| Об этой надписи известно было еще из древнего жития св. Аверкия. Но в новейшее время посчастливилось сделать открытия, которые послужили к подтверждению ее подлинности. В 1861 г. известный английский исследователь востока Рамсей, производя научные изыскания в небольшом округе Фригии, в долине Сандукли, нашел там остатки трех древних городов, – из которых второй известен в истории монтанизма, – именно Брус, Отрус и Иераполь; и в небольшой деревне Келевдре, на каменной колонне перед мечетью, он нашел греческую метрическую надпись, которая в переводе гласит: славного города, я при жизни приготовил себе этот памятник, чтобы под ним благородно упокоилось мое тело. Имя мое Александр, сын Антония; я ученик чистого Пастыря. Сверх моей гробницы не следует класть ничьей другой; иначе нужно заплатить 2,000 золотых в пользу римской казны, и 1,000 золотых в пользу моего благородного отечества, Иераполя. Написано в 300 г., в шестой месяц, при моей жизни. Мир проходящим и помнящим Так как 300 год эры, принятой в Иераполе, соответствует 216 г. христианской эры, то здесь, очевидно, заключается текст, который, через сравнение, давал возможность удостоверить подлинность и установить дату эпитафии Аверкия, потому что эпитафия Александра, сына Антониева, была в своей метрической части грубым плагиатом эпитафии Аверкия. Кроме того, это была, несомненно, эпитафия христианина, потому что восклицание: есть отличительно христианское. За этим первым открытием, в следующем году последовало другое, еще более важное. Возвратившись во Фригию в 1883 г., Рамсей нашел близ Иераполя, в стене одной общественной бани, два эпиграфических фрагмента, которые представляли собою не что иное, как часть эпитафии Аверкия. Один из этих двух фрагментов Рамсей увез в Эбердин. Что касается другого, то по совету де-Росси армяно-униатский патриарх предложил султану Абдул-Гамиду II преподнести его папе Льву по случаю его епископского юбилея, что и было сделано в феврале 1893 г. По совету Дюшеня тоже сделал и Рамсей, и оба фрагмента теперь находятся вместе в Латеранском музее. |
| Далее, выражение «Дева чистая», несомненно, нужно относить к пресвятой Деве Марии, Матери Слова воплощенного, и служит явным доказательством древнего верования христиан в приснодевство Пресвятой Марии, как мы находим его уже в творениях свв. Игнатия и Иринея. Затем, просьба о молитвах, обращенная ко всему «синоду» в пользу Аверкия, есть также чисто христианская: тут мы видим ясное указание на молитвы за умерших, примеры которой мы встречаем в лирике и эпиграфике III века. Раньше Тертуллиана , кроме эпитафии Аверкия, такие указания встречаются лишь в Павла и где в одном интересном месте сообщается, как одна умершая девица являлась во сне своей матери, Трифине, и просила ее, чтобы Фекла помолилась за нее, и что, благодаря молитве мученицы, она перешла в место сладости. Языческая эпиграфика не знает ни одного примера молитвы за умерших. Наконец, выражение «Павла имел я с собою» – прямо указывает на христианина, который даже во время своего путешествия не расставался (мысленно или буквально) с творениями ап. Павла, видя в них главного наставника в жизни. Ни о каком еще другом Павле нигде не говорится в древней языческой письменности. Таким образом Аверкиева эпитафия вполне может быть признана подлинной, и как таковая дает нам документальное подтверждение от II века в пользу верований церкви касательно указанных важных предметов. Подробное исследование и объяснение Аверкиевой эпитафии см. у Цана в его Forschungen 5, 58; Ramsay, Снигн in the Roman Empire, 2 изд. стр. 430; Bammifol в Dictionnaire de theologie de Vacant, 1, p. 57 и сл. Источник: Православная богословская энциклопедия или Богословский энциклопедический словарь. : под ред. проф. А. П. Лопухина : В 12 томах. - Петроград : Т-во А. П. Лопухина, 1900-1911. / Т. 1: А - Архелая. - 1900. - X, с., 1128 стб., 7 л. карт. |
| …ничему не удивляться гораздо Достоевский имеет в виду популярное изречение Квинта Горация Флакка (68-8 до «Nil admirari» («Ничему не удивляться» — лат.). В «Бобке» эти крылатые слова, возможно, полемически задевают Л. К. Панютина, напоминая о его псевдониме. 102 …на землю хлеб крошить, кажется, не грешно; это на пол M. M. Бахтин дает такое объяснение этому противопоставлению: «Сугубо натуралистическая и профанирующая деталь — недоеденный бутерброд на могиле — дает повод коснуться символики карнавального типа: крошить хлеб на землю можно — это посев, оплодотворение, на пол нельзя — это бесплодное лоно» ( Бахтин M. Проблемы поэтики Достоевского. M., 1972. 103 …в календаре Речь идет о «Русском календаре на 1872 год» А. С. Суворина (СПб., 1872). Новый календарь значительно отличался от бытовавших ранее узко справочных изданий. В предисловии к календарю это обстоятельство подчеркивалось и разъяснялось: «При распространении в нашем обществе за последние десять лет интереса к общественным делам и к их обсуждению, мы поставили главною задачею быть не только справочною книгою, но и вместе сборником сведений о России и данных для ознакомления с ее физическими, экономическими и нравственно-политическими средствами в наличном их состоянии, и притом сравнительно с такими же силами остальной Европы». В календаре было 42 раздела; «одно лицо», видимо, собирается «справиться» в четвертом разделе-«Календаре народных примет, обычаев и поверьев на Руси» (С. 48–55). 104 «Покойся, милый прах, до радостного утра!» — эпитафия H. M. Карамзина (1792). По желанию M. M. и Ф. M. Достоевских она была высечена в на памятнике, установленном на могиле их матери. Эпитафия Карамзина уже к 1830-м годам получила широкое распространение. Ал. Шлехтер в рассказе «Жертва порока. Сцены из городской жизни» констатировал: «Люди частым повторением так износили, истерли эту прекрасную надпись, что она совершенно потеряла прекрасный смысл свой. Ее встретишь над прахом лихоимца, над могилою человека, по котором получили давно жданное наследство, над гробом врага, над телом ненавистного жене мужа» (Библиотека для чтения. 1834. С. 161). Эпитафия Карамзина ранее фигурировала (в бурлескном контексте) и в романе «Идиот». 105 |
| X 96. 8). Эпитафия с раннехрист. символами (рыба, якорь). Катакомбы Домитиллы, Рим. Кон. III - сер. IV в. Эпитафия с раннехрист. символами (рыба, якорь). Катакомбы Домитиллы, Рим. Кон. III - сер. IV в. В затянувшемся процессе над христианами было выяснено, что множество как городских, так и сельских жителей провинции оказались «заражены вредным суеверием». Плиний приостановил расследование и обратился к императору с вопросами: наказывать ли обвиняемых только за то, что они называют себя христианами, даже если нет иных преступлений, или только за преступления, связанные с именованием себя христианами; прощать ли за раскаяние и отречение от веры и учитывать ли возраст обвиняемых? В запросе также отмечалось, что не слишком жесткие меры к христианам возымели свое действие: языческие храмы стали вновь посещать, увеличился спрос на жертвенное мясо. В рескрипте Траян поддержал своего наместника, но предоставил ему свободу действий, т. к. для такого рода дел «установить общее определенное правило невозможно» (Ibid. X 97). Император настаивал, чтобы действия в отношении христиан находились в рамках строгой законности: власть не должна брать на себя инициативу по розыску христиан, анонимные доносы строго запрещались, при открытом обвинении упорствующих христиан император приказывал казнить без различия возраста за одно то, что называли себя христианами, отпуская на свободу всякого, кто открыто отречется от веры. При этом обвиняемому достаточно совершить жертвоприношение рим. богам. Что касается поклонения изображению императора и произнесения проклятия Христу, то эти действия, предпринятые Плинием, император обошел молчанием. В результате появления такого рескрипта христиане, с одной стороны, могли быть наказаны как преступники, являясь адептами недозволенной религии, с другой - в силу относительной безобидности, поскольку христианство не считалось таким же тяжким преступлением, как воровство или разбой, на к-рые в первую очередь должна была обращать внимание местная рим. |
| Один из Памуккале, а второй находился дальше к северо-востоку, около современного селения Кочхисар (этот район в древности носил название городов», одним из которых был Гиерополис). Недалеко от этого второго Гиерополиса Рамси обнаружил мраморную колонну с греческой надписью, эпитафией Александра, сына Антонина, христианина, жившего в Гиерополисе и заказавшего этот надгробный памятник в Первые строки эпитафии полностью совпадают со строками эпитафии Аверкия в его жизнеописании: «Как гражданин прославленного града Сей памятник велел воздвигнуть я при жизни…» Рамси был филологом-классиком, а не византинистом, и не был знаком с «Житием Аверкия», что помешало ему немедленно установить связь между находкой и эпитафией, приведенной в «Житии». Но он сделал это по возвращении в Шотландию и убедился в том, что эпитафия текст, а не сочинение какого-то византийского автора. Чтобы подтвердить свою точку зрения, Рамси решил попытаться найти оригинал надгробие. В он вновь посетил Малую Азию в сопровождении эпиграфиста Дж. Р. Стеррета. Текст «Жития» содержал указания на район епископа должна была находиться за пределами города, около горячих ключей. Рядом с этими ключами, недалеко от общественной бани, ученые обнаружили два фрагмента мраморной стелы с греческой надписью. Судя по сохранившемуся на них орнаменту (перевязанный лентой лавровый венок), они являлись обломками надгробного памятника. На них частично сохранились средние девять строк эпитафии, совпадающие с приведенным в «Житии» текстом (они содержат такие ключевые слова, как Павел, Рим, царица, народ, печать, Сирия, Евфрат, вера, рыба). Аверкию было, как следует из текста, 72 года, когда он заказал это надгробие. Эпитафия была написана до до надписи Александра, который ее цитирует, вероятно, между 190 и Таким образом, это один из самых ранних сохранившихся христианских памятников, наряду с надписями римских катакомб и ранними фрагментами евангельских 92 ]. Первые Церкви в Европе |
| В шотландский ученый-классик Уильям Рамси, путешествуя по Малой Азии, установил, что во Фригии в древности было два города, носивших название Гиерополис. Один из них – современный Памуккале, а второй находился дальше к северо-востоку, около современного селения Кочхисар (этот район в древности носил название Пентаполис – «пять городов», одним из которых был Гиерополис). Недалеко от этого второго Гиерополиса Рамси обнаружил мраморную колонну с греческой надписью, эпитафией Александра, сына Антонина, христианина, жившего в Гиерополисе и заказавшего этот надгробный памятник в Первые строки эпитафии полностью совпадают со строками эпитафии Аверкия в его жизнеописании: «Как гражданин прославленного града Сей памятник велел воздвигнуть я при жизни…» Рамси был филологом-классиком, а не византинистом, и не был знаком с «Житием Аверкия», что помешало ему немедленно установить связь между находкой и эпитафией, приведенной в «Житии». Но он сделал это по возвращении в Шотландию и убедился в том, что эпитафия Аверкия – подлинный текст, а не сочинение какого-то византийского автора. Чтобы подтвердить свою точку зрения, Рамси решил попытаться найти оригинал эпитафии – само надгробие. В он вновь посетил Малую Азию в сопровождении эпиграфиста Дж. Р. Стеррета. Текст «Жития» содержал указания на район поисков – гробница епископа должна была находиться за пределами города, около горячих ключей. Рядом с этими ключами, недалеко от общественной бани, ученые обнаружили два фрагмента мраморной стелы с греческой надписью. Судя по сохранившемуся на них орнаменту (перевязанный лентой лавровый венок), они являлись обломками надгробного памятника. На них частично сохранились средние девять строк эпитафии, совпадающие с приведенным в «Житии» текстом (они содержат такие ключевые слова, как Павел, Рим, царица, народ, печать, Сирия, Евфрат, вера, рыба). Аверкию было, как следует из текста, 72 года, когда он заказал это надгробие. Эпитафия была написана до до надписи Александра, который ее цитирует, вероятно, между 190 и Таким образом, это один из самых ранних сохранившихся христианских памятников, наряду с надписями римских катакомб и ранними фрагментами евангельских текстов 92 . Первые Церкви в Европе |
| Усвоение мусульманства различными субэтническими группами адыгов растянулось на длительное время. Одними из первых приняли ислам кабардинцы. С XVII века из Кабарды ислам начал распространяться среди осетин, балкарцев и карачаевцев. Мусульманство принимали первыми феодалы, у балкарцев - таубии. Первые письменные свидетельства проникновения ислама в балкарские ущелья датируются первой половиной XVIII веке (надпись в Хуламском ущелье, 1715 год, эпитафия в ауле Куннюм (Кюннюм), 1734-1735 гг.). Другим каналом распространения ислама среди балкарцев стало влияние мусульман Дагестана: кумыкские князья (тарковские шамхалы) выдавали своих дочерей за дворян Чегемского и Балкарского обществ при условии принятия ислама. В начале XVIII века исламизация в Кабарде достигла значительных успехов. В 1708 году, перед сражением кабардинцев с крымцами (Канжальская битва), к хану Каплан-Гирею, потребовавшему от Кабарды дать 3 тыс. невольников, были отправлены посланцы, которые просили уменьшить дань, поскольку большинство народа черкесского освящено благодатью ислама», и апеллировали при этом к священному закону , т. е. шариату . По сведениям Клапрота, посетившего Кабарду в 1808 году, со времени Кючюк-Кайнарджийского мира Османская империя старалась при помощи посылаемого туда духовенства распространить ислам на Кавказе, в особенности среди черкесов. В условиях начавшейся Кавказской войны резко изменилась политическая роль ислама. В конце XVIII - начале XIX веке он стал идеологическим оружием сопротивления кабардинцев русской власти. Развернулось шариатское движение, которое возглавили в 1790-х годах кн. Адиль-Гирей Атажукин и первостепенный уорк (дворянин) эфенди Исхак Абуков; Ногмов писал, что именно они ввели между кабардинским народом шариат . Шариат стал не только основой судопроизводства, но и средством преобразования традиционной жизни кабардинцев. |
| Полны интереса и обилия сведений хроники и летописи городов и областей: Лань-чжеу, Бин, Ган, Нин-ся, Сю-ань-ян, Сучжеу, Тяньцзинь, Нин-ву, Бао-ань, Шуопхин, Чжеу, Дун-хуан, Чжи-ли-тхин, Лин-ань, Чжень-цзян, Ин-хуань, Пекин. Обстоятельны генеральные топографии областей Юнь-нань, Чжеу, Монголии и Манчжурии. Подробны описания и начертания гор и возвышенностей как постоянных, так подвижных (от наносимых песков); произведены описания и измерения морей китайских, озер и рек, составлены карты, существуют особые монографии о соединении водных бассейнов между собою, о защите речных устьев и заливов с внешней стороны; говорится немало о разных водопадах и порогах в реках; любопытны сведения о черном течении по побережью Японии. Особенно обследованы реки – желтая или Хуан-хэ и Южная или Нань-хэ и западных провинций. О странах помянутых выше имеются следующие материалы: о Монголии хроника трех управлений – Кхоубэй; – о Манчжурии: топография провинции Шэн-цзян, описания рек и источников; – о Кореи: история, описание и карта всего государства с островами Лю-цю и Иессо, начертание восьми путей, рассказы и описания, рисунки географические и этнографические, летописи государства и повременная хроника, описание народной аудиенц-залы. Япония: карта государства, повествования о морях восточном и западном, их описание, внешняя история государства и летописи, внутренняя история отдельных областей Фу-сан (Японии) и учебное руководство по истории, сочинение Яна. Тибет: летописи о государстве, стихотворения и эпитафия на тибетском языке; карта малого княжества внутри Тибета, под названием Ву-чжун. Аннам: рассказы с рисунками; Си-ян или княжество в Бенгале, летопись о нем. Из памятников историко-археологических на китайском языке известна надпись на несторианской таблице в г. Си-ань-фу, – месте утверждения Сирской Духовной Миссии; научно этот предмет весьма полно обработан многими учеными, особенно Потье, которых исследования упомянуты и разобраны в его мемуаре «inscription Nestorianne VII (en Chine)». |
| Когда и это средство оказывалось недостаточным, стали, вероятно, расширять и бороздить подземное пространство во всевозможных направлениях, и план катакомб постепенно получал вид современного лабиринта или очень затейливо устроенной сети подземных ходов. В ней можно примечать своего рода центральные пункты, или просторные усыпальницы, к которым примыкает большее или меньшее число галерей. Эти усыпальницы с прилежащими к ним коридорами, по всей вероятности, и соответствуют земельным участкам, приобретенным частными владетелями и составлявшим отдельные первоначально топографические единицы, из которых и составились потом катакомбы. Стены галерей в несколько рядов покрыты продолговатыми четырехугольными углублениями (loci, loculi), в которые вкладывались тела умерших. Отверстие их заставлялось такой или иной плитой, на которой начертывалась эпитафия. По длине галереи там и здесь пробиты большие отверстия или двери, которые открывают вход в смежные комнаты, известные под именем кубикул. Названием cubiculum обозначались у римлян комнаты, назначенные для спальни. Кубикулы в катакомбах — погребальные склепы, по большей части составлявшие фамильную собственность. И до сих пор внутри их сохранились надписи, в которых значатся имена владельцев того или другого склепа, например: cubiculum Domitiani, cubiculum Gaudentii argentarii и др. В этих склепах, часто очень просторных, хоронились целые семейства и родственники того лица, которое владело склепом. Есть кубикулы, в которых насчитывается до 70-ти и более локулов разной величины, расположенных в 10 и более рядов. Лица, не имевшие средств для покупки столь обширных и особых помещений да и не нуждавшиеся в них, приобретали себе небольшие места для двух-трех лиц. Для этой цели они входили в сношения с гробокопателями (fossores, которые приготовляли для желавших могильные ниши на общем кладбище. |
| Библейские пророки, стремившиеся сделать свою проповедь всеобщим достоянием, были исключением. Жрецы же Египта и Вавилона, индийские брахманы, греческие мистагоги и иерофанты ограждали тайну своих учений глухой стеной, скрывая ее от непосвященных. Это препятствовало широкому распространению наиболее возвышенных идей и оставляло на долю «народа» старые суеверия и мифы. У греческих философов, как правило, не было эзотерических доктрин. Однако и они старались ограничить число своих адептов избранными. Гераклит же вообще был одиночкой, который откровенно выражал презрение к людям. Постоянные сетования на глупость сограждан принесли ему другое прозвище: «Плачущий философ». В своей оценке людей он порой доходил до желчности и мизантропии, и приходится лишь удивляться, как этот потомок царского рода избежал изгнания из Эфеса. «Толпа насыщается подобно говорил он, а демократия означала для него господство этих «скотов». Как Пифагор, он считал, что страной должны управлять «лучшие». «Один для меня равен десяти говорил если он 14 ]. Когда друг философа Геродор был изгнан в результате голосования, Гераклит сказал, что эфесцам остается теперь удавиться и отдать город в распоряжение детей. Он демонстративно пренебрегал общественными обязанностями, предпочитая уединение пещеры или галереи храма Артемиды. Когда граждане укоряли его за то, что он, мудрый человек, играет в кости с мальчиками вместо того, чтобы участвовать в жизни города, он отвечал им: «Негодяи! Этим заниматься мне лучше, нежели вести с вами государственные дела». До конца дней Гераклит жил, исполненный презрения к глупцам. Люди полагали, что оно не оставит его и на том свете. Об этом свидетельствует эпитафия, высеченная впоследствии на гробнице философа: Гераклит. |
|
