| Максима как таковой вообще не стоял, иначе бы он прямо об этом написал. Поэтому приписывать ему задним числом то или иное учение о нём, если мы хотим прочесть его не с апологетическо-полемической целью, как это делал Палама, а с целью понять мысль прп. Максима в рамках его собственного замысла, было бы сейчас, на наш взгляд, анахронизмом. Существенным для прп. Максима, и в этом не приходится сомневаться, является та реальность, которая «символизируется» событиями на Фаворе, в том числе и Фаворским светом, то есть реальность мистического богопознания, происходящего в душе каждого посвящаемого по благодати в тайну Божества. И вот здесь-то, независимо от тех или иных чтений рукописей «Трудностей к Иоанну», мы можем быть уверены, что прп. Максим, как позднее свт. Григорий Палама, учил о видении Божественного света и не сомневался, что он нетварен Нет сомнений, что соединение с Богом в неведении, составляющее суть апофатического единения у прп. Максима, как до него в «Ареопагитиках», понимается в терминах мистики света; так, в «Мистагогии» в том же месте, где идёт речь о соединении души с Единством сокровенности Божией , прп. Максим говорит, что душа при этом, «по словам всесвятого Дионисия Ареопагита, есть образ и явление незримого Света, зерцало чистое которое воспринимает красоту благого Первообраза» , того Самого Первообраза, о Котором, в свою очередь, там же говорится в триадологическом контексте: «[Божество] всецело Единица по сущности и всецело Троица по ипостасям, единообразно сияющая одним трисветлым сиянием единого Света» . Источники Григорий Палама, свт . Триады в защиту священно-безмолвствующих / пер. и комм. В. Вениаминова [В. В. Бибихина]. |
| Вот почему нам представляется, что келлиотскому вопросу в новом политическом статуте Афонской горы должно быть отведено важное место, но и в управлении ей им необходимо указать подобающее соподчиненное положение. Справедливое решение келлиотского вопроса должно корениться на началах уже веками установившейся жизни и практики Афонской горы в этом отношении. Предоставление келлиотам права иметь число братий по своим материальным средствам – не может считаться несправедливостью и внесет в их настроение желательное успокоение. Если же иметь в виду, что афонские келлиоты, как русские подданные, будут находиться под покровительством и бдительным надзором, по новому политическому статуту, представителя России, первенствующей державы на Афоне, то их беспечальное житие здесь вполне обеспечено и ради келлиотов нет настоятельной нужды создавать тормоза для возможного мирного разрешения назревшего важного церковно-политического вопроса. 5) Выработка нового политического гражданского устройства св. Афонской горы не лишена трудностей, но этот вопрос существенно важного значения на Афоне иметь не может для проведения его в жизнь. Здесь нет нарушений status quo. Новый порядок жизни Афонской горы естественно должен был вызвать на свт Божий и новый канонизм или статут. Дело это – чисто политическое и всецело принадлежит дипломатам. Греческие войска, без особенного усилия овладевшие Солунью, еще легче оккупировали Халкндику и в частности св. Афонскую гору. Водружение национального греческого флага в Дафне и на Карее на Афоне вызвало, как мы видели, взрыв восторгов со стороны местного греческого населения и было «Пасхою» для святогорских иноков греческой национальности, но это же событие, как нам сообщают с Афона, повергло в уныние иноков славянских – болгар, сербов и русских. |
| В этом отношении важное значение имели набеги норманнов: они не только рождали необходимость в прочных укреплениях, бургах, способных выдержать продолжительную осаду, но и делали из замка срединный пункт, центр для окружающего населения, на который оно в случае опасности привыкло возлагать свои надежды. Впоследствии, при распадении монархии Карла Великого, замки стали оплотом самостоятельности возникавших феодалов, средством борьбы против слабой королевской власти. Вот почему число укрепленных пунктов чрезвычайно возросло преимущественно после смерти Карла Великого, при Людовике Благочестивом и Карле Лысом. Все, что искало самостоятельности и стремилось обособиться, ограждало себя в это время крепкими стенами и глубокими рвами. Понятно, что это усиленное построение крепостей возбуждало тревоги и опасения в тех лицах, для которых оно было знаком ослабления их власти. Не только король, но и каждый сюзерен с неудовольствием смотрел на возводимый его вассалом замок, так как вассал таким образом приобретал сильное средство для независимости и сопротивления. Через весь IX и последующие века, действительно, идет борьба против замков: и короли своими капитуляриями, и знатные сюзерены оружием, и епископы церковными мерами стараются воспрепятствовать сооружению укреплений. Так, например, Фульберт, епископ Шартрский, живший bIX в., считал постройку замков прямо делом дьявольского наваждения и по поводу сооружения таковых в его епископстве запретил звонить в колокола и почти совершенно прекратил богослужение. Несмотря на эти затруднения, замки все-таки размножались и в феодальную эпоху сделались неизбежной принадлежностью каждой сеньории. Уже при одном взгляде на средневековый замок легко можно заметить, что его архитектором руководило не изящество или удобство, а иная цель защиты и безопасности. |
| Исихастская техника сдерживания дыхания и его совмещения со словами Иисусовой молитвы (на церковно-славянском, греческом, английском или каком-либо еще языке) никак не похожа ни на один из алгоритмов дыхания (чередования различной длительности вдохов, выдохов и задержек дыхания в заданном ритме), рекомендованных в йоге. Наиболее интересным в практике йоги и исихазма является сопоставление техник концентрации внимания и созерцания. В «Йога-сутрах» указано: «[Благодаря санъяме] на пупочной чакре [появляется] знание строения тела. [При санъяме] на сердце [достигается] постижение сознания» 167–168]. Вместе с тем святитель Григорий Палама в своих «Триадах в защиту священно-безмолвствующих» пишет: «Если сами мы определенно знаем, что наша способность мысли расположена в сердце как своем орудии, то мы узнали это не от людей, а от самого Творца людей, который говорит: [Исходящее из уст – из сердца исходит ( )]. Монаху пригодится привычка не блуждать взором то туда, то сюда, но словно на каком-нибудь упоре останавливать его на своей груди или пупке» 43,49], – заключает он. Приведем также наставление преподобного Симеона Нового Богослова в сопоставлении с йогическими представлениями: Прп . Симеон: Практика йоги: «Сев в безмолвной келье и наедине в одном углу, постарайся сделать то, что я говорю тебе. Неподвижная и удобная поза, или асана. Устремляя чувственное око Фиксация взгляда и создание доминанты, или пратьяхара. со всем умом Концентрация внимания и созерцание, или дхарана и дхьяна. в середину чрева, то есть пуп, «Познание строения тела». удержи тогда и стремление носового дыхания, чтобы не дышать часто, Успокоение и сосредоточение ума с помощью дыхания, или пранаяма. и внутри исследуй мысленно утробу, дабы обрести место сердца, где пребывают обычно все душевные силы» 99–100]. |
| Таким образом, Годжкинс, как и Барлоу, относился к тому классу епископов, который, с точки зрения Рима, обнимал лиц, получивших дар посвящения, хотя дар этот и был преподан им «епископами или архиепископами еретическими или схизматическими». Лица, принадлежавшие к этому классу, согласно бреве папы Юлия III от 8 марта 1554 года, могли быть принимаемы в общение с Римско-Католической Церковью «в сущем сане» – чрез одно лишь покаяние 100 . Джон Скори и Майльс Ковердаль приняли рукоположение в один лень – 30 августа 1551 года 101 . Оно было совершено по реформированному прп Эдуарде VI англиканскому чину. Главным рукоположителем был архиепископ Т. Кранмер. Вместе с ним в хиротонии участвовали: Ридли, епископ Лондонский, и Джон Годжкинс. Вывод, который мы должны сделать после рассмотрения фактов и соображений, относящихся к посвящениям Паркера и четырех его рукоположителей, состоит в следующем. На основании многочисленных исторических исследований, произведенных в связи с трехвековой полемикой между римско-католическими и англиканскими учеными-богословами по вопросу о действительности англиканского священства, внешняя непрерывно-преемственная связь современной англиканской иерархии с иерархией римско-католической должна быть признана не подлежащей сомнению 102 . Глава III. Соответствует ли англиканский взгляд на священство неизменному учению об этом предмете древневселенской и современной Православной Церкви? Как известно, церковная реформа, осуществленная в Англии в середине XVI века, отнюдь не ограничилась провозглашением независимой от Рима национальной Английской Церкви. Если не считать самых основных догматов христианства (учение о Св. Троице, о воплощении Сына Божия), то можно сказать, что в жестокой борьбе с папством реформаторы затронули и подвергли пересмотру всю систему римско-католической догматики, и в частности учение о Церкви, иерархии и таинствах. |
| и об избавлении от поветрия и не считать таковым . Ирина С. 30 мая 2020, 00:51 Денису. Примите мое сочувствие в связи с вашей болезнью. Вам тут приводили в пример прав. Иова с его неотмирным слава Богу за все , но внутри книги, если почитать, Иов много раз ропщет и даже проклинает день своего рождения, а все равно остается праведником. Помню, что прп Паисий Святогорец сказал об инвалидах, что это на самом деле счастливые люди, ведь у них Сам Бог в должниках, а уж Он возвращает Свои долги с такой щедростью, какую невозможно и вообразить. Элина 30 мая 2020, 00:27 Двойной посыл: не ходите в открытые храмы. Это как? Это внутренний конфликт любого прихожанина, который всю ответственность возлагает именно на него, а не на началие. Поэтому разговаривать в разрезе: армия, послушание - нечестно. Другой момент: известно, что маски и дистанция это объективно про реальную угрозу. Но прихожане категорически саботируют. Маски спущены с носов, стоим и гуляем по храму как хотим. Результат - эпидемия распространяется. А вот посыл: не понимаете, как вести себя безопасно по отношению к ближнему, значит, храмы надо закрыть и обезопасить паству - это человеколюбиво и в соответствии с ситуацией. Вот тут можно строго в своем приходе все и решить без абстракций. Ирина С. 29 мая 2020, 22:38 Вадиму К./целительно ли причастие и для тела тоже или нет?/ Вторгаться в тайну Евхаристии пытливым и падшим умом - дело опасное. Св. Отцы говорят, что благодать Причастия питает семена крещения и покаяния. Мы вкушаем Тело и Кровь Христову для вечной жизни в Боге. Об исцелении души и тела - молимся. Наше дело - нравственная жизнь, борьба со страстями и дела благочестия. |
| «С пресечением рукоположения пресекается ток иерархической благодати, и рука, не орошенная благодатию свыше, не может передать другим того, чего сама не приняла» 54 . 1. Рукоположение М. Паркера В эпоху первого парламента королевы Елизаветы (который начал свои заседания 25 января 1559 года), из общего числа 27 епархий в Англии лишь 16 имели правящих епископов; остальные 11 кафедр были вакантны, главным образом, по причине скоропостижной кончины епископов, последовавшей во время эпидемии, охватившей страну в год смерти королевы Марии (1558 г.). Начиная дело восстановления реформированной прп Генрихе VIII 1547) и Эдуарде VI (1547–1553) Английской Церкви, упомянутый парламент первым же своим статутом обязал всех должностных л ни королевства, в том числе и духовенство, принести над св. евангелием так называемую «супрематическую» присягу (Oath of Supremacy), т. е клятвенно отречься от признания какой бы то ни было чужеземной церковной власти (имелась в виду власть римского папы) и признать королеву единственной верховной правительницей государства и Церкви. Из 16 наличных правящих католических епископов лишь один или два согласились подчиниться новому порядку, остальные же, во главе с Гитом, архиепископом Йоркским, и Боннером, епископом Лондонским, были объявлены низложенными. По данным Денни и Ласи, после октября 1559 года продолжали занимать свои кафедры только: Китчин, еп. Лландаффский, и Стэнли, еп. Содор-Мэнский 55 . Естественно, что правительство Елизаветы сочло себя вынужденным принять срочные меры для восполнения столь сильно сократившейся в числе иерархии. Королева сама наметила будущего архиепископа Кентерберийского и примаса всей Англии 56 , в лице д-ра Маттью Паркера (род. 1504 – ум. 1575), и предписала декану и капитулу Кентерберийского собора избрать его на вакантную первенствующую кафедру страны. |
| Города французского севера добыли себе самостоятельность путем упорной и кровавой борьбы. Положение этих городов с самого начала было иное по сравнению с Италией, Провансом или Лангедоком. Северные города были менее населены, менее богаты и менее сильны; напротив, узы феодализма в них были могущественнее и сплоченнее. Редко и при особых обстоятельствах северный город находил себе сочувствие у своего барона; в большинстве случаев его встречали в замке упорное сопротивление, готовность скорее стереть город с лица земли, чем признать за ним те вольности, которых он добивался. И это понятно: освобождение городов било феодалов прямо по карману; оно не только сокращало их власть, оно ограничивало их доходы и задевало их честь, так как в уровень с ними ставило какое-то «сборище деревенщины». В особенности ненавистью к городам отличалось французское духовенство. говорит Гиберт Ножанский, аббат монастыря св. есть новое и ненавистное слово, и вот что оно обозначает: люди, обязанные платить талью, только раз в год платят сеньору то, что обязаны платить». Эти слова Гиберта выражают собой общее мнение тогдашнего духовенства. Ива Шартрский, один из передовых прелатов своего времени, прямо проповедовал в Бовэ, что присягу, данную городам, хранить не нужно; ибо такие договоры, добавлял он, противны каноническим канонам и постановлениям Св. Отцов. Весьма любопытно выразился относительно городов Этьен, епископ Турне: «На этом говорил есть три и даже четыре рода крикунов: это коммуны деревенских жителей, которые желают разыгрывать роль сеньоров; спорящие женщины, хрюкающее стадо свиней и не приходящие к соглашению каноники; мы смеемся над вторыми, презираем третьих, но да освободит нас Господь от первых и последних». |
| Яникул никогда к городским холмам не причислялся, как и левобережный холм садов, ныне называемый Пинчио, или заречные ватиканские холмы, составлявшие вместе с нынешним Monte Mario (а когда-то и с Яникулом) лесистый кряж, от которого не отделилась еще нижняя ступень, позже послужившая пьедесталом граду Ватикану. Между Капитолием и Пинчио расстилалось Марсово поле, застроенное лишь в императорскую эпоху, и то не сплошь и не многоквартирными домами в три или четыре этажа, которых в других кварталах было много, а зданиями или памятниками вроде тех, что и сейчас нам предстоят в самой гуще папского Рима: мавзолей Августа, термы Агриппы, Пантеон, колонна Марка Аврелия или пьяцца Навона – стадий Домициана, обернувшийся площадью. Средоточием древнего города в эту эпоху, как и раньше, были Капитолий, Палатин, Форум, императорские форумы и прилегающие к ним кварталы возле и повыше Колизея. Равномерно населен и застроен не был он и теперь. Не все дубы, не все буки исчезли на Эсквилине, давшие некогда имена двум отрогам его: Кверкветалу и Фагуталу. Авентин и Целий увенчивались садами, как и Квиринал, с обеих сторон той прямой улицы, что идет по хребту его и нынче и что звалась тогда Высокою тропой. При всем многолюдии и разноязычной толчее тесноты жилья в городе не было, да и население его, вопреки фантастическим цифрам, называвшимся прежде, вряд ли когда-либо числом превышало миллион. Таять оно стало в очень быстром темпе еще до падения Западной империи. В те тревожные века холмы первыми опустели; жилые дома внизу теснее прижались друг к другу и сбились в кучки, развалин было больше, чем их, и развалины эти постепенно уходили в землю. Те, что громоздились повыше, как мавзолей Адриана, превращены были в укрепленные замки. |
| Павел), то, следовательно, дурно касаться, так как противоположное добру есть зло , что caelebs (безбрачный) происходит от coelum (небо), что парные животные в ковчеге были нечистыми, что, наконец, ап. Петр грязь брака должен был искупить кровью мученичества. Увещевая Евстохию к ночным слезам и молитвам, Иероним опять-таки употребляет слишком художественное сравнение для такого святого дела: цикадой ночной он. Здесь мы остановимся, чтобы после всего отрицательного в нашем предшествующем изложении отдохнуть на некоторых положительных чертах эпохи. Доселе мы видели почти исключительно развратный Рим . Но там же, наряду с крайней распущенностью нравов, слагался иной образ бытия, иной строй жизни, притом в таком слое общества, где этого всего менее можно было ждать. Знатнейшие римские женщины, жены и дочери сенаторов, ведшие свои родословные от Агамемнонов, Сципионов и Гракхов, образовали — главным образом около Марцеллы, патрицианки-вдовы, устроившей в своем доме на Авентин-ском холме род благочестивой колонии — тесный кружок лиц, связанный интересами веры, общественным положением и отчасти узами родства. Сюда входили Павла, ее дочери Евстохия и Блезилла, Лея, Азелла, Принципия и др. Это были не только самые знатные, но и образованнейшие женщины своего времени: Слыша подумал бы всякий, что она и не знает латинского. Когда же она переходила на латинскую речь, совершенно не чувствовалось иностранного акцента (Иероним о Блезилле). Эти женщины, принимая христианство, внесли в новую для них религию все благородство своих душ, беззаветность женских сердец, даже некоторую неуравновешенность и крайность — и вписали в анналы Рима еще несколько возвышенных страниц: наряду с воинскими подвигами их предков они показали возможность других, противоположных подвигов смирения, единственно возможных в их гибнущей отчизне. |
|
