| I раздел Позволяю себе обратить Ваше просвещенное внимание на точную параллель, которая проходит между внутреннею жизнию чествуемого ныне юбиляра, выпустившего более 37 тысяч питомцев 1 , и судьбой внешней его храмины. После того небольшого времени, когда последняя ютилась в заднем углу Александро-Невской Лавры, благодаря умелым хлопотам митрополита Филарета и неотделимого от него ученика его митрополита Григория, она нашла себе такое помещение, удобное и крепкое, которое переживет всех нас 2 ; засим, оставаясь неизменным, в дальнейшее время оно только расширялось и получало всякое благоустроение, начиная с внешних удобств, электрического освещения, например, и кончая отдельной прекрасной больницей, приличным археологическим музеем и грандиозной библиотекой, по рукописным богатствам которой ее знает весь ученый мир. Совершенно сходно с этим, немного спустя после открытия академии, тот же самый Филарет угадал и определил должную постановку академического дела по руководству 1-го нашего Устава; и с этих пор духовная физиономия столетнего юбиляра остается неизменной, теряя по закону развития одну подробность и приобретая другую так, что это не только не нарушает ее совершенства, но лишь еще более раскрывает и осуществляет свойственные ей по существу характерные особенности. В корневой своей основе академия есть признание Августинова «Credo, quia intelligam». Таким образом, полагается, что работа, характеризующая второй период всей вообще истории религиозно-христианского дела, – работа логического выяснения и выражения сокровищ богоданной религии непременно должна быть продолжена и на почве российского православно-христианского вероисповедания. А чтобы эта признанная обязанность была осуществлена на деле, засим исполнялась непрестанно и безостановочно, для этого открывается учреждение, юбилей которого мы теперь празднуем. |
| Похоронен А. был, по всей вероятности, в гиппонском кафедральном соборе (basilica pacis). О двух перенесениях его мощей сообщает Беда Достопочтенный (Chronicon de sex aetatibus mundi // Chronica minora / Ed. Th. Mommsen. B., 1898. T. 3. P. 21; Martyrologium // PL. 94. Col. 1023), свидетельство к-рого повторяет Павел Диакон (Hist. Langobard. VI 48 // PL. 95. Col. 655), а также лат. мартирологи IX-XII вв. Предполагается, что оба перенесения были связаны с бегством христиан от араб. нашествия: 1-е (из Африки на о. Сардинию) - в кон. VII в., 2-е (с Сардинии в Павию, столицу Лангобардского королевства) - при кор. Лиутпранде (712-744). Гробницу А. в Павии в ц. Сан-Пьетро-ин-Чьель-д оро было доверено содержать и украшать монахам-бенедиктинцам, а с 1221 г.- регулярным каноникам (с 1331 вместе с августинцами ). После того как последние в 1785 г. вынуждены были оставить ц. Сан-Пьетро, мощи в 1799 г. были перенесены в кафедральный собор Павии, но в 1900 г. возвращены в прежнюю церковь, вновь порученную августинцам. Здесь они почивают под алтарем (престолом), увенчанным мраморной аркой работы Дж. Бонуччо из Пизы, 1362 г. Мощи А. дважды (1022; 1728) подвергались опознанию и были признаны подлинными (папами Бенедиктом VIII и Бенедиктом XIII соответственно). Память А. как святого впервые встречается в Иеронимовом мартирологе (28 авг.); в Карфагенском мартирологе указана «кончина епископа А.» (29 авг.). Начало широкого почитания А. на Западе относится к понтификату Бенедикта II (684-685), при к-ром стараниями Цезария Арльского Римская Церковь приняла учение А. о благодати. Распространение культа А. происходило благодаря деятельности монашеских орденов, придерживавшихся Августинова устава ; монахи-августинцы праздновали память святого 5 раз в году: рождение (28 авг.), обращение (5 мая, позднее 24 апр.), 2 перенесения мощей (28 или 29 февр. и 11 окт., последнее упразднено при Пие X ), воссоединение мощей (5 июня; праздновалось в 1338-1343). Расцвет почитания А. приходится на XII-XIII вв. С этого времени повсеместно, сначала в Старом, а затем и в Новом Свете, строятся церкви, освященные в честь епископа Гиппонского. На месте развалин древнего Гиппона в совр. Алжире построена гробница А., где хранятся его мощи. |
| Если же общность идей в содержании указанных памятников с содержанием устава святого Владимира объяснять влиянием на них этого последнего, как получившего свое происхождение еще до издания грамоты Ростислава и послания Владимирского епископа 153 , а не общностью источников («Закона Моисеева» и «Закона судного»), как то предполагает Н. Суворов (не имея, однако, фактического фундамента под своим предположением), то в руках наших будет солидный аргумент в пользу распространенности и практического значения в XII и XIII вв. самого устава святого Владимира. Может подлежать научному сомнению, как то видим в науке, и заключение профессора Н. Суворова о позднейшей приписке устава святого Владимира в Кормчей XIII в. 132) 154 , а это последнее данное, то есть нахождение устава в Кормчей с XIII в., скажет нам о действии его, как источника права, в XIII в. От XIV, XV и позднейших веков сохранилось более по количеству и более достоверных по качеству свидетельств о существовании устава святого Владимира и его законодательном авторитете 155 . Канонический авторитет устава святого Владимира был подтвержден Стоглавым Собором 156 . Что до устава Ярослава, то свидетельства о существовании этого устава (восточнорусской редакции) начинаются – и то свидетельства не столь определенные, как об уставе Владимира – только с конца XIV или с начала XV в. 157 ; нет списков его древнее XVI в. или конца XV 158 . В заключение вопроса об уставах скажем об их составе и содержании. По своему содержанию оба устава не сходны между собой до тождественности, хотя нельзя отрицать и их близкого родства в этом отношении. |
| «Записка» составлена была так небрежно, что эта небрежность кидается в глаза весьма резко. «Объяснительная записка» несколько раз впадает в явное разноречие с объясняемыми ею параграфами проекта устава, составленного Комитетом 1881 года. Проведу несколько примеров. На странице 7-й (строки 6 и 7) «Записка» говорит, что Комитет допустил, по особо уважительным причинам, определение на инспекторскую в академию должность и экстраординарного профессора, имеющего духовный сан; a в проекте устава было сказано (параграф 31, примечание), что должность инспектора может быть возлагаема на экстраординарного профессора, имеющего духовный сан и степень доктора. На странице 15 й (сорока 2-я) «Записка» говорит, что члены правления избираются советом на бессрочное время, a в проекте устава было сказано, что члены правления избираются советом на четыре года (параграф 97-й). На странице 22-й (строка 3-я) «Записка» говорит. что в списке наук философских, преподаваемых в академии, поименованы только три философские науки: логика, психология и история философии, a в проекте устава (параграф 104-й) поименованы четыре философские науки: логика, психология, метафизика, история философии. Те же четыре науки показаны о в приложенном к проекту устава распределении предметов академического курса. На странице 29-й (строки 30 и 31) «Записки» говорит: «найдено достаточным требовать от студента в первые два года по одной, a в последние два по две проповеди ». A в проекте устава (параграф 129-й) сказано было: «для студентов всех курсов обязательно составление проповедей в том количестве, какое будет определено советом академии». Кроме разноречий с объясняемым проектом устава надлежало обратить внимание на следующие странности, встречающиеся в «Объяснительной Записке». |
| 123). Факт в истории богослужения в нашей церкви весьма знаменательный. И нужно пожалеть, что не нашёл себе подражателей в дальнейшей истории. Иерусалимский устав XV в., по словам вашего автора, представлял очень мало разностей сравнительно с нынешним уставом. И действительно, если бы можно было поверить, что особенностей этого устава действительно столько, сколько он указывает в своей книге (стр. 18–86), тогда сомневаться в справедливости высказанного суждения об этом уставе едва ли было бы возможно. По-видимому наш автор старается подкупить читателя в свою пользу и как бы даже отстранить от него всякое сомнение. В самом деле, если автор в числе особенностей иерусалимского устава отмечает такие ничтожные мелочи, что в двух списках XIV века песнь: «Бог Господь» положено петь не по клиросам и канонарху», что в одном из этих списков устава о кафизмах на всенощной замечено, что они стихословятся «в настоящий глас, т. е. на глас недели», что «в тех же обоих списках иерусалимского устава XIV в. на всенощном бдении положено стихословить «всю восьмнадцатую кафизму с припевами на три статьи» (стр. 184), то может ли родиться недоверие к автору у читателя, который лишён возможности проверить выводы его на месте, по самым памятникам, и узнать, что он опустил к сожалению, и здесь, как при изложении особенностей устава студийского, замечается тоже легкое отношение к делу. Его анализ устава иерусалимского неполон и страдает полною бесцветностию. Со своей стороны мы не намерены теперь восполнять его недостаток и указывать все особенности этого устава, потому что это в скором времени будет сделано нами по другому поводу 97 . Теперь мы сделаем только несколько выдержек из этого устава, чтобы наш приговор не показался голословным. |
| В этом смысле для нас может быть примером владыка Афанасий Сахаров. Для знакомства с духом богослужебного Устава можно порекомендовать его замечательную книгу «Поминовение усопших по Уставу Православной Церкви». Очень узкая и ограниченная тема, но, развивая ее, на этой теме Владыка явил пример пламенной любви к Уставу и глубокого проникновения в его смысл. Способом этого проникновения он считал внимание к самым мелким и формальным предписаниям Устава. Например, есть в его книге такое он сетует на то, что православные даже кутью неправильно готовят. Кутью украшают всякими конфетками, мармеладом или еще чем-то, а на самом деле это пшеница, облитая медом, украшенная различными «сладкими овощми», изюмом и Вот так, говорит он, нужно готовить кутью. Что же это такое? Неужели мелочность и буквоедство? Казалось бы, какая разница, как готовить кутью? А Владыке дорого это предписание. Он был величайшим знатоком Устава и автором службы Русским святым. И служба эта удивительна, так как написана кровью сердца. Кроме того, Владыка Афанасий явил нам примеры, если можно так сказать, нарушения Устава: как нужно нарушать Устав. На первый взгляд, это выглядит странно, но наша жизнь такова, что мы не можем обойтись без нарушения Устава. Как же его нужно нарушать? Кромсать вдоль и поперек? Без разбора выбрасывать все, что не нравится и непонятно? Нет, не так. Нарушение Устава возможно только в духе Устава. Допустимо Устав деликатно таковы условия нашей жизни. Владыка Афанасий явился автором идеи изменения Устава чтения Псалтири для сельских храмов, в которых богослужения совершаются не каждый день. По Уставу Православной Церкви в обычное время, не во время Великого поста, за седмицу Псалтирь прочитывается вся целиком, начиная с воскресного богослужения в субботу вечером, когда поется Блажен муж (1-я кафизма) и до конца седмицы. |
| Глава XIV. Митрополичьи округа 1. Епархии Русской Православной Церкви могут быть объединены в Митрополичьи округа. 2. Решения о создании или упразднении Митрополичьих округов, а также об их наименовании и территориальных границах принимаются Священным Синодом с последующим утверждением Архиерейским Собором. 3. Решения Поместного и Архиерейского Соборов и Священного Синода являются обязательными для Митрополичьих округов. 4. Высший общецерковный суд и суд Архиерейского Собора являются для Митрополичьего округа церковными судами высшей инстанции. 5. Высшая церковная власть в Митрополичьем округе принадлежит Синоду Митрополичьего округа под председательством главы Митрополичьего округа. Синод Митрополичьего округа состоит из епархиальных и викарных архиереев епархий Митрополичьего округа. 6. Синод Митрополичьего округа представляет на усмотрение Священного Синода и утверждение Патриарха Московского и всея Руси проект Устава Митрополичьего округа, при необходимости — проект внутреннего положения о Митрополичьем округе, а также проекты последующих изменений к этим документам. 7. Синод округа представляет на усмотрение Священного Синода и утверждение Патриарха Московского и всея Руси проекты Уставов епархий Митрополичьего округа, приходов, монастырей, духовных школ и иных канонических подразделений, а также изменений (дополнений) к ним. 8. Синод округа действует на основании канонов, настоящего Устава, Устава, регламентирующего управление Митрополичьим округом, и (или) внутреннего положения о Митрополичьем округе. 9. Журналы Синода Митрополичьего округа представляются Священному Синоду и утверждаются Патриархом Московским и всея Руси. 10. Архиерей, возглавляющий Митрополичий округ, избирается Священным Синодом и назначается Патриаршим Указом. 11. Архиерей, возглавляющий Митрополичий округ, является епархиальным архиереем своей епархии и возглавляет управление Митрополичьего округа на основании канонов, настоящего Устава и Устава, регламентирующего управление Митрополичьего округа. |
| Дальнейшая история устава, сколь ни важна и ни интересна она с разных специальных точек зрения, уже не меняет ничего ни в его структуре, ни в выраженном в ней «законе молитвы». История развития устава как такового кончена. Дальнейший процесс есть процесс «заполнения» этого устава недостающими элементами (гимнография, новые памяти) и уточнением «рубрик». Для этого процесса характерны, например, литургическая деятельность патриарха Филофея Коккина (XIV в.) 295 и рост так наз. Марковых глав 296 . В первом случае мы имеем пример простого восполнения устава правилами, которые его содержанием очевидно требуются, но отсутствовали а нем. Устав о каждении, уточнение правил об облачениях священнослужителей, отличия праздничных служб от простых – вот круг проблем, разрешаемых в «Диатаксисе» Филофея; они, несомненно, растут из того же восприятия Устава как точного закона, из всего духа поздневизантийского стремления к полному единообразию. «Марковы главы», составляющие внушительную часть современного Типикона, выражают очень характерную заботу поздних византийских литургистов – определить с предельной точностью принципы соединения различных кругов в одной и той же службе. (Ср., например, всевозможные варианты сочетания Благовещения с пасхальным циклом…) Но как у патр. Филофея, так и здесь разработка касается только деталей – сами же принципы, то есть устав как целое, мыслятся не только законченными, по и неизменными 297 . 3 . Каковы же эти принципы? Вот последний вопрос, на который мы должны попытаться ответить в заключении этой работы. В ходе ее нам пришлось сравнительно много говорить об аспектах в развитии устава, положительная ценность которых нам представляется сомнительной. Наряду с подлинным развитием и раскрытием церковной lex orandi происходило и ее замутнение. |
| В том, что касается рецепции Студийской, то ее успех и широкое распространение объясняется, конечно, тем значением, которое приобрела столичная Студийская обитель в послеиконоборческую эпоху. О напряженности литургической и уставной работы, начавшейся еще при самом преп. Феодоре и продолжавшейся при его преемниках, свидетельствуют многие византийские памятники. Студийская традиция особенно отмечена гимнографическим развитием Триоди, прежде . Но в том, что относится к уставу в собственном смысле слова, то здесь ударение лежало тоже на согласовании древних уставов, на литургическом «единообразии». Студийский устав есть также «синтез синтеза», и его отличие от иерусалимской рецепции объясняется, в первую очередь, особенным положением самого Студийского монастыря, приспособлением устава к определенным внешним условиям (такова, например, отмена бдений и малых отличительная черта Студийской традиции, отмечаемая всеми без исключения историками). Здесь нужно заметить, что, хотя сфера влияния и распространения Студийского устава была очень обширной (Дмитриевский приводит девять его западных записей, относящихся к южно–итальянским греческим монастырям) и долгое время он как бы «главенствовал» над Иерусалимским, ни одного чистого его списка до нас не дошло. Имеющиеся уставы написаны были для разных монастырей (это так наз. «ктиторские», или же «сводные» ср., например, знаменитый типик патр. Алексия Студита, составленный им для Успенского константинопольского и отражают «приспособление» Студийского устава к тем или иным местным условиям. « Чистого Студийского устава все еще не пишет а между тем, без определенного ясного решения, что такое студийский синаксарь и каковы его отличительные особенности, дальнейшая работа над исторической судьбой нашего Типикона . Но здесь, как и в Иерусалимской рецепции, известного достаточно, чтобы убедиться, во–первых, в основном, структуральном тождестве Студийского устава с тождестве, показывающем, что оба эти устава являются только вариантами первоначального византийского и, во–вторых, в завершенности этого устава к эпохе, отраженной дошедшими до нас памятниками. |
| Россия к XV веку окрепла значительно после пережитых ею бед и готова уже была сделаться самодержавным царством. Русский народ, причиною всех бед считавший Божие наказание, обратился к исполнению формальных обязанностей христианина с небывалым усердием, которое поражало и не только западных путешественников, но даже единоверцев приезжих с востока. Благолепие храмов, торжественность и продолжительность богослужения обращали внимание всех, кто сталкивался с русскими этого времени. Службы иерусалимского устава в сравнении со студийским действительно отличались полнотою, продолжительностию и главное торжественностию. Многое, что, по уставу предшествующему, только читали, теперь положено было петь; те дни, в которые прежде службы правились обыкновенные, теперь заменились праздничными и т. д. Ко всему этому нужно прибавить, что утверждению иерусалимского устава в богослужебной практике нашей церкви предшествовало появление несколько раньше миней, расположенных по этому уставу (Ibid, стр. 186), которые как бы были его предтечею, приготовившим ему свободный путь. Здесь, по нашему мнению, находится одна из причин, почему эта замена одного устава другим совершилась почти незаметно, тихо и мирно. А главная причина, конечно, заключается в том, что она совершилась без всяких насилий, официальных предписаний, принудительных бумаг с угрозою за ослушание, дело предоставлено было времени и совести каждого. Отсюда, наряду с уставом иерусалимским, мы встречаем продолжающееся еще господство устава студийского. Красноречивым подтверждением этой мысли может служить то обстоятельство, что до нас сохранились списки студийского устава даже и от XV века (Опис. ркп. м. Синод, биб. отд. III,, ч. I, стр. 274 96 ; Полн. месяцесл. арх. Сергия т. I, стр. |
|
