| Нет такого текста, который бы невозможно было прочесть «навыворот», совсем не так, как он был задуман. И не в том даже дело, что авторская мысль бывает выражена ясно, а бывает – не очень. Тут другое. Читая книгу, каждый из нас становится как бы соавтором прочитанного, вплетая в смыслы и образы любого текста свой личный опыт, замешивая на одной палитре краски, предложенные автором, и свою собственную цветовую гамму. Из этих двух компонентов – авторской идеи и читательского восприятия – и складывается то, что принято называть прочтением. Хотя, конечно же, существуют общие культурные коды, позволяющие людям, воспитанным в одной традиции, читать написанное без существенных расхождений в понимании. Но уж если эти коды не совпадают, если нужно прочесть текст, родившийся в иной культурной среде, тут возможны самые неожиданные смысловые развороты. Почему так настойчиво звучит в Церкви призыв читать Библию непременно с толкованиями святых отцов? Да потому что ее тексты были написаны в обстоятельствах, которые отличались от нашего сегодняшнего мира едва ли не сильнее, чем отличались бы от него самые смелые выдумки писателей-фантастов. Другая культура, другой быт, другие отношения между людьми, другой набор ценностей, образов, метафор, сравнений. Но самое главное – эти тексты были написаны в совсем другом духе. Есть в Библии красивое выражение – ходить перед Богом. То есть – жить, постоянно сознавая присутствие Божие в мире и каждый свой поступок, каждое слово и даже мысль соотнося с этим Божественным присутствием. Так вот, те, кто писал Библию, ходили перед Богом. И правильно прочесть написанное ими тоже могут лишь люди, живущие в присутствии Божьем, любящие Бога, знающие Его. У меня был в жизни пример, когда много лет подряд я читал одно место в Евангелии абсолютно неправильно как раз по причине несовпадения библейских культурных кодов и моего духа. Вот эти слова Спасителя: …Но кому уподоблю род сей? Он подобен детям, которые сидят на улице и, обращаясь к своим товарищам, говорят: мы играли вам на свирели, и вы не плясали; мы пели вам печальные песни, и вы не рыдали. Ибо пришел Иоанн, ни ест, ни пьет; и говорят: в нем бес. Пришел Сын Человеческий, ест и пьет; и говорят: вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам. И оправдана премудрость чадами ее (Мф 11:16-19). |
| Недостаток времени, неспособность противостоять суете, отличать главное от второстепенного, синдром хронической усталости и, как следствие, постоянное отлагательство того, что связано с областью жизни духовной, «на потом», «на завтра», «до лучших времен» — все это, наряду со многими другими подобными болезнями, давно стало приметой нашего времени с его бесконечной гонкой, спешкой, беличьим, неостановимым бегом в колесе попечений и дел. И, безусловно, понимание того, как разомкнуть этот круг, вырваться из него, как самому научиться управлять его движением, вместо того чтобы день за днем подчиняться привычной инерции, не будучи в силах ее преодолеть, в высшей степени важно. Важно для любого человека и тем паче для верующего, сознающего, что каждая прожитая минута приближает его к порогу вечности, что время вспять не обратить, и все, что мы не успеем в себе исправить, чего не успеем приобрести, так и останется неисправленным и неприобретенным. И абсолютно правы те, кто стремится разработать (хотя бы для себя лично, не претендуя на универсальность) некую систему «тайм-менеджмента», которая позволила бы, точно проводя границу между важнейшим, важным, желательным, допустимым и совершенно ненужным, а значит, вредным, не смешивать все это, но, установив определенную, раз и навсегда выверенную иерархию жизненных приоритетов, сообразовывать с ней свое бытие, избегая надрыва, оставаясь человеком, способным жить ответственно, разумно и при том свободно, а не превращаясь в какое-то подобие пресловутого раба на галерах. Нельзя разделить свою жизнь на две части: жизнь христианскую и жизнь «обычную». Жизнь одна, и она должна быть целостной, не разорванной и не расколотой. Но в ней тем не менее есть то, что необходимо отдавать Богу (или, точнее, своей собственной душе, потому что не Господь, разумеется, а она в этом нуждается), и то, что необходимо отдавать «кесарю» (тут речь об обязанностях внешних — их тоже необходимо выполнять с памятью о Боге, в духе евангельском, но все же они условно могут быть названы именно внешними). И то, что для Бога, для души, нужно поставить на первое место. На практике это выглядит так. У нас есть молитвенное правило — то или иное. Есть круг духовного чтения, первое место в котором занимает (или должно занимать) Священное Писание. Есть дни — праздничные, воскресные, когда мы бываем (должны бывать) в храме. И вот все это должно превратиться в некие константы нашей жизни, в то, что будет в ней присутствовать в любом случае, если только мы не оказались на одре болезни или не приключилось какое-то стихийное бедствие. |
| А если бы можно было спастись законом, то Спаситель был бы не нужен! Наибольший праведник религии закона и пророков – Иоанн – меньше последнего в Царствии Божьем ( Мф.11:11–13 ). Посему горе законникам, налагающим на людей бремена неудобоносимые! ( Лк.11; 46 ). Здесь следовательно, лежит порог абсолютного противопоставления: Царствие Божие есть нечто совсем иное, качественное иное и новое. В беседе с самарянкою 27 дано самое глубокое и, быть может, самое радикальное противупоставление религии закона и иной религии «духа и истины». Религия закона разделяет людей на чистых и нечистых в силу соблюдения внешних норм, норм о времени и месте; норм, определяющих, где, как и когда и в каких формах поклоняться Богу. Но существует иное поклонение: поклонение Отцу в духе и истине; и оно прямо противополагается первому: «не на rope сей... и не в Иерусалиме»... а в духе и истине. Сама проблема религии закона со всеми ее спорами и контраверзами, разделяющими людей, прямо устраняется и снимается в силу ее недуховности. Это проблема неистинных поклонников и неистинной религии; не таких Отец ищет себе: «Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине ( Ин.4:7–27 ). Философия ап. Павла с ее диалектическим противопоставлением Закона и Благодати есть только стремление раскрыть полноту этого открытия, этого «Откровения», воспринятого от Учителя. 3. Заповедь плотская и «стяжание духа» Закон есть, прежде всего, норма внешнего поведения, получившая религиозное значение; это постановления: «не прикасайся», «не вкушай», «не дотрагивайся»... Зачем вы держитесь этих учений? – спрашивает апостол. «Никто да не осуждает вас за пищу, или питие, или за какой-нибудь праздник... или субботу». Все это лишь «заповеди и учение человеческое», «предание человеческое» ( Кол.2:20–23, 16, 8 ), «закон заповеди плотской» ( Евр.7:16 ), в спасительность которого могут верить лишь на плоть надеющиеся ( Флп.3:3,4 ). Ритуальные законы всех религий, а особенно еврейской, поражают своим мелочным материализмом: «желающие быть под законом» «порабощают себя немощным и бедным вещественным началом» ( Гал.4:21, 9, 10 ), «наблюдают дни, месяцы, времена и годы»... |
| То, что противопоставляется закону, не есть «иго», «бремя» («бремена неудобоносимые» ), приказ (императив), устрашение, — а есть, напротив, облегчение, освобождение, приглашение 16 на пир, радость (?????) и блаженство. Царство Божие есть блаженство, как это возвещается в «заповедях блаженства» " , оно есть радость, даруемая человеку, спасение, высшая красота и «очарование», gratia или ?????, благодать. Совершенно неправильно было бы думать, что противоположность закона и благодати установлена только ап. Павлом и что христианство Павла есть какое–то особое христианство. Ап. Павел есть первый христианский философ, всего более давший для христианского гнозиса, для постижения Откровения, но он всецело верен этому Откровению. Противопоставление закона и благодати, закона и любви, закона и Царства Божия проходит чрез все Евангелия и точно формулируется, как основной принцип христианства, в Прологе Ев. Иоанна: «закон дан чрез Моисея; благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа» (Ин. 1:16, 17). Христос утверждает, что законом спастись нельзя: праведность от закона, праведность «книжников и фарисеев» затворяет вход в Царствие Божие (Мф. 23:13). А если бы можно было спастись законом, то Спаситель был бы не нужен! Наибольший праведник религии закона и пророков — Иоанн — меньше последнего в Царствии Божьем (Мф. 11:11—13). Посему горе законпикам, налагающим на людей бремена неудобоносимые! (Лк. 11; 46). Здесь, следовательно, лежит порог абсолютного противопоставления: Царствие Божие есть нечто совсем иное, качественное иное и новое. В беседе с самарянкою дано самое глубокое и, быть может, самое радикальное противупоставление религии закона и иной религии «духа и истины». Религия закона разделяет людей на чистых и нечистых в силу соблюдения внешних норм, норм о времени и месте; норм, определяющих, где, как и когда ив каких формах поклоняться Богу. Но существует иное поклонение: поклонение Отцу в духе и истине; и оно прямо противополагается первому: «не на горе сей… и не в Иерусалиме»… а в духе и истине. Сама проблема религии закона со всеми ее спорами и контраверзами, разделяющими людей, прямо устраняется и снимается в силу ее недуховности. Это проблема неистинных поклонников и неистинной религии; не таких Отец ищет себе: «Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине» (Ин. 4:7—27) |
| Если же и оный «голос крови» не откроет «дверей Божией совести» у людей того или другого племени, или колена, – то во всяком случае откроет «помышления сердец» сынов человеческих в том племени, или в том колене и для «суда абсолютной правды Божией», и для «суда» самих сынов человеческих о себе пред абсолютной правдою Божиею. Наконец, в-третьих, момент наивеличайшего, – в последних степенях и в высшей силе, – свидетельства славы Божией в человеках и славы самих человеков в Боге; этот же «момент свидетельства славы Божией в человеках и славы самих человеков в Боге» есть до конца момент исполнения «человеком Божиим» своего служения «делу Божию» в людях, т. е. восприятию людьми благовестия о Царстве Божием и принятию самого «Царствия Божия, пришедшего в силе» ( Мк.9:1 ): «вот дело Божие, – говорил Иисус Христос иудеям, – чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал» ( Ин.6:29 ); в рассуждении же самой сей веры в людях Иисус Христос сказал Своим ученикам: «не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод, и чтобы плод вам пребывал» ( Ин.15:16 ). Где же, спрашивается, имел «пребывать плод», или в ком? Всюду – «во всем мире», где Царство Божие имело утвердиться, утвердилось, утверждается и будет утверждаться, «и есть плодоносно и растимо» ( Кол.1:6 ). В сем отношении Апостолы и пророки, как служители «зиждительству и утверждению» Церкви Божией в мире, и именуются в Св. Писании вторыми основаниями Церкви на Краеугольном Камне, т. е. на Христе, Спасителе мира: во Христе, – говорит Ап. Павел, – мы имеем доступ к Отцу, в одном Духе…, бывши утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем» ( Еф.2:18–20 ). Поэтому слава Иисуса Христа, как Бога-Спасителя рода человеческого, простирается, так сказать, и на Апостолов, а равно на всех тех «равноапостольных» мужей и жен, которые, в деле служения Царству Божию на земле, не знают пределов верности, преданности и личного самоотвержения даже до подвига – «положить душу свою за Христа ( Ин.13:37–38 ), а в «пастырстве – за своя овцы» ( Ин.10:11 ). |
| Ап. Павел писал: «Христос послал меня не крестить, а благовествовать!!!» ( 1Кор.1:16–17 )… Истинный миссионер должен заботиться не об «уловлении», а о сеянии слова правды, в духе мира и любви, об убеждении словом заблуждающихся, «ищущих», и сомневающихся в религиозной истине, о пленении озлобленного сердца доброжеланием и терпимостью… Задачи и характер миссии – не простая пастырская проповедь, а именно свободное, любовное, двустороннее исследование истины, – как со стороны сомневающегося или заблудшего, так и со стороны «нашедшего абсолютную истину во Христе в Церкви». С этой точки зрения мы и назвали рел.-фил. собрания опытом миссии. Что вы не говорите, а они таковы и есть и должны быть на самом деле. Цитируя «записку», напрасно «Новый Путь» не обратил внимания на её строки, где сказано, что «рел.-филос. собрания имеют цели положительные, направленные к выяснению многого, для людей светских недоуменного в учении и положении Церкви». Вот это – то выяснение и составляет задачу миссии и представителей Церкви, участвующих в религиозно-философ. собраниях, – независимо от целей миссионерского «уловления», или обращения к кому-то ни было лично из расходящихся с Церковью участников. Этой цели и замысла никогда никто не ставил и не имеет в виду. Это факт и мы его подтверждаем. Если «Нов. Путь» считает за нами, как издателем «Мис. Обозр.» право «смотреть на всё в мире с точки зрения своего призвания», то мы за «Нов. Пут.» никак уже не можем признать такого же свободного права вышучивать людей, «нашедших абсолютную истину», истолковывать по своему усмотрению чужие думы и цели, с которыми церковники-миссионеры являются на собрания. Надеемся, что это вынужденное «Новым Путем» наше объяснение послужит не на разрушение, а на созидание взаимного уважения и доверия друг к другу со стороны светских и духовных членов участников рел.-фил. собраний, которые многоценны для всех нас, как знамение времени. Мы крепко веруем, что кроме пользы для Церкви ничего нельзя ожидать от собраний. А «новопутейцам» позволяем себе напомнить поучительные слова Евангелия: «ищите прежде Царствия Божия», памятуя, что «никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад неблагонадежен для Царствия Божия» ( Лк.9:62 ). |
| С трепетом вспоминаю я те часы, когда Господь давал мне жить сие духовное событие. А теперь — горе мне: я не вижу в себе той святой силы во мне. Предмет, о котором я беспомощно пытаюсь лепетать — Живая Истина; она не похожа ни на научные, ни на философские истины. Открывающаяся нам Истина идет безмерно далее рассудочных спекуляций. Она не есть некая отвлеченная формула нашего логического мышления; ни некое математическое уравнение, но Персона. Прежде всего это Сущий «от начала», т.е. безначальный Бог — Святая Троица: Отец, Сын и Дух Святой. Но наш логический рассудок неспособен следовать за реальным Бытием Бога со своими понятиями. Например: мы живем Отца, как абсолютную Истину. И Сын также есть абсолютная Истина. То же и Святой Дух — абсолютная Истина. Но Истина Единая, а не три абсолютных истины. Как Един Бог и Он же Троица Лиц. В своем финальном осуществлении и Человек должен стать Единым Человеком во множестве ипостасей. Вот другой антиномический момент: Персону в Боге мы живем как носителя абсолютной полноты Бытия; и вместе — Персона не существует одна. Для формальной логики это есть показатель недостаточности одной Персоны, следовательно — отрицание абсолютности. Но именно такова Святая Троица, Бог любви совершенной. Совершенная любовь не живет замкнуто в Себе, но в другой, в других Персонах. Вся совокупность Бытия является неотъемлемым обладанием каждой из Трех Ипостасей. Но таковою Она — Ипостась — является в акте совершенной любви, которой свойственно такое же полное истощание, умаление Себя. «Нет большей той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». «Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам» ... «Иисус... возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их» ... «Больший из вас да будет вам слуга: ибо кто возвышает себя, тот унижен будет; а кто унижает себя, тот возвысится» (Ин.15:13—15; Мф.23:11). Из приведенных слов Христа видим, что тот же род самоистощающейся любви, что открылся нам во Святой Троице, «заповедан» человечеству: чрез предельно доступное нам истощание в акте своего покаяния — становимся мы способными воспринимать полноту и Божественной любви, и любви к ближнему (Мф.22:37—40). «На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки», и в духе их содержится святая вечность. |
| «Жаждущему дам даром от источника воды живой» ( Откр. 21:6 ), то есть Господь обещает через пророков напитать людей живой водой. Пророк Исаия передает следующие слова Бога: «Жаждущие! идите все к водам; даже и вы, у которых нет серебра, идите, покупайте и ешьте; идите, покупайте без серебра и без платы вино и молоко. Для чего вам отвешивать серебро за то, что не хлеб, и трудовое свое за то, что не насыщает? Послушайте Меня внимательно и вкушайте благо, и душа ваша да насладится туком» ( Ис. 55:1–2 ). Эта жажда и эта вода живая приходят уже в этот мир. Живая вода – это Святой Дух. Как и сказал Господь: «Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него» ( Ин. 7, 39 ). И вот жаждущий – тот, кто жаждет Бога – насыщается. Помните, как обещано было Христом: «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся» ( Мф. 5:6 ). Жаждущие и алчущие праведности насыщаются, так как пьют из реки Святого Духа и напиваются этой живой водой святости. Дух Святой приводит их к покою, и они благополучно достигают цели, получают то, чего хотели. «Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном» ( Откр. 21, 7 ). Бог Отец говорит: «Сражайтесь и помните, что вам нужно победить. А если не победите, то все потеряете». Все или ничего. Кто остановился, тот не поднимется на вершину лестницы, поэтому только побеждающий получает награду. Вот как рассуждает апостол: «Павел ли, или Аполлос, или Кифа, или мир, или жизнь, или смерть, или настоящее, или будущее, – все ваше; вы же – Христовы, а Христос – Божий» ( 1Кор. 3:22–23 ). То есть побеждающий получает абсолютно все. Если вы вступили в сражение с демонами, вы должны их победить. А обещание сражаться с демонами вы уже дали в момент Крещения, когда присягали на верность Христу как Царю и Богу. «И буду ему Богом, и он будет Мне сыном» ( Откр. 21:7 ). Человек достигнет усыновления, обожения – той самой благодати, которая была обещана нам и на которую мы надеемся. Люди станут подобными Богу во всем, кроме единственного – сущности. Как сказал преподобный Максим Исповедник , мы получим абсолютно все, получим все Божественные качества, кроме единосущия. Потому что единосущие предполагает несотворенность. Но люди получат вечность, поэтому станут безначальными. Парадокс. Представляете? |
| Дух, как различающее себя бытие, конечно, есть Я, но в противоположении он мыслит себя же самого, следовательно, и мыслимое также есть Я; мысль же есть то, в чем мыслящее и мыслимое соединяются вместе снова после противоположения; а так как это соединение возможно только в духе, то, очевидно, и мысль есть Я, – и эти три Я в то же время суть одно Я. Абсолютное также не может быть ни „просто положенным, ни „посредством чем либо внешним“; но оно также необходимо должно заключать в себе саморазличение; оно должно быть абсолютным духом, потому что дух есть высшая форма бытия. Как дух, и абсолютное или Бог также должен мыслить самого себя, потому что мышление есть необходимая и самая высшая форма духа. Бог мыслит себя, т. е., противопоставляет себе свой полный, равный Ему противообраз. Этот противообраз необходимо должен быть равным Богу, потому что в противном случае он был бы неистинен и – неистинен именно в том, в чем он не был бы равен самому Богу. Но то, что Бог мыслит, должно существовать; следовательно, должен существовать и этот противообраз и – существовать именно совершенным Богом во всех отношениях, так как он во всем равен Богу. Этот противообраз, говорит Горн, есть слово, которое вначале было у Бога. Как человек заключает в слове свое понятие, а вместе с ним и свое духовное бытие, так и Бог противопостовляет себе в Слове свою мысль. Этот противообраз есть Сын, от вечности рожденный из существа Отца. Как человеческий сын по существу равен своему отцу, так и вечный Сын по существу Своему равен вечному Отцу. Но оставаться противоположенными только Бог и Его противообраз не могут. Этот противообраз должен составлять с Богом одно, – и это соединение должно совершиться именно в мышлении Бога или – вернее – в Его мысли. Эта мысль есть также Бог, потому что она существует и должна быть равна Отцу и Сыну, так как в противном случае она не могла бы быть мысленно, в которой мыслить Себя Бог . Эта мысль есть Дух Святой. Так как эта божественная мысль или Дух Святой соединяет в себе мыслящего и мыслимого, Отца и Сына, то очевидно, что Дух исходит от обоих. |
| «И преобразился перед ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет. И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие… облако светлое осенило их; и се, глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение…» ( Мф.17:1–8 ). Святые Григорий Богослов 322 и Иоанн Дамаскин 323 в духе единого Предания учат: свет, увиденный апостолами, был проявлением «божественного сияния», «неизменной и нетварной славы». Несомненно, здесь речь идет о видении Бога. Преображение Господне является, поэтому, средоточием созерцательного богословия отцов. Святой Григорий Палама , в стремлении уточнить изложение этого православного учения, дает четкую, основополагающую для богословия Восточной Церкви, формулу: «Бог именуется Светом не по Своей сущности, а по Своей энергии» 324 325 . Традиция исихазма, идущая от Иоанна Лествичника , Симеона Нового Богослова , Григория Синаита , наиболее полно выражается относительно природы общения (communion) человека с Богом у святого Григория Паламы , защитника исихазма и его глашатая. Собиравшиеся в Константинополе соборы (1341, 1347, 1351–1352 годы) утвердили своим авторитетом его учение как полностью соответствующее догматическому учению Церкви (синодальный Томос 1351 года) 326 . Божественная сверхсущность («super–essence») абсолютно трансцендентна человеку, и этим обусловлена следующая антиномия (не противоречие): Бог абсолютно непостижим в Своей Сущности, но мы можем стать сопричастными Его проявлениям, Его имманентным миру действиям. Бог «изливается» в Своих энергиях и полностью в них присутствует. Таковы два модуса бытия и присутствия Божия – в Его трансцендентной Сущности и в Его имманентных энергиях. Эта энергия не является частью Бога, она есть Бог в Его Откровении. Бог всецело открывает Себя в Своих энергиях, оставаясь совершенно непознаваемым и несообщаемым в Своей Сущности. Энергии эти принадлежат всем Ипостасям Троицы, они нетварны, но доступны восприятию творения. Различие–тождественность сущности и энергии нисколько не затрагивает единства, нераздельности и единосущия в Боге, подобно тому, как различие Ипостасей не означает многосложности Бога. Святой Августин был вынужден применить к Богу выражение simpliciter multiplex («просто многосложный») 327 . Бог превосходит бытие, особенно логическое его выражение. Поскольку Он Творец всякой формы, то ясно, что Он – выше и вне всякого представления. Простота Божия – совершенно «иного рода», нежели та, к которой относится наша антропоморфная идея простоты. Любой догмат антиномичен, металогичен, но никогда не противоречив. |
|
|
