| Это событие, по соображению ученого Персеваля, относится к 492 г. или 493 г. по РХ. Но вскоре после того мы видим иудеев снова влиятельными жителями Ятриба. Влияние их, впрочем, теперь сказывалось не столько в области бытовой, сколько в области религии. Они делаются то богатыми, то бедными, но при этом увлекают в свою религию более и более арабских жителей. Как в Палестине во время тяжких бедствий, так и здесь они утешали себя надеждою на скорое пришествие Мессии, царя Избавителя; потеря владычества здесь побуждала настойчивее раскрывать язычникам веру в свое будущее. Иудеи говорили язычникам: «близко время, когда придет обещанный наш пророк, и мы, при помощи его, отомстим за себя». Как ни были арабы враждебны к ним, однако не могли не задуматься над этой угрозой и не вникнуть в веру иудеев. По крайней мере мусульманские предания сохранили нам следующий факт. В 497 г. по РХ 12 один тубба Йемена по имени Асад-Абу-Кариб, сын Калай-Кариба, из потомков Химьяра, отправился войной на персов, затем в Ятриб, покорил его и оставил в нем правителем своего сына. Вскоре на пути к дальнейшим завоеваниям он услыхал, что жители Ятриба убили его сына. Абу-Кариб решается отомстить жившим в Ятрибе иудейским племенам Курайза и Назир и арабским Аус и Хазрадж. Предвидя опасность, два иудея выходят к нему и предостерегают его, говоря: если ты разрушишь Ятриб, то подвергнешься небесному гневу. «Почему?» спросил Абу-Кариб. «Потому, – отвечали они, – что этот город назначен служить убежищем пророку, который должен явиться в последнее время, и который, по изгнании из своего отечества, сделает его своей резиденцией». Тубба поддался их доводам, даже изучил их религию и принял иудейство. Все войско его последовало его примеру. Возвратившись в Йемен вместе с иудейскими учеными, Абу-Кариб решился ввести иудейство между своими подданными. Химьяриты сначала воспротивились, но потом согласились, по предложению Абу-Кариба, решить вопрос о превосходстве иудейства над язычеством при посредстве чудесного огня. В Йемене было одно место, откуда показывался чудесный огонь, который у жителей слыл за решателя в важных делах. Сюда то пришли представители ложных богов с своими идолами и иудейские ученые с своими священными книгами. Те и другие прошли через огонь; но иудеи остались невредимыми, а языческие жрецы сгорели. Это чудо решило спор, и химьяриты приняли иудейство. 13 |
| Так усилились в Мекке и во всем Хиджазе Хозаиты, а потомки Модзара получили право на сохранение за собой должностей распорядителей обрядами Хаджа. Но вскоре Хозаиты впали в нечестие: Амр-бен-Лохай (207–240 г.г. по Р. Хр.) ввел поклонение идолу Хобалу, сердоликовое изображение которого он принес из страны Балки 384 и поставил на крыше Каабы. Хобал имел вид бородатого старца, державшего в правой руке семь стрел, при помощи которых арабы гадали о судьбе своих предприятий 385 . Был ли Амр первым распространителем идолопоклонства в Мекке, при Каабе, с точностью утверждать нельзя, да это и несущественно, а важно утверждение, что Амр ввел при Каабе поклонение Хобалу. Кроме этого идола, при Каабе были и другие изображения языческих богов разных арабских племен, а также изображения Измаила и Девы Марии с Младенцем Иисусом, так что общее число всех идолов и статуй, находившихся там, доходило до 360-ти. Такое сосредоточение божеств около Каабы делало ее пантеоном, если не для всей Аравии, то для северной и средней ее частей и таким образом возвышало ее авторитет в глазах арабов. По их верованию, Кааба была не просто священным домом, но и неприкосновенной святыней, находившейся под непосредственной защитой многочисленных народных арабских божеств, под главенством верховного божества, Аллаха. Известен рассказ о том, как Еменский Тобба Асад Абу-Кариб, живший (по арабскому лунному счислению) за 700 лет до Мухаммеда (т. е. в первом веке до Р. Хр.), был соблазняем хитрыми Худзайлитами ограбить Каабу и как Абу-Кариб вместо того оказал святилищу благоговейное почтение, совершив священные обходы вокруг него и разделив обильную жертву жителям Мекки. Тобба сделал это из боязни навлечь на себя гнев божеств, покровительствовавших Каабе. Абу-Кариб впервые окружил Каабу двором, привесил к ней дверь с замком и накрыл ее суконным покрывалом, а затем улучшил этот покров 386 и вверил охранение святилища Хозаитам, которые держали в своих руках ключ от ее двери, а вместе с ключом пользовались властью над всей областью. |
| В Ятсрибе он оставил одного из своих сыновей, который вскоре был убит здесь. Абу-Кариб поклялся отомстить жителям Ятсриба за смерть своего сына. Но два еврейские учёные мужа сумели отклонить беду от своего родного города, предупредивши Абу-Кариба, что если он будет упорствовать в своём мщении, то подвергнется ужасному небесному наказанию, потому что этот город находится под покровительством Бога, так как он назначен служить убежищем для имеющего скоро прийти пророка, который будет выгнан из своего отечества. Абу-Кариб был так удивлён их глубоким познанием, что отказался от идолопоклонства и принял иудейство. Эти два еврея пошли вместе с ним в Йемен, жителей которого они должны были обратить в иудейство. Они сделались теперь главными советниками Абу-Кариба. Когда они пришли в область Каабы, к Абу-Карибу явилось несколько арабов из племени Годзаил () 58 , которые предлагали ему огромные сокровища, состоящие из жемчуга, изумруда, рубинов, золота и серебра, сокровища, которые были скрыты в Каабе. Цель этих годзаилитов была та, чтобы побудить йеменского даря ограбить Каабу и тем самым погубить его, потому что они знали, что небесное Провидение никогда не оставляло без наказания тех, которые осмеливались оскорблять этот храм. Прежде чем принять их предложение, тубба обратился за советом к своим проводникам-евреям. Эти ответили ему следующее: «берегитесь поддаться таким внушениям; эти люди замыслили гибель вашу и всей вашей армии; мы не знаем никакого другого храма на земле, которому бы Бог покровительствовал так, как этому. Поддаться внушениям людей Годзаила значит идти на верную смерть 59 . Вы, не оскверняя величия этого храма, посетите его с должным уважением, исполните торжественные обряды и все благочестивые церемонии, которые совершаются в этом святилище» 60 . На вопрос о том, что же им самим мешает оказать подобное почтение этому храму, евреи отвечали: «Правда, этот храм – храм отца нашего Авраама, но ныне он осквернён поставленными там идолами и проливаемою там нечистою кровью», Абу-Кариб, убедившись в истине их слов, отрубил головы годзаилитам, желавшим его погибели, и отправился к Каабе. |
| Я рассказываю об этих беседах с Пятницей, потому что они служат введением к дальнейшему. После описанного диалога я спросил его, далеко ли до земли от моего острова и часто ли погибают их лодки, переплывая это расстояние. Он отвечал, что путь безопасен и что ни одна лодка не погибала, потому что невдалеке от нашего острова проходит течение и по утрам ветер всегда дует в одну сторону, а к вечеру — в другую. Сначала я думал, что течение, о котором говорил Пятница, находится в зависимости от прилива и отлива, но потом узнал, что оно составляет продолжение течения могучей реки Ориноко, впадающей в море неподалеку от моего острова, который, таким образом, как я узнал впоследствии, приходится против ее устья. Полоса же земли к северо-западу от моего острова, которую я принимал за материк, оказалась большим островом Тринидадом, лежащим к северу от устья той же реки. Я засыпал Пятницу вопросами об этой земле и ее обитателях: каковы там берега, каково море, какие племена живут поблизости. Он с величайшей готовностью рассказал все, что знал сам. Спрашивая я его также, как называются различные племена, обитающие в тех местах, но большого толку не добился. Он твердил только одно: «Кариб, кариб». Нетрудно было догадаться, что он говорит о караибах, которые, как показано на наших географических картах, обитают именно в этой части Америки, занимая всю береговую полосу от устья Ориноко до Гвианы и дальше, до Св. Марты. Пятница рассказал мне еще, что далеко «за луной», т.е. в той стране, где садится луна или другими словами, к западу от его родины, живут такие же, как я, белые бородатые люди (тут он показал на мои длинные бакенбарды, о которых я рассказывал раньше), что эти люди убили много людей. Я понял, что он говорит об испанцах, прославившихся на весь мир своими жестокостями в Америке, где во многих племенах память о них передается от отца к сыну. На мой вопрос, не знает ли он, есть ли какая-нибудь возможность переправиться к белым людям с нашего острова, он отвечал: «Да, да, это можно: надо плыть на „два лодка“. Я долго не понимал, что он хотел оказать своими „двумя лодками“, но, наконец, хотя и с великим трудом, догадался, что он имеет в виду большое судно величиной в две лодки. |
| Таким образом, после всех этих переделов, при выступлении Мухаммеда на поприще в качестве пророка, Кааба имела следующий вид. Внешность её более походила на несовершенный куб или лучше параллелепипед; все здание было построено крайне грубо из необделанных надлежащим образом камней. Крыша была плоская террасой со ступенями из пальмы и поддерживались внутри столбами, которые были украшены скульптурой и живописью. В нее вела единственная покрытая позолотой дверь, которая выходила на северо-восток и находилась вблизи восточного угла; эта дверь имела замок. Подле двери помещалась золотая газель и висели большие бараньи рога. Черный камень помещен был со внешней стороны. На террасе крыши и внутри Каабы стояли идолы в количестве 360 небольшого вида и среди них, один – большой идол Гобал. Среди Каабы внутри её висел большой деревянный голубь; внутри под идолом Гобалом была вырыта яма в виде погреба, где хранились дары, пожертвованные храму. Весь храм был облечен покровом. Кругом Каабы стояло несколько камней – ансабов. Все это окружали стены ограды, которая, таким образом, составляла двор храма. Относительно золоченых дверей Каабы, снабженных замком, арабские предания передают 1811 , что первый устроил их будто бы йеменский правитель Асад-Абу-Кариб ( ), живший примерно на 400 лет раньше Мухаммеда 1812 и проникнутый глубоким уважением к Каабе, какое он получил будто бы благодаря иудеям. 1813 Этому же самому Абу-Карибу арабское предание приписывает и первоначальное облечение Каабы материей, что продолжается и доныне. На эти оба обстоятельства указывают стихи, которые приписываются этому Тоббе, именно 1814 : «И мы облекали этот храм, который сделал запретным Бог, Йеменскими кручеными тканями – мула и бурудом. И мы стояли при ней десять месяцев, И приделали к дверям её ключ». Но словам Ибн-Гишама, Абу-Кариб будто бы получил во сне повеление облечь Каабу, а потому и облек ее в облачение из пальмовых листьев ; но получив во сне повеление облечь ее лучшими одеждами; он облек ее и магафирское сукно ; но снова получил повеление во сне облечь ее лучше, и он облек ее в полосатые йеменские ткани, называемые мола и васаиль . 1815 Можно предполагать, что эти материи или навешивались на Каабу друг на друга, или один из этих покровов был для лета, другой для зимы, так как до ислама зимой и летом были разные покровы. 1816 По словам Абульфеды в древнейшие времена Кааба была облекаема обыкновенно белым египетским покровом , а также полосатыми йеменскими материями . 1817 |
| Богопочитание южных арабов и поклонение их своим божествам состояло в жертвоприношениях и обетах, а в числе жрецов были прорицания т. е. предсказания будущего вопрошавшим о том. В Маане более замечательные капища назывались мисвад (место прорицаний), а верховные жрецы- прорицатели – муссаввид; прорицания происходили в центре храма и эти места назывались маканат. Соответственно этому, божества получили имена: Алим – знающий, Башир – провозвещающий. Жертвы идолам приносились в ограде, окружавшей маканат. Для совершения жертвоприношений на особых жертвенниках существовали особые жрецы (шу). Обеты имели форму договора между человеком и божеством с целью осуществления задуманного предприятия или желания. Если исполнялось желание молившегося, то он приносил установленную жертву. У Сабеев вместо живых животных приносились «в жертву изображения животных и даже людей, что указывает на существование у древних арабов человеческих жертвоприношений. Рассказ Корана о жертвоприношении Измаила может служить указанием на это древнее время. Праздник Хадж относится также к древним религиозным обычаям арабов; совершением Хаджа, т. е. путешествием к храму божества оказывалось почитание божеству, от которого ожидалось исполнение желаний молящегося. Совершение этого обряда было соединено с известным временем года, на что указывало название месяца – Дзуль-Хиджа. В числе покаянных обычаев южных арабов были пост и умерщвление плоти. Эти религиозные упражнения практиковались главным образом жрецами, как очищение от грехов. Совершение молитвы сопровождалось поясными поклонами (салла), откуда и само название арабских молитвословий салат мн. салават. Молитвенных текстов и религиозных славословий древних арабов не сохранилось. По-видимому, в отношении религиозной поэзии древний арабский культ остался неразвитым. Заслуживает внимания та особенность в верованиях южных арабов, что некоторые из них могли еще при жизни удостоиться особой близости к божеству и войти с ним в семейное родство. Южные арабы представляли своих богов семейными группами, с отцом во главе по подобию человеческих семейных отношений. Во главе семейных отношений у арабов стоял отец, которому подчинялись: жены, дети и невольники. По отношению ко всем этим лицам отец являлся не только господином, но и защитником и мстителем за них. При отсутствии отца, его заменял дядя или другой неженатый родственник. Равенством в правах пользовались только братья. По этому образцу и в божеском семействе бог был главным лицом, и кто хотел сделаться членом его семейства, тот должен был подчиниться ему безусловно, за исключением того случая, когда вступавший в божескую семью считался братом бога. Такие отношения напоминали отношения князей племен (амиров) между собой и сохранились в названиях божеств: Ахи-Кариб – мой брат Кариб, Ахат-Умми-Ху – сестра его матери (т. е. сестра богини, матери Аттара), или в клятвенной формуле: «клянусь братством, соединяющим Аль-Макху, царя Карибала и царство Сабу». |
| Мятежники сконцентрировались в двух местах: мудариты – в ал-Кунасе, а йеменцы – в квартале ac-Caбu'. Ал-Мухтар взял на себя подавление собратьев Ибрахима, а тот расправился с муда-ритами. Все завершилось в один день. Сопротивление было подавлено сравнительно легко. Затем начались казни. Казнили не за восстание, а во имя осуществления мести за кровь Хусайна. Разбежавшихся по домам вылавливали и со связанными руками приводили к ал-Мухтару, который выявлял участников убиения Хусайна и его родичей. Таких набралось 250 человек. Один из главных конкретных виновников трагедии в Кербеле, Шамир Зу-Джаушан, успел убежать, его выследили и убили позже; Умар б. Ca'д б. Абу Ваккас, в отличие от него, участия в восстании не принимал, но, как враг Хусайна, был убит в своем же доме начальником полиции, посланным ал-Мухтаром 807 . Головы главных виновников были посланы Ибн ал-Ханафии. Сразу после расправы с мятежом знати ал-Мухтар снова отправил Ибрахима б. ал-Аштара к Мосулу против Убайдаллаха б. Зийада. Столкновение между ними произошло в 30–35 км восточнее Мосула на реке Хазир 10 мухаррама 67/6 августа 686 г. Сирийцы переправились на восточный берег и завязали бой. Иракцы сражались упорно, отступали и снова возвращались. Во второй половине дня, когда погибли Убайдаллах б. Зийад, ал-Хусайн б. Нумайр и Шурахбил б. Зy-л-Kaлa', сирийское войско обратилось в бегство, потеряло при переправе больше людей, чем в бою, и утратило всякую способность к сопротивлению. Ибрахим вступил в Мосул, затем продвинулся до Нисибина 808 . Сирийский церковный историк Бар Пенкайе сообщает интересные детали, отсутствующие в арабских источниках. По его словам, армия Ибрахима насчитывала 13 000 человек, была плохо снабжена и вооружена и состояла в значительной части из освобожденных рабов (у него явное преувеличение: «все пешие, без оружия и снаряжения, без лошадей и палаток, но каждый с копьем, мечом или палкой») 809 . Ибрахим остался в Мосуле, а своего брата по матери Абдур-рахмана б. Абдаллаха с частью войска отправил дальше на запад, и он подчинил себе территорию до Дара включительно, избрав резиденцией Нисибин. Здесь мы снова должны возвратиться к свидетельству Бар Пенкайе. Сообщив о победе куфийцев над сирийцами, он продолжает: «Эти рабы, которых звали шурте – а это [прозвание] отмечает их рвение к справедливости, – пришли и захватили Нисибин. Они распространились по всей Месопотамии, и при каждом столкновении с врагами победа была на их стороне. Когда они вступили в Нисибин, Абрахам (Ибрахим б. ал-Аштар) оставил им главой своего брата, а сам ушел в Акулу (Куфу). Но поскольку нисибинцы хотели главу из своего города, а Абрахам и его брат были арабами, они восстали против последнего и убили вместе с его людьми и выбрали себе правителем человека из своей страны по имени Абу Кариб». |
| Мы молим их во время засухи, и они посылают вам дождь; мы молим их во время опасности, и они помогают нам». Амр попросил у них одного идола; те дали ему идола Гобала, который был сделан из породы красного камня, называемого акык (), т. е. из сердолика. Он имел вид старика с длинною бородой; в правой руке его было семь стрел, символы и орудия волшебства. Возвратившись домой, Амр поставил его на крышу Каабы. присовокупивши к нему, как говорит Деверже, ещё двух идолов, и убеждал своих подданных воссылать к ним свои молитвы. Они повиновались. Культ Гобала прочно пустил здесь свои корни 54 . Мухаммеданские писатели сильно обвиняют Амра в том, что он будто бы первый ввёл служение идолам в том храме, где доселе был почитаем истинный Бог , – Бог Авраама 55 . Им вторят некоторые даже европейские учёные, как например Шолль 56 . Но мы уже видели, что до прибытия в область Каабы, йеменских переселенцев, здесь было распространено идолопоклонство. Амра можно обвинять только в том, что он первый заставил почитать идола Гобала. – Чем дальше шло время, тем всё более и более в Каабе появлялось идолов. Здесь был идол Узза, который, по словам Ель-Азраки, служил символом финикового дерева, Ель-Лат – символ скалы; здесь был идол Авраама, в руках которого были, как и у Гобала, стрелы; здесь было изображение Измаила; здесь было также, как мы уже сказали, и изображение Иисуса Христа с Девой Марией; здесь стояли особые идолы каждого племени, каждого шатра. Число идолов скоро возросло до 360 и таким образом Кааба сделалась пантеоном почти для целой Аравии. Во всё доисламическое время – во «время неверия», как обыкновенно выражаются мухаммеданские писатели, Кааба была под непосредственным покровительством богов и особенно Аллаха, которые защищали её от злых людей, жестоко наказывали тех, которые злоумышляли против неё. Сознание этой неприкосновенности Каабы было живо не только в умах арабов, но и иудеев, и христиан. Вот что по этому поводу рассказывается мухаммеданскими писателями. Один из йеменских царей (тубба), современник хузаита Амра, правителя Каабы, Асад-Абу-Кариб ( по мнению мухаммеданских историков, он жил за 700 лет до Мухаммеда) 57 , прошёл и покорил весь Хиджаз. |
| Хитрые инстинкты страсти совращают с пути истины самые чистые души; но стоит только разоблачить тёмное побуждение, чтобы освободить разум, невольно увлечённый в обман. Нет никакого сомнения, что Литва, принадлежит вполне Славянской отрасли: таков вывод из её языка, веры и обычаев. Но самое имя Литва, собирательное из имени Лит (по форме Санскрито-Славянской), напоминает вполне все названия, данные Славянами северным соседям, иноплеменникам. Уже в нём слышится некоторое отчуждение народа Литов от остальной братии, и это указывает или на смешение, или на бытовое и словесное изменение, ибо коренного различия принимать невозможно. Начало слова Лит-ва (Лит) совершенно совпадает с именем их соседей Леттов, и язык их представляет множество следов Леттской примеси; поэтому мы уже не имеем никакого права считать наречие Литовское за искони самостоятельное. В вере их мы слышим отзвук чисто Славянского поклонения Велесу, Перуну и другим, а хранитель её священной тайны носит имя Кривского поколения (как в Америке у Тупаев жрецы назывались Кариб, а теперь у мелких тамошних семей они называются Тупи или Тупинамбу): явное доказательство, что каста жрецов принадлежала к племенам просвещённейшим. Поэтому мы можем смело признать исконное преимущество Славян перед Литвой в отношении к образованности. В грамматике заметно точно то же превосходство. Самый поверхностный свод, не говорю со всеми Славянскими наречиями, но даже с одним Великорусским, должен убедить беспристрастного критика в сравнительной ничтожности Литовского. Иначе и быть не могло. Земля, покорённая Готфами, плотно окаймлённая Финнами, едва ли не завоёванная поочерёдно Языгами и Сарматами, без сомнения завоёванная Русскими Славянами, не могла сохранить той полной самостоятельности, которая сохранилась в великом мире Славянском бесконечностью области, многочисленностью племени, взаимными сношениями между семьями, не утратившими памяти о своём родстве, и спасительным действием письменного языка. За всем тем нельзя не признать в Литовском наречии некоторых форм первобытных, утраченных Славянами. |
| Блеск этого светила столь ярок в странах Аравии, что от него даже проходится закрывать рукою глаза, как от лучей солнца 956 . Недаром же арабские поэты так увлекались красотою луны, воспевали её величие в своих стихотворениях и брали ее предметом своих сравнений для всего изящного. Поэт Амру-бну-Магди-Кариб, воспевая красоту своей Лямизы, говорит: «И Лямиза явилась подобно полной луне на небе» 957 . Наслаждаясь созерцанием луны, житель юга видел в ней, в тоже время, и особенную силу и приписывал ей многоразличные влиянии. Как известно, в тропических странах и близ тропиков, после знойного дня, по закате солнца, наступает довольно ощутительная прохлада и даже, можно сказать, холод, так как температура значительно понижается настолько сравнительно со знойным днем, что кажется и делается ощутимо холодною. 958 Жители юга, не зная настоящей причины этой быстрой перемены температуры, a замечая только, что её значительное понижение совпадает с появлением луны на небе, приписывали этот холод действию луны 959 . Не зная также причины росы, древние, вообще, и восточные жители, в частности, приписывали её появление влиянию луны, так, как она почти всегда, появляется лишь при безоблачном небе, следовательно, когда луна бывает видна. Это последнее мнение, особенно, важно для понимания мифических представлений, как мы сейчас увидим. К этим суеверным взглядам на луну нужно также причислить и вредное влияние на человека, приписывавшего ей. Древние полагали свет луны вредным для глаз 960 ; влиянию луны приписывали также эпилепсию и т.д. Всё это взятое вместе было причиною того, что народы древности пришли, наконец, к обоготворению луны и сделали из неё божество того или другого характера, смотря по тем впечатлениям, какие они от неё получали. Египтяне чтили луну под именем Ио и олицетворяли ее в Изиде; финикийцы имели лунную богиню Астарту, ассирийцы – Милитту, греки – Геру. Общераспространённые праздники в языческом мире в новолуния или полнолуния несомненно имеют связь с этим почитанием луны. |
|
|
