в результате которых была сформирована новая система управления Римским государством – принципат (principatus) во главе с императором, носившим титул princeps civitatis. Сам Август писал: «В шестое и и с властью, я в и 47 . На деле принципат сочетал элементы монархического и республиканского устройства, поэтому среди историков существуют различные мнения о том, следует ли считать принципат восстановленной республикой (res или же автократией, облеченной внешней видимостью демократии. Так, Веллей Патеркул писал о реформе Августа: «Была и древняя 48 Корнелий Тацит, наоборот, считал, что Октавиан «начал собою сенат, и не в этом 49 . Секст Виктор Аврелий также критиковал Августа: он как свободы» 50 . Однако само понятие принцепс применительно к личности императора носило демонстративно «республиканскую» окраску в отличие от таких понятий, как тиран (tyrannus), царь (rex), господин, деспот (dominus), обозначающие монарха. Плиний Младший в Панегирике императору Траяну восхваляет его за то, что «он из нашей среды, и ничто его так не и не как то, что он сам себя одним из нас и не что он и 51 . Плиний указывает на значение понятие принцепс, как первого среди равных (primus inter pares) –«Нас всех ты и себя таким же всем ты выше тем, что лучше их». 52 Обращаясь к Траяну, он подчеркивает существенное различие между принципатом и абсолютизмом –»Ты как по и итак, тем дорог кто 53 . Следовательно, латинское выражение принцепс, характеризующее положение св. Петра среди апостолов означает первенство среди равных, причем в большей степени, чем греческие или корифей 54 . |
| Подозревая, что ему готовится позорная насильственная смерть, он, как говорят, принял яд». Обвинение было беспочвенным. Оставив власть, Диоклетиан отошел от политики раз и навсегда, хотя в затруднительные времена его преемники часто приглашали его вернуться к ее кормилу. Тот же Аврелий Виктор передает такой эпизод: «Когда императоры Максимиан и Галерий стали звать его вернуться к власти, он, точно отстраняясь от какой-то чумы, ответил им: «О, если бы вы могли посмотреть на овощи, выращенные моими руками в Салоне, вы бы сказали, что мне этого никогда не надо делать». По более широко известному преданию, он ответил так: «Вы посмотрите на империю – и на эту чудесную капусту». Диоклея (или, как ее называют в Черногории, Дукля), основанная при слиянии рек Зеты и Морачи, находится на окраине современной черногорской столицы Подгорицы, известной в социалистическое время как Титоград (наименование, указывающее не на сына Веспасиана императора Тита, но на другого, известного не менее Диоклетиана местного правителя – Иосипа Броз-Тито). Единого мнения насчет того, кто или что именно первично – Диоклетиан-Диокл или Диоклея, – до сих пор не существует. Название [провинции] Диоклея происходит от крепости в этой стране, которую воздвиг василевс Диоклетиан. Ныне это пустующая крепость, по сю пору именуемая Диоклеей. (Константин Багрянородный) Из позднейшей истории Диоклеи видно, что уже к VII веку она пришла в запустение под натиском аваров и славян, что и констатировал триста лет спустя Константин Багрянородный. Правда, в 1199 году упоминается католический собор, проведенный в Диоклее, но нельзя утверждать точно, имеется ли в виду древний город или страна – предшественница Черногории. |
| ну, сказал дед и Разбирайся, разбирайся, а я пойду вздремну. Что-то размаривает меня. Он ушел, а я остановился около книжной полки (она висела у меня над кроватью, струганая сосновая дощечка на веревочке), снял книжку и стал ее листать. Все время, после того как из Эрмитажа пришло письмо о том, что античная монета, выкопанная в огороде за динарий Аврелиана, я рылся во всех библиотеках и искал что-нибудь об этом императоре. Но материала попадалось обидно мало. Уж слишком, наверное, хорошо в те времена умели расправляться с историками и историями. В толстенном словаре классической древности Любеккера я отыскал только несколько ссылок на классиков. Но все они были недостоверными или недостаточными. Из источников указывались Займа, Евсевий, Аврелий, Виктор и, наконец, таинственный странный сборник «императорских биографий», подписанный шестью совершенно неведомыми именами. Вот эти «биографии» я сейчас и листал. В нашей крошечной библиотеке нашелся старинный русский перевод их, добротный и дубовый, выпущенный еще при Екатерине. Был он весь из периодов – этаких широких пышных фраз, похожих на деревянные триумфальные арки тех времен. Одолевать его было почти физически тяжело. Через час я уже откидывал книгу. Но дело было не только, конечно, в переводе. Непонятен был и сам император. Чтобы уяснить себе в нем хоть что-нибудь, я разграфил лист бумаги надвое и стал записывать налево одни его качества и поступки, а направо другие, им противоположные. И вот что у меня под конец получилось. (Пользуюсь новым переводом – старого, 1776 года, у меня сейчас нет.) Левый столбец: «Аврелиан вернул мир снова под власть Рима». «Ябедников и доносчиков он преследовал с необычайной строгостью». |
| Читать Блиц-опрос: Каким должно быть повседневное милосердие? Что такое повседневное милосердие? Первая ассоциация со словом «милосердие» — помощь в детском доме, интернате, больнице. Но это не всем под силу — как заниматься милосердием семейным людям, у которых работа, дети и постоянная нехватка времени? А ведь бывает и так, что человек готов помогать в больницах и хосписах, но результат такого милосердия – лишь тщеславие в душе. Богоугодна ли такая помощь? Читать Цитаты о милосердии Прикрывающий проступок ищет любви; а кто снова напоминает о нем, тот удаляет друга. Ветхий Завет. Притчи Соломона Кто презирает ближнего своего, тот грешит; а кто милосерд к бедным, тот блажен. Ветхий Завет. Притчи Соломона Холод милосердия есть молчание сердца; пламя милосердия есть ропот сердца. Аврелий Августин Давайте поможем тем беднякам, которые умоляют нас об этом, и если они даже обманывают нас, не надо придавать этому слишком большого значения. Ибо такого милосердия, прощения и доброты заслуживает каждый из нас. Иоанн Златоуст Когда накормишь убогого, считай, что себя накормил. Такого свойства это дело: данное нами к нам же вернется. Иоанн Златоуст Ты хочешь, чтобы тебе оказали милость? Окажи милость своему ближнему. Иоанн Златоуст Милосердие не бывает чрезмерным Фрэнсис Бэкон Ошибочное милосердие не только слабость, но граничит с несправедливостью и весьма пагубно для общества, потому что поощряет порок. Генри Филдинг Мы слишком часто препоручаем людей милости Господа и слишком редко сами проявляем милосердие. Джордж Элиот Милостыня развращает и подающего и берущего, и сверх того, не достигает цели, потому что только усиливает нищенство. Федор Михайлович Достоевский Будьте милосердны к несчастным, будьте снисходительны к счастливым. Виктор Мари Гюго Разве милосердие не должно проявляться с особенной силой именно там, где особенно глубоко падение? |
| Оратор или должен был совсем умолчать о Фавсте, или говорить о ней единственно похвальное. Первое было бы гораздо приличнее, но фанатик язычества, как и все фанатики, не был образцом тактичности. Притом, он следовал общепринятой панегирической схеме, а по требованию этой схемы во вступлении к речи надлежало воздавать хвалы родителям, поэтому и Юлиан в общих выражениях прославляет мать Констанция, – в общих выражениях, потому что не мог коснуться индивидуальных ее свойств и ее судьбы. Писатели, в хронологическом отношении очень близкие ко временам царствования Константина, как–то: Евсевий, Валезиев аноним и Аврелий Виктор, – конечно, молчат о смерти Фавсты, но это вполне понятно. В доме повешенного неловко заводить речь о веревке. Пока был жив Констанций, приходилось молчать о факте, позорном для одного из его родителей. Но уже по прошествии восьми лет от времени смерти Констанция этот факт сначала отметил Евтропий, и затем сведения о нем находим в нескольких источниках, независимых один от другого. К этим историческим свидетельствам можно присоединять и вещественные памятники. В этом последнем отношении заслуживает внимания следующее наблюдение: как место чеканки, Константинополь помечен на монетах Константина I, Константина II, Констанция, Констанса, Елены, Феодоры, Далмация и Ганнибала, словом, всех членов императорского дома, которые дожили до времени основания новой столицы (11 мая 330 г.) и пережили это же событие; на монетах же Фавсты и Криспа подобной пометы нет. Очевидно, ни вторая жена Константина, ни его старший сын не дожили до указанного события, и, очевидно, они скончались вскоре один за другим. Можно утверждать, что их кончина не только последовала в одно время, но и что смерть одного находилась в причинной зависимости от смерти другого. |
| Но аноним не выражает ни малейшей укоризны Константину по поводу его поведения. От этой группы источников (Евсевий, Сократ, аноним), независимых друг от друга в своих показаниях и обязанных своим происхождением христианскому обществу, отличаются многочисленные известия, записанные язычниками; эти известия приписывают Константину вероломство в убиении Лициния. Так, языческий писатель Аврелий Виктор пишет, что после того как Лициний был разбит Константином в Вифинии, между двумя императорами, по ходатайству Констанции, было условлено, что Лициний сохранит жизнь; но что потом Константин приказал ему отправиться в Салонику, где он и был убит по воле победителя. Другой языческий писатель, Евтропий, также обвиняет Константина в вероломстве: он говорит, что Константин повелел убить Лициния вопреки данной им клятве. Строже всех прочих языческих писателей по этому поводу осуждает Константина Зосима. Константин, говорит он, послал Лициния в Салонику под предлогом, что он там будет в безопасности, но что вскоре же император попрал клятву ногами и повелел убить Лициния. Говоря о войне Лициния с Константином, Зосима ее зачинщиком выставляет последнего; Лициний, по словам Зосимы, не подавал Константину повода к неприязненным действиям, но этот последний, верный своим привычкам, нарушил договоры и изъявил притязание на такие страны, которые находились под властью Лициния. Относительно последнего пункта нужно сказать: кого считать зачинщиком войны – Константина или Лициния – решить нелегко; одно можно утверждать: война являлась политической необходимостью и не зависела, в сущности, от воли ни того, ни другого из поименованных лиц. Гораздо важнее вопрос: есть ли основание рассуждать о вероломстве Константина, когда речь идет о смерти Лициния? Если Сократ прав, когда утверждает, что Лициний замышлял восстание против Константина при известных обстоятельствах, то, конечно, ни о каком клятвопреступлении и речи быть не может. |
|
